Инициация. Глава 38. Всё катится в кювет...

                1.
   
     До конца января и половину февраля Воронов мотался по совещаниям и коллегиям. Вводные из Генпрокуратуры сыпались как горох из дырявого мешка, и большая часть была бестолковой и невыполнимой типа: сделать срочно и доложить вчера…
     Он только успевал писать справки и докладные, отсылать планы мероприятий, рапорта, сводки, аналитические выкладки, понимая, что никому они в принципе не нужны.
     Заниматься оперативной разработкой полковника Манукяна и его теневого бизнеса прокурору категорически запретил Аржанников. Он потребовал только составить подробную докладную с приложением всех материалов, засекретить её и выслать ему секретной почтой. Что Воронов и сделал.

      Аржанников, зная о связях Манукяна в краевом ГУВД и о его покровителях в прокуратуре и бывшем краевом управлении КГБ, все материалы по спиртовой мафии отправил своему давнему товарищу государственному советнику юстиции 2 класса (генерал-лейтенанту по армейской табели о рангах) Долинину, работавшему до 1988 года в Прокуратуре Свердловской области, а потом переведённому в центральный аппарат и курировавшему надзор за органами МВД.

     В Советском Союзе многое в правоохранительной системе строилось на конкуренции двух ведомств - МВД и КГБ. Чекисты надзирали за милицией, за чекистами надзирали партийные контрольные органы. Причем чекисты, как правило, недолюбливали милицию, не доверяли ей и относились как правило с пренебрежением, именуя её «младшими братьями». Прокуратура уважительно именовалась «смежниками». Поэтому милиция, по уши погрязшая в коррупции и беспределе, все же побаивалась своего старшего брата. Чекисты же считали делом чести публично и громко разоблачить какого-либо очередного «оборотня в погонах». В свою очередь милиция при каждом удобном случае о промахах и неудачах «старшего брата» докладывала наверх. Вот на таком вот страхе, тотальной подозрительности и взаимных «подставах» строилась советская законность.

     В январе 1992 года Ельцин решил подмять под себя всю систему, издав закон о слиянии МВД и МБ. Это решение было необходимо для сосредоточения правоохранительной системы в одних руках под руководством президента и должно было обезопасить погрязшую в воровстве и коррупции власть от непредвиденных разоблачений. Но 14 января Конституционный суд России признал Указ Президента противоречащим Конституции. Слияния так и не произошло. Министром безопасности России стал Виктор Баранников, бывший последним министром внутренних дел СССР. Министерство внутренних дел России возглавил его бывший первый зам по МВД СССР Виктор Ерин. Власть и здесь нашла компромисс: два министерства, которые вроде бы должны конкурировать и соперничать друг с другом, возглавили два человека одной команды.

    Стоит отметить, что Виктор Ерин многим в своей карьере был обязан своему бывшему шефу Баранникову. В 1983-1988годах, когда Ерин из Татарстана переехал в Москву и возглавил 1 отдел ГУ БХСС МВД СССР, Баранников работал в соседнем отделе того же управления и ведал борьбой с валютными преступлениями и хищением драгоценных металлов и камней…    Но в 1988 году, когда министром внутренних дел стал Вадим Бакатин, Ерин был "сослан" на работу в МВД Армении, а Баранников в МВД Азербайджанской ССР. И лишь когда в 1990 году Баранников стал министром внутренних дел РСФСР, Ерин был возвращен в Москву. Он стал замом Баранникова. Последний в сентябре 1991 года становится министром внутренних дел СССР и вновь назначает Ерина своим замом. Вот такие вот неразлучные друзья и возглавили два силовых ведомства России в январе 1992 года.

     Аржанников прекрасно знал обстановку и расклад сил в руководстве всех правоохранительных ведомств, поэтому понимал, что попади материалы по Манукяну в руки этой «сладкой парочки» минуя прокуратуру - они благополучно исчезнут. А вот если их передадут с отметкой «на особом контроле генерального прокурора России», то эффект будет совсем иной…

      О последствиях своего шага Аржанников особо не задумывался: в марте заканчивался пятилетний срок его пребывания в должности прокурора края и скорее всего его отправят на пенсию, в отставку. Переаттестацию он точно не пройдёт с учётом своего партийного прошлого, да и возраста: в январе ему исполнилось 60 лет… 
      О том, что его заместитель Щербинин спит и видит себя в кресле прокурора края, Аржанников тоже знал. Как знал и том, что заместитель постоянно пишет на него доносы и анонимки.

                2.

       Комплексная проверка в связи с окончанием срока полномочий действующего прокурора края нагрянула в первых числах февраля и до окончания её работы всем прокурорам городов и районов запрещено было выезжать за пределы поднадзорной территории.
       До Степновска бригада проверяющих не доехала, и Воронов облегчённо перекрестился, когда пришла телефонограмма с указанием прибыть на Коллегию по итогам этой самой комплексной проверки в пятницу 21 февраля.

        Прибывшие на коллегию прокуроры перешёптывались, собираясь группами в коридорах и курилке. Все были в ожидании перемен…

        Выводы комиссии были разгромными: пятерым прокурорам городов и  всем начальникам отделов краевой прокуратуры были объявлены выговоры. Прокурор края Аржанников получил неполное служебное соответствие и был отстранён от должности. Временно исполняющим обязанности прокурора края был назначен, как и ожидалось, старший советник юстиции Щербинин – бывший первый заместитель прокурора края.

       Воронов приехал с коллегии морально подавленный и уставший. Пойти в кафе с компанией коллег отметить встречу он отказался, сославшись на срочные дела. Хотелось, конечно, напиться до чёртиков. Но он решил сделать иначе:
- Отосплюсь, а завтра с Катей поедем в гости к Володе Митрясову и Ивану Бурсаку. Вот там и расслаблюсь…

      С Бурсаком на коллегии они сидели рядом и о предстоящем визите договорились.
      Катя, услышав предложение, откликнулась на него с радостью: давно ведь собирались!
- Ура-а-а-а! А стрелять будем, Сашенька? – восторженно взвизгнула в трубку она.
- И стрелять будем, и шашлыки жарить будем, и вино вкусное пить, - успокоил её Воронов.
- Ты готовься. Я утром часиков в девять заеду. А сейчас очень устал и упаду спать!
    Позвонил он и своему заместителю Головнёву.
- Анатольич, ты прости меня, что не заехал. Устал как собака. О коллегии всё узнаешь из прессы и сарафанного радио. А точнее и подробнее я тебе расскажу в понедельник. Завтра еду в Краснокумское. Остаёшься за главного.
- Принял, понял! – просто и тоже устало ответил заместитель.
- Удачной поездки и хорошего отдыха!

                3.
    
     Но ни расслабиться, ни отдохнуть Воронову не удалось…
Как он и обещал, заехал за Катей в девять часов утра. Слегка подмораживало. В воздухе висела взвесь тумана и изморози.
- Катюша, пристегнись от греха, - попросил он подругу, когда после объятий и поцелуев она села в прокурорскую автомашину.

     За Степновском видимость была хорошая. Туман, если и был ночью, то рассеялся, осев куржаком на траву и бурьяны вдоль дороги. Дорожное покрытие было влажным, но не скользким. Воронов специально пару раз тормознул, примериваясь к ходовым характеристикам автомашины. Привычка – вторая натура.

     Катя всю дорогу без умолку болтала о разных пустяках. Воронов сосредоточенно молчал: из головы не выходила вчерашняя коллегия.

     Километрах в десяти от Краснокумска дорога уходила в небольшую лощину с мостиком через безымянный ручей. После мостика она вновь делала подъём и Воронов прибавил газу. Впереди метрах в пятидесяти со скоростью не более 60 км. в час тащился грузовичок ГАЗ-53. Решив обогнать грузовик, Воронов включил сигнал манёвра, и, убедившись, что ни сзади, ни впереди помех для этого не имеется, пошёл на обгон. Вдалеке, метрах в 500-х навстречу шли большегрузные КАМАЗы, но опасности они пока не представляли. Когда Вороновская «шестёрка» поравнялась с грузовичком, тот неожиданно резко принял влево. На беду, в низинке асфальт прихватило ледком и заднюю часть ГАЗ-53 занесло. Большие задние колёса грузовика приложило к заднему правому крылу «шестёрки», отчего её зад отбросило и легковую автомашину развернуло правым боком к грузовику. Сразу же последовал второй удар: теперь уже бампером ГАЗ-53 в правую переднюю стойку двери легковушки. Автомашину Воронова снова развернуло теперь уже правым боком к летящим навстречу КАМАЗам.

     Катя громко визжала от испуга, упёршись в переднюю панель. Воронов не был пристёгнут, но жёстко сгруппировался и пытался вывести автомашину из вращательного движения. Тормозить было бесполезно, и он принял единственно правильное решение: вывернул до отказа руль вправо против вращения и утопил педаль газа до пола. И как только автомашина сошла с асфальта и хватанула обочину, он ударил по тормозам.

     Скрипели тормозами и покрышками останавливающиеся КАМАЗы. К автомашине Воронова бежали люди. Он больно ударился грудью о рулевое колесо, но, превозмогая боль, убедился, что с Катей всё в порядке. Она сидела в нервном ступоре и всё ещё упиралась руками в панель автомашины. Отстегнув ей ремень безопасности, Воронов трясущимися руками открыл свою дверь и вышел из «шестёрки». Его автомашина стояла на склоне глубокого кювета, не докатившись до его дна пару метров.
- У тебя всё в порядке, братишка? – спросил подбежавший водитель КАМАЗа.
- Нормально. Все живы и целы, - ответил Воронов и оглянулся посмотреть, что же с ударившим его грузовиком.

     Картина была как из хорошего боевика: грузовик развернуло на 180 градусов, и он стоял метрах в ста пятидесяти от автомашины Воронова на правой обочине дороги. Переднюю подвеску грузовика вырвало, и она лежала в кювете. Там же в кювете лежала на крыше колёсами вверх невесть откуда взявшаяся чёрная «Волга» ГАЗ-24-10…

     Оказывается, все водители из остановившихся автомашин бежали именно к этой «Волге», чтобы скорее поставить её на колёса и спасти от воспламенения и взрыва. Автомашина была карбюраторная и бензин мог вытечь на горячие патрубки выхлопной системы.
     Воронов успокаивающе погладил вздрагивающую и всхлипывающую Катю по волосам.
- Всё хорошо, Катюша! Всё хорошо. Сиди в машине и не выходи. Разберёмся и поедем.
     Он осмотрел прокурорскую «шестёрку». Кроме чёрных следов потёртости в месте удара колёс грузовика и небольшой вмятины на передней правой стойке от удара бампером, никаких других повреждений не было.
     «Волгу» общими усилиями удалось поставить на колёса. В ней никого не было, да и стояла она видимо давно, остыла…
     Хозяин «Волги» пожилой мужичок крестьянского вида вскоре прибежал к месту ДТП от стоящей за лесополосой животноводческой фермы, или если выражаться по – простому, от кошары.

     Водитель грузовика ГАЗ-53 молодой парень дагестанец удручённо ходил вокруг своей автомашины и горестно причитал:
- Вай, вай, беда какой! Что делать теперь буду? Без работы останусь, без денег! Чем семью кормить буду?
- Ты думай, как мне автомашину восстановить, чурбан неотёсанный, - схватил дагестанца за грудки хозяин «Волги».
- Я ей только месяц назад капитальный ремонт сделал в Северной Осетии. Кузов новый, салон новый, двигатель новый! Давай мне новую автомашину, а эту забирай!
- Вай, вай, - опять запричитал водитель грузовика, - зачем так говоришь. Где я столько денег возьму. Зачем автомашин на обочин оставил без присмотра и габариты? Ты сам виноват!

    Воронов не вмешивался в перепалку, ожидая приезда ГАИ. Водители КАМАЗов вызвали ГАИ по имевшейся у них коротковолновой радиостанции. Вскоре подъехала и патрульная автомашина ГАИ. Молодой лейтенант проверил у всех документы, записал данные свидетелей и номера их автомашин, после чего сообщил по рации дежурному, что погибших и раненых в ДТП нет, но в нём принимала участие автомашина под управлением прокурора соседнего района.
- Ну, наше дело опросить всех, составить схему и протокол, а там дальше пусть прокуратура решает. Не наше это дело, - смущённо улыбнулся он Воронову, возвращая его права и служебное удостоверение. Воронов тоже записал себе в блокнот данные всех очевидцев и участников ДТП и осмотра. Тоже профессиональная привычка.

    Через полчаса к месту ДТП с мигалкой и сиреной подъехала «канарейка» начальника Краснокумского ГАИ Володи Митрясова, а за нею «Волга» прокурора района Ивана Бурсака.

     Поздоровались. Воронов коротко рассказал, что произошло.
- «Волгу» я увидел уже в кювете, - развёл руками в недоумении он.
- «Газон» перекрывал мне обзор справа. Когда я начал обгон, этот дятел, - указал Воронов на водителя ГАЗ-53, - боясь задеть «Волгу», принял влево, не убедившись, что манёвр безопасен. Ему бы в зеркало заднего вида посмотреть сначала, а потом рыскать по дороге. А когда он меня цапанул задними колёсами в крыло, то дёрнул вправо и засадил эту проклятую «Волгу» в задницу! Вот и весь расклад. Я вообще чудом из-под КАМАЗов выскочил. Съездили, блин, отдохнуть и расслабиться, - сплюнул с досадой он, доставая очередную сигарету.
- Александр Васильевич, ты же понимаешь, что согласно приказа Генпрокуратуры я обязан о случившемся доложить руководству, - пожал плечами Бурсак.
- Да и за руль служебной автомашины мы не имеем права садиться. Это уже как минимум выговор, - добавил он.
- Всё я понимаю, Иван Артёмович! Делай как положено, - махнул рукой Воронов и пошёл к своей автомашине, где лейтенант опрашивал Катю.
 
    Бурсак, попрощавшись, уехал, а Митрясов не уезжал до тех пор, пока инспекторы не закончили замеры, фотографирование, опросы и оформление протоколов.
- Ладно, Саня, сегодня уже не до гулянок. Сейчас съезди в «Скорую» сдай кровь на анализ. Надеюсь ты не пил сегодня и вчера? – уставился вопрошающе он на Воронова.
- Чего не было, того, не было, - усмехнулся Воронов, - я бы так спокойно не реагировал на эту чехарду.
- Вот и славненько! Поезжайте потом домой. А я прослежу, чтобы всё было чики-чики…

     В Степновск Воронов и Катя вернулись часов в 16. Он не стал смотреть на время. Накатило опустошение и безразличие. Катю к ней домой он не отпустил. Девушка всё ещё вздрагивала и судорожно хватала Воронова за руку. Он дал ей выпить горячего чаю, укутал одеялом, и Катя уснула. Сам он выпил всё-таки пару рюмок коньяку, съел бутерброд с колбасой и курил, лёжа на диване. Сон не шёл. Перед глазами раз за разом крутился асфальт и мчались навстречу КАМАЗы…