Летний вечер в подмосковном лесу... Часть 1

Летний вечер в подмосковном лесу и почти без политики.


Часть 1.
      В этом юбилейном, двадцатом году двадцать первого века, високосным по календарю, природа «наградила» нас невразумительно слякотной и по сути, бесснежной зимой; затем, такой же невразумительной весной, растянувшейся с февраля по май. Ровной, серой, сочащейся дождями и мокрыми снежными зарядами, перемежающимися  ночными заморозками. Все это без всплесков того, весеннего тепла, от которого разогнавшись, бегут ручьи, пучатся реки и вспухают почки. Почки, естественно, у растений. Обманутые ранним проявлением тепла, попали под морозы сирень, жимолость, смородина. Листья рано появившихся из-под тонкого снежного покрывала тюльпанов не раз корежило ночными морозами. А тут еще и разгул иноземной заразы: появился где-то в далеком китайском Ухане некий коронавирус, и начал свое шествие по странам и континентам, запугивая до икоты страны и города, а также их правительства, впадавшие в ступор. Народ стал делиться на масочников, прививочников и их антиподов. В такой вот стервозной и нервозной обстановке прошел апрель и с долгожданным теплом подкатил месяц май. Все реже и реже поют скворцы – наступили у них заботы по высиживанию   и вскармливанию потомства. Первого мая из рощицы напротив дома обязательно подает голос неугомонный песенник-затейник средней полосы - соловей. А с цветением тюльпанов из глубины леса начинают доноситься заунывные и монотонные  звуки обитательницы часов-ходиков - кукушки.

     Девятого мая с запада на восток пролетели над Красной площадью для победителей той далекой, второй мировой войны  самолеты и вертолеты, а перед домами бьющихся со старостью ветеранов знаменательных битв, пропели патриотические песни военных лет ряженые казаки и курсанты военных училищ. Рядом с ветеранами, слабыми и уставшими от «самоизоляции», гордо позировали перед телекамерами юные волонтеры, соцработники с казёнными лицами и казённые лица местных администраций.
Отцвели тюльпаны, за ними пахнула пронзительным горьковатым ароматом черемуха с ее ночными холодами. Отцвели сады, которые некому стало опылять: кривая весна погубила тех трудяг-шмелей, которые весной вместе с пчелами трудились, вороша цветки. Пчелы всё дальше и дальше со своими хозяевами уходят от Подмосковья. Пахнули нежным ароматом гроздья сирени, но пятидневный рекордный майский жар быстро её высушил. По телевизору прошли виртуальные школьные «последние звонки», поскольку из-за заморской напасти школы все еще закрыты. Соцсети по инерции какое-то время продолжают исходить квартирно-кухонными фантазиями на тему «Чем бы себя занять в самоизоляции», как вдруг резко меняют ориентацию и фонтанируют удивительными сообщениями о зарослях летних грибов в ближнем Подмосковье и раннем открытии грибного сезона.

    Вот в такой суете и подошло календарное лето. Природа попыталась проснуться, но в это дело вмешались верхние силы, и на грешную Москву пролились дожди. За первые десять дней лета на столицу и ближайшие территории выпала с неба трехмесячная норма осадков (невостребованная небесной канцелярией, залежалая зимняя влага). Невыпавший снег Атлантика почему-то сторицей вернула только столице. Речки и ручейки вздулись, понесли в реки смытую со стройплощадок и редких вспаханных полей грязь. Колодцы переполнились мутной водой. Три жарких дня с аппетитом доели остатки цветущей сирени и ирисы, стряхнули запоздавшие цветы с яблонь. Трава поперла вверх как бамбук.

     «А не испить ли нам кофею?» - подумал я, опираясь на пудовую тяпку и вылезая из глиняного киселя, в котором тонула картошка.  Однако сказал жене совсем другие слова: «А не зайти ли нам в лес, обновить твои кроссовки»? «Отнюдь» - произнесла половина и тут же быстренько собралась в путь-дорогу. Путь-дорога у нас не длинная, пять минут неспешной езды на машине. И вот мы, распугивая дачные велосипеды с чадами и домочадцами, выкатившиеся в изрядно потеплевший вечер на теплый асфальт, паркуемся в неглубокой луже возле дороги. По бокам у нас зеленый лес, а сверху свисают нити ЛЭП 500. Мы выходим, я закрываю машину и, перешагивая по очереди частые лужи, по натоптанной тропинке вступаем в лес. Шум дороги и голоса перекликающихся чад постепенно затихают позади, а мы с женой все дальше и дальше углубляемся в заросли. Нас окутывают запахи влажной земли и неуловимый аромат грибов. Легкий летний ветерок шаловливо прогуливается по кронам елей и берез, ласково ероша кудри последних. Прозрачная опушка из берез и кустарников, утыканная пучками разнотравья уступает место сумрачному ельнику. Павшие стволы редких берез, как забинтованные солдаты, застыли на его границе в разных позах и заставляют обходить их, сворачивая с тропинки. Лес абсолютно не чищен, загажен больными деревьями и валежником: прибыли лес московской власти не дает, но и жить ей пока не мешает. Судя по двум дачным поселкам, затаившимся в лесной глуши еще лет двадцать назад, этот лес - стратегический резерв местной власти. Московская землица дорога ныне, лесок можно выпилить и наделить землицей новоявленных дворовых. Простите, оговорился – дворян. Все дальше и дальше мы заходим в лес. Солнце подсвечивает верхушки деревьев, изредка бросая лучи на случайную полянку. Прошедшие дожди дали толчок росту всяческих трав и грибов. Натоптанная земля тропинки сменяется пружинным листвяно-хвойным  покровом, перемежающимся куртинками ландышей. Мы осторожно, по-следопытски,  идем след в след. Ступаем, выбирая место, куда поставить ноги, чтобы не затоптать  лишнюю травинку. Прутики с белыми крохотными колокольчиками прохладным летним вечером пахнут очень нежно и совсем не одуряюще. Кустики костяники, уже отцветшие, попадаются повсеместно. Мы идем, ориентируясь на две высоких ели, среди лап которых нашли себе место несколько пичуг, устроивших предзакатный концерт. Судя по голосам, место в этом хоре нашла себе синица, звонко «пинькающая» короткую, бесхитростную партию. Сопрано. А спустя минуту, стала солировать славка-завирушка,  меццо-сопрано. Громко, чисто и настойчиво, «завела» подруг по «сцене» и лес возле громадной ели зазвенел хором. Откуда-то издалека, донеслось ответное пение. Да, тут похоже, идут певчие птичьи поединки, батлы - по новомодному.

     Мы обходим, стараясь не шуметь, местный «концертный зал» и идем дальше. Теперь наши взоры опять сканируют зеленую траву:а вдруг, как по мановению соцсетей, выскочит из земли совсем не фейковый гриб-боровик! Редкий залетный комар прозвенит рядом и на бреющем полете скроется с глаз. Куда подевались полчища этих кровососущих варваров? Неужели набираются сил под мокрыми листьями или в лесных болотинах? Или сухая, холодная весна и летние дожди объявили войну этим летающим шприцам ?
Вот мы подошли к первой бочажинке, наполненной прозрачной, дождевой водой.
Маленькая низинка в глинистой почве прекрасно держит влагу, а у ее краев виднеются стебли, гордо несущие на вершине сине-фиолетовую пирамидку из соцветий. Прикорневая розетка и чередующиеся на стебле листья темно-зеленого цвета имеют явно выраженные темные пятна. Нам повезло. Это одна из орхидей подмосковного леса - пальчатокоренник пятнистый, или кукушкины слёзки. Персонаж Красной книги.
(продолжение следует)