Глава 11. Гиинн. В клубе

На подходах к клубу у меня опять возникло желание развернуться и уйти. Но идти было некуда, у матерей сегодня гости, а базар, которые разводят восемь синн одновременно я манал наблюдать, так что до полуночи мне надо куда-то деться в любом случае. Не говоря о том, что без Геашшеа меня в последнее время ломает больше, чем без пластыря.

Каждый раз, как иду в клуб, в голове одни и те же мысли: почему все так по-дурацки устроено? Еще вчера ты был в одном возрасте и ходил в любимый клуб поколения, в бары поколения, в игровые поколения, на собрания поколения. А потом всего лишь проходит одна ночь. Планета просто завершила очередной оборот вокруг своей оси. Мир не перевернулся: небо по-прежнему розовое, облака по-прежнему гонит ветер. Синна Миауанна по-прежнему шляется за покупками не снимая с чешуек распрямлялок. Син Уйрхемм по-прежнему выпускает кишечные газы с подбулькиванием, сидя на лавке возле своей калитки, и сиреневое облачко вокруг его задницы не рассеивается вообще никогда, а ты…

Ты уже должен почему-то ходить в другие клубы, бары, игровые и собрания. И в те, к которым ты привык за последние годы, тебя не пустят. Это как школа: закончил начальную – перешел в среднюю. Закончил среднюю – перешел в переходную. Закончил переходную – перешел в старшую. И так далее. Каждая школа – это другое здание, другие учителя, другие плакаты на стенах и растяжки на дверях, другие уставы и другие чахлые синны в буфете разливают бледный компот по плохо промытым витым стаканам (интересно, почему эти синны все всегда такие тощие, а стаканы - непременно витые?).

Иногда вместе с тобой переходит в следующую школу кто-то из твоей предыдущей школы, но всегда не все, и всегда они растворяются в толпе новых одноклассников, уходя в них – а ты просто легкое напоминание о предыдущей школе.

Но в школах ты проводишь меньше лет в каждой. А тут ты столько лет сидишь в одном потоке поколения и не понимаешь, почему вдруг не можешь больше ему принадлежать, а можешь только смотреть с улицы внутрь, где уже сидят какие-то борзые малолетки, пускают самолетики из флаеров, хлебают из широких стаканов бледно-салатовый коктейль «Весна в деревне» и громко ржут во все их почти детские еще пасти. А у тебя при попытке хотя бы приблизить руку в дверной ручке начинает пипикать паспорт, предупреждая всех вокруг, что ты старпер и должен идти в другое место. Вчера был не старпер, а сегодня да! Один день, да что там, один час – и все, ты выкинут из привычного круга. Иди ищи заведения твоего потока, да.

Это такое унижение – подходить ко всем приглянувшимся дверям и напрягаться внутренне: запипикает паспорт или нет. Все проходят через этот стыд. Кто-то даже отказывается вообще посещать социализаторы, замыкается дома и гуляет только по улицам. Хорошо, что хотя бы парки не поделили на поколенческие сектора, только там и есть немного свободы. Иначе все интроверты просто умирали бы в одиночестве.

Я подошел ко входу, словил разрешающий сигнал паспорта, дверь открылась и я шагнул в лайт-стробоскопную кашу.

Сегодня был день звука, так что фоном играло что-то из драмлесса. Я не очень люблю этот стиль, без четкого ритма меня внутренне сносит – как на «пикселях» бывает иногда: ощущение, что ты находишься внутри мягкого скелета, и тебя там смещает то вправо, то влево от центровой оси. Вестибюлярный аппарат козлит. Хотя грех жаловаться – у «пикселей» это меньшее из зол: слышал про случаи, когда людей штырило всего пару часов, а отходняки длились по нескольку дней.

Я огляделся.

Народу было прилично, большинство диванов занято. На одном из круговых сидел Геашшеаа – как всегда, с толпой прихлебателей. Едва мой глаз выхватил его из толпы, как стало легче, будто фонарик включили. Места там были, но без приглашения подсаживаться к таким персонажам не принято. К счастью, рядом, впритык к его дивану, было место на соседнем круговом. Причем с этого места я мог видеть его без необходимости вертеть головой. Туда я и сел.

До чего же скучно.

На моем диване обсуждали вечность:
- ...сгусток становится слишком большим. И тогда происходит Большой Взрыв и зарождается новая Вселенная. Тот, кто попал в Сгусток последним, рождается заново. Это реинкарнация. А реинкармация это другое: те, кто в течение жизни не усвоил каких-то уроков или наделал кармических ошибок, не уходят в Мейруунм, а возвращаются снова в другом облике и снова переживают аналогичные ситуации, пока не переработают эти истории и не отчистят пятна со своего энергетического тела. И вот тогда…

За спиной у меня приглушенно обсуждали какого-то Нессгээ:
- ...ну воевал он, понимаешь?
- В смысле воевал? Где?
- В Тъоурке Стреине.
- Да ладно. Как его туда занесло-то?
- Добровольцем пошел. Язык откуда-то знал, сам, что ли, выучил, не знаю. Про войну тогда скрывали, он узнал только спустя полгода после начала и сразу рванул туда. Как-то прошел все кордоны, подмазывал, наверное. В общем, вышел он оттуда живым, но со слегка сдвинутой крышей. Говорили, что у него там любовь случилась, их обоих взяли в плен и его парня запытали у него на глазах до смерти, а его самого спустя месяц...

На соседнем диване возбужденно фонтанировала какая-то синна:
- …они просто бесподобны! Оба! Я мечтаю, чтобы сделали совместное выступление! Это был бы фурор! Если ипны их обоих запустить одновременно на один экран, это было бы новое слово в современном искусстве!
- В смысле, наложить? Записи? – не понял ее кто-то с хриплым голосом.
- Нет, обычное ипно-шоу, только дуплетом и на один экран! СвятоЛево, неужели мне одной это пришло в голову?!!
- Если до сих пор никто этого не придумал, значит, есть какие-то технические или моральные сложности. Снить на публику – это тебе не запись, скольких уже дисквалифицировали за подделки…

На диване Геашшеаа сегодня заседали философы:
- …я вот считаю, что мы живем с одной целью – жить. Весь жизненный процесс – это сбор информации, которая накапливается в мозгу и которую мы просто не умеем вывести. Мы – собиратели контента, который кому-то нужен для какой-то не известной нам биг даты. В момент умирания она вся перегоняется на какой-то другой условный носитель – говорят, что вся жизнь пронеслась перед глазами, но это просто выгрузка…

Я вздрогнул: к дивану Геашшеаа подошел тот парень со странным ногтем, что открыл мне пластыри в парке. Он весело хлопнул говорившего по плечу:
- Гениально! В библиотеке когда был последний раз?.. Сходи-сходи, тебе понравится.

В этот момент его взгляд упал на меня.
- О, вот это да! И ты тут? Давай к нам, что ты там сидишь в одиночестве?

Мне очень хотелось к ним на диван, ужасно хотелось, но я постарался всем своим видом показать, что мне вообще все равно, где сидеть. Пожал плечами, дождался второго приглашения и, неторопливо поднявшись (ух, чего мне это стоило), пересел к ним.

- Как тебя зовут-то?  Я Нугаамм, - он протянул руку. Я пожал ее, хоть и не люблю этот ритуал.
- Гиинн.
- Ну, вот и познакомились.

...Все это время Геашшеаа сидел с полуприкрытыми глазами и рассеянно мешал соломинкой в стакане. Соломинка была серая с золотыми крапинками. Коктейль был золотым с серыми крапинками. Я для него значил не больше, чем посудомоечная машина, которая вымоет потом этот стакан. Но я попал к нему на диван, и теперь смогу каждый раз сюда садиться, приходя в Клуб.

Я посмотрел на Нугаамма. Пожалуй, я его должник теперь.

Хоть он об этом и не знает.