Д. Часть вторая. Глава вторая. 5

     Ровно в 12:30 Леонид появился на работе и, кивнув Татьяне в качестве приветствия, налил себе полную чашку чёрного кофе и занял своё директорское место. Раньше ей всегда импонировала его пунктуальность, его порою маниакальное стремление к точности, объективности и поистине воловье трудолюбие. Но сегодня этот идеальный, выверенный по метроному приход в офис вызвал у Татьяны мучительный приступ раздражения. Она с трудом, механически выдавила из себя улыбку, на которую муж, впрочем, не обратил никакого внимания. В самом деле, подумала она, почему он ни разу не позволил себе опоздать? В этом ей сейчас почудилась какая-то спесь, горделивое самолюбование собственной правильностью, немой укор тем, кто не отличался подобными качествами. Татьяна тут же одёрнула себя: какая глупость! Это всё нервы, паническое состояние, в которое её ввергло электронное письмо. Совершенно ясно, что ни о какой шутке не могло быть и речи. Прежде всего – эта мысль только что пришла ей в голову – писавший был, очевидно, хорошо осведомлён о распорядке дня во "Всёпокупайке". Он назначил встречу на 13 часов в "Золотом руне", до которого было минут десять хода. Следовательно, ему известно время появления Леонида и то обстоятельство, что выйти по своим делам Татьяне легче всего именно в указанный момент. Скольким людям об этом известно? Всем сотрудникам наземного офиса – это шесть человек – и трём-четырём очень постоянным клиентам. Подозревать кого-то из них было дикостью, и всё же... никогда нельзя знать наверняка. Конечно, любой из их подчинённых сильно рисковал, если б затеял подобную игру. Да и как, спрашивается, они могли что-то узнать? Татьяна была очень осторожна, всю переписку сразу удаляла, вела её со специально для этого выделенного ноутбука, который берегла, как зеницу ока. А что до постоянников, то им-то и вовсе не с руки ворошить грязное бельё. Это всё люди солидные, состоятельные, с устоявшимся взглядом на жизнь. Не то, не то, она сейчас совсем не о том думает! Сколько там сейчас времени?
     Татьяна подняла глаза на часы. Уже без четверти! Как же она так замечталась и чуть не упустила момент? Нужно срочно отправляться на встречу, срочно что-нибудь придумать... всё равно что. Она так и не смогла разработать никакого плана. Да и какой тут план, если ей ничегошеньки неизвестно? Единственное, чего нельзя делать – это опаздывать. Автор письма может подумать, что она не придёт, и тогда... тогда всё пропало.
     Татьяна решительно сжала губы.
     – Я прогуляюсь немного, – ровным тоном сказала она мужу. – Мне что-то трудно дышится.
     На какой-то короткий момент ей захотелось, чтобы он начал расспрашивать, проявил участие, предложил вызвать врача. Тогда не пришлось бы идти в это кафе и что-то решать, можно было бы пустить ситуацию на самотёк – и будь что будет! Но Леонид лишь хмыкнул и равнодушно пожал плечами.
     – Да, конечно, пройдись. Можешь особо не спешить.
     Татьяна оставила его одного, вышла в коридор и прошла мимо сотрудников, которые при её появлении с особым усердием уткнулись в мониторы компьютеров. Она двигалась медленно, внимательно наблюдая, не поднимет ли кто-нибудь из них глаза, не выдаст ли себя. Но нет, никто этого не сделал, все вели себя привычно и естественно. Значит, не они, решила Татьяна. Действительно, слишком сложно. Нужно было найти сообщника, который бы пришёл на встречу, а посвящать в такие дела другого человека... Нет, тут определённо кто-то случайный, кто-то со стороны, кто-то, сумевший собрать на неё достаточно материала. Но каким образом? Татьяна чувствовала, что голова у неё идёт кругом.
     Она вышла на улицу и, скорее по привычке, чем действительно опасаясь слежки, оглянулась по сторонам. Всё было спокойно, никого подозрительного вокруг. Сколько раз пробиралась она вот так, оборачиваясь и вздрагивая от каждого резкого звука, на встречу с N.! Однако то было другое, совсем другое. Там её всегда ждали его глаза, его мягкие руки, его любовь… несоразмерная для столь пустячной опасности награда! И Татьяна не колеблясь шла на риск. Теперь же впереди ждала неизвестность в лице человека, сумевшего проникнуть в её тайну и начавшего уже копаться в ней своими грязными пальцами. Выдержит ли она столкновение с ним?
     Десять минут, которые Татьяна шла до «Золотого руна», показались ей очень долгими. Она не спешила, даже нарочно сдерживала шаг, всё пытаясь представить себе этого страшного человека. Но воображение отказывалось прийти ей на помощь, рисуя лишь совершенно шаблонные образы злодеев, которые она видела в фильмах. Вот и кафе, в котором она не раз коротала обеденный перерыв. Над входом красовалась вывеска в виде золотошёрстного барашка с большими грустными глазами, который словно предвидел свою незавидную судьбу. Раньше он казался Татьяне милым, но сейчас она посмотрела на него с отвращением и резким движением распахнула стеклянную дверь. Вошла внутрь, сделала несколько шагов. Дальний от входа столик в углу… Значит, это тот, возле маленького окошка. Она сощурила чуть близорукие глаза. Да, там кто-то сидел. Сердце больно стукануло в груди. Сейчас всё должно определиться. “Только не подавай виду, что боишься”, – сказала себе Татьяна. Но как не подавать, когда у неё трясутся все поджилки?
     Она подняла голову повыше, откинула со лба непослушную прядь. Нужно во что бы то ни стало показать этому подонку, что она спокойна и письмо не вывело её из равновесия. Он сидел, держа спину очень прямо, и вертел в руках соломинку для коктейлей. Подойдя почти вплотную, Татьяна смогла его, наконец, рассмотреть – и опешила. На киношного злодея этот человек походил меньше всего. Никакого там заросшего щетиной подбородка, насупленного взгляда или кривой ухмылочки. Худенький, небольшого роста, в смешных круглых очочках, на вид лет двадцать пять, не больше. Лицо какое-то нелепо-костлявое, с сильно выпирающими скулами. При её приближении он ещё больше выпрямился, словно под воздействием магнита, и резким движением отбросил трубочку.
     Татьяна подошла вплотную к столику и поставила на него сумочку. Последовала немая сцена. Казалось, оба находились в замешательстве и не знали, с чего начать разговор. Потом сидевший хмыкнул и угловатым движением ладони указал на место напротив:
     – Вы садитесь, в ногах правды нет.
     Это пословичное выражение прозвучало странным диссонансом всей ситуации. Татьяна машинально послушалась, тяжело опустилась на стул. Её начало мутить – видимо, последствия стресса, промелькнула мысль.
     – Пожалуйста, меню, – тут же услужливо подскочил официант.
     Татьяна сделала отрицательное движение, но её сосед неожиданно заботливым тоном произнёс:
     – Возьмите чая. Очень вкусный. Вам нужно глотнуть горячего.
     Она бессмысленно посмотрела на него, потом на официанта, который немедленно нацепил на себя вежливую улыбку.
     – У нас есть чёрный, зелёный, белый, каркаде, фруктовой… – бодро начал рапортовать он. – Можно в чайнике или чашке…
     – Давайте чёрный, одну чашку, – чуть слышно проговорила она.
     – Сию минуту.
     Официант растворился, и снова установилось молчание. Татьяна старательно отводила глаза, стараясь не встретиться со своим мучителем взглядом. Он же словно сам не знал, с чего начинать и о чём говорить. В полном безмолвии они дождались, пока официант принёс заказ, стукнул чашкой о столик, пожелал приятного аппетита. Прошло ещё две минуты. Только тогда, решив, что всё превращается в нелепый фарс, он вдруг заговорил:
     – Можете называть меня Юрием. Впрочем, неважно. Но мне так нравится.
     Татьяне вдруг стало смешно. “Какая глупая ситуация, – вертелось у неё в голове. – И какой он весь… ненастоящий. Я сейчас расхохочусь, нет, правда, я сейчас прямо тут расхохочусь”. Но усилием воли ей удалось сдержать подступавшую к горлу истерику. Собрав остатки сил, она тихо сказала:
     – Моё имя, полагаю, вам хорошо известно.
     Юрий нервно поправил очки и опасливо посмотрел по сторонам.
     – Да, ваше имя я знаю, Татьяна Васильевна, – заговорил он почти шёпотом. – Мне… многое о вас известно. Впрочем, вы это, конечно, уже поняли… из письма. Извините, что пришлось действовать таким образом, но… я не нашёл другого способа. Вас не так легко застать одну.
     – А вы подумали… что письмо мог прочитать мой муж? Или кто-то из коллег?
     Юрий чуть насмешливо блеснул очками.
     – Вероятность, конечно, всегда есть, – с расстановкой сказал он. – Но я провёл необходимую разведку, заходил в офис – в ваше отсутствие, конечно. У вас с супругом у каждого свой компьютер. Полагаю, у него нет привычки просматривать вашу почту. Он произвёл на меня впечатление человека серьёзного.
     – Он замечательный человек! – выпалила Татьяна и испугалась, не узнав свой голос.
     Юрий нервно поёжился.
     – Прошу вас, не надо так громко! Не в моих и не в ваших интересах быть услышанными, – зашептал он. – Да, ваш муж замечательный человек, тут вы правы. Это одна из причин, почему я решил вам написать.
     Татьяна между тем уже устыдилась своего порыва и того шаблонного комплимента, которым она наградила Леонида. Глупо, как же это глупо… и мерзко!
     – Что за чушь? – выдавила она из себя. – Решили мне написать, потому что мой муж замечательный человек?  Если б вы так его уважали (чему я не верю), то прямо бы пошли к нему и всё рассказали. Или кишка тонка?
     Очки напротив блеснули почти злобно. Зверь начал показывать свои зубы.
     – Кишка тонка, говорите? – насмешливо проговорил он. – Что ж, пожалуй, так. Я на звание героя и не претендую. Не всем быть чистенькими и правильными, как вы. Ну, с точки зрения вашего окружения, потому что мы-то с вами знаем, не так ли?..
     – Мне противны ваши намёки, и я не собираюсь отвечать.
     – Что ж, ваше право. А теперь смотрите вот сюда, – Юрий сунул руку в карман рубашки и извлёк оттуда диск. – На этом носителе есть много весьма любопытной информации. Ваша переписка с N. – с довольно пикантными подробностями. Её одной было бы достаточно, но я решил, что с видео, на которых запечатлена парочка ваших свиданий в парке, впечатление станет более полным.
     Татьяна почувствовала, как внутри у неё всё оборвалось. Значит, надежды на недоразумение уже не осталось. Её губы бледно и болезненно скривились.
     – Вы отвратительны, – выговорила она. – Вы... следили за нами? Взломали мои мессенджеры?
     – Именно так, – удовлетворённо кивнул Юрий. – Пригодились всё-таки на что-то мои навыки программиста. Вы уж не обессудьте, ничего личного, как говорится, на вашем месте могла оказаться и другая... неверная жена.
     – Я не собираюсь дальше выслушивать...
     Он насмешливо почесал щёку.
     – Извините, Татьяна Васильевна, но на вашем месте я бы не ударялся в крайности. Это слишком опасная игра. Ангельским терпением я не обладаю, могу и занервничать... Ну, вы понимаете...
     Она вдруг ощутила холодное, пустое равнодушие. Худшее уже произошло, так какой смысл теперь переживать? Всё равно она теперь в руках этого мерзкого программиста, и он может ставить ей любые условия. Почему бы и не выслушать его? Татьяна взяла в руки чашку, поднесла к губам, сделала быстрый горячий хлебок. Пусть хорохорится, решила она, пусть бравирует той властью, которую он над ней получил. Опасен не тот, у кого оружие, а тот, кому нечего терять.
     – Чего вы хотите? – спросила она.
     Кажется, Юрий не ожидал столь спокойно заданного вопроса. Некоторое время он с недоверием смотрел на свою жертву, затем пожал плечами и быстро зашептал:
     – Диск я вам отдам, чтобы вы убедились – никакого блефа. Разумеется, это лишь копия. За оригинал я прошу триста тысяч. Срок – неделя. После передачи денег вы получите диск, сможете забыть обо всей этой истории и продолжить встречаться с вашим Ромео, если захотите.
     – Оставьте ваши советы при себе. Где гарантия, что вы уничтожите все копии, которые у вас есть и не начнёте шантажировать меня снова?
     Юрий иронически усмехнулся.
     – А какие вы хотите гарантии? Моё честное слово? Ему вы всё равно не поверите. Но я скажу вам так, Татьяна Васильевна, – я человек разумный. Я знаю, что любые требования имеют предел. И заходить за рамки неумно и небезопасно. Поэтому ровно через неделю на этом же самом месте я жду от вас указанную сумму, после чего исчезаю из вашей жизни, и мы оба благополучно забываем этот маленький инцидент. Вам всё ясно?
     – Вполне, – чуть слышно произнесла Татьяна.
     – Ну вот и замечательно. А теперь позвольте откланяться, не смею больше досаждать вам своим обществом, как говорится. Арриведерчи, Татьяна Васильевна, связь со мной можете держать по электронке.
     Он быстро встал, в последний раз оглядел зал и, не увидев ничего подозрительного, поспешил к выходу. А Татьяна ещё долго сидела неподвижно, тупо уставившись в остывший чай и механически двигая побледневшими, переставшими её слушаться губами, будто старалась подобрать какое-то магическое слово, которое бы разрушило чары и освободило бы её от неизбежности надвигавшегося кошмара.