Радость несказанная

            

                (рассказ)

       Анна Дмитриевна поступила в наш интернат пару лет назад. И я помню, как радовалась её появлению. А как было не радоваться! Землячка! Одна единственная из всех проживающих, кто родился, и жизнь прожил здесь, в нашем родном посёлке. И хотя лично мы не были знакомы, да и старше она меня лет на десять, всё же, подружились мы  быстро. Мне очень грело душу то, что Анна Дмитриевна хорошо знала моих покойных родителей и кое-кого из родни. К тому же на моей улице жила её сестра, которая часто ей звонила, сообщала всякие новости. В общем, теперь мне было с кем проводить долгие тоскливые вечера, и темы для разговоров находились….  Однако, очень скоро я заметила, какая жестокая тоска изводит бедную женщину, оказавшуюся на старости лет бездомной и одинокой. Жизнь  в подобных  учреждениях,  страшна,   своею праздностью и бездельем. Лично меня спасало то, что я и здесь занималась своими привычными делами: что-то писала, что-то читала, или же «путешествовала» по просторам интернета. Потому-то и понимала, какую муку испытывает Анна Дмитриевна, ещё совсем недавно жившая в своём доме, занятая привычными хозяйскими делами, потом…. Ещё до её появления здесь шли разговоры о том, что сын выгнал мать из собственного дома. Как-то само собой получалось, что от разговора к разговору, я всё больше узнавала судьбу этой женщины. И судьба эта представала  жестокой, беспросветной!.
       Мать умерла, когда девочке было всего три года. Так что помнит она только мачеху. Говорит, что она была неплохая. А вот родной отец остался в памяти сущим зверем. За малейшую провинность так хлестал дочку ремнём, что она просто извивалась от боли…
     - Потом родилась Наташа, - вспоминала она. – Её-то ласкали, баловали, любили. А мне одни побои доставались.
        Замужество оказалось таким же горьким и безрадостным. Муж любил выпить. Пьяным же, как и отец, зверски избивал её. Одну только радость видела в подрастающем сыне. Но больше детей рожать не захотела. Работала почти всю жизнь поваром в школе. Радость и смысл жизни находила лишь в общении с людьми да в заботах о единственном сыночке. Думала, вырастит  защитник, помощник. Потому-то, не жалея себя, работала, экономила, копила денежки, для сыночка. В этих заботах и старалась забыться, после очередной попойки нерадивого мужа и его побоев…. Радовалась, когда Миша  окончил  школу, выучился на шофёра, женился.
      Муженёк к тому времени пропил своё здоровье, и в неполные шестьдесят лет, медленно угасал. А она…  всё чаще радовалась, глядя на сына, на полюбившуюся невестку, на первого родившегося внучка. А ещё была другая, затаённая радость.  Ведь за все эти долгие годы, Анна Дмитриевна умудрилась собрать приличные деньги, хотя собиралась ещё взять суду, и купить молодым давно уже приглядевшийся ей, выставленный на продажу, домик… То-то было радости, когда Миша с Леной перебрались туда!
      Казалось бы, вот оно и пришло её счастье.  Она даже за умирающим мужем ухаживала с той трепетной заботой, которой он вовсе и не заслужил. Измученная жизнью, она будто предвкушала тот благостный покой, который ждёт её впереди. Тишина, никто душу не терзает. Двое маленьких внуков. А больше ничего уже и не надо.
       Поначалу так оно и было. Только очень быстро закончилась  это благостное время. Сынок-то выпивать начал! И у неё, сердце тут же беду почуяло: «Господи! В отца пошёл! Такой же будет!» А спустя какое-то время, невестка к ней прибежала. Заплаканная, растрёпанная! Будто обезумевшая.
      - Гуляет он, мама! – выкрикнула она не своим голосом. – Гуляет! Любовница у него! -  Закрыв лицо руками, не замечая хватающих  её за подол детей, бедная женщина горько и безутешно зарыдала…. В общем, это и стало продолжением всех  мучений. Сначала отец мучил, потом муж мучил, а теперь вот и сынок подоспел.… А уж как она старалась сохранить семью! Сына лечить от пьянства возила, любовницам его окна била. Только чем всё кончилось? Бросил он жену с детьми, и перебрался жить в родительский дом.… За все эти долгое годы, не одну «суженую» приводил он туда,  но  долго,  ни с одной не уживался. Так и менял их, чуть ли не каждые пару лет. Дети его между тем росли.… На данный момент, у сына, и у дочери уже свои семьи. Анна Дмитриевна любила внуков без памяти, чем могла, помогала им. Особенно внучке Алёнушке.  Та ещё в школе училась, когда бабушка начала собирать ей приданое. Но если внук Саша часто приходил к бабушке, и общался с отцом, то Алёна о нём и слышать ничего не хотела.
      - Прости меня, бабулечка, - говорила она. – Только  я такого отца и знать не хочу! И не отец он мне вовсе!
       Михаил, в свою очередь, зная такое к нему отношение, злился на мать:
       - Опять ты на эту свинью деньги тратишь?! Думаешь, поблагодарит она тебя?!
         Это было началом разлада. Хотя, мать никогда не мешалась в его дела, сына возмущало её тесное общение, и с его брошенной женой, и с дочерью, которая, попросту говоря, в упор его не видела. Однажды, заглянув в гардероб матери, Михаил увидел там кучу дорогих вещей, купленных явно для Алёны. Это привело его в бешенство, и он закатил дикий скандал, бросаясь на мать чуть ли не с кулаками. И вскоре после этого, он потребовал с матери «дарственную» на дом.
     - С тобою что случится, так внучка твоя любимая и отсюда меня выгонит! – со всею прытью доказывал он…   
         Потрясённая Анна Дмитриевна была вынуждена отказаться от своих прав на дом. А вскоре после этого с нею случился микроинсульт.  Здоровье сильно пошатнулось, и больше двух месяцев, она не могла подняться с постели. Тут-то и узнала она всю бесчеловечность своего единственного  сына.
     - Ну и что теперь? – слышала она почти каждое  утро. – Кому ты теперь-то нужна?
       Кормили её,  чем зря, а чаще всего трёхдневными  борщами. Хотя, из кухни часто доносился запах колбасы, свежезаваренного кофе, и  других разных вкусностей. Уходя со своей подружкой на работу, сынок запирал её на десять замков.… Это было, пожалуй, самое страшное время в её жизни. Потому-то, едва оправившись от болезни, и благодаря за это бога, она решила определиться сюда, где доживали свой век  самые несчастные, никому не нужные люди. Ночи напролёт, всё тосковала и плакала. Может, потому что сын за всё время ни разу не вспомнил о ней, ни разу не позвонил. 
Однако же, был у неё повод и для радости. Постоянно звонила ей  Алёна. Более того, вопреки, карантину и всем запретам, умудрялась передать ей что-то  вкусненькое. Но самое главное, настойчиво уговаривала бабушку уйти из интерната, и жить с мамой.  Шло время, и Анна Дмитриевна всё больше склонялась на уговоры внучки, к которым подключилась и невестка. И вот она решилась. И вот он настал этот день, когда внучка приехала на машине, чтобы забрать её домой.   
              Растерянная и смущённая, со слезами на глазах, старушка тихо промолвила:
        - Ой, девочки! Радость-то, какая… несказанная!
      И мне так захотелось, чтобы радость эта уже не покидала её.