Самошкин

       Самошкин, он давно помер. Он старый был уже при мне - то ли с четвёртого - то ли старше - старше меня. Фёдор Яковлевич.
       Какой он был: ростом ниже среднего, на татарина маленько находил. Носик маленько продолговатый. В плечах широкий. Раз он уже старый был.
       Степан у него брат был. У него жена с татарином скурвилась, Нюрка. Он одержанный был - Степан - ничего, вроде, прошло всё. Они круто разговаривали, разговорчик тоненький да частой, вроде, как на машинке шьёт.
       У него сын был, Васька, кажется был, младший. В школе учился, проказничал. Учителя ему всё бумажки писали: поведение плохое. Так он его как-то вздумал поучить.  Ремень взял, испонужал всего. Тот в школу пришёл, а учителя говорят: «Что это за воспитание такое нечеловеческое?» Он тогда сам в школу пришёл, говорит: «Учите сами, раз я не ладно учу! Я не знаю, как по-вашему надо».
       Не одного листка с численника не выбросит, не прочитав. Любил читать. Далеко относил от себя - близко плохо видел. Записочки у него, вырезки.
       Он мне всё рассказывал - Самошкин, он срочную служил: как его моблизовали - в Красной Армии или в Красной Гвардии - было тогда, он тогда ещё молодой был. Их взвод послали заключённых возить. По пятьдесят восьмой, статья пятьдесят восемь: попов забирали, кулаков, иностранцев. А до этого - сперва: господа-буржуи, купцы, больших торгашей. До войны ещё забирали их всяких. Наряжали их, конвоиров, арестантов возить. В каждом вагоне. Он запомнил: старичок один ему говорил. Он в вагоне с арестантами сел, за столиком сидит. И старичок какой-то сел напротив него, облокотился на столик. Говорит: «Ты, сынок, меня шибко не стереги. Не опасайся. За молодыми следи. А мне уж не убежать». Бородка у него подстриженная, волосы длинные, вроде, как в кружало подстриженные. Все так ходили. У нас раньше-то бороды не стригли, не брились. Я помню, пока в германскую, с той войны-то с германской, беженцы не понаехали - бритые украинцы. А до них не было старых бритых. Так на них все смотрели - как-то не так, не привыкли: «Как бабы - без бород!»
       «За что вы нас так терзаете? Всё у нас отобрали и самих в покое не оставляете. Кто работящий был, забрали, отобрали всё. Остались одни лентяки, беднота, бестолковщина: пока дают - ладно, глотают. Нет, - говорит, - попомни мои слова: всё равно власть ваша не будет! Не мы, так наши внуки, не внуки, так правнуки, но возьмут, всё равно не дадут вам издеваться над народом! Не будет по-вашему!»
        Это мне Самошкин рассказывал. Говорит: "Кто простые, они не учатся долго, сразу работать на производство: кто на машину, кто сварщиком. А сынки - те учатся. Они все наверх пролезли».
        У Ельцына, говорят, отец тоже забратый был.