Часть первая, АШАТА.
---------------- День первый -----------------
Волшебный закат, подумала Ашата, но стоит ли идти дальше сегодня? До места посадки зонда неблизко, а клочья биотумана уже поплыли по ложбинам. Языки лишайников разлохматились до размеров кустарника: они не опасны, если не спать прямо в них, но лучше не рисковать. Расположиться здесь, на ветерке, отгородиться от природы мембранами, хорошенько отдохнуть, и с рассветом пуститься дальше, в долину. Вот только река пока непонятно, куда приведет. Вроде бы течет, куда надо, но беспилотники сюда не долетали, рельеф отснят с орбиты, оттуда радары мелких неровностей не видят. Мелкие детали для радаров - это десяток метров, а вдруг как раз именно такой обрыв поперек пути, или водопад? Надо бы уточнить топографию, но беспилотник до весны не запустишь: густые слои в атмосфере, какие-то спонтанные вихри. Не то, что в ламинарной стратосфере, выше перистых облаков, где зонды плавают годами. Точнее, плавали раньше, а теперь уже третье падение за месяц дежурства.
Днем было тепло, хоть и осень в полушарии, а вот с закатом заметно холодает. К утру, наверное, падёт мороз, и будет хрустеть под ногами. Для снега рано еще, но здешний иней украшает кусты кристаллами, как елки: к рассвету везде колючая поросль по колено высотой и выше. Идти будет труднее, зато до обеда нет ни биотумана, ни лишайника: все вымерзает за ночь, знай разбивай хрусталь перед собой. Лишайники возникают с пригревом как темный налет на камнях, и живописно разрастаются к вечеру. Порой срываются с корней и катятся по склонам, как живые, распыляя споры... Красиво и жутко, если не знать всех секретов природы. А если знать, но не все, то жутко вдвойне... Уау, зевнула Ашата. Главное, не заснуть, нахмурилась она: это верный признак, что туман одолевает. Сперва легкая дрема, потом засыпаешь, ложась прямо на тропу отдохнуть, и за пару часов чужая жизнь забирается в кровь. Так было с первопроходцами, пока не разобрались, что туман этот - маслянистая аэрозоль с местным биоразнообразием. Непонятно, что именно влияет - споры лишайника или какие-то микроорганизмы... Иммунитет, подстегнутый инъекциями, работает, но лучше подстраховаться. Ветераны планетной разведки ходили без этого, но не всем повезло. Теперь инструкции обязали всех таскать за спиной тубус с мебраной даже на час, и тем более, если надолго идешь.
В одиночку вообще не положено вдаль забираться, но вся команда в зимней спячке, и выпадет ли еще случай обнаружить зонд... Сейчас главное - не суетиться, установить мембранный модуль и забраться в него. Это просто, нужна лишь ровная площадка и пара минут времени. Выдернуть чеку, и все развернется автоматически, и полог, и антенны. Спрятаться на ночь за фильтрами, иначе какая-то маета одолевает на многие месяцы, какие-то иноземные видения, как будто из другой жизни. Психологи и медики пока ломают голову, что это и каким путем оно проникает в организм. Известно одно: галлюцинации бродят в мозгах, если хоть раз задремать без защиты, особенно на ночь глядя. Как правило, заснувшего не бьет потом лихорадка, нет и других симптомов, только какие-то живые картины, звуки и даже запахи, как будто послания извне. Но только ночью, во сне, не днем. Никто от этого не умер, но чужие сны людским мозгам противопоказаны. Кто-то даже сходил с ума, говорят. Это было давно, бр-р-р, с тех пор инструкции стеной отгораживают планетных разведчиков от ошибок.
Однако упавший стратосферный зонд нужен, в нем записи за много дней, но главное - причина падения. Команда спит в криобоксах на базе, в том числе любимый командир: что-то он скажет потом своей самовольной напарнице... Однако придется докопаться в одиночку, что именно происходит. Уже третий зонд падает раньше срока, а этот удачно сел невдалеке от базы. Есть шанс дойти и разобраться с ним, хоть что-то понять. Надо было бы, конечно, добро запросить у центра, но это сорок часов задержки, и не позволят, наверное: авантюра, скажут. А так есть шанс. Есть шансс... Есть ша-а-а... Уау, не спать.
Пришлось повозиться, чтобы найти площадку для ночевки. Вершина была плоская, широкая, склоны её некрутые, однако все изрядно волнистое. Темные лишайники, к тому же, успели разрастись и тут. Вообще-то им нужна влага, но вечером сыро и на вершинах, к тому же суховей стих. "Хорошо, что решила здесь ночевать", - подумала Ашата.
Ей не впервой было идти дальний маршрут в одиночку, но то в освоенных мирах. Разок даже на старушке-Земле, в заброшенном национальном парке. Запомнился старинный мега-трейл, с обветшавшей разметкой на фоне высоких крон, яркие предзакатные скалы с имитацией росписи, рыжие сосны. Но там все было привычным: опасности, знакомые с детских книг, из рассказов, с первых подростковых вылазок... Летние заморозки, неожиданные снегопады, дикие, но понятные звери. Рисунки следов, повадки, совет как себя вести - все можно было мгновенно найти в инфополе, фильтруя опыт десятков поколений, а тут - полная неизвестность. Еще не доводилось уходить на чужой планете в многодневку, да и никто в эту смену не ходил, не было нужды. Ходил командир с кем-то в свой прошлый прилет, лет пять назад, кажется. Но ничего не рассказывал, не поощряя такие подвиги, только усмехался в пышные русые усы - все обошлось, мол. Опытный первопроходец, красавец, к тому ж. Ну да бог с ним.
Все это Ашата припомнила в те минуты, пока разворачивался модуль на единственном пологом пятачке, не занятом лишайниками. Они и сюда протянут свои лапы, но пусть шуршат по мембране, человеку внутри не опасно. Утром звонкий морозец обледенит всю органику, и она с хрустом осыпется, когда модуль свернется. Может и хорошо, что заморозки по утрам... С легким шелестом модульная палатка развернулась, электронные микропомпы подали давление. Теперь снять рюкзак и комбез, оставить все, кроме рациона, в тесном тамбуре: здесь серая зона, дезактивация. Это не полноценный шлюз, как на базе, просто какие-то микроволны, но все ж... В жилом отсеке еще прохладно, зябко в одном белье, но не впервой. Все в команде попарно прошли тренировки, отрабатывая впрок такую аварийную ночевку: сперва на базе в главном зале, потом и снаружи. Правда, на тренировке не было ни тумана, ни лишайников: ясное небо, ровный пустырь возле станции. Зато была зима, и без комбеза стучали зубы, немели пальцы. Приходилось неистово махать руками, пока не отработают термостаты.
Туристам прошлого было б чудно в современном модуле, где нечем заняться. Ашате как-то довелось идти неделю во всем старинном снаряжении, в постановочном ретро-походе. Никаких наномембран, никакой автоматики: москитные сетки, тяжелые палатки, мешки. Кто-то из ребят в шутку напустил ночью насекомых, и все отбивались от них вручную, то хохоча, то проклиная шутника с его глупой затеей "все как у предков". Современные прививки спасают от любой напасти, любой москитной лихорадки, но было жутковато снимать с себя кровососущих: как будто инъекция неизвестного препарата, впрыск чужеродной биологии. В разведке такое было почти исключено: электронные микропомпы за пять минут прокачают воздух сквозь фильтры, и даже выставят нужный режим прокачки, с учетом всех параметров среды: следить не надо ни за чем. Днем полный комбез, ночью защитный модуль: так проще даже любителям, а тем более изыскателям.
С легким щелчком из рационного комплекта выпал паек, уже согретый до нужной температуры. Обычно он рассчитан на неспешное поглощение, оттого любители горячего набрасывались, а сторонники правильной еды наоборот, ждали немного, наслаждаясь первыми минутами отдыха. Ашата не торопилась, есть не хотелось. Еще с первых экстрим-тренировок заметила странную особенность своего организма - он как бы отключался от потребностей надолго, иногда на весь день, и прежде чем поесть и даже напиться, приходилось с усилием включаться, будто вспоминая, как это делается. Нужен был триггер в виде запаха, мелких забот по биваку, или даже разговора. Запахов от упаковки не шло, не было и мелких забот: все вещи остались в тамбуре, часа два их нельзя трогать. Разве что привести себя в порядок: на это пара минут, в походе не до косметических процедур. Ну а поговорить придется, положено описать свой день, хоть микродатчики и зафиксировали каждый чих. На тренировках учили придавать значение тем мелочам, что ускользали от электроники: ощущения, предчувствия, интуиция. Паек подождет, даже хорошо, если остынет. Сперва питьё, потом дневник, потом залезть в мешок. Дно модуля было и термоизолирующим одновременно, и самовыравнивающимся. Полог для сна был заранее приторочен к полу посередине, но мог и смещаться к одной из стен, на случай ночевки на крутом откосе. Напоминал скорее еще один модуль, чем одеяло. В тесных мешках, как в старину, давно уже не было смысла со всем многоконтурным жизнеобеспечением. Не спальный кукуль, как у древних, а просто второй отсек, и если надо, тоже герметичный, точнее, мембранный. Но пока юркнуть лишь до половины в него, надо, надо поесть.
Паек, как всегда, не манил. Это не искусная еда на базе, где вспоминались домашние яства, а универсальный гранулят, один и тот же на каждый день. Это не прогулка, а выживание, наверное, так посчитали разработчики. Настроение приподнялось после глотка порошкового напитка. Это разработчики не рискнули упростить, и где-то чай, где какао, а где-то и древнее кофе попадались в пайках рационов.
Итак, разговор с электронным напарником - полагалось делиться всем, как в разговоре с живым собеседником. По ходу записи даже оценивался уровень откровенности: персональный помощник поддакивал, как живой, поощряя. Но это всё на автомате после годов тренировок, а главное, главное что было сегодня? Непривычность? Воображаемая или возможная опасность? Ключевое слово - необычность, повторял наставник в школе изыскателей, и Командир напомнил как-то раз Ашате, как стажеру, именно это. Что было необычного, чего не может понять и ощутить искусственный интеллект, даже с зачатками разумения? Ох, этот командир... Дрыхнет себе в криоспячке, и не добудишься его без экстренной нужды. А хорошо бы разбудить, одного, но не команду, как в том кино... Ашата спохватилась, проговоривши это прямо в запись. Стирать было поздно, да и нельзя: ну да ладно, пусть знает. Все наблюдения по инструкции, а эмоции при этом никто не запрещал.
Лишайники не давали ей покоя, точнее, их поведение. Вблизи у базы они казались обычными растениями, а тут были будто живыми. И ладно б они одни, так и туманы здесь, вдали от базы, бродили вовсе не по законам метеорологии. Может, просто показалось, но Ашата проговорила все это старательно, как и ключевое: запись окончена, стажер Ашата..." Интересно, нагорит ли этому стажеру за самоволку, и сколько именно, ухмыльнулась она.
Гранулы пайка, еще какао, глоток воды и спать... Подумать только, изыскателям прошлого надо было на ночь глядя бороться с москитами, выходить по нужде, задраивать полог, тушить свет, проверять рацион, следить за округой, но ничего этого нынче, тем более на переднем краю изысканий. Тут может и захочется бы выйти на свежий, слегка морозный воздух, озябнуть и снова согреться, но полное био-обеспечение и климат-контроль не позволят этого, как, впрочем, и инструкции. Даже чистота держалась автоматически: ионизация, ультрафиолет, еще что-то там. Датчик тревоги отследит любое движение снаружи, изменение погоды, и сам отреагирует, разбудит, только если надо. В таком модуле можно спать в болоте, он не осядет в трясину, не отсыреет. Мембрана пропустит лишь воздух, и то наружу, а внутрь не просочится ни капли воды. Вовнутрь лишь кислород, и то через фильтры, все как положено: даже скучно, если б не маршрут, если б не самое главное.
Ашата снизила температуру через пульт на запястье: любила засыпать в прохладе. Включила легкую мелодию, теперь спать... Последние мысли помелькнули, наверно важные, хоть и полусонные, уже в виде образов, не слов: какие-то цепочки, спирали, волны... Однако не было сил формулировать, завтра уж, завтра... Уоу, хм-м... хм-м...
------------------ День второй -------------------
Ашата проснулась мгновенно, с рассветом: такая привычка была еще с юности. Дома, на отдыхе могла дремать до полудня, но когда было надо опередить всех, или успеть на рейс, когда важно было не проспать, ей не нужна была побудка. Сигнал она выставила вчера, но, как и прежде, за пять минут до легкой вибрации в запястье разум уже освободился от ночных грез, и новый день завладел мыслями. Биочасы или некрепкий сон?
Спуск с холма к реке вел по волнистому склону, с редкими низкими гребнями, будто хребтами древних китов. Почва была плотно скована заморозком, не осыпалась, идти было легко. Причудливо заледенелые лишайники звонко разлетались под напором коленок, разбрасывая кристаллы инея. Какая-то в них была симметрия, повторяемость, хоть каждый белый кустик не был копией других. Тянуло перейти на бег, но изыскательский опыт притормаживал на каждом шагу. Наблюдения, осторожность, безопасность: первое правило - никакого спорта, экстрима, драйва, двигайся медленно, вдумчиво, шагай с носка на пятку. Это давалось, но с трудом: молодое тело горело энергией, икры несли как пружины, взгляд точно оценивал расстояния и движения для каждого длинного шага или даже ловкого прыжка. "Давай наблюдай, хоть это не главная цель", - заставляла себя Ашата. Важно дойти, разобраться с зондом, но командир обязательно спросит: "что по дороге"? И наплевать ему будет, что дроны зимой отсканируют и этот участок. "Ты изыскатель", - скажет он, - "и каждый твой взгляд важен всем".
Вот и река, но как назло, прямо перед ней - скальный обрыв. Та самая деталь рельефа, что ускользает от удаленного на орбиту спутника. Небольшой червячок на снимках-моделях, а в реальности преграда высотой метров десять, как и опасалась она вчера: ни спрыгнуть, ни сползти. Придется потерять время на поиски обхода. Вторая заповедь разведчика: ищи, не рвись напролом, найди варианты, разведай, оцени, сравни. Иногда это приходится делать быстро, но чаще всего время есть. Есть возможность и сейчас: до полудня еще далеко, вчерашние лишайники растаяли и опали, а новые лишь зарождаются пленочкой на припеке. Утренние пласты тумана поползли в долину, будто ломти горохового киселя.
Обрыв оказался отвесный, местами нависающий, не спрыгнуть. Ашата долго искала уступы, ступеньки, но не нашла. Скала тянулась вдоль реки, как будто каньон пропилило течение когда-то, давным давно. Чутье сказало идти вверх по долине. Вверху слабей и нынешний поток, и древний мог быть не столь могуч. Идти почти обратно было непросто психологически, но третье правило - идти назад без лишней задержки - не раз спасало ситуацию, да и самих изыскателей. Поток не хотел угасать, как будто набирал силу из-под земли, но, как отметила Ашата, внизу, вдоль реки тянулась широкая отмель. По ней можно потом спускаться вниз по течению, наверстывая отступление. То и дело она подходила к краю, где было можно, однако угрюмый обрыв тянулся монотонно.
Прошло немало времени, может целый час, прежде чем забрезжила надежда. Поперек пути легла узкая ленточка светлого грунта среди темных камней. "Тропинка каких-то мелких животных", - подумала Ашата, - "здесь это, наверное, насекомые. Думай, наблюдай, хватайся за то, что видишь". Ленточка вела вниз, хотя казалось, что скала тут еще выше. Ашата проследила тропинку до края, осторожно свесилась, увидала в обрыве расселину. Оценила вариант, как непростой: расселина шла крутым углом, выклиниваясь невысоко над поймой реки. Оттуда придется спрыгнуть, но до того места спуститься можно, хоть и не без скалолазанья. Выпрямилась, напоследок огляделась: по склонам пошел нагрев, и первые вихри уже клубили клочья тумана, закручивая их в легкие спирали. Пора.
Ашата умела лазать по таким трещинам-каминам, и, упираясь ногами-руками в косые стены, как паучиха спустилась вниз. Пока она висела в очередном распоре, какая-то быстрая многоножка использовала её как живую ступеньку, и прямо по ее шее и груди прошмыгнула вниз. "Водопой у них тут, что ли: бесстрашные твари. Для них я монстр, они таких никогда не видели, но бегут как по паркету", - удивилась Ашата. После долгих тренировок на выживание она не боялась ни насекомых, ни змей, ни других живых тварей. Объекты наблюдений, не более, как и лишайники и туман. Опасны, нет спора, но ровно в той мере, как и нужны, и интересны. К тому же от ядов, укусов защищал комбез, от спор и пыли - шлем с лицевым обдувом. Персональный помощник мог подать и кислород, и антидот, если надо, на любой случай выдать квинтэссенцию мирового опыта. Не мог одного: прибавить интуиции.
Прыжок, и вот она на отмели. Тело и мозг гудели: удача, хорошая разминка, но надо теперь успокоиться. Неспешно, проваливаясь в сыром песке, Ашата двинулась вниз по течению. Постепенно разум привыкал к рельефу, к оттенкам песка, угадывая полоски посуше. Идти получалось быстрее, организм работал, как часы, не переставая наблюдать. Почти машинально, боковым зрением Ашата отмечала, что лишайники уже свесили свои ветви с обрыва, не решаясь пока сползать ниже. Отдельные клочья тумана плыли по реке, выше сливаясь в единый слой. Прозрачный, впрочем, занавес: рассеянный свет проходил до воды, слегка освещая стоячие буруны. Картинка была без ярких бликов, отчего всё казалось нарисованным, неподвижным, особенно при взгляде вдаль. Обманчивая перспектива, но такие туманные слои держатся лишь до полудня, уступая атмосферным вихрям.
К полудню, как и думала Ашата, начались прижимы: отвесная скала подходила вплотную к воде, то справа, то слева. Первый прижим удалось обойти по пояс в воде, другой заставил перебраться по камням на другой берег, третий заставил неспешно проплыть. Еще одну скалу Ашата прошла по скальному карнизу, обходя поверху. Оттуда было видно, что тесный каньон идет и дальше, насколько - только по снимкам можно было понять. По спутниковой карте виднелся еще один крутой участок берега длиной в сотню метров, а после череда новых скал. Начинался, по сути, главный каньон. Если снесет течением, будет опасно. Какое-нибудь плавучее средство не помешало б... Вокруг нет деревьев, древесных кустов, только лишайники: "не та планета, чтобы делать плот", - покачала головой Ашата.
Однако есть модуль, по сути, надувная платформа. Если он держит на болоте, то отчего не попробовать на воде? Инструкция замалчивала этот вариант применения, но Ашате доводилось слышать о таком от однокашников. Возможно, то были шальные идеи, но если попробовать? В ближайшей заводи она развернула модуль, спустила на воду. Он плавал, держал её вес, но сверху разместиться было сложно, из-за постоянного поддува возникал дисбаланс. Ашата забралась внутрь, усилила давление. Дно стало твердым: и правда, как плот. Еще раз оглядела и карту и реальность, прикинула предстоящий путь: грести не получится, нечем, придется сплавляться пассивно. Это опасно, не зная реки. Стоит ли рисковать? Хоть бы с кем посоветоваться...
Персональный помощник мог подсказать варианты, и темп движения, и время прибытия, но, не имея данных, все это весьма приблизительно. Какие еще идеи, идти выше скал по откосам, вернуться в холмы? Навряд ли будет проще, троп скорей всего нет, они попадались лишь в первый день. Было еще одно, неписаное правило, еще со времен первых: если маршрут не задается, то либо ломиться вперед что есть мочи, либо назад что есть сил... Ашата решительно оттолкнулась от берега, импровизированный плот закружился.
Течение спокойно пронесло модуль мимо ближайшей скалы. Мелькнула отмель, но Ашата даже не стала пытаться пристать - дальше снова прижим... Раздернула вход, привстала на колени: так было видно проплывающие откосы, но приходилось то и дело припадать, отодвигаться, удерживая баланс. Вот еще один обрыв, водичка вдоль него гладкая, но слышно какой-то шум за поворотом. Шивера, будь она неладна, нагромождение камней. Камни в воде не были похожи на обломки скал: отшлифованные за тысячи лет валуны, однообразные даже по цвету. Гладкие, это хорошо. Плот закачало, но она была готова: резко запахнула вход, легла на плотное дно как балласт, предоставив течению определять траекторию. Добавила еще давления в дно, должно выдержать.
Несколько раз здорово тряхнуло, подбросило, и сквозь гудящий поддон какой-то валун протолкнулся до тела, больно ударив в спину. "Будет синяк", - подумала Ашата, - "стерплю, только б не опрокинуло".
Она сжалась, привстала было на четвереньки, чтобы пружинить, но передумала, легла на живот. Конечности важнее ребер... После пары чувствительных тычков в бока, и сильной раскачки все стало тихо. Казалось, плот остановился.
Ашата, кривясь от нытья в ребрах, приподнялась и приоткрыла вход. Туман, как ни странно, не рассеялся, хотя уже было за полдень. Остановился, не стремился никуда, превращаясь в прозрачную дымку. Свет проникал откуда-то сверху, вдали было видно пологие склоны. Трехмерная карта подтверждала: каньон закончился, а с ним, возможно, и шиверы. Постепенно отступили и крутые склоны - по сторонам теперь тянулась широкая пойма, отмели стали исчезать, течение успокоилось. Можно перевести дух.
Казалось бы, пора и расслабиться, но Ашатой овладело беспокойство: как будто какое-то коварство задумала река. По спутниковой карте не видно широкой полосы песка, идти теперь не получится, река стала своеобразной подвижной ловушкой. Дальше видно кривые излучины, скорость течения падает. Плыть долго, ускориться нечем, остаётся думать и ждать возможных сюрпризов.
Река не принесла сюрпризов ни через час, ни позже: мелькали отдельные валуны, становясь все круглее и реже. Течение сбавило ход, плотик кружило, порой на месте. Иногда он причаливал к берегам, неспешно проворачиваясь вдоль кромки. С сырых берегов протянулись ветви лишайников. Туман поплыл от реки, как будто на отдых, раздвигая свой занавес, и обнажая ярко-желтый закат. Идиллия, вот только поздно уже. Она никак не ожидала, что негде будет пристать. Берега тянулись томно, как во сне, разросшиеся к ночи лишайники мели своими метелками порою прямо перед лицом... Она задернула тамбур, включила дезактивацию на всякий случай.
Наконец, навигатор показал, что плот остановился. Уже которую минуту нет прибавки в продвижении, похоже, кружит на месте или причалил в заводь. Ну что ж, ночь на воде обеспечена. Ашата прождала в тамбуре полчаса, пока жилой отсек не просигналил полную очистку: "набралось пыли за день, фильтры бы надо проверить" - подумала она. Стоило бы как-то закрепить модуль, но выходить наружу не хотелось: новый риск среди лишайников, новая обработка... Осадков, ветра не выдавали автоматические прогнозы, и можно было рассчитывать на спокойную ночь. Ашата выставила сигнал на смещение. "Будто для яхты на рейде", - улыбнулась она, начиная ежевечерний отчет.
Помощник спокойно принял порцию наблюдений, как будто плавание было ему не в новинку. Задал лишь пару вопросов, подозревая неточность, но чувствовалось, что искусственный разум озадачен. Вряд ли он станет будить командира: все хоть и нештатно, но прямой опасности нет, показатели в норме. До центра же эта самоволка дойдет через пару суток, и то при хорошей связи, потом, возможно ляжет в архив... Вода не журчала, не качала постель, казалось, весь походный дом в невесомости плывет неведомо куда. Сигнал спутников пропадал временами, возможно, из-за тумана... Но снова появляясь, свидетельствовал, что "яхта" на месте. Якорь бы бросить, усмехнулась Ашата, припоминая тренировки на море.
Все ноет. Разминка, гранулы и спать. О-хо-хо...
------------------ День третий --------------
Ашата шла по болоту, которое не было болотом в земном смысле. Здесь не росли чахлые деревья, не змеились водоросли, даже до мхов не додумалась здешняя природа. Только вчерашние лишайники торчали среди камней. Однако сырости хватало за глаза, а разнообразию форм и цвета могли позавидовать импрессионисты: ярко-красные, синезеленые, темно-фиолетовые оттенки примитивных растений, приглушенные инеем. Все это было сковано утренним заморозком, что вовсе не помогало идти, наоборот: валуны были скользкими, лишайники торчали твердыми кристаллами, а тонкая корочка льда в лужах подламывалась с хрустом в самый ненужный момент. Скользя, проваливаясь и балансируя, Ашата тем не менее двигалась вперед, напевая какую-то полузабытую мелодию. Ночевка на воде прошла удачно, упавший зонд по навигатору казался рядом, запас рациона есть, рюкзак нетяжел, силы есть: чего еще надо?
Продвигаясь по хитрой траектории меж валунов и хрустящих луж, она заметила странное. Чем дальше от реки, тем валуны, по идее, должны быть грубее, не такие окатанные, как у воды. Однако тут было как раз наоборот: чем дальше, тем круглей они становились, попадались и почти шарообразные. Болото, а с ним и пологая пойма реки закончились, Ашата стала подниматься на откос. Он был прикрыт ковром мерзлых лишайников, ноги скользили, но руки помогали, цепляясь то и дело. Судя по модели рельефа, зонд лежал на широком приречном плато, и она поднималась прямиком к точке падения. Все складывалось как нельзя лучше. Зеленоватые туманы уже ползли от реки вверх по склону, воздух прогревался. Еще немного, и будет край плато: здесь склон задирался крутым обрывом, однако скал не было видно. Ашата поскользнулась на оттаявшем, склизком растительном ковре. Под ногой толстый слой разорвался, как шкура, обнажив начинку. Она пошатнулась еще раз, поскольку начинка оказалась коварной: россыпь каменных кругляшей, без примеси песка и глины. Парочка окатышей даже выкатилась вниз по откосу, подпрыгивая на кочках. Камни были поразительно гладкими, ровными, и кроме того, одного размера, примерно с хороший кулак. Ашата машинально отметила место. Видеосъемка и без того шла постоянно с нескольких микрокамер, трек перманентно писал навигатор, но так полагалось в местах необычных находок, уточнять и дублировать автоматику. Сделала детальные снимки, копнув поглубже: "превращаюсь в геолога", - удручённо вздохнула она.
Навыки изучения недр преподавали всем изыскателям, как и инженерные азы, наряду с основами медицины. Невозможно было предусмотреть заранее, кто останется наедине с недрами, а кому придется налаживать электронику или врачевать травмы. Однако насколько Ашате нравилось возиться с аппаратурой, настолько же не любила она ковыряние в земле. Это редко приносило удачу экспедиции, и было грязным делом. Ископаемые не представляли интереса на дальних планетах, нерентабельно было добывать даже ценные металлы, разве что для локальных экспериментов. Но тем не менее, полагалось любые странности почвы, любые признаки полезных ископаемых отмечать, и по возможности, исследовать. Возможно, это была дань традиции, или тренировка наблюдательности... Пришлось подождать немного, пока восстановилась связь со спутниками и положение зафиксировалась с нужной точностью. "Похоже, атмосфера здесь глотает волны то и дело", - отметила она. Не удивительно, ведь утренний туман так и не думал рассеиваться, хоть и давал порой возможность оглядеться.
Плато оказалось ровным, как стол. Разнообразили местность только валуны, которые здесь уже можно было смело звать шарами, до того они были круглыми. Одинаковый размер с голову человека, цвет, возможно одна порода... До места падения зонда оставалось несколько километров: не больше часа по такой местности. Ашата было двинулась в путь, как вдруг туман сгустился. "Такого не должно быть среди дня", - удивилась она. В другом месте можно было б идти по навигатору, вслепую, но тут, похоже, туман был особо плотным, атмосфера влажной, сигналы спутников почти не проходили. Двигаться по азимуту? Навигатор подсказывал направление, но странным образом дурил магнитный датчик. Наверно, тут еще и железистая аномалия. Такое доводилось встречать изыскателям, но чтобы всё вместе... Придется подождать.
Ждать пришлось долго, даже через час туман не рассеялся. Он, казалось, стоял на месте буроватой пеленой, и даже дневная турбулентность не будоражила воздух, как в других местах. Почва была плотной, почти что скальное основание, но сырость не исчезла, лужи виднелись там и сям, обрамленные грядами лишайника. Ашата терпеливо ждала, не двигаясь с места: в этом киселе не мудрено было и с обрыва скатиться, потеряв ориентацию. Наконец, завеса приподнялась, завиднелись горы невдалеке, в том направлении, откуда она вчера пришла. "Надо зафиксировать хотя бы это направление", - заторопилась она. Не теряя времени, достала яркий разметочный маркер, провела широкую полосу на ближайшем шаре, целясь на самую высокую вершину горной гряды. Потом, отшагав назад, прицелилась на ту же вершину, нашла на линии взора подходящий шар, провела еще полосу так, чтобы две метки, сливаясь в поле зрения, указывали точно на гору. Визирка есть, и это точный компас, хоть с собой его не возьмешь. Ашата развернула электронную карту, отсчитала от визирной линии нужный азимут, добавила меток и в этом направлении. Еще раз пригляделась, и двинулась в нужную сторону. Ландшафт был удивительно однообразный, неподготовленный человек просто растерялся бы без привычных приборов. Однако на курсах учили и этой старинной тактике, а кроме того, готовили вообще к неожиданным обстоятельствам.
Туман снова сгустился, но теперь она знала, где обрыв, где горы, могла приблизительно выдерживать курс к цели. Двигаться по направлению было непросто, пару раз пришлось возвращаться, восстанавливая ориентировку, дополняя свою визирную линию новыми метками. Отдельные шары приходилось перекатывать в нужное положение. Непривычно было толкать шары руками, как будто древний строитель, или игрок в какую-то игру. Зато если хоть на миг развидняло, Ашата была готова к этому моменту, могла сделать спринтерский рывок по уже проложенной траектории, наращивая продвижение с каждым разом. Еще пару раз туман поднимался, облегчая продвижение, но и без того возникло какое-то шестое чувство, которое помогало держать курс. Возможно, туман потянулся в долину, создавая легкое дуновение и задавая воздушный ориентир. Возможно, подросшие за день лишайники лишили ландшафт однообразия. Уже не было времени ломать голову, оставалось только отмечать подсознанием всё в этом зачарованном мирке. Шары напоминали украшения в городском сквере, и вкупе с туманом производили мистическое впечатление. Когда наступил вечер, легкий мороз прихватил почву и подсушил воздух, на навигаторе, наконец, появились спутники. Зонд оказался совсем рядом. Электронный помощник выдавал его положение неточно, но неколько заходов по спирали помогли выйти на точку без поисковой разметки. Уф-ф-ф...
Лежащий зонд напоминал истощенную тушу выброшенного на берег кита: длиннющий мешок аэростата вытянулся вдоль по земле. Сам зонд был небольшим: округлый подвесной контейнер с электронной начинкой, примерно с человека и размером, и весом. Давно было пора укрыться на ночлег к жилом модуле, но не терпелось осмотреть находку, понять причину падения. Ашата медленно пошла вдоль сморщенного баллона, высматривая разрыв: обычно в этом бывало дело. Лишайники мешали продвигаться, здесь на плато они вымахали по пояс. Приземление зонда, похоже, случилось вечером, пришлось на растительную подушку, как на груду картонных коробок. "Хорошо, что не утром, когда кусты торчат, как иглы", - обрадовалась Ашата.
Беглый осмотр не показал наружных повреждений, можно было угомониться до завтра. Ашата скрылась в походном модуле с явным опозданием: лишайники слились в сплошную поросль, и жилой модуль пришлось впихнуть среди них, приминая и ломая ветви с легким хрустом. "Надеюсь, пронесёт", - нахмурилась она, начиная дневниковую запись. Среди ежевечерней суеты она вдруг почувствовала усталость, но не физическую, а другую, как будто разум переполнился загадками дня. Пытаясь избавиться от беспорядка в голове, она сыпала слова в микрофон, еще и еще раз проговаривая одно и то же на разные лады. На этом и заснула, едва управившись с рационом.
------------------- День четвертый ---------------
Эту ночь Ашата спала беспокойно. Снились шары, плывущий над ними туман, ветки-руки лишайников... Сны были долгими, тягучими: она не решала задачки, которые понабрались за день, а будто бродила среди смутно очерченных силуэтов, порой не отличая сна от реальности. Просыпалась и встряхивалась, пытаясь отделить сон от яви, снова проваливаясь в дрёму. Только под утро наваждения отпустили её, и она отключилась, наконец, от туманных загадок.
Утром Ашата дала себе отдых, однако усталость, теперь уже физическая, не ушла за ночь, а навалилась с первым резким движением. Сказывался трехдневный марш-бросок. Подняться решительно не было сил, ноги казались свинцовыми. Однако бурливший разум требовал активных действий. Ашата открыла планшет, соединилась с зондом: он отозвался, выходя из спящего режима. Батареи показывали небольшой остаток заряда, а значит, можно проверить систему дистанционно. Ура, есть чем заняться, и это не просто разминка, а еще один шажок к цели маршрута. Ашата любила возиться с приборами, цифровая логика ей давалась хорошо. До изыскательства она работала с аппаратурой и с программами, знала языки, методы доступа, работу с данными, могла и начинку перебрать.
"Итак, запускаем" - проговорила она, входя в систему зонда. Пока шли тесты, она успела и себя в порядок привести, и хлебнуть горячего, не вылезая, впрочем, из мешка. Тело ломило по-прежнему, и каждое неловкое движение отзывалось в усталых мышцах. "Побольше сладкого и кислого", - подумала она, перебирая добавки-таблетки - "еда обождет, не впервой".
Штатная диагностика не показала ничего необычного, зонд был готов к работе, как будто только из коробки. "ЧуднО", - подумала она, - "после падения должны быть хоть какие-то неисправности". Журналы действий - ох, и долго листать их, ведь каждый чих там отражен строкой, а то и абзацем, в итоге миллионы байт нужно перелопатить... Ашате пришлось вспомнить навыки программиста, чтобы отфильтровать сведения, найти время падения, и от него двинуться по времени вспять. Судя по телеметрии, зонд не падал, а медленно опускался, как будто шла штатная, запланированная посадка. "Еще более странно", - нахмурилась она. Проследила спуск в обратном порядке, пришла к траектории нормального полета, но что произошло между этими линиями, какая нестыковка? Двигаясь по треку полета и по реестру команд, нашла, наконец, единственную необычность на стыке - в этот момент поступила краткая команда на спуск. Но кто мог ее выдать, откуда она пришла, снаружи по линиям связи? Маловероятно. Изнутри? Вряд ли возможна такая самостоятельность зонда, разве что случился программный сбой. Пройдясь еще и еще вдоль линии нормального полета, Ашата отметила и другие странности - какие-то спонтанные команды отдавал процессор всей периферии: некритичные, и вроде логичные, но они смотрелись как-то нарочито. То вдруг диагностика шла ни с того ни с сего, то смена датчика влажности на резервный и обратно, как будто система опасаясь, за свою жизнестойкость, пыталась выяснить, что происходит. Или некий внешний оператор пытался понять, как работает зонд, как сейчас это делает она сама?
Телеметрия, то есть данные о положении, скорости, ориентации были в норме до самого момента начала спуска. Нельзя было заподозрить ни обледенение, ни порывы ветра, ни столкновение. Весьма загадочно... Ашата неожиданно вздрогнула, как будто кто-то следил за ней, за её манипуляциями. Повела темными бровями, нахмурила высокий лоб, потрясла головой, скидывая наваждение. Дрожь прошла, однако остался легкий озноб. Слегка сводило острые скулы, какое-то тянущее чувство в животе... Пожалуй, пора подзаправиться, а то мерещится всякое. Нет на планете разумной жизни, да и неразумная в самом зачатке.
Есть упрямо не хотелось, это было непривычно. Свой физический предел Ашата хорошо знала и умела превозмогать, ведь не в новинку ей было лазать по горам, случались и посложнее маршруты, нагрузки, лишения. Вспомнилось восхождение на марсианский пик Олимп, гигант солнечной системы. Многодневный подъем длиной больше сотни километров, с добавкой кислорода, тягун на износ. Ашата была из немногих, кто дошел в эту смену. С вершины, правда, всех пришлось снимать коптером, врачи диагностировали сильное истощение, но после восстановилась она удивительно быстро, за пару дней, раньше всех. По сравнению с нынешним маршрутом то было намного труднее, затратней энергетически, хотя атмосфера и тут разреженная. Ашата при поступлении в изыскательский корпус предпочла не афишировать свои спортивные достижения: таких экстремалов не любили брать в инопланетный поиск. Только её отец знал, хоть и не одобрял дочкиных устремлений быть первой во всем. "Работай спокойно", - ворчал он - "зачем тебе холодные ночевки, снежные маршруты, подводные приключения? Судьба сама тебя найдет, когда ей станет скучно. Нет смысла притягивать лихо, пока сидит оно тихо", - говаривал он. Папа...
Ашата покачала головой, отгоняя воспоминания: не хватало еще расчувствоваться. Это было не в её упрямом, решительном характере. Заставила себя проглотить половину пайка, остальное не лезло никак. Прокрутила еще раз все тесты, сама подала пару команд. Зонд реагировал, выдавал значения датчиков, блок давления мог и оболочку накачать. Не покидало странное ощущение: вся логика работы не нарушена, но есть что-то еще, как будто система стала умнее, и это новое разумение ускользало от обычных тестов. То ли реакция шла с небольшой задержкой: будто система думала, как ответить. То ли спонтанность решений: на один и тот же запрос система зонда давала чуть разные ответы.
Ашата опять взмахнула густой шевелюрой, но видимо, слишком резко: закостеневшая шея отозвалась болью, пришлось ненадолго стиснуть зубы. Итак, в сухом остатке, если отрешиться от наваждений: зонд сам решил спуститься, четко выполнив всю процедуру. Даже, возможно сам выбрал удачное место и время. Эти функции были заложены в систему, но как-то подозрительно гладко... Резкий сдвиг ветра на высоте, завихрение, каких немало в нижней атмосфере, случайный острый пик - и авария была бы неизбежной. В любом случае понятно, что теперь придется выходить наружу, пробовать вскрыть зонд, глядеть, что там внутри. Нет ли какой-то отгадки, или хотя бы наводки. Любопытство влекло все дальше и дальше, затягивая Ашату в непонятную игру с неясными обстоятельствами. Она чуяла это, понимала опасность игры, но не могла уже остановиться, будто азартный игрок. "Еще одна проверка, последняя", - уговаривала она себя. Авось что-то выяснится, наконец, и можно будет двинуться обратно.
Вообще изыскателей натаскивали на неочевидные, многоуровневые проблемы, но нужен был большой опыт, чтобы понять предел своих сил, определить запас ресурсов, и все это в нестабильном окружении. Если же при этом что-то еще и манило к себе, какая-то цель или загадка, такое сочетание могло стать ловушкой. Такова уж природа человеческого характера. Однако одно дело тренировочные задачки на эту тему, пусть даже в максимальной имитации на полигоне, и совсем другое - реальный поиск. Тут неизбежен либо "недолет", когда человек сдается при первой серьезной, но некритичной опасности, либо "перебор", когда обычные затруднения могли, наслоившись, сложиться в безвыходную ситуацию. Ашата представляла эту логику изысканий, но ни на каком компьютере это не рассчитаешь. Только опыт с изрядной долей интуиции мог сработать: как говорили инструктора, надо чуять задницей... Ашата улыбнулась: ну, проблемы на свою пятую точку она умела находить. Теперь уже точно достанется от командира... Эта мысль неожиданно придала ей бодрости, и облачившись в комбез, она выползла наружу, прихватив планшет и инструменты.
Был уже довольно светлый день. Туман не рассеялся, но остановился, как обычно в полдень, завис светло-коричневой пеленой, пропуская свет. Похоже, лежал он не толстым слоем. Ашата принялась за капсулу зонда: нашла крышку, отсоединила крепеж, осторожно приподняла. При первом же взгляде было понятно, что герметичность нарушена. Какая-то мелкая пыль, почти присыпка, тянулась едва заметной зеленоватой полоской вдоль уплотнителя и снаружи и изнутри. Пыль или краска? Ашата чуть тронула полоску отверткой, проводя поперек, полоска подалась, лезвие прочертило тонкую линию. Черта не осыпалась, как будто это была маркировка восковым карандашом. Зонд мог набрать пыли уже на спуске, или пока лежал тут на плато, а дальше слиплось, припечаталось... Ашата добралась до системного блока - такие же полоски, точнее, едва заметные разводы, были видны и на стенках, и на основных платах. По рисунку они напоминали то ли кристаллические структуры, подобно льдистым разводам на стекле, то ли растительные ветвления. Ашата подумала, стоит ли трогать эту улику, или оставить, как есть? В итоге протерла основные блоки электроники, оставив следы присыпки по краям. Продула всю начинку, как смогла, разводы остались: если зонд заработает, то и ладно. Вздохнула: еще одна загадка, еще один уровень матрешки: может, и не стоило открывать... Вернула крышку на место, снова подключилась к зонду с планшета, запустила накачку. Зонд отзывался, работал, шумел насосами на остатках заряда. Оболочка пополнилась нагретым воздухом, чуть приподнялась над первыми робкими лишайниками. И зрительно, и по показателям давление в норме, хоть запускай заново. Странно, странно... Ашата снова ощутила нервозный озноб, прекратила его усилием воли, но через пару минут все нахлынуло заново - усталость, загадки, тревога... Она видела понимала, что реальной угрозы нет, но словно маленькой девчонке в подушки, захотелось уткнуться в гнездышко модуля и в мешок, обдумать все еще раз. Внутри, против всякого обыкновения в это время дня, её снова сморил сон, едва освободилась она от комбеза.
Опять в полудреме роились мысли, теперь еще и новые, более конкретные. Как мог опуститься модуль, зачем? Как повлияла пыль? И что же делать теперь, ведь основная загадка не решена... Надо бы доставить зонд на базу, но каким образом? Понятно, что нужен он без оболочки, без батарей, без датчиков, без подстстемы накачки, без капсулы, но даже один только системный блок будет тяжеловато тащить... Оставить нельзя, ведь до зимы, до полетов еще далеко, до той поры природа успеет еще что-то учудить, испортить, стереть следы. Теперь понятно, что капсула не герметична, вовнутрь набьется еще пыль, влага, пойдет коррозия, и не понять тогда, что случилось. А что-то все-таки произошло: несмотря на незначительность происшествия, Ашата чуяла неординарность событий. Ей это было впервой, такое расследование, и даже хотелось, чтобы вскрылось что-то важное, может даже опасное.
Идти обратно по реке или повдоль - не вариант, ведь это уже будет против течения. По приречным болотам много не нашагаешь. По воде можно тащить плот бечевой, но никак не пройти каньон таким образом. Придется лезть по скалам наверх, при этом волоча тяжелый блок. Оставить реку, идти напрямик по холмам, переходящим в горы, и к перевалу? Этот путь так и остался не разведан, могут встречаться обрывы, расщелины, завалы. Возможно, надо было не поддаваться вначале на самый быстрый, заманчивый вариант, не плыть по реке, а проложить тропу по холмам, пусть на это ушло бы и время, и силы. Да, надо было предугадать эту ситуацию с зондом, продумать план возвращения с вариантами, как говорят, подготовить "пути отхода". Но не хватило интуиции, а может опыта, эх-х-х... Опять вспомнился командир. Электронный помощник имел и функции слежения, но пока параметры тела были в норме, обычно он не слал тревожный сигнал, не будил начальство.
Как теперь быть? Думать, думать, и еще раз думать... Всё новые и новые идеи Ашата набрасывала в полусне, зная, что иногда потом приходит решение. Да, главное сейчас - как следует поразмыслить, не поддаваясь первому порыву. Но чтоб перебрать варианты, нужна дополнительная разведка, нужно время. Пожалуй, пора перейти на половинный паек. Это обычный прием в непредвиденных ситуациях. Типовой рацион был рассчитан на неделю, а при переходе на половинный можно было протянуть еще несколько дней. Батареи модуля при этом автоматически переводились в режим экономии: возможно, придется померзнуть... Озноб не проходил, хоть и не беспокоил сильно. Пожалуй, самое время заснуть полноценно, а не наполовину. Дело к ночи, а утром все окажется мудрёнее, как, бывало, шучивал отец.
---------- Дни пятый, шестой, седьмой -----------
Ашата проснулась среди ночи, точнее сказать, из глубокого сна перебралась в легкую дрёму. Ей чудилось, что она попросту парит над горами, зачарованно глядя вниз. Болота, горы, серебристая змея реки: все было мелким, далеким, и разворачивалось перед ней, как карта, как плоская модель планеты, как лента на симуляторе тренажера. Она приподнялась и резко села в своем спальном мешке: ну конечно же, есть полностью исправный аэростат! Вот только летит он лишь по ветру, с потоками воздуха. Можно менять высоту, но если нет нужного течения ни в одном слое, то и не выйдет ничего, унесет куда попало...
Стратосферные зонды слыли не очень надежным средством разведки планет, но на этой они прижились. В беспокойной, вихревой атмосфере нельзя было рассчитывать на долгий полет аэростата, а вот в стратосфере они путешествовали неделями, иногда выживая месяцы. Снабженные камерами, радарами, прочими полезными приборами, светозаряжаемыми батареями, они порой выдавали больше данных, чем спутники. Летели, правда, по замысловатым маршрутам, нередко повторяя прежние, упрямо обходя иные районы, но шаг за шагом открывали и новые просторы, и новые закономерности, практически не требуя энергии и усилий при запуске. Благодаря зондам, например, стало ясно, что в атмосфере днем царят спонтанные вихри, которые не то что аэростат, но и беспилотник легко собьют с неба. Потоки становились ровнее ночью, хоть и ненадолго. Однако в темноте крылатый разведчик собирает мало информации, и только зимой приходил их черед. Только когда это стало понятно, пошла планомерная, хоть и небыстрая разведка местности с беспилотников. Таким образом, этим шустрым птицам воздушную дорогу проложили многочисленные трудяги-зонды, и вот теперь их работе угрожает что-то новое, тревожное. Три зонда за месяц, а за год могут и все пропасть.
Озноб наконец прошел, Ашата пришла в себя, и вместе с ней проснулся и аппетит. Она еле уговорила организм отодвинуть половину пайка на утро... Сейчас надо обдумать, пройдет ли задумка с полетом, годится ли этот вариант. Она с удовольствием потянулась, разминая одеревеневшие мышцы. Все-таки что-то не так с этим упадком сил, ознобом, оцепенением... Анализатор состояния не показывал ничего, кроме обычного спада энергии. Ладно, разберемся с этим после. Она засела за спутниковую картину погоды. Не ее сильная сторона, но Ашата умела быстро набирать знания, выхватывая их отовсюду - из инструкций, книг, через базу помощника, даже воспоминания помогали иногда. Компьютерный прогноз выдавал на ближайшие дни направления вдоль долины, в основном вниз по течению, но иногда и вверх по реке. Это, последнее, как раз то, что надо, чтоб пролететь над горами в сторону базы. Однако приземный туман движется совсем по-другому, в своем суточном ритме: утром от реки к бортам долины, вечером к реке. И те и эти струи не годятся, они поперечные к нужному маршруту. Эту миграцию тумана не видят спутники и зонды, она ускользает от них. Значит, туман бродит в самом нижнем слое атмосферы, у поверхности, как в тонком слое разлитого киселя, а выше царят нормальные воздушные течения.
Эта мысль так неожиданно сложилась, словно откуда-то была привнесена. Ашата поразилась этому ощущению. Уже не во сне, а наяву ей буквально пригрезилась картинка, причем в ускоренном ритме: туман течет, как будто дышит долина: вдох - и к реке, выдох - и от реки, бурые и зеленоватые полосы разливаются и сливаются, как тени вдоль ребер гиганта. Все это в тонкой пленке, покрывалом на рельефе, где сплошным, где с разрывами, но это дышит, дышит долина, а может и сама планета. Откровение шло дальше, открывая все новые догадки: отчего это дыхание так регулярно, кто главнее, дуновение или туман, еще что-то смутно различимое как будто предлагала ей видеотека... Однако Ашата не стала досматривать. Усилием воли она прекратила это наваждение, как будто выключила кино. Хватит и этой первой догадки, ведь неизвестно, правда ли это, хоть отдаленно. Если даже и так, то куда эта мысль приведет, может, к новой загвоздке..?
Однако эта идея, как брошенное в почву зерно, уже росла и обрастала техническими деталями. В этом Ашате было не занимать умения, мозг заработал как компьютер. Первое: чтобы проверить, есть ли стабильный продольный поток выше тумана, нужен змей, воздушный шарик, или... сам зонд. Второе: заряд в батареях есть, но накачает он оболочку лишь на один взлет. Дальше нужен свет, чтоб их подзарядить. Третий вопрос, когда взлетать: днем вихри, опасно, ночью нет света. Четвертое: отрываться от земли сразу нельзя, неизвестно, куда в это время потянет ветер, длинного шнура с собой нет, но длина самой оболочки с сеткой под сотню метров. Если поднять баллон на полную длину, не отрывая капсулу от земли, заякорив ее каким-то образом, то можно узнать, есть ли ветер выше тумана, по отклонению оболочки от вертикали.
Четвертый вопрос решен, третий: на рассвете или перед закатом поднимать аэростат на разведку? На рассвете лишайники стоят в полный рост замороженные, колючие, это риск для тонкой ткани. Придется дождаться заката, поднять и после аккуратно опускать баллон, медленно снижая давление. Пожалуй, это может получиться. Поднять зонд надо за час до заката, и если макушка аэростата взлетит выше тумана, то гибкие пленочные элементы, которыми оклеена оболочка, успеют принять немного заряда, которого хватит потом и на следующий запуск. Теперь можно расслабиться до утра, похоже, что шансы есть. О-о-ох, Ашата вздохнула удрученно. Она совсем забыла про запись в дневник, но сейчас, среди ночи, не было сил на это. Нарушение правил, но увы, не единственное. Что уж греха таить, выговор ей обеспечен.
Утро не принесло никаких изменений, и прошло в расчетах по запуску аэростата. Ашата не разбиралась в тонкой механике воздухоплавания, но задачи наподобие этой ей хорошо давались. В редкие моменты связи удавалось подгрузить объемы знаний со станции, через электронный помощник, и он давал полезные советы с подсказками. При половинной накачке запуск одной лишь оболочки был возможен, только стоило заякорить или пригрузить нижнюю часть дополнительным весом, на случай порывов. Привязаться на плоской равнине было не к чему, среди мелких инструментов также не было ничего, похожего на якорь. Опять Ашату осенило, как повелось в последнее время. Есть жилой модуль, по сути платформа с петлями по краям, хоть и надувная. Он достаточно прочный, чтоб выдержать расчетное натяжение. Вот только хватит ли веса самой изыскательницы, чтоб не улететь с первым вихрем... Не хотелось бы повторить судьбу девочки из Канзаса. Ашата улыбнулась, поняв неожиданно, как похожа вся ее ситуация на детскую сказку: даже есть помощник - Страшила Мудрый. Все книжки о приключениях в стране Оз она проглотила еще в раннем детстве, сама, поскольку росла без матери, а отец был вечно занят. Зато воображение, наверное, пошло в рост именно с тех пор. Девочка не просто мечтала о полетах, она рисовала карты страны, планировала маршрут по дороге из желтого кирпича, и даже строила настоящий воздушный шар из пленочных мешков для мусора,
Среди дня Ашата позволила себе подкрепиться, и хоть не хотелось, заставила себя выспаться. Задолго до заката проснулась. Прикрепила модуль к капсуле зонда всеми наличными шнурами. Расчет показал, что собственного веса может не хватить, и она закатила в жилой отсек несколько шаров. В этом был санитарный риск, и безусловное нарушение правил. Однако шары казались чистыми от лишайников, а проступков накопилось и без того.
За пару часов до местного заката, когда туман густым потоком уже валил в долину, Ашата разместилась в модуле среди шаров. Возлежать с удобствами не получалось, шары по углам продавили надувной пол отсека, тогда как середка выгибалась горбом. Ашата, стоя на четвереньках, управляла зондом через планшет. Медленно и неспешно пошла накачка, и тут же замигал значок разряда батареи. "Хватит ли заряда? Поднимется зонд или нет? Уже ничего не изменишь, сейчас и узнаем" - подумала она с замиранием сердца. Тем временем, словно на автомате, проверила последние метеоданные - спутники час назад показали продольный поток, правда, вниз по реке. "Взлетать не будем, главное, ветер поймать и немного света" - определила задачу она.
Батареи в итоге осилили половинную накачку теплым воздухом, оболочка расправилась и ушла в туманную высь. Ашата почти не смотрела за этим, лишь неясный сморщенный контур виднелся сквозь полупрозрачное окошко, как нога гигантского гриба. Но вот гриб встал почти вертикально, шнуры ощутимо натянулись, даже качнулись шары балласта. Последний прогрев, пошел заряд батарей, значит, на сотне метров туман кончается, и там есть свет, хоть и слабый, вечерний. И вроде бы, едва-едва, зонд отклоняется вдоль реки, согласно прогнозу, не по воле тумана. Это значит - есть продольные потоки, и можно улететь! Не сегодня, потом, но шанс такой есть, и это уже удача...
Ашата дождалась заката, когда заряд было пошел на спад, и мягко опустила оболочку в разросшиеся заросли лишайника. Выходить было нельзя, высокий риск принять вовнутрь местную микрофлору. Паек был уже уполовинен, оставалось спать, но прежде всего дневник. Заснуть не получалось, будоражили идеи. Какое-то время Ашата еще мысленно продолжала расчеты, хоть и бесполезные без участия электроники. Постепенно расчеты сменились новыми идеями, идеи - воспоминаниями... Первым делом утром - прогноз погоды, словно закладку, поставила себе она, вечером запуск. Спать придется в обнимку с шарами, хорошо, что они продавили углы и не катятся никуда. "Девочка на шаре", - ухмыльнулась она. - "видел бы кто, не поверил"...
Утро привычно встретило морозным туманом. Ашата отметила еще одну особенность - зеленовато-бурый с вечера, утром туман приобретал желтый, более четкий оттенок, будто очищался за ночь. Итак, лететь можно, была её первая мысль после визита наружу. Но теперь нужно ждать направления, а рацион неумолимо идет к концу. Ашата еще раз просчитала варианты: если потока не будет и на восьмой день, надо идти. Тогда с половинным пайком останется ровно два дня на дорогу сквозь горы: это риск, но и шансы хорошие. В крайнем случае, в последний день, отыскав тропу с перевала, можно будет бросить рюкзак и идти налегке, если, конечно, погода позволит.
Пока остается ждать. Томительно ждать, изучая карты погоды, повторять расчеты, экономить силы. Когда уже все извилины мозга, как показалось, были забиты информацией, Ашата решила развеяться, и предпринять прогулку к реке. Идти туда было незачем, но не было и мочи сидеть который день внутри, словно взаперти. Лишайники были еще небольшими, батареи комбеза работали вполсилы, прокачивая свежий воздух сквозь лицевые фильтры капюшона. Она впервые за несколько дней шла обратно к реке, и, удивительное дело, местность изменилась. Шары вроде б оставались на месте, лишайники те же и там же, но неуловимо сменился общий рисунок зарослей. Как будто ряды протянулись к реке, а между ними - аллеи. Может, конечно, так было и раньше, Ашата ведь шла сюда по сложной траектории, торопилась, и не до рисунка ей было. Теперь идти было легко, подгонял попутный сквозняк - туман потянулся к реке, уже за полдень. "Можно сверять часы по нему" - улыбнулась Ашата, слегка гордясь своим знанием местной природы.
К реке спускаться она не стала, откос был не прост, как помнилось. Рисковать даже малейшей травмой в нынешней обстановке совсем не хотелось. Она долго пыталась углядеть или хотя бы услышать течение, и под конец ей почудилось журчание. "Скорее, кажется," - решила она, ведь воздух тянуло не от реки, а течение тут, на равнине, было совсем слабым.
На обратном пути заметила другую странность - формы лишайников повторялись. Понятно, что в их природе одинаковые узоры, но чтобы совсем одни и те же очертания в разных местах, как будто знаки, письмена на каменном ложе? Где-то она уже видела ритмичные рисунки, но где... Память пока не подсказывала, и Ашата вдруг, неожиданно для себя занялась шарами вместо надоевших лишайников. Слегка поцарапала поверхность одного, другого своим универсальным инструментом. Он мог быть и геологическим молотком, но глубоко вникать в строение пород не хотелось. Однако даже первые царапины дали новую мысль: шары только казались одинаковыми, внутри они были явно разного состава. Единый цвет им придавала бурая, плотная, скорее всего железистая корка. Ашату заинтриговало это, она пригляделась к структуре пород под ногами. Субстрат был непохож на шары: вроде та же кристаллическая структура, но не такая зернистая, сливная, и более светлая в целом, чем большинство шаров оказалось внутри. Это ей ничего не говорило, просто еще один абзац для дневника, в данном случае. Но если застрять тут надолго, то можно и геологом стать! Ашата тряхнула головой: превратиться в геолога, по примеру отца, её совсем не привлекало. Однако именно эта задачка с шарами влекла ее то ли своей наглядностью, то ли почти мистической загадочностью... Не ровен час, это сулит какие-то новые, может интересные открытия. Она отогнала от себя мысли о недрах, поскольку знала за собой слабость: увлекаться решением задач до полного погружения не только в проблему, но и в отрасль. "На сегодняшний день забот и без того полно" - удрученно подумала она, вползая в отсек, поближе к дневнику и к пайку. Она решила принимать вечером свою жалкую половинку, так лучше усваивается еда и меньше расход энергии. Прогноз уверенно давал направление вниз по долине, и очередной разведочный запуск Ашата отложила: незачем рисковать, сегодня шансов нет улететь.
На другой день прогноз не изменился, снова прогулка к реке, еще одна, "надеюсь, последняя" - подумала она, выходя. Формы лишайников по пути не просто напоминали аллею символов, а были подозрительно похожи на вчерашние всей чередой, как будто та же строка напечаталась почти в точности заново. Но как это может быть, ведь лишайники каждый день вырастают чуть ли не из мельчайших спор, и почти полностью вымерзают за холодную ночь? Она даже пересмотрела видеозаписи вчерашнего и позавчерашнего похода к реке... Что-то было похожее в этих строчках, как будто разные послания на ту же тему хотели достучаться до кого-то... Какие биологические механизмы помнят прежнюю форму и положение, и чередуют их, будто по программе? Изнутри, генные, или какие-то внешние, будто по команде? Как передается информация между лишайниками, через длинные корни, или может, туман способствует переносу частиц? "Пожалуй, эта загадка для биологов экспедиции, не для меня", - стряхнула заботу Ашата, отрешаясь еще от одного казуса природы. Но мысль свербила подсознание, что все загадки маршрута, всей местности, а может и планеты каким-то немыслимым образом связаны. Многие, по крайней мере, но не стоит увлекаться всем этим под вечер. Хороший сон важнее для экономии ресурсов, решила она, засыпая.
Еще один день, седьмой, прошел в ожидании, наружу Ашата уже не выходила. Под вечер она не выдержала и запустила зонд, но получила лишь подтверждение толщины слоя тумана и потоков над ним: оболочка, как привязной аэростат, снова послушно отклонилась вниз по долине.
----------- День восьмой, ночь, рассвет ------------
Рано утром спутниковый прогноз пообещал ветер попутного направления, вверх по долине к горам. Ашата еще и еще раз перепроверила все варианты развития погоды. Модель атмосферы создавал центральный компьютер базы. Он собирал данные с многочисленных датчиков, и повторял все расчеты раз в три часа, корректируя предсказания. Когда в третий раз помощник на экране выдал все ту же картину, она стала готовиться к запуску. Собственно собирать было нечего, никаких образцов, материалов, не до того. Проверила еще раз оболочку со всех сторон, слегка подкачав её перед этим. Подтянула крепление крышки на капсуле. Перевязала все шнуры, соединяющие модуль с капсулой, придирчиво оглядела встроенные петли на стенках и на крыше модуля - не отошли ли. Задумчиво покачала каменные шары внутри жилого отсека, подвинула их ближе к выходу: их придется выкатить наружу перед взлетом. Еще раз включила прогноз, затаив дыхание: снова порядок. Пришлось даже успокоить себя, сбавить обороты, ведь до вечера было несколько часов. Опять нахлынули загадки, но тут уж было ничего не поделать. Не отключаться же снова, в самом-то деле! Ашата сообразила проглотить паек среди дня, заполнила дневник впечатлениями, ведь может быть не до того. Еще раз прикинула шансы: если зонд вечером не полетит, надо будет идти пешком, с самым рассветом, бросать всё и напрямик к горам, надеясь на лучшее. Если же зонд взлетит, но недотянет до цели, идти останется меньше, дорога будет короче и легче, а капсула ляжет поближе к базе. Риск есть в обоих случаях, но делать уже нечего, прочие варианты упущены.
Ашата с нетерпением ждала вечера, её будоражило ожидание. Прогулялась вокруг, удивляясь все новым причудам лишайников, словно старинным семафорам и сигналам механического телеграфа. К реке не пошла в этот раз, бродила неподалеку от зонда. Ей казалось, что туман клубится вокруг сложных лишайниковых фигур, повторяя очертания, прежде чем слиться в единый поток и направиться к реке... Сердце билось, казалось, сильнее обычного, приходилось сбавлять шаг, чтобы успокоиться. В рисунках растений чудилось разное: знаки, символы, животные с других планет... Ашате доводилось встречать разное зверье не только в зоопарках. На Земле отец часто брал ее в походы, в свои небольшие экспедиции, если такое удачно складывалось. Он приучал ее к загадкам природы, нисколько не заботясь о разгадывании. Говаривал: "главное, дочка, задаться вопросом, а решения пусть сами потом тебя находят". Когда она старалась угадать, из какой норки покажется суслик, или чей след отпечатался на глинистой отмели, отец только усмехался в густые усы. Возможно, и сам не знал, но уж дочке точно не стал бы подсказывать. "Думай сама", - часто повторял он.
Однако их совместные дни пролетали быстро , а после отец исчезал надолго, работа звала в дальние края. Как опытный геолог, объездил-обошел он всю солнечную систему, особенно ближние планеты и астероиды. Цивилизация требовала все больше ресурсов, а впереди разведчиков недр всегда шли геологи, исследователи, изыскатели. Однако, хотя разведаны были и там и сям хорошие запасы, все чаще их оставляли без разработки: невыгодно тащить технику в такую космическую даль... "За морем телушка - полушка, да рубль перевоз", - шутил отец на старинный манер, нисколько не печалясь при этом. Только самые богатые залежи использовали поселенцы, и то если это было рядом с базами. Иногда наоборот, разведанные месторождения определяли расположение базы. Работа геологов шла, казалось, во многом впустую, однако опыт разгадывания тайн Земли и планет, возможно, был ценнее любых сокровищ.
Ашата стряхнула воспоминания, среди дня стало жарко. Склонилась над ближайшей лужей, слегка охладила свой пыл, обдав себя водой поверх комбеза. Поверхность успокоилась, и она вгляделась в отражение. "Видок пока еще ничего" - ухмыльнулась она. Сильнее обычного, пожалуй, выступали скулы, и кажется, глубже запали глаза. Широкое открытое лицо с резкими чертами Ашата унаследовала от отца, темные глаза и пышные волосы - от матери-южанки, как и необычное для севера имя. Отец улетал надолго, мама же оставалась всегда рядом. Даже в первых отлучках неугомонной девчонки казалось, была неподалеку. Тихо, но настойчиво старалась поддержать и остудить пыл, который отец только подогревал. Ашата вгляделась в отражение еще раз. Её решительный, почти жесткий взгляд затуманился: не зря ее с детства дразнили "великим моголом". Было в ней что-то азиатское, горное, степное. Она с детства любила просторы, самостоятельность, и только школа изыскателей приучила её, наконец, работать в команде и по инструкции, хотя и тут прорывался своевольный нрав, вот в этом самовольном маршруте, например. Нос с горбинкой, острый подбородок: "не звезда экрана, но уж в необычности не откажешь", - усмехнулась она, зная себе цену. Не один парень заглядывался на ее стройную, плотную фигурку, тянулся успеть за стремительной, летящей походкой. Однако всех она оставила позади в своем неудержимом стремлении вверх, в прямом, горном, и в переносном, космическом смысле. Все друзья, знакомые, подруги и поклонники остались там где-то внизу, у подножий гор, на земле и околоземных орбитах, и с трудом вспоминались теперь. В самый дальний отсек памяти легли разве что приятные мгновения встреч, отдельные теплые слова и прикосновения... Но все это блёкло на фоне новых просторов, открытий, впечатлений. Теперь разве что Командир занимал уголок в девичьем сердце. По удивительному сходству с отцом, хотелось быть с ним ближе, и в то же время спорить, доказывая свою самостоятельность.
Ашата с удивлением заметила, что, задумавшись, ходит кругами: все та же лужа встретилась ей в третий раз. Остановила себя усилием воли, заставила прилечь, отдохнуть, прямо на каменное ложе. Уже холодало, светило стремилось к горизонту. В модуль прятаться не хотелось, ей было по-прежнему жарко. Капельки пота катились по лбу, хотя прошла она совсем немного, в самом спокойном темпе... Что-то непохоже на неё: мысли путались, и отчего-то заныли зубы. Пожалуй, надо принять что-нибудь из аптечки, не хватало еще заболеть. Однако она так и не спряталась в жилом отсеке, её притягивал лес лишайников вокруг, прохладные тени, озерки предвечерней воды, округлые угрюмые камни. Какая-то связь ощущалась со всем этим, хоть и внеземным сонмом.
За час до заката Ашата расположилась в модуле, включила накачку. Зонд, судя по легким подергиваниям, приподнялся из тумана. Там атмосферу еще будоражило, зонд неожиданно рванулся, модуль накренился набок, его проволокло пару метров. "Хорошо, что не выкатила камни", - подумала она, увернувшись от тяжеленных шаров. Балласт спас положение, но удары пришлись на стенки и дно отсека. Слегка беспокоясь за днище, Ашата снизила давление: тяга ослабла, хотя уходящую в туман оболочку ощутимо трепало. "Видимо, вихри еще не ослабли. Ветер, однако, тянет в нужную сторону, к горам, подожду" - решила она, сражаясь с неожиданной дремотой. Пришлось принять тонизирующее средство из аптечного набора, чтобы не уснуть. Ждать, однако, пришлось недолго - за полчаса до заката вихри, по ощущениям, утихли. Ашата вновь накачала оболочку до отказа, подождала немного для подзарядки батарей зонда, и пыхтя, упираясь коленками, выкатила шары из модуля, один за другим. Модуль приподняло немного, однако взлет получился не сразу. Пару раз днище жилого отсека упруго ударилось обо что-то, наверно об валуны, из тех, что побольше. Подмороженные макушки лишайников еще царапали дно, но опасения отчего-то оставили Ашату. Пришло полетное возбуждение, вместе с уверенностью, что все получится, как надо. Она, словно на автомате, сбросила еще и батареи модуля. Они почти разрядились за эти туманные дни, и смысла в них не было. Избавилась от лишнего инструмента, только небольшой ножик оставался при ней. Аэростат со всей подвеской приподнялся, наконец, над туманом, и ошарашенной Ашате открылся закат. Задыхаясь от неожиданного восторга, она дивилась сквозь пленочное окошко на непривычное зрелище. "Первый воздухоплаватель планеты", - обозначила она себя не без гордости. Обычно при такой своей нескромности она сильно краснела, но сейчас любая краснота была бы незаметна на разгоряченной физиономии. Вдали, перед горами, еще клубились последние вихри, взметая зеленовато-желтые клочья на невероятную высоту. Туманы струями стекали в долину, сохраняя удивительную стройность потоков, словно листья пальмы на ветке-реке. Сквозь всю эту желтизну и зелень небольшой малиновый диск светила казался диковинным переспелым яблоком. "Вряд ли кто видел эту картину", - вдруг сообразила она. Командир летал на разведку еще весной, но днем и ненадолго, а камеры зонда не обеспечивали такие панорамные виды. Ее переполняло особое, странное чувство. Гордость первопроходца, конечно, но что-то еще, какая-то связь со всем этим, живым и неживым миром... Казалось, сквозь пелену впечатлений проступает откуда-то извне какое-то настырное пояснение. Это было невозможно понять разумом, и Ашата вновь отмахнулась от наваждения: "не сейчас".
Зонд летел низко, воздух в нем остывал, батареи почти не грели, и модуль с Ашатой вскоре вновь окунулся в туман. Хорошо, что работала связь со спутниками: по треку было видно, что зонд сносит влево, к реке. Потоки тумана цепляют модуль", - сообразила она, - "надо подняться повыше". Она подготовила это заранее, еще при расчетах. Рискованный шаг, но ничего другого не оставалось. Накачка была полной, балласт весь исчерпан, а значит, пришел черед освободиться и от жилого модуля. Она подвязала остатки шнуров к потолку, там, где петли крепились и снаружи и изнутри. Прикрепила свободные концы прямо к собственному поясу. Решительным движением прорезала ткань ближе к днищу, постепенно освобождаясь от жилого отсека. Вместе с днищем вниз, в туман ушел и тамбур со всем жизнеобеспечением: минус еще пара килограмм. Ашата висела под капсулой на поясе, предусмотрительно подтянув бедра лентами ткани к сетке из шнуров. К сетке пристегнулась на всякий случай припасенным карабином. Сидеть было удобно, руки свободны, в рюкзаке остались лишь аптечка и электронный помощник: теперь только надеяться на хороший исход.
Зонд послушно пошел выше, снова блеснул край светила, теперь уже фиолетовый. Какой-то синий луч вырвался напоследок, наступили сумерки и на высоте. Поток нес аэростат в сторону перевала, но заметно уводя полет левее главной седловины. Подняться бы еще на пару сотен метров и выровнять курс... "Ветер с высотой всегда отклоняется вправо", - вспомнила она, без помощи электронной подсказки. Над головой засветились звезды, впервые за много дней, совсем иные, чем на Земле. Тысячи звезд, и на стольких планетах еще бродить изыскателям...
Неожиданно пришел чуть заметный сигнал. Помощник за спиной был почти не слышен, но браслет слегка кольнул запястье, напоминая о сообщении. "Повышенная температура", - прочитала она, едва различая красные цифры на экранчике: сердцебиение, давление, нервная активность. Это значит, данные выбиваются за рамки, сигнал об этом ушел на базу, и ровно в эту минуту система будит командира. Такая уж штатная процедура, и ничего с этим не поделаешь. Даже легкое недомогание означало замену дежурного, причем решение принимал начальник базы.
Ашата стиснула зубы, отчего напряглись желваки на щеках: "все оправдания потом". Сбросила батареи комбеза, почти бесполезные. Перебралась по паутине шнуров выше, почти под самую капсулу. Срезала лишние шнуры и выбросила нож вместе с ними. Зонд послушно отреагировал на эту жертву, поднялся повыше. Должно быть холоднее, но снова бросило в жар, ломило затылок и икры, мысли запутались... Близился перевал, седло виднелось чуть слева по курсу. "Нужна поправка, чтоб скалы не зацепить", - подумала Ашата, но вдруг потеряла сознание.
Когда она очнулась, зонд уже втянулся, наконец, в поток, идущий прямо на перевал, как будто автопилот подкорректировал и высоту, и курс. Команд Ашата не давала, задачу не ставила: зонд будто сам поумнел и знал теперь, куда плыть. Прямо перед ее удивленным взором исполнил пару плавных маневров в турбулентных потоках, выходя точно на седловину. "Кажется, пронесло", - была последняя внятная мысль Ашаты. Дальше все помнилось плохо: лихорадка давала себя знать. Она держалась, стараясь не свалиться, и это было все, на что хватало сил. Через час зонд остыл, батареи сдохли окончательно, воздухоплавание пошло у самой земли, напоминая, скорее, гигантские шаги. Навстречу медленно плыли округлые холмы, чиркая по ногам высокими лишайниками, но это ничуть не беспокоило Ашату. В висках стучал настырный пульс: "только б дотянуть", - шептала она. Близилась база, зонд сам устремился туда, будто принимал мысли Ашаты напрямую, без помощи электроники.
Дотянуть, однако, не получилось, к рассвету зонд ослабел окончательно. Пару раз её проволокло прямо по мерзлым ночным веткам, те цеплялись, царапая комбез. Ашата сбросила давление, еле попадая пальцем в экран управления. Оболочка рухнула в жесткий лишайник, разрываясь с треском. Ашата выскользнула из своей паутины и повалилась на землю, ломая ветки: держаться не было сил. Она не глядела на показания датчиков тела, но и без того было ясно, что лихорадка одолевает. Какая именно, неясно, та самая лишайниковая или обычная простуда, но надо идти. Не глядя на зонд и на капсулу, она двинулась к базе, пошатываясь, как будто в полусне. Полчаса заняло найти свою прежнюю тропу, еще через час, к восходу, открылась, наконец, поляна с полусферой посередке. Командир, несомненно, уже следил безотрывно за ее продвижением, готовился выйти, но пока не мог: положено шесть часов восстановления после долгого сна, а педантичный начальник базы жестко соблюдал инструкции. Все это Ашата припоминала уже после, задним числом, а сейчас, на остатках сознания ввалилась в открытый заранее тамбур, без сил упала навзничь. Сквозь стекло мелькнуло озабоченное, строгое лицо: теперь-то уж карантин ей обеспечен. Внешний люк закрылся с первым лучами света, загудели вентиляторы, зашипела накачка земного, привычного воздуха, пошла дезактивация. Ашата приподнялась навстречу открывавшейся внутренней двери и упала в чьи-то суровые объятия, впрочем, облаченные в защитный комбез. Стекло шлема было плотно закрыто и отблескивало, но она знала, знала, что это Командир...
------------------ Командир ---------------
"Самоволка... В мою смену, елки-палки! Всего пару лет до звания инспектора, и можно было б распроститься с неприкаянными инопланетными вахтами. Обосноваться на одной из орбитальных станций, с их оранжереями, ресторанами, спортзалами, галереями, бассейнами, цветниками, жить размеренной жизнью. Летать изредка в командировки, разбирая с важным видом такие вот случаи... Да что там говорить, пора и семью завести, наконец. Теперь же неизвестно, чем кончится эта история. Девчонка, должно быть выкарабкается, параметры в норме, сопит себе под капельницей с физраствором. Карантинный отсек пришлось оборудовать в задней клетушке медпункта: других изолированных помещений нет, все каюты связаны общей вентиляцией. Хорошо, что остальные надежно спят, таков порядок: год на планете, двенадцать человек в глубоком искусственном сне, каждый месяц из них лишь один на дежурстве, остальные, по сути, в запасе. Порядок, проверенный десятилетиями инопланетных изысканий: нужны разные специалисты, но редко, чтобы все одновременно. Двое на смене - большой риск конфликта, тогда как один вполне управляется с несложными дежурными делами. Все изыскатели привычны к одиночным вахтам, проверены не раз тренировочными сеансами куда длиннее, до полугода автономности, как водится. Это входит в обязательную программу подготовки. Планетные исследования ведут в основном автоматы, зонды и спутники. Редкие пешие и воздушные маршруты таят серьезную угрозу: особенно одиночные, как вот этот самовольный. Ставить на вахту двоих - могут зайти далеко: если подружатся, то в прямом смысле, а если нет, то в переносном".
"Как может один стажер ухитриться, нарушить сразу столько правил? Нельзя идти многодневно в одиночку, неважно, по какой причине. Падение зонда - не угроза всей смене, изыскательской работе, не причина, чтоб рисковать здоровьем, тем более что есть риск для всей команды в такой незапланированной отлучке. Инструкции однозначно требуют будить командира, а дальше, как он решит. Можно идти вместе с ним, можно разбудить другого напарника, можно, в конце концов, проигнорировать важное, но удаленное происшествие".
"Еще куда ни шло уйти в одиночку, дойти и вернуться, но эта авантюра с полетом просто неслыханная. Прямого запрета на этакое нет, никто ж не мог предположить аэронавтику в наше время. Теперь введут что-нибудь вроде "нецелевое использование транспортных средств", каким-нибудь запретительным подпунктом. И сноской в описании: прецедент номер такой-то, вахта Командира такого-то... Прославлюсь, черт побери, на весь корпус".
"Надо же было начальству включить эту птаху именно в мою смену! Хотя в последние годы стажеров назначают всё больше, практически в каждую команду шлют одного такого "со скамьи", невзирая на протесты командиров. Коллеги жаловались при встречах на эту непривычную, неизвестную раньше тенденцию. Но и то, стажеры эти упираются восемь лет в изыскательской школе не только ведь в зубрежку уставов: первые годы практика на тренажерах, последние на просторах спокойных планет, и там довольно жесткий отбор. Девчонка должна была уже привыкнуть к дисциплине, получить с десяток нагоняев за такие вот выходки, если уж склонна. Да и какая к черту она девчонка, третий десяток лет на исходе, а в голове всё еще ветер... Дотошный поиск по её персоне показал повышенную склонность к экстремальности, а значит беспокойный характер, тяга к приключениям на ровном месте, шило в заднице, одним словом. Это бывает критично в далеких изысканиях, и непонятно, как её не отсеяли раньше, еще на первых курсах. Хотя теперь, после дотошного поиска по инфосети понятно, что свои спортивные подвиги она скрыла, сменив фамилию, замужем была, кажется, еще до... Погонят её из корпуса, стопроцентно, и как бы меня не заодно с ней".
"Дался ей этот упавший зонд: он, по сути, потерян, а с ним теперь еще и целый список матчасти: минус один модуль, изодранный комбез, который кусками пришлось с неё снять. Забиты фильтры шлема и модуля, той самой желто-зеленой дрянью. Она и сама, наверно, наглоталась, надо бы сделать КТ... Шлем не спасает стопроцентно, даже если полностью закрыть стекло: это не космический скафандр, а легкая планетная защита. Теперь и это всё на списание, а вместе с этим и батареи, системы вентиляции, короче весь маршрутный комплект. Да и бог бы этим хламом: батареи, подсистемы жизни, комбезы, шлемы есть на складе, причем в достатке на много лет. Однако на каждую утрату надо теперь заполнять протокол, со всеми обстоятельствами, таков неуклонный порядок".
"Плато и шары, интересно. Это сейчас ни о чем не говорит, и где-то, наверно, встречалось, надо лопатить всю базу знаний. На эту задачку нужен геолог, причем энтузиаст, чтобы заинтриговала, увлекла его эта загадка. Иначе не докопаться до сути, да и зачем, собственно: на многих планетах десятки загадок, но редко они приводят к открытиям. А если и приводят, то кто будет копать-добывать даже ценный металл, если на сотни парсеков вокруг ни одного потребителя этих ресурсов. Казус природы, не более, и еще один абзац в отчете".
"Итак, в сухом остатке: стажерка внешне и по рентгену цела, ну, может, десяток синяков, пяток заметных царапин: мягкий комбез не спасает от острых камней и ледышек. Все теперь зашито-заклеено-уколото, антибиотики делают своё дело. Лишайниковая лихорадка? Наверняка, все признаки: желто-зеленый налет по ноздрям и в уголках глаз, температура тела еще не спала окончательно, но прямой опасности для жизни вроде бы нет. Галлюцинации, нарушения мозга? Это было со многими подцепившими "пыльцу", но в общем не смертельно. Человек терял разум на время, точнее, уходил в иллюзии, что-то доказывал кому-то, с трудом возвращаясь к реальной жизни. Был, помнится, один неудачливый доктор: он, кажется, ставил эксперимент по выживанию, увлекся экспериментами. Его унесли на руках, но он отлежался потом. Теперь, по рассказам коллег, ведет клинику на какой-то спокойной планете. Надо, кстати, узнать про него поточнее, но был он в возрасте, а тут молодой организм, оклемается.
В прошлом году, правда, пропал биолог, не вышел не связь в рабочем маршруте. Искали, но не нашли, пропал и след, уходящий вдаль, на юг. Странная история, но вроде бы не связанная с лихорадкой, днем подхватить ее трудно. Время от времени изыскателям не везет, что делать... Короче, будить штатного врача, наверное, не стоит, а впрочем, вышестоящие подскажут, первый отчет ушла в изыскательский корпус".
"Сквозь стекло хорошо видно, как спит: не красавица, но что-то в ней есть. Дыхание ровное, глаза не бегают под веками, это хорошо. Надо будет её меньше пилить потом, что ли. Смена прибудет через полгода, и непонятно еще никому, заразна лихорадка или нет. Я уже в контакте с ней, по сути, а остальным не стоит рисковать. Надо было бы заранее, на весь месяц напридумать ей заданий, как в старину давали дамам шитьё или плетение. Перевести сигнализацию, датчики в более строгий режим. Эх, командир, плохой ты воспитатель. Ведь проходил же практику по персоналу, и не одну. Всегда говорилось на этих кратких повышениях уровня: начальник - в первую очередь психолог, а работу делать - найдутся спецы... Надо было, надо проявить интуицию, но ни одна извилина не сработала, не подсказала. Как глупо."
"Интересно, а как она скрыла свою прежнюю громкую фамилию при поступлении? Возможно, скрыла данные, когда имела доступ к инфосети как разработчик, еще до школы изыскателей. В любом случае, она и есть штатный эксперт по данным и программированию в нашей команде. Может, сама расскажет, или потом расследование проведут. Если будет это следствие вообще, и если до меня потом дойдет итог. Скорее, спишут всё втихушку, и всё, концы в воду. Хотя есть в инфосекторе однокашники, надо будет потом, после всего, поинтересоваться".
"Интересно, а как ей удавалось зондом рулить? Это не вездеход и не пилотник, не предназначен он для ручного управления, нет там ни рукояток, ни тонких настроек. Не рулится он так точно, чтобы пройти перевал как по нитке. Взломала и доапгрейдила начинку? Вот хакерша, елки-палки... В любом случае, без неё всего этого и не разберешь. Теперь будет валяться этот несчастный зонд в холмах не одну неделю, а то и месяцы, невдалеке от базы. Когда еще дойдут руки-ноги добраться до него. Чтоб вывезти такой груз, однако, придется выкатить вездеход, а может, и зимы дождаться, чтобы по снегу тащить. Опять же, в одиночку неприемлемо: вдруг за день не управиться с этим, выйдет еще одно нарушение, вдобавок ко всему спектру проблем."
"Но все это потом, потом, сперва составить отчет. Строго по порядку событий, хронологически, с момента выхода стажера А. на вахту. Приложить все видеозаписи, показания датчиков, её дневник, всю текущую медицину. Через пару суток послание дойдет до корпуса, наверно, соберут комиссию. Неделю будут переваривать, как водится, потом только можно ждать ответа. Вряд ли пришлют кого-то этой зимой, расположение орбит позволяет менять вахты лишь раз в году. Значит, до весны вместе жить, каждый по свою сторону карантинного барьера. Надо будет расширить отсек на весь медпункт, придумать занятие, по программированию, что ли... Ох, епрст, вот же засада..."
----------------- Инспектор ------------------
"Ваш отчет пришлось направить в Межпланетную Комиссию. Вы меня помните, я главный психолог изыскательского корпуса, в звании инспектора. Ответ МК, признаться, нас самих озадачил. Мне поручено составить заключение, и выдать вам рекомендации по этой неожиданной для вас, да и для нас ситуации. Инструкции придут к вам официальным путем, их разрабатывают специалисты. Пока же направляю вам предварительное мнение."
"Вы, как опытный руководитель, должно быть отметили, что в последнее время корпус акцентирует внимание изыскателей на необычных явлениях, стараясь получить не только сухие данные, но и личные, субъективные впечатления. Кроме того, всё чаще мы включаем в состав вахт молодых специалистов. Это происходит отнюдь не случайно. МК давно озабочена проблемой, обозначенной как "угасание интуиции". Мы все набираем опыт постепенно, долго учимся, иногда десятилетиями, передавая опыт от старших к младшим через внешние носители: речь, книги, видеоряды. Помимо того, что это медленно, люди перестают самостоятельно думать. Мы все надеемся на Базу Знаний, но в ней не разбираемся, и даже поиск в этом океане информации для нас ведут искусственные мозги. Он огромен, этот океан, и мы теряемся в десятках теорий, сотнях вариантов, тысячах фактов, мириадах терабайт. Все медленннее мы решаем текущие задачи, поскольку отягощены нелегким багажом, а снабжены все тем же физиологическим разумом, что и кроманьонец. Но это мертвые знания, пока не усвоены кем-то, пока не стали органичными в одной какой-то голове, а вот голов как раз катастрофически не хватает. По сути мы отстаем от нашего сложного мира, от нашего же общества, и даже от природы. Вся эта среда, меж тем, подкидывает все новые каверзы: новые штаммы микроорганизмов, пандемии, массовые психозы, депрессии, паранойи. Как следствие раздоры, конфликты, возвраты к древним религиям, суевериям, культам, другие попытки доказать своё, и выудить хоть что-то достоверное из этого моря знаний, а по сути, незнания. Мы решаем эти проблемы, но все чаще не успеваем, ставим подпорки вместо переделки нашей системы мыслей и ценностей. Это, по сути, выживание, а вовсе не прогресс."
"Как быть? На уровне древних инстинктов, с генами нам достается только базовая информация, и ту приходится корректировать. Мы далеко ушли в технологиях, но умственно человек все такое же отсталое существо, как и первый хомо сапиенс, даже скромнее. У первобытного человека жизнь была короче, среда вокруг агрессивнее, и интуиция играла куда большую роль, чем сейчас. Теперь, как следствие экстенсивного развития разума, интуиция исчезает за ненадобностью, сменяясь расчетами: неизбежная плата за комфорт и зарегулированность."
"Но что такое интуиция? По сути, это набор и обработка опыта естественным, быстрым путем, в отличие от планомерного обучения. Это передача информации напрямую от среды к человеку, между людьми, и даже от зверей к людям, а если угодно, и от растений. Как говорят, количество перерастает в качество, набор опыта в какой-то миг дает интуитивную подсказку, но не всегда. Такой процесс надо чем-то подстегивать, интуицию надо тренировать. В природе, между тем, запрограммированы способы передачи информации прямым, интуитивным путем. Известно, например, что генные данные передаются иногда на микро-уровне, и вовсе не между родственниками. В этом заподозрены многие микросущности: прионы, вироиды, даже вирусные последовательности белковых соединений. Они, как и электронные программы-вирусы, могут нанести вред, но иногда привносят новое качество. Вы понимаете, к чему я клоню? Должен быть органический способ передачи опыта, накопленной информации напрямую, на генной или иной основе. Это давно известно экспертам МК, отчасти понятно нам в руководстве корпуса, и составляет нынче одну из главных задач."
"Пока все эти догадки лишь теоретические, работы над этим идут лабораторные, и разумеется, в основе своей засекречены. Нам тут в нашем корпусе известна лишь малая часть, до вас мы и этого не доводим. Однако в последние годы ряд необычных случаев заставил нас перейти к практике, и в фокусе - планета, вверенная вашей команде. Скажу короче: у всех "заболевших" лишайниковой лихорадкой была диагностирована повышенная интуиция, наряду, увы, с расстройством обычного мышления. Признаки вам известны: нарушения сна, галлюцинации, спонтанные образы. Однако мы, психологи, тестировавшие пострадавших, обнаружили еще кое-что: эти люди способны решать задачи намного быстрее, особенно в оперативной, экстремальной обстановке, где важней не теория, а своевременная реакция. Все они живы, хоть это новое качество не всем дается безболезненно, однако не все способны активно работать. Но до сих пор это были люди в возрасте, и оттого решение направлять на вахту тех, кто помоложе, и было принято недавно."
"Мы не можем сказать, что ваша стажер - тот самый случай, а только лишь, что симптомы те же, но течение случая легче. По сути, она инфицирована чем-то в малой дозе, и может быть, получила нечто вроде прививки. Возможно, эта желто-зеленая пыль - споры лишайников - и есть носитель информации, древнего опыта планеты, передаточное звено от кого-то или от чего-то. Может быть, просто возбудитель, катализатор мысли... Похожие случаи были отмечены и на Земле, и на других планетах, с другими растениями, носителями, но только тут они выражаются столь отчетливо."
"Ваша стажер теперь - бесценный казус, как бы это цинично ни звучало. Ваша задача теперь - сберечь её, особенно психику. Ей будет трудно привыкать к этой новой роли. Вы, как опытный руководитель, обеспечьте все, что можно. Судя по ее прошлому, она любит... изыскания, особенно самостоятельные, дайте ей это. Пусть займется зондом, например, когда до него доберетесь. Пусть отладит всю начинку станции, когда новое ПО поступит. Пусть идет в маршрут, в конце концов, решите, куда и насколько. Команду, однако, лучше не будить, не подвергая риску. Вы сами справитесь, но если что, решение за вами. Будьте с ней как отец, как брат, подружитесь, наконец, но не потакайте чересчур: она может догадаться, что за этим кроется. ППовышеная интуиция, учтите это"
"Весной прибудет не только обычная вахта, но еще и группа специалистов. Ашату придется вывезти и изолировать, как и предыдущих пострадавших, на центральной базе корпуса, изучить все аспекты нового поведения. Целый институт готов заняться этим феноменом, и он срочно создается. Это будет еще одним ударом для неё, так что не говорите ей заранее, а лучше и не думайте об этом. Это лишь моё предположение, но она может чувствовать острее, чем мы с вами."
"Есть еще одно, теперь совсем уж необычное. Судя по ее записям, пыль создала некие структуры в электронике зонда. Возможно, это добавило интуиции, разумности и электронным мозгам. Была ли это чья-то осмысленная попытка передать опыт неживым устройствам, или случайное совпадение атомов, мы не знаем. Возможно, разумность излучает определенную волну, имеет свою частоту, тембр. Возможно носители просто реагируют на этот тембр, выстраивая цепочки, подобные аминокислотам белковых структур. Судя по поведению зонда, это не исключено. Вам надо добраться до него, и изучить то, что осталось. Мы не можем сказать наверняка, но такая вероятность есть, не упускайте её. Похожие структуры, судя по КТ, обнаружены и в легких стажера, отчасти в мозгу. Это не болезнь в прямом смысле, а легкий налёт, надстройка, симбиоз, если верить нашим микробиологам. Так что ее организм, разум, тоже может работать по-другому теперь, имейте это в виду."
"Не все я вам могу сказать, но главное вы, думаю, поняли. Дальше решайте по ситуации самостоятельно, пишите отчеты. По сути, ваша вахта может считать свою прежнюю задачу выполненной, теперь стоит другая цель: мы просим вас принять участие в исследовании разума, и отменяем задачи наружных изысканий. Недра и география не так важны, как главный вопрос человечества: передача опыта между людьми, от поколения к поколению, напрямую, развитие мысли и разума."
"Напоминаю, это неофициальное письмо. Инструкции вы получите чуть позже, над ними работают наши специалисты. Они придут к вам привычным путем, в том числе в виде программных обновлений для всей вашей электроники. Это мое письмо уничтожьте, воспользовавшись ссылкой в самом низу. Оно будет удалено во всех копиях и с промежуточных носителей. Инструкции будут более конкретны, но без моих к вам личных просьб и предположений."
"Да, и привет Ашате, она знает меня. Я отбирал молодежь и дал ей рекомендацию на вашу станцию, знаком с ее отцом. Раскаиваться мне в этом или нет, не знаю теперь... Она о многом догадается, как мне кажется, но дадим ей время, не будем подсказывать и облегчать задачу."
----------- Ашата: день сорок седьмой -----------
Было неловко топать в одиночку по пустынному коридору станции. В её распоряжении снова оказалась вся база, как будто шла обычная изыскательская вахта. Однако теперь в медпункте ютился сам Командир. Все вроде по инструкции: карантин, разделение чистых и нечистых, но как-то навыворот вышло. Ашата удрученно хмурила густые темные брови: вытерпела бы и в тесной клетушке, но Командир пояснил, что поступило серьезное обновление всей системы, и лучше ей, как программисту, иметь доступ ко всему непосредственно. Она, впрочем, пока справлялась удаленно, по сети, не было повода вскрывать щитки и лезть в начинку. Душа была не на месте от этой странной изоляции, отчасти обидно за Командира. Впрочем, на остальной части души, не связанной с Командиром, было легко: невпроворот привычной, нужной работы, некогда скучать, одним словом. Апгрейды надо устанавливать, проверять каждый зонд, каждое транспортное средство, каждый модуль, комбез, планшет, словом всё, где есть электронные мозги. Это поможет бороться с пылью, как поясняла сопроводиловка. Обещали доставить и новые фильтры, чипы, вот тогда уж точно придется брать отвертку, паяльник, универсальный инструмент. Выговор, похоже, был отложен до весны, до прибытия смены, а пока все классифицировано как форс-мажор. Так, по крайней мере, мельком признался Командир, смущенно раздувая усы. Все это странно и похоже на отсрочку, но пока не приходит на ум, что именно уготовила инспекция корпуса. Да и не было времени думать, загрузка пошла приличная, сроки сжатые. Пахать в одиночку, впрочем, ей было не впервой.
Ашата смирилась, сжилась с абстракциями, всплывающими то и дело во сне, а иногда и наяву. Именно они приносили свежие идеи. Было чуднО работать с земными, понятными программами, железяками, и вместе с тем параллельно принимать чужеродные ассоциации. Они странным образом сочетались с ее навыками, работой, и даже с ее прошлым, с детскими воспоминаниями. В памяти всплывали отец с его геологическими теориями, бесконечными экспедициями, его споры с коллегами по связи, да и у них дома... Вспоминалась мама с её верой в древние восточные предания, привычные домашние ритуалы, статуэтки, барабанчики, амулеты, свечи, и вдруг, как всплеск волны в тихом омуте, приходила мысль, что вовсе не пыль, и не споры лишайников несут информацию, а куда более мелкие, глубинные, сложные, скрытые в пыли структуры, на уровне молекул, кристаллов, атомов. Может эта ритмика - неощутимого, волнового характера. Похоже, древние философы, знакомством с которыми гордилась мама, умели ловить эту волну. Возможно, вся интуиция - оттуда, из вечного вселенского шума, сигналы общего поля, на какой-то особой частоте. Обрывки чьих-то мыслей, идеи умерших людей, души незнакомых, давно ушедших в пыль существ: словом, неясно, чьи именно. Получается, что всепланетная пыль, зелено-желтые споры лишайников - только среда, основа, повод проявиться для этих посланий. Здесь на планете богатство растений, тысячи видов лишайников, мириады спор разного вида, размера, характера, рисунка, возможно и микроорганизмы в состав пыли входя. Многие частицы, вещества, молекулы способны строить цепочки, подобные генам, наверно, это и сыграло роль. Где-то среди всей этой органики зацепились обрывки информации, и с помощью пыли, тумана, спонтанных структур проникают даже в искусственный разум электроники.
Подвижный туман... Этот вихревой, струйчатый кисель кажется подневольным: что-то гоняет его с места на место, как метла, как вентилятор гоняет мусор и пыль. Желто-зеленый, желто-бурый цвет придают ему споры, а вот что задает ему ритм, разгоняет и тормозит потоки... Непохоже, что сам он бродит туда-сюда, по своему усмотрению. Ашата вживую видела, как выглядят струи тумана и вихри сверху: пожалуй, она одна. Интуиция сигналила: туманом что-то управляет. Если вдуматься, то, прогревая поверхность в одном месте и закрывая от нагрева в другом, вездесущие лишайники могут и вихри создавать, и регулярные потоки, чтобы разносить споры с вершин до воды, или взметать пыль до стратосферы. Правда ли это, разумны лишайники хоть в небольшой мере, или это спонтанная реакция, поймут только биологи после экспериментов. Вообще, откуда взялась жизнь на Земле, например, из спор, из микроорганизмов? Ученые знают лишь пятую часть всего, что носится в земной стратосфере, откуда же прочие четыре пятых заносит? Ашата удивлялась донельзя этим новым своим интересам, вопросам, которые сами к тому же подтягивали ответы из неизвестных сфер. Как будто заложенное в ней с детства цеплялось за эту волну, качалось с ней в такт, и отзывалось разгадками. Учеба без учителей: теперь Ашата знала, как это происходит. Понимала, казалось, столько, сколько вся экспедиция, могла сама подсказать специалистам многое о планете, о жизни, о связи явлений.
Работа по обновлению аппаратуры вроде пошла к концу, пусть свежая начинка пожужжит там и сям, потом прогоним новые тесты... Все ближе задачка с упавшим зондом: Ашата предвкушала это, как подросток сладкое на после обеда, как бонус после дежурных дел. Облизывалась мысленно на этот поход к загадочному аппарату, строила планы, как идти, каким маршрутом, что брать и в каком составе выдвигаться. Боялась загадывать, пойдет ли Командир: он вроде не против, и даже сам намекал, что надо, мол, закрыть вопрос, иначе зазря вся самоволка. Ашата откровенно ухмыльнулась в ближайшее зеркало, точнее, в полированную гладь очередного аппаратного щитка. Вгляделась в отражение: скулы выдались сильнее, нос чуть заострился, в уголках глаз так и остался желто-зеленый отсвет, контрастный вкупе с темной радужкой. Лицо её производило теперь диковатое впечатление, но Ашата знала: это лишь пигмент, растворенный в слизистых оболочках, плюс общая усталость. Казалось, стали острее даже кончики ушей: "ну прямо зеленоглазая женщина-кошка... Интересно, оттолкнет ли этот новый, ведьмоватый облик Командира?" Вряд ли он разглядел толком, как выглядит теперь его подопечная, только редкие встречи через полупрозрачную перегородку, ну и видеосвязь сквозь малый экран... Вообще он как-то слишком дружелюбен, непривычно мягок, отзывчив, и это, признаться, слегка настораживает. Нет ли инструкций сверху на этот счет? Вроде в системных сообщениях не мелькало, а в личную почту Ашата не стала бы лезть, не по ней. "Но если пойдет он в маршрут, а может и во всем прочем навстречу, раздернет, наконец, этот занавес, если насмелится нарушить инструкции, то можно дать ему шанс, и к черту тогда подозрения". На этом интуиция смолкала, но Ашате не впервой было бросаться с головой в омут. Мало того, она умела и выныривать из глубин.
Ашате стало душно на базе в последнее время. Параметры климата были все те же, земные, и вроде бы не с чего томиться, но хотелось прохлады и горного воздуха. Она вспомнила, как спокойно дышала в открытой атмосфере, в горах и на плато, где кислорода поменьше. Втихушку снизила его содержание, а заодно и температуру по всей базе, перепрограммировав контроллер. Стало заметно легче, а командиру, впрочем, оставила прежний режим: медпункт снабжался автономно, на случай проведения процедур. Ни слова об этом она не сказала ни прямо, ни в дневник, сама не зная, отчего. Риска ведь нет ни для кого, значит, и не о чем докладывать наверх... Что-то, однако, беспокоило её в самой себе, не зелень в глазах, не снижение кислородного аппетита, а какая-то отрешенность от всего привычного, от изыскательских задач, от быта. Она будто плыла по реке непонятно куда, вместе с тем удаленно и четко выполняя рабочие функции. Причем давалось это легко, разум работал четко над задачами, а тем временем невидимый собеседник или, скорее, туманное облако занимало все больше места в мыслях, в мозгу, и даже в ощущениях. Не вытесняя прежних эмоций, навыков, знаний, а пополняя их, тем самым расширяя горизонт, отвлекая, уводя от привычного, земного.
Ашата чувствовала новое в себе, но пока старалась не думать об этом. Еще один уровень познания, а может быть, и перехода в другое качество... Как восхождение на вершину, или одиночный далекий маршрут разделяет то, что было до и то, что будет после. "Сама виновата в этой самоволке, и если цела теперь, придется за это расплачиваться", - удрученно решила она, сжав упрямые скулы. Теперь не просто иллюзии или подсказки, а будто еще одна сущность звучала извне, отвечая на вопросы. Это не было похоже на раздвоение личности из юношеской фантастики. Ее вовсе не тянуло спорить с этим новым, как с обычным собеседником. Скорей приходилось вызывать на откровение, как на сеанс связи, провоцировать, задавая загадки. Но это "оно" было теперь всегда наготове, каждый новый отзыв приходил все раньше и звучал четче, как будто подстраивалась их связь, улучшалась передача, формировалась система сигналов. Собеседник этот был непохож на живое существо, ощущался как облако разума, или скорее остатки туч в виде отдельных клочьев, разметанных прошлой грозой. Как будто одной лишь Ашате было сподручно собрать эти обрывки мыслей, и к ней они тянулись, как к центру нового вихря, всплывая поодиночке из зеленоватого тумана.
Приречное плато... Отец был бы рад побродить вместе с ней, да и один, любил он такие казусы. Даже на отдыхе все что-то копал, исследовал, спорил с коллегами и сам с собой. Его пыл, энергия выталкивали еще одну мысль на поверхность, подобно как из мерзлоты всплывают постепенно камни. Шары - это, возможно, реликты древнего океана, а может и древней реки, впадавшей в океан. "Наверно, не так уж скучно быть геологом! Надо будет добраться туда, когда-нибудь, одной или вместе с Командиром, да и с другим напарником неплохо. Эх, остаться б еще на одну смену, но не позволят, нельзя, еще этот досадный карантин, медицина... Заставят сидеть в изоляции, проходить диагностику, решать задачки, тесты, ох, чует моё сердце. Надоедает уже и отладка программ. Сбежать бы в самоволку, но надолго. Пойти туда, на туманное плато и дальше, вдоль по реке к океану. В конце зимы, когда не летают зоркие беспилотники, но есть еще снег. Есть аварийные снегоступы, по снегу можно идти быстро. Нет лишайников, их ледяные заросли не мешают продвигаться. Светило к весне уже ходит кругами, начинаются яркие, пронзительно светлые дни... Удивительное время, если вдуматься. Что-то там есть, за кромкой плато, куда спирали спутников еще не ввинтились, а зонды редко заносит. Стоп, рано заглядывать за горизонт, пусть интуиция помолчит, не отвлекает." Ашата научилась приглушать лишние мысли, как громкость в наушниках. Казалось иногда, что её саму кто-то слышит: эти пылкие мысли, яркие образы, наверное, сами генерировали волны, идущие как круги, в некоем инфо-поле.
"Тьфу, бред. Мне надо на Землю, в отпуск, к родным, к друзьям: все успокоится и будет хорошо". В этом последнем она отчего-то не сомневалась, а может облако шепнуло: поддержу, мол. Ашата улыбнулась еще раз, показала язык отражению, и зашагала по коридору к медпункту, повидать Командира, поговорить через прозрачную перегородку. Можно, конечно, общаться и по связи, но последние дни меж ними легло новое понимание, какой-то общий настрой. "Дай пять", - шутил Командир, - "или лучше десять, пока обняться не можем". Он прижимал свои ладони к пленке, Ашата со своей стороны, и ей казалось, тепло идет даже сквозь толстую, запотевшую преграду. А может, это была просто разница температур.
------------------- ОТ АВТОРА -------------------
Туманное плато существует, как и каменные шары. Протекает где-то далеко и река, в горах прямая и порожистая, на равнине извилистая и полусонная. Автору доводилось идти вдоль прижимов и сплавляться по ней. Есть и места на планете, где крутится компас и сбивается электроника.
Характер и внешность главной героини собирательные, любые ассоциации с реальными людьми - это случайные совпадения.
Разумны ли лишайники, передается ли информация с помощью спор, пыльцы, на уровне вироидов и прионов - автор не знает, но интуиция подбрасывает всякое ,)
Запоздалый эпиграф:
"Всё не то, чем кажется, даже если кажется ничем": Вашата, древний ведический мыслитель.
Планета без бурь
© Copyright: Алексей Ле, 2022
Свидетельство о публикации №222061500968
Свидетельство о публикации №222061500968
Рецензии