Изнутри и снаружи

«В действительности
все совершенно иначе,
чем на самом деле...» (с)
Антуан де Сент-Экзюпери


Часть Первая. Снаружи
Грянул гром.
Затянутое свинцовыми тучами небо едва не раскололось напополам. Зарядивший еще с ночи ливень то вставал стеной, то крапал противными колючими дождинками. Будто кто-то на небесах никак не мог наиграться с водопроводом.
Старший лейтенант ДПС Серега Кнопкин стоял, пританцовывая, на обочине размытой дороги, ведущей на вторую объездную трассу. Место было рыбное: участок из-за мудреной разметки, мягко говоря, непростой, а движение при этом довольно плотное.
В обычный день здесь легко можно настрелять полный карман наличности, однако сегодня все пошло наперекосяк.
Рано утром старлею позвонил его коллега, Валерка, и гнусавым умирающим голосом сообщил, что слег с кошмарной температурой в тридцать семь и три. Далее за завтраком жена огласила «радостную новость»: в гости на целую неделю приезжает ее мама, ведьма в пятом поколении и просто невыносимая в своей вредности старушенция. А под занавес к списку неприятностей добавился и адский ливень со шквалистым ветром.
Окончательно разочаровавшись в жизни, Серега нырнул в старенькую служебную «Ладу» и, врубив грустный шансончик, поехал на пост — куковать под дождем в гордом одиночестве.
За полтора часа своей смены старлей вымок до нитки и едва не отморозил хозяйство, но так и не встретил ни одной машины. Кругом была лишь рыжая, осенняя степь, да никак не унимавшийся небесный водопад, урчащий далекими раскатами грома.
Словом, тоска, тлен и безнадега.
Кнопкин поежился, сдул с носа дождевую каплю и покосился на увенчанную мигалками старушку.
«Жрать охота, — подумал он с горечью. — Сникерс в бардачке лежит...».
Закусив губу, старлей вгляделся в серую муть, поразмыслил еще немного и махнул на все рукой. Однако стоило ему шагнуть к обочине, как вдалеке послышался рев мотора.
Наметанное ухо Сереги не только различило звук двигателя сквозь шелест ливня, но и определило вид автомобиля. Внедорожник. Дорогой. Какой-нибудь Лексус. Со всеми наворотами. Полный фарш.
Кнопкин встрепенулся, как озябший воробей, обнажил полосатый жезл всевластья и с горящими глазами приготовился встречать долгожданного гостя.
По трассе летел белоснежный Кадиллак Эскалейд. Прорезая носом водную взвесь, он мягко несся сквозь непогоду, сверкая литыми дисками и бортовыми огнями. Словно расшитая кипенными парусами бригантина в синем океане. Мощь, красота, грация.
Старлей нахохлился, выпрямил спину и отточенным движением вытянул палочку.
На секунду ему показалось, что летящий по дороге джип и не собирается останавливаться. Однако элитное авто все же сбросило скорость и как-то неестественно плавно выехало на обочину.
Кнопкин хмыкнул, состроил каменное лицо и, поигрывая жезлом, бодро обошел машину.
Все стекла, включая лобовое, были затянуты непроницаемой зеркальной пленкой, так что разглядеть водителя и салон Серега не смог. А это уже серьезное такое нарушение, на которое стоило указать хозяину тачки.
Старший лейтенант прочистил горло и деликатно постучал в собственное отражение. Несколько секунд ничего не происходило.
Кнопкин нахмурился: «Деньги считают, что ли...».
Наконец стекло медленно пришло в движение.
Старлей набрал в грудь побольше воздуха, намереваясь представиться, но не успел — из узкой щелочки в зеркальной глади выглянул красноватый уголок пятитысячной купюры.
Увидев деньги, Серега обомлел и потерял дар речи. Руки сами цапнули банкноту и сунули ее в нагрудный карман, поближе к сердцу.
— Я... э-э-э... — растерялся он. — Документики у вас в полном порядке, это вижу... Э-э-э... А вот тонировочку придется снять. Нарушение как-никак... Понимаете?..
И Кнопкин расплылся в своей самой теплой и очаровательной улыбке.
Стекло снова приспустилось, выпуская наружу еще одну «пятерку».
— А-а, — кивнул старлей, заталкивая наличность в карман. — Совсем другое дело, никаких проблем.
Он переступил с носков на пятки, отчаянно перебирая в голове возможные темы для разговора. Но мозг на радостях захлебнулся серотонином и вырубился напрочь.
Пауза затянулась.
Серега издал нервный смешок и наконец изрек:
— Шикарная у вас машина! Вся такая... белая. Диски на заказ брали?
Он с надеждой взглянул на свое жалкое промокшее отражение и сложил брови домиком.
Стекло водительской двери долго не двигалось. Старлей был готов поклясться, что слышал несколько глухих ударов и странный звенящий отзвук в салоне, но задуматься об этом не успел.
Зеркальная поверхность вновь опустилась на четверть сантиметра и оттуда вылезла синенькая тысячная купюра.
«Нищает народ...» — с горечью подумал Кнопкин, забирая валюту.
Согретое деньгами сердце вдруг наполнилось жгучим патриотизмом. На глазах навернулись слезы.
В порыве всеобъемлющей любви к Родине и согражданам старший лейтенант расправил плечи и с чувством продекламировал:

Письмо Онегина к Татьяне

Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!
Чего хочу? С какою целью
Открою душу вам свою?
Какому злобному веселью,
Быть может, повод подаю!..

Серега вошел в раж и активно замахал руками, продолжая цитировать великого классика. Даже жезлом потряс для пущей убедительности.
Однако зрители в Кадиллаке этого, похоже, не оценили. Автомобиль утробно рыкнул движком и рванул с места.
— Постойте! — спохватился Кнопкин. — Дорога скользкая, вам нельзя так резко трогаться!
Он на автомате протянул ладонь и коснулся белоснежного корпуса.
В тот же миг послышался странный металлический стрекот, и старлея ударной волной отмело в сторону.
— Какого ху... — Он смачно выматерился и подскочил на ноги. Рука покраснела и частично потеряла чувствительность. — Я вам щас устрою кузькину мать!
Серега подошел к водительской двери и занес кулак, чтобы постучаться. Но стекло внезапно покрылось мелкой рябью и распалось на пиксели.
Внутреннее убранство мало чем походило на салон машины. Тут даже руля не было. В синей полутьме мерцали разноцветные огоньки и голограммы, на маленьких дисплеях бежали непонятные символы.
Из сумрака медленно вынырнуло склизкое зеленое щупальце, держащее жутковатый серебряный кубик с вогнутыми гранями.
Одна из сторон замерцала, будто бы нацелившись на старлея, и коротко пискнула.
— Мать моя женщина... — успел произнести Серега Кнопкин, прежде чем его ослепила белая вспышка.
Свет поглотил сознание, и вокруг наступила безмолвная пустота.


Часть вторая. Изнутри
Межпространственный кварк-глюонный звездолет общего назначения приземлился точно по расписанию.
Экипаж шаттла, состоящий из двух братьев-аркнийцев и одного капитана-крепсиканца по имени Ноз-Хо, радостно захлопали щупальцами.
Все трое впервые посещали планету Джа-Лик, которую аборигены называли Землей. О местных гуманоидах и их традициях ходили жуткие слухи, в галактических реестрах и классификаторах эта форма жизни числилась как «низшая» и «не подготовленная к прямому контакту». Поэтому Ноз-Хо и его команде провели подробный инструктаж с тщательно прописанным сценарием пребывания.
Целью миссии был оактический спутник, используемый крепсиканской Республикой для сбора темной материи на окраинах обитаемого космоса. По данным аналитиков аппарат вышел из строя три сола назад и совершил аварийную посадку где-то в лесах Джа-Лика.
Перед экипажем звездолета стояла задача на месте отследить сигнал маяка, найти спутник и вернуть его домой для последующего ремонта.
Пилот забегал щупальцами по виртуальной клавиатуре и доложил:
— Состояние корабля в норме, все системы работают стабильно.
— Начинаю сканирование местности, — отозвался его брат навигатор. — Данные получены, прокладываю маршрут.
— Чуум-па ! — кивнул Ноз-Хо, отхлебнув питательной смеси из сухпайка.
Капитан, как оказалось, не знал общепринятого языка, а потому говорил только на родном крепсиканском. Для членов команды это не стало большой проблемой, особенно учитывая немногословность их старшего офицера.
Причмокнув клювом, он взглянул единственным фасеточным оком на визор и увидел там проезжавшую по дороге местную технику. Это была странноватая белоснежная махина на четырех колесах, увенчанная мощными фарами.
— Катака-ма! Сисюн ? — проквакал он.
Братья переглянулись и дружно кивнули.
Метатическая обшивка корабля позволяла не только входить в режим невидимки, делая шаттл полностью прозрачным, но и видоизменять его под нужды маскировки. Так что пилот просто считал параметры диковинного транспорта и нажал пару кнопок.
Через секунду звездолет уже нельзя было отличить от повозки аборигенов.
— Чукка ! — сказал довольный Ноз-Хо и принял управление на себя.
Шаттл мягко тронулся, вырулил на дорогу и устремился сквозь завесу дождя по проложенному маршруту.
— Капитан, — подал голос навигатор, — сигнал крайне нестабильный, рекомендуется как можно быстрее добраться до его источника.
— Хельха-пак ! — хохотнул Ноз-Хо и добавил оборотов.
На восемнадцатой минуте путешествия сенсоры распознали впереди разумную форму жизни.
Ей оказался местный житель, одетый в странные наряды. В руках он держал вытянутый предмет, покрашенный, как хвост топийского зурагава.
«Наверное, какой-нибудь жрец, — подумал экипаж. — Совершает паломничество из города в город».
Увидев звездолет, абориген оживился и активно замахал полосатой палкой — ну теперь совсем как топийский зурагав.
— Силь капу-пупык ? — осведомился капитан недовольным тоном.
Навигатор окружил себя десятком голограмм, выпучил на них все восемь пар глаз и задумчиво хмыкнул:
— В системных базах нет информации о подобных существах. Датчики не улавливают в нем угрозу. Возможно, он просит помощи.
— Капитан, — вклинился в беседу пилот, — вынужден напомнить, что времени у нас немного. К тому же инструкции по пребыванию на Джа-Лике запрещают прямой контакт с племенами местных.
Крепсиканец цыкнул и задумался.
— Кэп, позвольте сказать... — Навигатор выключил головизор и поднял щупальцу. — Ходят легенды, что джа-лийцы очень любят цветные бумажки. Говорят, вся их культура построена на их добыче.
— А я слышал они их едят, — кивнул пилот. — Просто пачками!
Ноз-Хо хихикнул и принял решение:
— Маклюк-кутаб !
Он перенаправил энергию с двигателя и припарковал звездолет на обочине.
Ряженый туземец с палочкой бодро запрыгал вокруг корабля, прильнул к правому борту и постучался.
Сенсоры на автомате считали его биологические параметры, показав сначала мышечную структуру, а затем и вовсе чистый скелет.
Экипаж дружно заржал. Настолько примитивным и убогим выглядел организм аборигена.
Наконец, придя в себя, Ноз-Хо достал из специального отсека молекулярный конструктор и вбил туда необходимые данные. Аппарат заурчал, ворочая плазменными головками, и выдал капитану красноватую бумажку, испещренную таинственными символами.
— Пупок ? — спросил он, показывая братьям получившуюся хрень.
Те дружно закивали, взволнованно теребя щупальца.
Тогда капитан наклонился к правому борту, приспустил крышку отсека и сунул туда бумагу.
Абориген поменялся в лице. Глаза вспыхнули, а рот жадно приоткрылся.
— Щас сожрет... — прошептал пилот, неотрывно наблюдая за происходящим.
Но джа-лиец лишь проворно схватил подачку и ткнул ее куда-то в недра одежды.
— Э-э-э-э... — расстроенно замычала команда звездолета.
Местный житель часто закивал и что-то быстро произнес. Обшивка корабля уловила звуковую вибрацию и транслировала ее в динамики.
Услышав джа-лийскую речь, экипаж опять залился диким хохотом.
— Буки-бамбам чук ? — просмеявшись, поинтересовался крепсиканец.
— Попробуйте еще раз! — посоветовал навигатор.
Ноз-Хо хрюкнул и снова покрутил в щупальцах конструктор. Тот натужно загудел и отрыгнул точно такую же вытянутую бумажку.
Капитан повертел ее так и этак, брезгливо понюхал и в очередной раз сунул в щелочку люка.
Туземец просиял пуще прежнего, даже оскалил желтоватые зубы, но угощение опять есть не стал. Лишь пробурчал что-то неразборчивое и замер в ожидании.
— Может он не голодный? — предположил навигатор, в задумчивости потирая подбородок.
— Или ему наша бумага не нравится, — подкинул мысль пилот.
— Как же, не нравится, — фыркнул его брат. — Вон какая морда довольная!
Словно в ответ на это абориген издал прерывистый смешок, оглядел звездолет и опять что-то проквакал на своем сумбурном наречии.
— Мукка-такка бан ... — решил Ноз-Хо, в третий раз потянувшись к молекулярному конструктору.
Он перенастроил конфигурацию прибора, забив новый алгоритм, и нажал на пуск. Аппарат заворчал, полыхнул красным, выдав ошибку, и благополучно сдох.
— Э-э-э! — возмутился капитан. — Сарака бибодун нах !
Крепсиканец потряс коробочку двумя щупальцами, а затем принялся колошматить ее об приборную панель.
Братья переглянулись, но вмешиваться в экспресс-починку устройства не стали.
Местный ряженый тем временем терпеливо ждал, с любопытством вытягивая шею.
Наконец конструктор восстал из мертвых и включился. Недовольно заскрипел роликами и выплюнул новую бумагу. На сей раз синенькую.
— Ничоси ! — удивился Ноз-Хо, рассматривая свое творение.
Вновь приоткрыв люк, он сунул этот шедевр молекулярного искусства аборигену и затаил дыхание.
Туземец заметно расстроился, но подачку принял. Убрал ее за пазуху и печально поджал губы.
— Кажется, мы его обидели, — скривился пилот.
— Видать красненькие ему сильнее нравились, — поддакнул навигатор.
Капитан высказаться не успел — джа-лиец гордо выпятил грудь, набрал побольше воздуха и заговорил. Речь его была на удивление складной, мелодичной и даже в каком-то смысле красивой.
Экипаж застыл, слушая эту тираду и проникаясь местным колоритом. У Ноз-Хо задергался единственный глаз. Пилот запутался в своих щупальцах. А навигатор просто потерялся.
Внезапный сигнал тревоги вывел команду из ступора. Братья вздрогнули и принялись клацать по сенсорам.
— Эско бана э ? — завертел головой Ноз-Хо.
— Капитан, мы выбились из графика, — констатировал навигатор. — Сигнатура маяка угасла на сорок процентов. Шансы обнаружить спутник стремительно падают.
— Бака! Симен гуль-гуль банзай ! — скомандовал капитан, принимая управление.
Туземец подпрыгнул, прервав свой монолог, что-то негодующе прокричал, замахал палочкой и схватился за обшивку шаттла.
Системы звездолета расценили этот жест как угрозу и включили протонный щит. Бедолага получил нехилый разряд и отлетел в сторону.
— Упс! — подал голос пилот, снимая защиту. — Я тут ни при чем!
Абориген поднялся на ноги и схватился за голову. Затем часто заморгал, приходя в себя, и решительно направился к кораблю.
— Ой-ёй! — в панике пискнул пилот, намереваясь вернуть щит обратно.
— Улака! Баржан-хихи расстык ага ... — сказал капитан, вытаскивая кубик нейронного дефрагментатора.
Он активировал программу стирания кратковременной памяти и подпустил разъяренного местного жителя как можно ближе. Затем распахнул люк и высунул прибор наружу.
Туземец побледнел, вытянул лицо, таращась на диковинное чудо, и даже успел что-то произнести. Куб пискнул датчиком наведения и вспыхнул нестерпимо-ярким заревом.
Через мгновение шлюз корабля закрылся, возвращая маскировку на место. Белоснежный Кадиллак мягко тронулся с обочины, вырулил на дорогу и за секунду растворился в серой пелене дождя...

...Серега встрепенулся, глядя в мокрую даль. Поежился, сунул руки в карманы.
«Жрать чёт охота...» — всплыла в голове почему-то знакомая мысль.
Так, погодите-ка!..


15.05.11