Секунды вечности Часть 1 Глава 41

Автор: Кристина Громова 
Глава 41 (первая часть) 
Доверие, как и душа, никогда не возвращается в место, которое оно однажды покинуло. 
Публий Сир 
Григорий сидел в кафе напротив здания офиса пиар-агентства Дианы. Снующие туда-сюда люди, официанты, уборщики, семейства с игривыми детьми – ничто не могло оторвать его тревожного взгляда от хорошо просматриваемых с этой точки витражных окон, а главное, – от выхода из нужной ему конторы. 
Ожидание для Григория было мучительным: с одной стороны он осознавал, что вел себя утром не совсем корректно, но с другой – совсем потерял голову от ревности, страха приближающегося судного дня над Жанной, неуверенности, что поступил правильно, утаив информацию об ужасном событии, произошедшем в отсутствие Василисы. 
Лишь несколько звонков от подчиненных из фармацевтической компании, которую мужчина возглавлял, ненадолго отвлекли его мысли от тягостных дум: рабочие вопросы за него никто решать не собирался. 
Наконец дверь агентства открылась, и Снежин увидел свою девушку в окружении Лариной и Баринова. Она улыбалась. 
–Вот, черт! – еле слышно выругался Григорий, остатками здравого смысла понимая, что находится в общественном месте. Умоляюще посмотрев на проходившую мимо белокурую официантку (пригодились уроки актерского мастерства! ), мужчина, извинившись, попросил телефон, чтобы позвонить. 
Вызов с неизвестного номера мобильного застал Василису около ее машины. Некоторое время помедлив, она все же взяла трубку. 
– Да? Слушаю вас. 
– Василиса, это Снежин! Не сбрасывай, пожалуйста! – торопливо добавил он, наблюдая, как она оглядывается по сторонам.. 
– Ты где? – сразу занервничав, спросила девушка. 
– В кафе напротив тебя. Удели мне пару минут – я очень тебя прошу. 
– Хорошо, – ответила Василиса, не задавая лишних вопросов, и отключилась. 
Зайдя в помещение и увидев Снежина, она неожиданно встала в ступор. «О, Боже! » – про себя воскликнула девушка. 
Все повторилось снова: и трясущиеся колени, и шум в ушах, и сердце, застрявшее в области горла! Оцепенев от страха и широко открыв и без того огромные глаза, Василиса не могла себя заставить сделать в сторону нужного столика ни шагу. Григорий, заметив ее состояние, как ни странно успокоился и поспешил к ней на помощь. 
– Похоже, вы нервничаете в мужском обществе? – внезапно перешел он на «вы», уверенно беря ее за локоть и приглашая к нему присоединиться. 
Господи, ну почему она должна с ним это обсуждать!? 
– Я нервничаю только в вашем обществе, мистер Снежный человек! – отпарировала она, но потом, покраснев до ушей, тихо добавила: 
–Я тебя боюсь. 
Мысленно похвалив себя за откровенность, Василиса села за стол и стала разглядывать свои руки. 
Снежин ухмыльнулся. 
– И давно ты начала меня бояться? – полушуткой поинтересовался он. 
– Со вчерашнего дня... сначала в хосписе... у лифта... потом... у себя дома... Последнее признание далось ей особенно тяжело. 
В горле пересохло, поэтому девушка сделала несколько коротких глотков свежевыжатого апельсинового сока, заказанного видимо специально для нее. 
– Ты не должна меня бояться, – кивнул он, понимая, о чем идет речь. – Мне нравится твоя прямота. Пожалуйста, не опускай глаза, я хочу видеть твое лицо. 
Василиса упорно разглядывала розовый маникюр на своих изящных пальчиках, будто видела его впервые. 
– Да, – решил с другой стороны зайти Григорий, – в своем кабинете ты была гораздо смелей! Отчитала меня, будь здоров! Еле ноги унес! – он ненадолго улыбнулся, через мгновенье, впрочем, снова став серьезным. 
Это подействовало. Она сразу изменилась в лице, принимая вызов: 
– Я никогда не смешиваю работу и личные отношения! Тот факт, что мы с тобой встречаемся, не дает тебе никакого права врываться в мой кабинет без стука! 
– Ух ты, моя «волчица» оскалила зубки! – довольный полученной реакцией, откликнулся Снежин. – Значит за руки держаться с каждым встречным клиентом – это твоя святая обязанность? Так сказать, укрепление двусторонних отношений? – внешне по-прежнему невозмутимо, но внутренне закипая, резюмировал мужчина. 
Василиса вдруг очень кстати вспомнила один из многочисленных заветов своей бабушки: «Хочешь кого-либо убедить – поставь его на свое место. Пусть посмотрит на ту же ситуацию, но с другой стороны». Мысленно ее поблагодарив, она, чуть подавшись вперед, чем вызвала некоторое изумление на лице Снежина, вновь заговорила: 
– Хорошо, допустим, тот жест со стороны Баринова действительно был необязательным, и я его, то есть жест, поверь, не одобряла. Однако представь теперь, что я пришла на твою съемочную площадку без предупреждения, где снимают, скажем, мелодраму с тобой в главной роли: твоя реакция была бы какой? 
Григорий озадаченно наморщил высокий красивый лоб, запустив обе руки в густые, профессионально уложенные после утренней репетиции волосы. Перед его глазами невольно поплыли сцены с объятиями, поцелуями и прочими неотъемлемыми атрибутами создания фильмов о любви. 
– Ты знаешь, я бы разозлился и даже не представляешь как! – Его глаза сузились, и на лицо легла озорная улыбка. 
Это действовало на всех без исключения представительниц слабого пола совершенно обезоруживающе! Только что Василиса злилась – и вот уже не могла отвести взгляда от его лица. За эту улыбку можно было многое простить. 
– Извини, я опять был не прав! Но ты на меня действуешь крайне положительно... Правда-правда! – непривычно скороговоркой произнес он. – Я чувствую, как меняюсь с тобой, становлюсь другим: начинаю ценить вещи, качества в людях, которые раньше даже не замечал. Да я вообще никогда и ни с одной... (он запнулся) девушкой ничего не обсуждал. Мне это почему-то казалось противоестественным. А сейчас я даже извиняться научился, представляешь?.. Григорий взял Василису за руку, сжав ее своими длинными прохладными пальцами. 
– Пожалуйста, доверяй мне! Прошу тебя, только доверяй! Его мягкие медово – карие глаза смотрели с любовью. 
– Хорошо, – прошептала девушка и нежно улыбнулась. Его ответная улыбка околдовала ее: облегчение, эйфория, мальчишеское озорство, вкупе с пленительным взглядом могли бы растопить самое заледеневшее сердце. 
–Я приглашаю тебя завтра в гости... к себе... нам нужно поговорить... без посторонних ушей. 
Все дальнейшее происходило в одно мгновение: она отрицательно мотала головой, чувствуя себя ужасно неловко и пытаясь отвести взгляд, но вместо этого глядя как зачарованная в проницательные, такие правдивые глаза, и он, тонущий в глубоком бушующем синем-синем океане ее любви, тихо и взволновано шептал как мантру: «Не бойся, пожалуйста, и доверяй, слышишь меня, только доверяй! ». 
Сидя у придорожного кафе, за двумя горе – влюбленными в окно с тревогой наблюдал невероятно белый словно снег... огромный кот с изумрудными человеческими глазами, но его никто кроме главных героев не мог видеть, а им было не до странного представителя фауны. Эмоционально сложные отношения этой пары обеспокоенному животному напоминали качели, с ужасающей скоростью набирающие амплитуду колебания, опасно отклоняясь то в одну, то в другую сторону... 
До судного дня над Жанной Таниной оставалось меньше трех недель...