Горбатые ловчие субмарин. Флотское эссе. III

          Горбатые ловчие субмарин. Военно-морское эссе. III
      

    Распрощавшись с курсантами, старший лейтенант Антипов спустился в офицерский отсек. Расположенный слева от трапа лючок  на камбуз был открыт и в его проеме стоял разнос с пробой  обеда. Признак приближающегося обеда. В отсутствие командира  пробовать пищу  должен был  он, помощник  командира корабля.  На корабле предобеденная приборка. Через минуту дежурный по кораблю доложит старпому о  завершении приборки. Следом подойдёт кок с пробой обеда. Ложка  первого блюда, кусочек второго, глоток компота и кок получает «добро» на раздачу еды, а дежурный по кораблю получит разрешение подать по корабельной  трансляции   долгожданный сигнал «Команде обедать».
               
     Сам по себе приём пищи  длится не более получаса. А вот потом начинается самый приятный   пункт в корабельном распорядке.  Его уже не объявляет дежурный по кораблю.   Обед  плавно перетекает   в   нечто странное  и  присущее только  военно- морскому  флоту.  До двух часов дня  жизнь на кораблях затихает и  погружается  в  сладкую послеобеденную  дрёму. На флоте  воцаряется так называемый  «адмиральский  час». Говорят, что адмирал после сытного обеда отдыхает, и не дай бог  кто-нибудь  грохнет железом и застучит деревом. Выходит,  работать во время  отдыха адмирала  никак нельзя.  Остаётся последовать  примеру  своего командира и, к общему удовольствию  флота,  погрузиться в часовую дрёму.

     Старослужащие, не уступая ни в чём тому адмиралу, в честь которого  пошла на русском флоте эта совсем не боевая  традиция, откровенно  укладываются на верхних  прицепных  койках  и погружаются в безмятежный  сон.    Даже  «караси» и первогодки полулёжа и полусидя, не снимая прогар,  пристраиваются на  нижних рундуках и впадают  в  оцепенение. Кто дремлет, кто  думает о тяжкой доли  первогодка  и вспоминает  далёкий  родной  дом, оставленную без присмотра девушку, от которой  уже какую неделю  не приходят  письма.  Для них этот  час вообще, что манна небесная  для  избранного народа, ибо всё остальное время у них нет и минуты, чтобы побыть наедине с собой.

     Корабельная  вахтенная служба, утомлённая  с раннего утра  рутинными заботами, тоже  отдыхает, правда в полной боевой готовности   на штатном месте пребывания. Только один на корабле человек  бодрствует, да и  то потому,  что  стоя  дремать можно, но несподручно, да и должен хотя бы  один человек на корабле,  в конце концов,  бдеть в пику  пресловутому адмиралу.  Это вахтенный у трапа. 
     Само понятие «адмиральский час» вошло во флотский  обиход во времена   самодержца  российского, основателя  русского флота, сиятельного бомбардира   Петра Великого и  означало  поначалу    долгожданное предобеденное   время, когда    на   кораблях команде  наливали  предобеденную чарку водки.  Этот флотский обычай, перенятый  Петром Первым на Западе,  пришёлся  по вкусу  не только на флоте, но  и всей русской  знати под  придуманным фольклорным названием «Адмиральский час», которое  стало настолько популярным, что  родилась пословица «Адмиральский час пробил - пора водку пить». Давно уже не подносят чарки на кораблях, само понятие на флоте  претерпело изменения, но  словосочетание  это стало устойчивым  и  сегодня довольно часто употребляется     в гражданской среде по разным поводам и без повода.   Адмиральский час!  Не правда ли,  красиво звучит? Почему бы  так не назвать   магазин  антиквариата?  С таким же успехом  можно назвать  лавку  бритвенных принадлежностей  «Бритвой Оккама». 
     Встреча с курсантами взволновала  Антипова.  Следуя флотскому обычаю,  после обеда в кают-компании  он прилёг в своей  тесной каюте, которая, если  бы не   иллюминатор,  походила  бы  скорее на чулан, чем  жилище старшего  помощника командира корабля. Да и у самого командира  каюта была не многим больше.  Однако,  вопросы и слова курсантов не давали  задремать,  недаром гласит пословица – устами младенца глаголет истина.  Никакой истины  курсанты, конечно, не открыли, но своими  профанскими, не отягощёнными  багажом   флотской науки, впечатлениями о  впервые в жизни   увиденным кораблем, заставили призадуматься.  Старпом для порядка пару раз  повернулся  на боку,  решительно поднялся   и  направился в каюту секретчика.
     Единственным  рядовым  обитателем корабельного Олимпа- офицерского отсека,  был  секретчик старшина первой статьи Стариков. По своему служебному положению он был приравнен к офицерскому составу, хотя  в кают-компанию   всё таки допущен не был и столовался в кубрике.  По штату  он подчинялся напрямую командиру корабля и всё-таки не поэтому  жил в маленькой каютке, расположенной напротив каюты командира.  В его миниатюрной клетушке  было две двери – входная из коридора офицерского отсека и другая в противоположном торце каюты. За  второй дверью  находилась «святая святых » корабля – пост секретной службы. Никто не имел право входить и тем более находится  в этом помещении, кроме самого секретчика и командира корабля. Словом,  секретчик  днём исполнял службу по обеспечению  секретной связи, а ночью, как Цербер, охранял  вход в секретный пост.  Все технические документы на корабль, технический паспорт, описание  корабля  инструкции по  эксплуатации,  боевые расписания также хранились  за  внутренней дверью  каютки секретчика, и выдавал он их только офицерам корабля   под роспись на время  конкретного пользования. Там же находилась аппаратура засекреченной связи.
     До 14 часов, то есть до окончания адмиральского часа, которое   оповещается   сигналом   общего построения  команды  на  шкафуте  остаётся   ещё около часа. Антипов положил   на  маленький каютный столик  довольно объёмный   фолиант, полученный  в каюте секретчика.  Посередине  мягкой коленкоровой обложке  коричневого цвета незатейливым  казённым чёрным шрифтом  надпись гласила о том, что на столе  лежит  не что иное, как описание  малого противолодочного корабля  проекта 204. В  левом углу  мелким шрифтом написано  «секретно», а в правом  «Экз. №3». 
     Поначалу, когда  Антипова  перевели на  МПК, он частенько  листал  описание, готовился к   сдаче   экзамена на  командира  БЧ-2-3, да и вообще  был интересен  новый корабль. Потом у него уже не было необходимости   пользоваться документом, практически все тактико-технические  данные и устройство корабля  знал и помнил. Но сегодня  ему вновь захотелось  посмотреть общие виды корабля  и попытаться найти ответы на  вопросы, возникшие  после  встречи  с  курсантами экипажа.
     Вот он, малый противолодочный корабль, МПК-85. Бронзовая отполированная   до блеска  пластина  с гравировкой этой надписи с указанием  даты постройки  прикреплена  на водонепроницаемой переборке мидль-шпангоута в кают-компании. Формально это заводская  табличка, которая идентифицирует  судно . Но на флоте ничего не бывает просто так. Всё имеет свои корни уходящие в историю  на многие  столетия.  Ещё в Древнем Риме  существовал обычай помещать новую монету в степс, гнездо для установки мачты. Дата на монете и указывала  год постройки судна. Позднее к килю корабля прикрепляли специальные пластины из меди и даже серебра, так называемые  закладные доски, на которых  гравировались дата постройки и название корабля.
     Поэтому, бронзовая пластина  на переборке кают-компании не  только заводская табличка, но в первую очередь закладная доска корабля. Где сегодня  закладная доска  МПК-85? Боюсь, что в лихие  девяностые, когда даже родиной торговать было незазорно, став добычей  мародёров, за копейки была она продана и   пошла  в переплав.    Много бы я отдал,  чтобы увидеть её вновь спустя  сорок лет. 
     Антипов  внимательно всмотрелся   в давно знакомые   эскизы  профиль и вид сверху. Да,  «горбы», два воздухозаборника  на  полуюте  налицо.  Горбинка в носовой части  также  видна невооружённым глазом. Получается, правы  были  курсанты -  горбатый  и горбоносый. Почему-то раньше он не обращал внимание на эти детали. Это объяснимо, ведь профессионал, а он себя таковым считал, обращает  вниманием главным образом на  вооружение и боевые  возможности корабля.   Теперь, разглядывая  эскизы  проекта 204  под новым для себя углом зрения,  нашёл необычность и в  виде сверху.  Корабль имеет необычную для современных  кораблей   форму  топора-колуна с  вытянутым заострённым   носом и широким  транцем, который совсем немного уступает в размере   мидль-шпангоуту.  Нос корабля  вытянут чрезмерно и напоминает  носовую пристройку  военных парусников   девятнадцатого века. Пристройка эта  заостряла   тупую  переднюю оконечность корпуса, выполняла  некоторые декоративные и утилитарные функции и носила название – «гальюн».
     В передней части гальюна на княвнигде крепилась  символическая корабельная фигура.  К нижней части  гальюна  джутовыми тросами  намертво  притягивался бушприт. Треугольная  решётчатая палуба  гальюна  служила ещё коллективным отхожим  местом  команды. Действительно, гальюн был самым удобным местом на паруснике  для отправления естественных потребностей, находясь уединённо  вне расположений палуб, а волны,  постоянно   окатывающие  форштевень, старательно смывали нечистоты.
     С появлением  пароходофрегатов, этаких мутантов  переходного этапа от паруса к  паровой машине, гальюны   в высоком парусном смысле  выродились. Железо переняло у парусников  и сохранило  память только об одном предназначении  гальюна, как отхожем месте. С тех пор  туалеты на кораблях  называют гальюнами, зачастую не представляя  того, откуда  пошло это название.  Гальюны парусников  предметное доказательство тому, как  в жизни  высокое и прекрасное уживается рядом с низким,  яркая иллюстрация известной философской  аксиомы    единства и борьбы противоположностей.  К сожалению, в нашем случае низкое победило – гальюн стал просто отхожим местом  на корабле. 
     Чтобы завершить  гальюнную тему, следует добавить, что на МПК проекта 204  конструкторы  предусмотрели  два  гальюна по одному человеко-месту.  Один, имеющий два входа, с палубы и  изнутри, расположен в рубке и  предназначен  для  рядового состава команды в  количестве около пятидесяти человек.  Другой - в офицерском отсеке, разумеется,  для офицерского состава.   Они объединялись одной  трубой для сброса нечистот в воду, которая носила  официальное   наименование  фановая система.  Какой-бы она малой ни была, и какую бы унизительную функцию  не выполняла,  фановая система  входила в число  корабельных трубопроводных систем и  плохо было тому  «карасю», сдающему экзамен на допуск к самостоятельному управлению заведованием, который  бойко  назвав  общекорабельные  системы  топлива,  масла, забортной и питьевой воды, пожаротушения, пара и горячей воды, забыл назвать фановую. За неуважение к фановой системе  и автору этих строк пришлось поплатиться внеочередным нарядом рассыльного по кораблю. Служба эта хоть и не трудна,  но хлопотна, а венцом её завершения  служила  тщательная  уборка  офицерского и рядового гальюнов,  во время  которой пришлось предметно изучить устройство фановой системы корабля и никогда не забывать о её существовании.
     Форма корпуса МПК проекта 204  с длинным заострённым носом  и  широкой кормовой частью напомнила  Антипову  форму корпуса русских  минных  крейсеров, бывшие его любимыми кораблями  эпохи  броненосных монстров  конца девятнадцатого века. Открыв нижний ящик стола,   достал  ещё довоенную брошюру  в  поблекшем от времени бумажном переплете почему-то зелёного цвета  «Минные  крейсера», купленную в пору учёбы в училище на одном из ленинградских книжных  развалов.  Вот он, русский минный крейсер  «Казарский», построенный  в 1889 году на верфи Шихау в городе Эльбинге в Западной Пруссии.   С удивлением Антипов  сделал маленькое открытие. Основные размерения  минного крейсера почти  совпадают  с размерениями  кораблей 204 проекта. Длина  крейсера максимальная 60 метров,  МПК - 58 метров, ширина – 7,4метра против 8,1.
               
     Чем-то схожа и форма корпусов, особенно, если  мысленно отрезать  те два метра заострённой части кормы крейсера, на которые  он длиннее МПК. Носовая часть минного крейсера  имеет более вытянутую форму, причиной чему является  наличие носового неподвижного минного аппарата, атавизм шестовой мины миноносок семидесятых годов.
     Такие же   аппараты и такие же вытянутые заострённые носы имели миноносцы  восьмидесятых годов девятнадцатого столетия.  На  «Казарском» наряду с неподвижным носовым аппаратом установлен и однотрубный  поворотный.  Впоследствии от неподвижных торпедных аппаратов  отказались совсем, ввиду сложности их наведения на цель.  Впрочем, на МПК проекта 204 установлены  четыре неподвижных  торпедных аппарата, то есть, чтобы  прицелиться, необходимо  кораблю лечь на курс атаки, зависящий от того, каким бортом и каким аппаратом намерен выстрелить командир. Но недаром русский  минный крейсер  «Казарский»  и малый противолодочный корабль МПК-85 разделяет целая эпоха  научно-технической революции.  Торпеды, выпускаемые  из неподвижных аппаратов МПК далеко не чета  самодвижущим минам  «Казарского».  Они снабжены пусть примитивным, но интеллектом,  сами находят цель, которая с этого момента обречена быть поражённой. Правда, интеллект у такой торпеды   акулий. Если,  сразу же после приводнения  торпеда не увидела цель,  она начнёт её искать, помчавшись по  кольцевой траектории. И вот здесь в качестве её добычи  может оказаться сам хозяин, и такие случаи имели место быть, когда    кораблю   приходилось спасаться от собственной торпеды. 
       Кстати говоря, ведь главное оружие   малого противолодочного корабля  204 проекта  это торпеды, то есть  четыре  самодвижущиеся мины , если выражаться языком  конца  девятнадцатого века  и сотня   мин, доставляемых  в район нахождения цели  по воздуху на реактивной тяге.  То есть МПК  204 проекта опять же в терминах  эпохи  минных крейсеров  есть ни что иное, как миноносец.  Впрочем,  корректнее было бы назвать его контрподводным миноносцем, так как  мины его предназначены для уничтожения   подводных миноносцев,  то есть подводных  лодок. В современной  военно-морской терминологии и классификации  звучит, как противолодочный корабль.