Город двух апостолов. глава 9

Глава IХ


Архитектурная ось Петропавловска расположена с юга на север, вдоль неё город вытянулся вместе с пригородами на добрых двадцать километров. Промышленные предприятия расположены на севере, потому и транспортные артерии города, улицы Мира и Джамбула, имеют то же направление. В конце улицы Джамбула, в тихом закутке, расположена ветеринарная станция. Она представляет собой огромное, в стиле семидесятых годов двадцатого века здание из стекла и бетона, большую  часть которого занимают ветеринарная клиника, областная ветеринарная инспекция, а также маленькая трехкомнатная квартира для сторожа. Двадцать лет живёт в ней сторож-пенсионер со своей женой, бывший главный ветврач области.
В начале девятого вечера его жена, худенькая и тихая старушка, обеспокоенная отсутствием мужа, смотрела в окно на ухоженный двор клиники. Её не удивило, когда во двор въехал серый  станционный  уазик. Из него вышли  муж, Пётр Алексеевич,  и двое ветеринаров в белых халатах. Они о чём-то поговорили и двинулись к зданию. Двор был хорошо освещён, и она заметила, что все, кроме Петра Алексеевича, легко одеты. Анна Георгиевна всплеснула руками и бросилась надевать пальто,  чтобы пригласить гостей к чаю, но на улице никого не было, только в подвале из маленького ветрового окна пробивался свет.
Вернувшись, она стала заваривать чай, и вздрогнула, когда взвыли электромоторы принудительной вентиляции.
- Ну-ну, наш друг, не надо делать такое лицо, это запах удачи, ещё усилие - и мы триумфаторы! - густым отдалённым голосом проговорил один из специалистов.
- А вообще-то, вы правы, если вам этим хорошенько подышать, можно и не дождаться.
Старый ветеринар, стараясь меньше вдыхать, прошёл к стене и нажал кнопку вентиляции.
- Что это? – воскликнул бас.
- Сейчас вытянет запах, – криво усмехнулся Пётр Алексеевич.
- Смотрите, чтобы не было сквозняков, как ни странно, но они нам так же противопоказаны, как и вам – живым. Увы, мы начинаем активно гнить. Ну ладно, это не главное. Осмотрите, наш друг, меня и моего спутника.
- Извольте раздеться и лечь на столы. А где ваша спутница? - сквозь респиратор пробубнил Пётр Алексеевич.
- Ей попали в голову. Думаю, нашему Магистру надо найти новое тело.  Сможете это сделать?
- Не знаю, завтра рабочий день. В морге полно служащих, – ответил старик, тщательно зашивая ниткой отверстия от пуль, из которых сочилось что-то жёлтое. Он знал, что это нельзя ни нюхать, ни прикасаться, потому что его бывший помощник, забыв помыть руки, сделал всего лишь одну затяжку сигареты и теперь сидел в клетке, в дурдоме, напротив сельхозтехникума.
- А куда дели тело?
- Когда я убегал, - гулко, как из ведра, гудел пациент, – оно катилось вниз по лестнице.
 - Странно, почему вы его не взяли с собой, там же Магистр?
- Магистру ничего не угрожает, он уже, наверное, пьёт вино и ест жареное мясо у себя в замке.
- А если нет? Если он ещё не очухался? Ваше счастье, что сегодня воскресенье, завтра они его вскроют.
Оба пациента мгновенно вскочили.
- Надо его сейчас же вытащить!
- Успокойтесь, – вздохнул Пётр Алексеевич, – и не делайте резких движений, иначе вы прямо сейчас развалитесь, у вас обоих разошлись швы. Сейчас я всё прошью, а завтра к обеду я достану машину, в обед в морге никто не бывает.
- Почему вы нам помогаете? – продолжил бас, когда старый ветеринар снова стал его штопать.
- У меня погиб единственный сын, ваш Магистр обещал его вернуть.
- Но это ужасный грех!
- Я атеист и не верю в эти сказки.
- Безумцы, безумцы, не верящие, что он, – бас поднял палец вверх, – реальность, такая же как вы, я и этот стол.
Старик молча пожал плечами.
- Поверьте мне,  если это произойдёт, то не будет никому хорошо. Ни вам, ни вашему сыну. Я это знаю наверняка!
Ещё полчаса провозился возле тел старый ветеринар, а когда собрался уходить, бас прорычал:
- Идиоты, живёте как в сказке, чего вам ещё надо. Хотите чего-нибудь остренького? Живые позавидуют мертвым, когда всё случится.
 Но Пётр Алексеевич пропустил эти слова мимо ушей. Выключив свет, он поднялся к себе в квартиру.
- А где наши гости? – спросила у сурового мужа Анна Георгиевна, – я уже три раза чай разогревала.
- Ты опять смотрела в окно?
- Что же мне делать, Петя, когда тебя нет.
- Смотри телевизор.
Пётр Алексеевич намеренно был суров со своей женой. Он боялся размякнуть и пожалеть свою Аннушку, тогда всё пропало. Он, конечно, любил свою супругу, с ней он прожил почти пятьдесят лет, но пять лет назад они похоронили своего единственного сына, погибшего в автокатастрофе. Их объединяло не только время, но и одиночество.
 Они были ласковы и приветливы друг с другом, но их обоих съедала мысль о несправедливости судьбы к их сыну. Это было невыносимо.
И вот два года назад горе для Петра Алексеевича ослабло, его племянник, человек учёный, кандидат наук, доказал, что всё можно вернуть и судьбу исправить. Со всем пылом упрямого человека он поверил и всячески помогал племяннику.
Пришлось заплатить большую цену. Он стал груб с Аннушкой, боясь ей всё рассказать, ведь она точно бы не одобрила. И он стал убийцей, как-то просто и буднично, но это его мало волновало.
Он не мог ничего рассказать своей супруге, потому что он боялся  опять стать  человеком с чувствами и совестью, а тогда всё пропало! Молча смотрел он,  как вздрагивали её худенькие плечи, когда она мыла чашки после чая, он хотел запомнить её такой,  и что-то человеческое рванулось из него, но он властно всё запихнул обратно…