Изгнание

Изгнание
Вокруг города все было песочно-желтым. Пустынные степи. Сам город был огорожен высокой каменной стеной, высотой около 10 метров. Атмосфера в городе была тяжелее, чем за его пределами, но за городом не было жизни. Сам город был построен вокруг источника воды. В нем худо-бедно велась торговля, в город привозили фрукты, овощи, обменивали на предметы ручного труда.
Оказаться за границей города было равноценно длительной и мучительной смерти. Во-первых, в окрестностях нигде не было воды. Во-вторых, за городом встречались сильно изувеченные или больные инфекционными заболеваниями. Лечить в то время было нечем, и таких просто отправляли в изгнание. Те, кто не умирали сразу, дичали, и нападали на новеньких, видя в них источник для выживания, хотя бы еще на один день.
Это то место, где человек переставал быть человеком, а становился просто ресурсом для тех, у кого уже не оставалось своих сил.
Ему было около 45 лет. Жесткая диктатура города била по его личности сильнее, чем, если бы его били по спине кнутами каждый день. Он был здоров, но своеволен. Он осознавал прочность городской системы, ее отлаженность, и даже обреченность. Собрать мятеж не представлялось возможным. И каждый день проходил в душевных муках повиновения. Только работая руками, создавая посуду из глины, он мог как-то выживать, меняя ее на воду и пищу.
Внутри него таилось что-то темное. Его подкинули в этот город то ли проезжающие торговцы, то ли варвары. И по счастливому стечению обстоятельств его взяли, и даже выделили ему комнату, в которой он и прожил свои 45 лет. Он так и не прижился, и был в весьма сложном положении. В нем сидел страх разоблачения. Почвой для этого было не только то, что у него здесь не было родных, и дети с детства не признавали его за своего. Было в его душе что-то темное, похожее на вину за нераскрытое тяжелое преступление, которого он не совершал. И страх, что его раскроют и с болью и истязанием выгонят из города, мучил его всю его жизнь, пока однажды так и не случилось.
Вы скажете, что он сам своим страхом притянул это событие? Или может, он предчувствовал его всю свою жизнь? А, может, он повторил этот цикл изгнания, ведь однажды, он был изгнан, выброшен из своей семьи, своей стаи, и подкинут в этот город. Об этом можно строить только догадки, и никогда даже найденная закономерность не будет достоверной.
Все случилось так, как он и ожидал. Дыра в его сознании росла день ото дня, его разъедало изнутри, и апогей в виде пикового события должен был произойти. Случайно, один из правителей города оказался на его улице, и захотел купить кувшины. Но наш герой не был с ним вежлив. Завязалась словестная перепалка, которая перешла в неравный бой. За правителя заступилась охрана, и жестко искалечила нашего героя, а затем в крови и грязи, со сломанными ребрами, в порванной кровавой одежде, вышвырнула за границы города.
Это самое страшное наказание, страшнее казни. Ведь это означало смерть, но более длительную и мучительную. Что уж говорить о душевных страданиях. Он потерял все, что имел, хотя и имел он почти ничего, но и этого не стало. Стабильность в завтрашнем дне, место для ночлега и укрытия от солнца, источник воды и еды. Все это исчезло навсегда. Всего лишь из-за одной неудачной ссоры, как могло бы показаться. А может быть, из-за цикличности жизни, или того, что в его душе уже зияла огромная черная дыра, разъедающая его сознание.
Это был полдень. Солнце уже высоко поднялось на небе и безжалостно сжигало все, на что падали его взгляды-лучи. Они обжигали нашего героя, но в то же время и заживляли раны, останавливая кровотечения. Солнце в этой местности было жестоким. Судя по окружающей природе, можно даже подумать, что оно наполнено ненавистью, так как уничтожало все, что было в его поле внимания. Появление нашего героя за городом воспринималось Солнцем, как появление маленького пятнышка влаги на жаждущей воды пустыне. Это был лишь вопрос времени. И наш герой это понимал.
Он испытывал слабость в теле, такую какую никогда не чувствовал ранее. Он потерял много крови, был морально сломлен и потерян. Он впервые увидел то, что было за пределами ему известного мира. И этот новый мир был ничем не лучше старого. Тот мир он еще понимал, а этот просто не знал и не обладал ресурсами для того, чтобы в нем адаптироваться.
Он стоял и смотрел вдаль. Его рот был открыт, казалось, в нем застрял какой-то стон, уже не слышимый уху. Глаза его смотрели неподвижно вперед. Это был не человек, а застывшая оболочка, всё действие происходило внутри. А внутри рушилось известное завтра. Какая-никакая безопасность и ожидание продолжение существования. Мозг отказывался принять, что все закончено. Так как раньше не будет никогда. Ему и раньше было неоткуда ожидать помощи, а сейчас он даже не знал, куда идти, чтобы спастись от выжигающего солнца. Он чувствовал, как его лоб уже нагрелся, покраснел и начел щипать от ожога.
Перед собой он видел только пустынно-каменный ландшафт, песочного цвета, изредка во внимание попадался мусор и сухие ветки. Все было освещено властвующим над этим местом Солнцем.
И в такую минуту хотелось бы умереть, но у тела еще был ресурс на жизнь. Сознание не покидало его, хотя и казалось, что оно схлопывается. В голове возникала муть и тьма, но жизнь не останавливалась.
Он упал на колени, такое положение придавало больше сил и устойчивости. Наклонился и взял рукой горсть песка. Она как вода просочилась сквозь его пальцы, и его рука снова стала пустой.  Ощущение песка стекающего по ладони, постепенно возвращало его в ту ситуацию, в которой он оказался. В отличие от Солнца, песок был ближе, он давал какое-то ощущение общности и мнимое чувство опоры.
«В песок можно закапываться» подумал он. Но песок был так горяч, что в нем можно было варить яйца. Поэтому эта идея была нерабочей.  Он начал осматриваться, и увидел город, который все это время был у него за спиной. Это зрелище еще больше ошеломило его. Город казался очень маленьким, походил на крепость, выложенную из камней посередине пустыни.
С одной стороны уже начинала появляться тень, и он направился туда, чтобы спрятаться от Солнца, как тут же услышал шорохи. Он был не один. С противоположной стороны города, к этой тени ползли изувеченные. Их было четверо. Старик, юноша, подросток и ребенок. Лица их были в ссадинах, и они походили на голодных духов больше, чем на людей. По возрастам, наш герой как раз дополнял картину. Он увидел отведенное ему место в этом новом мире, и еще больше упал духом.
Кулаки его начали сжиматься из последних сил. Чувство обреченности захлестнуло его. Он понял, что тот спор произошел из-за его гордости, из-за глупого желания стоять на своем. Но он не мог иначе, так действовать вынуждала его ядовитая дыра в его сознании, которая все больше и больше захватывала его. И теперь он видел судьбу тех, кто попал сюда несколькими днями раньше. И понимал, что перспективы нет. Медленное, мучительное угасание жизни в физических муках. От боли, жажды, голода и невероятной жары.
Но вдруг на горизонте появился торговый караван. Наш герой принял его за мираж, галлюцинацию, потому что его мозг уже начинал плыть. Картинка была неплотной, и вибрировала в пространстве, как сделанная из воды. Но с каждой минутой становилась все ближе и больше. Он не видел четкости, видел отдельные цветовые пятна. Сначала красный, зелены, синий и много коричневого. Что-то развивалось на ветру, как объемная одежда, которую теребил ветер. Позже он увидел, что это не караван, а одинокий, красиво одетый всадник на коне. Он остановился рядом с ним, спрыгнул с лошади, и предложил ему воды.
- Ну, как тебе твой мир? – спросил всадник. Но наш герой жадно глотал воду и еще не был в состоянии говорить. Эту функцию отключили, вытеснили из сознания, как и всю его жизнь.
- Я понял, - сказал всадник. – Ничего, скоро придешь в себя. На вид ему было около 32, он был бледнокожий, как будто солнце никогда не касалось его кожи. На нем была дорогая красивая  одежда. К седлу были пристегнуты сумки с водой, едой и оружием.
- Ты уже увидел себя среди них? – улыбнулся всадник, указав на изувеченных у стен города. – Да. Это классический ход матрицы. Показывать тебе те варианты, которые ты логически выберешь себе сам. Но что-то пошло не так. Ты какой-то особенный, раз еще не пополнил их ряды. Ты здесь чужак. И только поэтому не веришь системе также слепо, как и они. Они родились здесь. Этот мир – их единственная реальность, переданная им из поколения в поколение. А ты другой. Поэтому с одной стороны, твоя жизнь в городе была так тяжела. Ты никогда не мог прижиться там, чувствуя себя чужаком. А с другой, это дает тебе шанс на что-то другое. Что-то отличающееся от судьбы местных жителей.
- Поехали, тебе здесь делать больше нечего. Я отвезу тебя к нашим, они помогут тебе прийти в себя. Сказал всадник и помог нашему герою усесться на лошадь, и они поскакали от города прочь.
Вдалеке было что-то похожее на цыганский табор. Яркие краски и небольшая группа людей, не более 15. Стояло три вагончика, в которых они хранили еду, и спасались от солнца.
- Зачем ты сюда притащил этого? – брезгливо спросила женщина 35 лет, ее звали Клара. – Он уже почти труп.
- Ничего, еще оклимается, сказал всадник. Всадника звали Лео. Нашему герою помогли спуститься с лошади, и усадили в тени. Ни есть, ни говорить, он пока не мог. Все что он мог – изучать и разглядывать происходящее.
- Он не местный, - сказал Лео. Его по ошибке определили в Танглеон, или кто-то подкинул.
- И что теперь? С каких пор мы спасаем утопающих? – брезгливо крикнула Клара. – Что нам теперь с ним делать? Ему только на восстановление неделя нужна. У нас нет столько времени.
- Я…я…постараюсь быстрее – раздался едва слышимый хрип. Это заговорил наш герой.
Все обернулись на него.
- Я рад, что все закончилось. - Сказал он, уже почти нормальным голосом. Внутри этого человека звенела пустота. Он был полностью обнулен. Ни имени, ни рода, ни целей, ничего. – Вы создатели? – спросил он у нового окружения.
Они засмеялись в ответ. – Нет, мы – искатели, сказал 17 летний паренек из дальнего вагончика. – Мы ищем выход из этой реальности. Понимаешь, ты был в одном мире. Очень тесном и узком, и попал в такой же мир, но чуть пошире. Разница между ними невелика. Чуть меньший внешний диктат, но такой же внутренний. А внутренний диктат куда страшнее внешнего, из него не вылетишь, как ты сегодня вылетел из города. На этом все засмеялись.
- Имей – не имей, страдай – не страдай, ты все равно вынужден. – Сказал Лео. – Ты вынужден кормить себя, давать достаточно воды и сна. Мы ищем выход отсюда, - сказал он и ткнул в себя пальцем. – Из этой тюрьмы. Параллельно выживая здесь, - сказал он и медленно развернулся на 360 градусов, окидывая взглядом, окружающие его просторы.
- Но есть мы или нет – это тоже вопрос. Ты не можешь дать себе гарантий, что после того, как тебя вышвырнули из города, и ты стоял на дороге, истекающий кровью, и смотрел на умирающих людей, оказавшихся там всего пару дней назад, ты не умер сам. Ведь все, что ты отчетливо помнишь – это только то, как упал на колени и взял в руку горстку песка. Все, что ты видел после, больше походило на сон, чем на реальность. Верно? – обратился к нему Лео.
- Да, это так, - ответил наш герой. – Вполне вероятно, что я уже умер. Но вкус воды такой реалистичный.
- Ты так думаешь, потому что очень сильно желал ее, и помнишь, как твое изнеможенное тело уже однажды также жадно пило воду. Возможно, ты проживаешь тот фрагмент памяти.
- Ты сам должен определить, закончено все для тебя, или нет. – Пронизывающим голосом сказала Клара. – Дальше с нами тебя будут ждать поездки, скудная пища, разговоры у вечернего костра, попытки найти еду и питье, битвы с варварами и прочая дребедень еще лет на двадцать. Пока ты не устанешь и от такой жизни, и не примешь решение, выйти в другой мир. Скажу тебе сразу, впереди здесь блаженного счастья у тебя нет. Поэтому тебе решать, принимать свою смерть там, за границами города, или отложить этот момент еще на двадцать лет в надежде на что-то лучшее, чего точно не будет.
- Тебе не кажется, что ты слишком пессимистична с ним? – Сказал мужчина 37 лет, его звали Джозеф. – А как же любовь? Радость от ухваченного куска, от поцелуя  ночью с кем-то таким же миленьким, как  Мел, - сказал он и указал на третий вагончик, откуда выглянула девушка в белом платке и белом платье. – Все это ты хочешь обесценить и свести на «нет». Это же самое важное для человека – куча страстей и эмоций, ну и что, что оно потом выливается в пустое ничего. Обозначь человеку полностью его выбор, прежде чем подталкивать к принятию решения.
С этим выбором мы и оставим главного героя там, среди его новых знакомых и перед новой, открывающейся перед ним жизнью. Что выберет он, так ли важно? Важно, что выбираете вы. Как выбираете вы относиться к этой жизни, и что из нее брать.