Мы там, где нас нет

   Артём вышел на улицу.
   Как всегда, с работы он ушёл последний.
   Сел в машину, завёл двигатель, тронулся.
   Ехал не спеша. Гнать он никогда не любил, но, всё равно, выскочившая на
дорогу собака заставила его по инерции резко вывернуть руль и влететь в столб.
   Проваливаясь в темноту, Артём успел подумать, что пёс выжил, так как слышал его испуганный лай.


   Отключив будильник, Артём поцеловал в плечо спящую жену, резво вскочил с кровати, оделся, умылся, поставил чайник и, громко запев песню: «Утро начинается, начинается…», пошёл в комнату дочери будить её, как всегда, щекоткой.
   У них сто-олько было планов на сегодня. Успеть бы всё.

   - Не устал? – Татьяна улыбнулась мужу, нёсшему на руках прикорнувшую дочь.
   - Ни капли, - ответил Артём, отвечая ей на улыбку счастливым взглядом карих глаз.
   Лето. Август. Дача. Вечер.
   Они по тропинке идут мимо поля домой.
   Да, день был шикарный: и речка, и прогулка по лесу, и в гости к друзьям сходили – дети несколько часов пытались убить батут, слава небесам, не смогли, и по два мороженых на каждого, и в догонялки даже успели…
   Теперь возвращались счастливые и уставшие домой.
   Поле закончилось. Тропинка разветвлялась на две: правая – домой, левая – к Лешему (так они называли дерево, у которого лишайник вырос двумя почти ровными овалами – как глаза, с носом-веточкой ровно между ними и двумя ветками по бокам, словно руки).
   Проснулась Маришка.
   Крепко обняла отца. Посмотрела ему в глаза, сказала: «Папочка, я тебя сильно-сильно люблю!» и поцеловала в щёку.
   Татьяна взяла дочь на руки.
   - Тёмушка, я очень тебя люблю. Мы очень тебя любим. – Она улыбнулась. – Иди, - и сделала несколько шагов по левой тропинке.
   - Нет! – так резко, что сам удивился, ответил Артём.
   - Иди, - повторила жена. – И помни: мы там, где нас нет.


   Артём кричал, но звука не было, будто Боль его проглотила и не давала ни малейшего шанса ему вырваться из её нутра.
   Открыл глаза – и увидел белый потолок.
   - Боже мой! – вскрикнула Татьяна. – Пришёл в себя, - и бросилась звать врача.

   Артём открыл дверь, вошёл в квартиру и, не разуваясь, отправился в кухню. Сел на стул и будто отключился.
   Из пустоты его вывел звонок в дверь.
   Он не хотел вставать, кого-то видеть и, тем более, впускать.
   И потому не двигаясь сидел.
   Но звонивший не отступал. И всё жал и жал на звонок.
   Артём сидел. Кто-то упорно не уходил.
   Тогда он встал, подошёл к двери и резко её распахнул.
   На пороге стояла испуганная женщина. От неожиданности она выронила поводок, и собака забежала в квартиру.
   - Ой, простите, простите, пожалуйста, - залепетала хозяйка пса, бросаясь за ним в комнату, куда он успел забежать.
   Ошарашенный Артём по привычке закрыл дверь и повернулся в сторону комнаты.
   Из неё вышла женщина, держа собаку на руках.
   - Простите! – не зная куда деть глаза и краснея со стыда, сказала женщина. – Он ещё щенок. Глупый. – И не зная, что делать дальше, так как Артём стоял каменным изваянием, зачем-то добавила: - Его зовут Том.
   - Том и Джерри, Том Сойер, Том Круз… - зашептал Артём.
   - Что? – непонимающе прошептала гостья.
   Хозяин прошёл мимо неё, вошёл в комнату, взял со стола фотографию и заговорил.
   - Ей нравился мультфильм «Том и Джерри». «Том Сойер» - это была последняя книга, которую я ей читал, а Том Круз был её любимый актёр. – Он замолчал, а потом, сдвинув брови, спросил: - Вы кто?
   - Я… - совсем растерялась несчастная женщина. – Я… Татьяна, - Артём ухмыльнулся. – Это из-за меня вы врезались в столб. Я не удержала Тома, и он выскочил на дорогу, а вы… вы…
   - Так это вы были в больнице, когда я очнулся? – спросил Артём. -  Плохо всё помню.
   - Да, - прошептала Татьяна. – Я очень виновата перед вами и не знаю, что сделать, чтобы вы меня простили.
   Мужчина молчал и смотрел на фотографию.
   - Когда… - Татьяна резко замолчала, поняв, что зря влезла, желая спросить «Когда это случилось?». Ему сейчас не до неё. Дура, зачем пришла.
   - Вчера… - ответил он.
   И женщина поняла, что Артём не потерялся во времени, нет: за то время, что она просидела в больнице, пока он был в отключке, Татьяна от его сослуживца узнала, что его жена и дочь случайно погибли два года назад, -  просто для него это было как вчера. Так больно и пусто.
   Ей тоже было так больно, когда у неё случился выкидыш. Больно и пусто. Всю жизнь. Как в тот день.
   И именно поэтому, зная, что его родных в квартире не будет, чтоб его поддержать после больницы, так как он после гибели жены и дочки продал квартиру и переехал в другой город – именно поэтому, чтоб не оставить его один на один с болью и не поддаться искушению – она осмелилась проследить за ним в день выписки и вторгнуться в его личное пространство.
   Щенок залаял, и они оба вздрогнули.
   - Простите, - сказала она. – Мне не с кем было его оставить.
   Артём, будто её не услышав, проговорил:
   - Она сказала: «Мы там, где нас нет».
   Татьяна поняла. Каким-то шестым чувством. Женским чутьём.
   - Всё правильно. Они здесь – в этом мире. Где вы помните о них каждый день, каждый час, каждую минуту, каждый вдох. А не в мире грёз, откуда так тяжело некоторым вернуться, потому что они пытаются заменить этот мир на несуществующий, где есть то, что они потеряли здесь. Но, в этом и смысл: иллюзия – это отсутствие, а память – настоящее. И пока болит сердце – столько они и будут жить.
   Артём посмотрел на Татьяну: удивлённо, потом понимающе, а затем с благодарностью.
   И из глаз его потекли слёзы.