Православный русский мир. Крепким и сильным

Читайте историю той культурно-языково-государственной общности, которую принято называть Россией. К которой люди иногда себя присоединяют, с чувством достоинства произнося "мы".

Смутное время. Враги, польские захватчики, хотели нас захватить, нашу веру поменять, русский мир сокрушить. Иван Сусанин самоотверженно, геройски жизнь свою положил за... за правду, за веру, скажем так. Ещё говорят: жизнь за Царя... Оставил маленького Ванечку сиротой повторно... Минин, Пожарский... ну кто не слыхал...
Казанский собор...
Матушка Божия... Она всем помогает, если надо...

И собрался Собор.
И избрали Царя.
Первый Царь, избранный Собором. Михаил Романов. Возгордимся, братие, да? Может, в этом случае не грех возгордиться? Переполниться чувством осознания... хотя бы.

"Мы прогнали всех поляков,
Ляхов, турков, немчуру.
Всем ответ наш одинаков:
Нам они не по нутру!"

С чего началось правление Михаила Романова?
(Не читайте это дальше детям и впечатлительным!)

https://myhistorypark.ru/blog/mikhail-romanov/?city=msk

Москвичам начало правления запомнилось казнями.
Впервые Москва увидела казнь ребёнка. Ярким осенним утром 1614 года за Серпуховскими воротами при большом скоплении народа был казнён (повешен) трёхлетний Иван-царевич – сын Марины Мнишек. Сына у Марины взяли обманом, уверив её, что царь не будет мстить ребенку. Палач на руках отнёс его на Лобную площадь, завернув в шубу, – мальчонка в камере был в одной рубашке. Пока палач нёс ребенка к виселице, мальчик всё спрашивал, куда это дядя его несёт.
Мальчика повесили на толстой веревке, сплетённой из мочал. Ребенок был мал и лёгок, и поэтому веревку из-за её толщины нельзя было хорошенько затянуть. Узел на шее не затягивался и полуживого ребенка оставили умирать на виселице.

"За Царя!".. "За колхоз!".. "За кумач!"..
Нет скончания горя людского...
"Русский мир", ты палач! Ты палач,
ты палач! Нет названья другого".

А Вы скажете: так было везде в средние века. И "английский мир" был ещё хуже, а уж "польский мир" ещё хуже.
А я скажу: может быть заморский мир таким же. Но ху-же того, что я вам показала, быть уже не может!
 
Что делать нам, братие с сестрами? Гордиться? Или плакать? Или...