Чужая беда

По одноимённому рассказу А.П.Чехова.

Было летнее утро 1997 года, когда я вместе с семьёй, любимыми женой и дочкой, мчался на новеньком Ниссане по Ярославскому шоссе. Великолепие северного Подмосковья представлялось нам чем-то сказочным. “Земля, одетая в зелень, обрызганная алмазной росой, казалась прекрасной и счастливой. Лучи солнца яркими пятнами ложились на лес, дрожали в сверкавшей Скалбе-реке, а в необыкновенно прозрачном, голубом воздухе стояла такая свежесть, точно весь мир божий только что выкупался, отчего стал моложе и здоровей.”

Оглядываясь назад, могу сказать с уверенностью, то время для нашей семьи было счастливейшим. Ангелоподобная маленькая дочка, дремавшая на заднем сидении, была веским доказательством высказанного утверждения. Ехали мы покупать дачу, о которой мечтали, наверно, с самой свадьбы.

Время в пути пролетело незаметно. Не спеша проследовали по старому дачному посёлку и подъехали к штакетнику ограды по указанному адресу. “Красная крыша рубленого дома с остеклённой верандой едва виднелась из-за густой зелени.” Валентин Егорович — хозяин соседнего участка. Этот приятный пожилой мужчина взялся показать нам дачу, выставленную на продажу. Кстати впоследствии, с ним и его семьёй, носящими фамилию Чехова, мы подружились.

Участок со старым яблоневым садом и кусочком естественного смешанного леса производил приятное впечатление. Огромные берёзы, ели и сосны давали такую уютную тень, совсем нелишнюю и даже желанную в тот погожий день. В глубине этого лесочка стояла деревянная беседка о шести столбах, окружённая кустами жасмина.

— В беседке чай пить… — сладко вздохнула супруга.

Потом осматривали дом. “Всё было ветхо, запущено, но в общем дом понравился. Он выглядывал поэтично, скромно и добродушно, как старая девствующая тетка.” Видно было, как наёмные халтурщики наскоро обили стены вагонкой, свежая шпунтованная доска на полу подсохнув дала изрядные щели, индустриальные блоки свеже вставленных окон, предназначенных для панельного домостроения, неприятно диссонировали с классикой русской избы. В глаза бросались другие нелепицы бездумного ремонта, затеянного предыдущими хозяевами и выполненного плутоватыми шабашниками. Аляповатый камин — памятник безвкусицы, претендовал на некую помпезность. Затейливые ручки дверей свидетельствовали о неутолённой жажде хозяев к прекрасному. Отсутствие стиля поражало.

Я философски подошёл к недочётам. Всё можно поправить, решил для себя я.

— Зачем же продаётся эта дача, не знаете? — спросила супруга у добрейшего Валентина Егоровича.

— Тарасов, такая была фамилия продавца, бывшего хозяина дачи, вроде, взял кредит в банке, — стал рассказывать сосед историю, обрывки которой были ему известны, — Потом что-то пошло не так у горе-бизнесмена. Дачу пришлось передать лицу, гарантирующему эту кредитную сделку. Тарасов, потеряв остатки порядочности, тщетно судился со своим гарантом, погасившим за него кредит банку, пытался вытребововать назад свою собственность… История долгая и запутанная.

Свежее утро потеряло всякую прелесть в наших глазах, да и время уже перевалило за полдень. Но молодость, оптимизм и, наверно, неопытность сыграли свою роль — я купил эту дачу. В первую же зиму стало понятно, что система отопления смонтирована халатно. Много дефектов вылезло впоследствии… Но рассказ не об этом. Тем более, что и дома того уж нет. Я построил другой.

Недавно мне попался рассказ Антона Павловича Чехова “Чужая беда”, который поразил меня неотличимой схожестью сюжетов. Все элементы рассказа были идентичны моей истории. Я, буквально почувствовал себя Ковалёвым — героем Чехова. Текст великого писателя скрупулёзно точно описывал мой случай, чем я воспользовался — цитаты наклонным курсивом — чеховский текст: “Когда Ковалёвы перебрались в опустевшее Михалково, то первое, что бросилось в глаза Верочке, были следы, оставленные прежними жильцами: расписание уроков, написанное детской рукой, кукла без головы, синица, прилетавшая за подачкой, надпись на стене: «Наташа дура» и проч. Многое нужно было окрасить, переклеить и сломать, чтобы забыть о чужой беде.”

Всё было именно так, в самых мелких деталях, и “кукла без головы” тоже. Могу даже добавить больше конкретики к предметам, перечисленным А.П. Чеховым. Когда я разбирал старый дом, нашёл в стене замаскированный тайник с разным домашним скарбом. Новые сервизы, занавески, жестяные крышки для консервирования с соответствующим механизмом для закручивания банок с соленьями и т.п. Больше всего меня поразил электрический полотёр с тремя круглыми щетинистыми щётками для натирки паркета (в заводской упаковке, полный комплект)…

Раньше я не задумывался и только теперь, по прошествии лет, прочитав этот рассказ А.П. Чехова и сопоставив все обстоятельства, осознал их зеркальность и смог почувствовать всю горечь расставания семьи Тарасовых с дачей. “Слабая женщина-с! Не может видеть, как родное гнездо продают… Женщины, известно, слабый народ. Ей вот и родного гнезда жалко, и детей, и меня…” — образно и с пониманием я воспринял эти слова писателя, и воображение дорисовало безрадостную картину.

Видимо, таково устройство жизни, подумалось мне, одно и то же событие для действующих сторон субъективно воспринимается совершенно иначе, часто с двух противоположных полюсов. И со времён сотворения мира ничто не изменилось. По крайней мере, с Чеховской эпохи точно.

30 марта 2022 года.