Недоступно глазу

 Виктор Матюк

Недоступно глазу

Всё, что сразу недоступно глазу, прячется за широкой спиной,
Словно пьяный ямщик на булыжной мостовой, ему на вид лет шестьдесят,
Глаза болят, меркнет взгляд, ему нечего терять, окромя совести и чести!
Они всю жизнь держались вместе, у них любовь до гроба и общая тернистая дорога!
Забот много, дело немало, тяжкое время настало, он сидит как на иголках,
Вокруг него ложатся от снарядов осколки! Ему бы приобрести двуколку для езды,
Его жена находится в часе неспешной ходьбы, он без неё, как без рук,
Любой стук в дверь он воспринимает теперь, как удар из-за спины рока и судьбы!
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, обрести бы крылья и понять, где и как
Искать божью благодать? Надоело мочало жевать? Сердечная зазноба верна ему,
Как никому, трудно одно управляться в старом дому, он пишет натюрморт с натуры,
Снимает с себя три шкуры, только бы золото заката вошло когда-то в пенаты
Отставного солдата! Он жил небогато,  одинокая жизнь бедностью чревата,
Он выманивал свою зазнобу на сушу и отводил с ней грешную душу!
Разум сомнением охлаждённый, спорить с роком не приученный,
Издаёт крики стоны в состоянии полудрёмы! Кто, где сидел, тот того и поимел,
Счастлив тот, кто остался жив и цел, он был удачлив и смел, и сумел доказать себе,
Что всё, что на уме, воплотилось в явь! Боже, ты нас от завистников избавь,
А подлость изгони за пределы огромной многонациональной страны!
Они разрушают истину изнутри, снаружи боятся, им трудно тягаться
С канонами божества, у каждого из нас своя судьба, своя стезя, своя тропа,
У одних она велика, а у других чрезмерно мала, нет лиха, без добра!
Эпоха командировочных, ворья и блатных изничтожит вмиг любого,
От столкновения такого  жить останется только последнее слово в зале суда,
А безбожная нищета будет продолжать по всему околотку безжалостно гулять!
Власть – для воровства, пусть у бедноты болит голова, у богатых другие права,
У них полным полно бабла! Всё продаётся, всё покупается, только скаковая лошадь
В галоп с иноходи срывается, перед ней новый мир стремглав открывается,
Он дарит новые надежды и желания, путём оболванивания лучшие умы
Дошли до последней черты, за ней – невидимая грянь, где каждая дрянь
Готова унизить тебя, дурья башка богата на матерные выражения и слова!
Все, кто был у власти, искромсали страну на части и рванули за рубеж,
Живут, не напрягая пресс, в стране чудес, где душу радует культура и прогресс!
Их умчал Трансъевропейский экспресс, простые люди богаче не будут,
Они обречены:  доживать свой век в пределах воровской страны!
Когда же пройдет этап шока и разочарования,
Когда революция сознания дойдёт до отрицания  всего и вся?
Луга и крестьянские угодья забрали их высокие благородия!
Люд гнёт спину день и ночь, пытаясь семье куском хлеба помочь,
Он оттёрт на задворки куска мяса и хлебной корки!
Нет от зла покоя, счастье мирское стало мачехой злою,
У него розни с судьбою, она у греха под пятою!
Хотеть это значит, ни на кого не батрачить,
Праведно жить и самосуд над толпой не чинить!
Путь воровства  не подбирал деликатные слова,
А людская молва все следы замела за пару десятков лет,
В карманах ничего уже нет, за спиной море горя и бед!
Не открывай роток на чужой кусок, полезай в кузовок,
Сделай свежего воздуха глоток, чтоб ты окончательно не оглох
И не изнемог от постоянных распрей и склок, закрой рот на замок
И доживай свой век, время ускоряет свой бег, а грешный человек
Взирает вдаль, провожая убывающую печаль! Нервы – не сталь,
И потому нет дела никому в большом и малом деле,
Отсель грозить мы будет ближайшему соседу!
Брось робеть, начинай громко и разухабисто петь!
Балдеть не запрещено, всё, что разрешено, идёт своей стезёй,
Пусть душа обретает покой, бог видит, кто и когда его раба обидит?
Он не ведал и не знал, какой здесь назревал скандал,
Только святая недотрога не боится бога, несчастна судьба-сиротка
С визгливой и лужёной глоткой, творит торопливо грех нечестивый!
Довольно горло драть! Надо сеть, пахать и жать, не хрен  глотку драть,
Лжесвидетельствовать и нагло врать по поводу разухабистых баб!
Заткните рот, чтоб очумелый народ без проволочек не зарыл вам рот на замочек!
Синенький скромный платочек на голову девичью ладно лёг,
Он утихомирить страсти смог, раздумья, небось, запоздали,
Грешно долго раздумывать в печали о распре и скандале!
Любовное бытие недоступно глазу, все скрывают заразу,
Словно на стороне моложавую бабу! Не слабо! Не хило!
В пуху свиное рыло, оно ложь возлюбило давно, как женщин и вино!
Так быть не должно! Какая у походка у баб? Какая стать?
С ними приятно в одну шеренгу встать, можно на морозе торчать,
Пока страсть не толкнёт в бока бывалого мужика, у него глаза впали,
Они много греха на своём пути повидали! Лучше умереть гордо,
И не с разбитой до крови мордой, чем ползать на коленях перед нечистью всякой,
Способной только вякать по каждому случаю, замордую её и измучаю,
Не я же себе обездолил, хотя меня никто не неволил быть пастухом
В стаде людском! Там темень и погром, всё пошло кувырком,
Ещё ни разу не могло высокое чувство и добро победить зло,
Оно порой бросает даже того, кто смотрел на него через окно
И не предпринимал ничего! Ему бы прийти с повинной головою,
Закончить с разбоем и на коленях стоя, не крича и не угрожая,
Приоткрыть двери  земного рая! Кто здесь хозяин? Кто Авель и Каин?
Они – братья по крови, нахмурив брови, встали у отцовского изголовья,
Прикрыли шторами лица, и вот им уже снится очередная небылица,
Что сизокрылая птица перевернула страницы бытия, сбросила нечисть с себя,
Разметала в стороны нежными руками и омыла свою стезю горькими слезами!
Истина не за горами! Думы идут тесной толпой по стезе роковой,
Остановившись за ледяной горой, заговорили вразнобой
О суете мирской, им легче не станет, на них лица нет!
Гаснет благодатный свет в конце тоннеля, неслыханная потеря
В конце недели, только свет красного фонаря с пятого этажа
Спустился запоздало туда, где его вообще-то не ждали,
Не плакали и не горевали во тьме, просто напросто готовились к зиме!
Мир тронулся в рассудке, он не переносит шутки и не почитает прибаутки,
Никто об этом загодя не знает, что он лаврах долго почивает!
Что-то теряет, что-то находит, судьба толпу за нос водит, с ума сводит
И никого не щадит, заставляет спать в бурьяне и ездить на осле!
Собравшись с силёнкой, что мочи посреди тёмной ночи бегу вдогонку
За подлостью людской, она бредёт неспешной походкой по булыжной мостовой
И в момент любой не теряет время впустую, в губы своего избранника целует,
А уж потом лютует так, что никак от неё не избавится чужак!
Негаданно-нежданно выплыла из клубов сизого тумана,
Стала объясняться пространно о мирских делах,
Сделала последний взмах своим крылом,
И оказалась за соседским углом!
Не время думать было, солнце её волосы золотило,
Что было, прошло, трудно сделать выбор из того, что есть,
Испоганена совесть, поругана честь! Если всё рассказывать по порядку,
И ты сможешь разгадать старинную загадку о пороках людского бытия,
Бог – всем нам судья, но не я! Прошлое позади осталось,
Приличных людей больше на житейском пути попадалось,
Мысленно их не покину, не стану хулить собственную судьбину!
Всё в человеке едино, ты же шагаешь напрямик от старого тына,
Пытаешься вкусить сока рябины, но не открываешь душу никому,
Только богу одному и то лишь на пустынном деревенском лугу!
Иссякнувшие силы, страсть затмила, приговорила роща золотая
Плоть и душу, а злость трясёт их, как ураганный ветер грушу!
Что-то строю, что-то рушу, из воды стремлюсь сбежать на сушу,
Едва одну беду одолевши, не пивши, досыта не евши,
Слушаю собственный жребий, мой ангел на небе,
А рок на земле, каково оно мне? На Страшном суде Гордиев узел развяжется,
Узелок вновь завяжется и окажется, что ты давно уже сошёл с праведной тропы!
Увы! Твои следы смыли проливные дожди, безвестность впереди!
Фортуна своим скрипучим колесом проехалась по тебе, оставила за бортом,
Отправила судьбу на слом, в мире земном нельзя жаловаться на нескладность слов,
Тропа катит между огромных холмов, шуршат кусты, предупреждая о наличии беды!
Поклажа на плечи и спину давила, на исходе силы, та кладь тяжелила,
А надорванное сердце постоянно ныло! Солнце палило в темя,
Перекусить бы время, мужик достал кусочек сала,
За ним небо в этот миг пристально наблюдало,
Без накала страстей не бывает распрей у простых людей,
Мужик долговязый снял рубаху из домотканой бязи,
Она была спереди и сзади грязна, словно затуманенная Луна!
Он здесь, чтобы услышать радостную весть,
Ему её должны сороки на хвосте принесть!
Он видит ясно, как образ бесстрашный идёт врукопашную на дымную тень зависти,
Но им, кажись, не по пути, мимо не проехать, ни  пройти, Господи , спаси от греха,
Им набита сполна моя дырявая сума! Мужик ослаб, он староват,
Ему трудно вровень со всеми шагать и речами торговать!
Руку к сердцу прижимая, он потное тело холодной водой обмывает,
Движения замедляет, когда о былом стремглав вспоминает!
Венец зари туманной выглядит наивно и странно,
Луна хмурится печально, но ничто не меняется здесь кардинально!
Душу не вывернешь наизнанку, наблюдая спозаранку людскую перебранку,
Сон вещий всё резче брал в руки баранку, он озадачил куртизанку гульбой и пьянкой,
Завысил планку, и едва на боле схватки заживо не пал, пан или пропал,
Он что-то в ответ той женщине цинично пролепетал, её руку к сердцу прижал,
И сразу осознал, что то виденье к греху приближалось, оно в комок сжалось,
И в виде серой полосы простиралось посреди зелёных оврагов и лощин!
Кто не грешен из мужчин? Только тот, кто готов положить за честь живот,
Он бы легко забрёл в урочище лесной, встал к греху спиною,
Поговорил бы сам с собою, озадачил бы всех изгоев криком и воем!
Встречаю стоя человеческую месть, она жестче, чем жесть,
Так оно и есть, но честь, как ворон вещий заставляет смотреть на вещи
Взглядом другим, и дерзко и резко отвечать врагам своим,
Что мы за ценой не постоим, когда необходимо не проходить мимо
Болей и тревог на развилке трёх дорог, там посредине возвышается Бог!
Он, как свет в окошке, или гриб в плетёном лукошке, в дремучей глубине
На нехоженой стёжке и путеводная звезда в открытом настежь окне!
Ему и почет, и уваженье, он всегда в отдаленье от сует мирских,
У него много забот других, толково и спокойно твердит одно и то:
«Не укради, по святым канонам живи, чужую жену не уведи,
Пылко следи за бабой своей, невдалеке прячется бесстыжий злодей,
Он не из местных людей!» Прочь несносные идеи,
С Трифона и Пелагеи становится всё холоднее,
В глуши медвежьей каждый редкий приезжий на виду,
К своему стыду даже ива молодая и та к сердцу новичка прижимает,
Он недоумевает, почему так много внимания уделено ему?
Шуршат кусты, смывают дожди едва заметные следы былых страстей,
Нет добрых новостей, только беда оставляет заметный  след в душах людей!
От любви моей до любви твоей пройдено немало дней, только душа живёт не спеша,
За стенами ветхого и дырявого шалаша, за душой ни гроша, ни дома, ни  ограды,
Из уст сыплются градом только знаменитые тирады! Не отрадой единой жив человек,
Ему нужны вода и хлеб, чтобы продолжать собственный забег от поражен и побед!
Если бы он крест на грядущем поставил и без трепета путь по новой стезе направил,
Перевернул бы последнюю страницу со смазливой и статной девицей!
Она вновь стареющему мужику шепчет вновь про немеркнущую любовь,
Она бы выпили по полной чаше, чтобы жизнь стала веселее и краше,
Пусть награда за тяжкий труд не сгибает хилую спину и уставшую грудь!
Я отстаивать блуд не стану, он губит людей невозбранно, подобно тирану!
Листья шелестят на промозглом ветру, жизнь занесла мужика в дыру,
Он должен небу внимать и умолять божью мать его намерения благословлять!
Он продолжает по хозяйству хлопотать, глаз не смыкать, не кричать и не роптать
На грешных баб, где других сыскать? Япона мать, какая выправка, какая стать!
Как с такой бабой  не переспать? Как против соблазна устоять?
Я честно по воле волн плыл, подо мной был утлый чёлн,
Но он внезапно сел на риф, жизнь изменилась вмиг,
Залив тот был не глубок, но остриё камня пронизало бок,
Он оказался между гранитными плитами затёрт,
Боли растут, они - то там, то тут, мореплаватель ждёт,
Когда же избавление придёт? Огромные водные валы над головой висят,
Нельзя отвести от них смиренный взгляд, холодный пот бежит по усам,
Мысли обращены к всесильным небесам, не с кем поговорить по душам,
Вот закончится прилив, муки грешника продлив, изменится лейтмотив жития,
На себе новизну ощутив, и свою участь на отрезки разделив,
Осознал, что уже осушил собственный бокал почти до дна!
Плоть остудил, душевные муки продлил, но остался жив,
Дождался рассвета и при первых проблесках яркого света
Надежда была грядущим теплом основательно согрета,
Пришлось отходить от угара, полученного после крушения и пожара!
Трудно искоренить заразу, недоступную глазу, чтобы сразу и всю,
На помощь небесные силы стремглав призову, чтобы не посеять вражду
И самому остаться на плаву! Был бы рад совершить таинственный обряд,
Не рискну назвать, что и как? Хотя должное воздам мздоимцам и ворам,
А так же преданным холуям! Жизнь всё расставит по своим местам,
По нужным углам встанут те, кто жил в нужде и был себе на уме,
Ложился костьми, чтобы быть в одной обойме с нужными людьми!
Прошла весна, пришли новые персонажи феерического сна,
Но у нас страна, другой не будет никогда, у них всё будет и многое прибудет,
Их подвига наш враг не забудет, пыл остудит и убавит тон, но никто не будет прощён,
Когда грянет гром небесный в день праздничный или воскресный!
Человек честный не лжёт и не крадёт, чужого в руки не берёт,
Изредка даёт ход мыслям лживым, злым и нерадивым!
Его лик выражает своим образом дотошный старик,
Он – бывший большевик, ему достался от партии ржавый броневик,
Он – росточком невелик, букву «Р» не говорит,
На новеньком диване с жирной бабой спит,
И тихо храпит, в его избе печь не дымит,
Ему острог не грозит, он же бывший большевик,
Хотя росточком мал, но форменный нахал, наворовал сполна,
Из-за таких, как он опустела бездонная казна, допит бокал вина,
Ни крика, ни стона, тишина в пределах тихого водного затона!
Мой лик тянется к Луне и чудится мне, что всё это приснилось мне,
Но почему же на многострадальной земле нет жизни идеальной?
Эта мысль в ничтожестве разум томила, надрывала мощь и силы,
А потом острый кинжал в сердце вонзила, и раструбила на всю округу,
Что грешник заживо сгноил свою супругу и сам пошёл по кругу с протянутой рукой,
Следом потянул толпу за собой! Ему память отшибло, свобода стала вольницей гиблой!
Хотелось зажить богато, иметь царские пенаты, но не дано отставному солдату стать вельможей,
Он не вышел ни статью, ни рожей! Шелестят под ногами пожухлые травы, противники правы,
Что им для забавы бабы нужны, и деньги для законной жены! Возвращая язык и взгляд
На три десятка назад пытаюсь намерения Горбатого понять, но как? Этот гад смог всех предать,
И на ноги на чужих спинах встать! Хочу голову сберечь, ведь за крамольную речь её могут отсечь!
Свистит над головой картечь, не избежать грешнику новых встреч  публикой шальной
На шумной Питерской мостовой, ему не впервой идти по тропе роковой!
Он – не мудрец и его никто не пустит во дворец, он выражается пошло,
Сейчас и во времени прошлом, грехов его число тихо и скромно по набережной текло,
Он – чист, как стекло, всё, что ему на ум взбрело, на чистый лист пожелтевшей бумаги легло!
Язык, как помело, иногда говорит фальшиво, но ему смешно, когда надменное зло
Пытается вмешаться в его ремесло! Что было, прошло, он жил всем бедам назло,
По стране прошёл бурелом, свет померк за окном, и в том есть всеобщая вина,
Пора унылая пришла без согласия сторон, под колокольный перезвон отвесила поклон,
Навела шмон по всем закуткам, она - то здесь, то там, преследует толпу по пятам!
Сказать хочу точней, жить стало грустней, немного веселей глядеть на обездоленных людей
В окружение мордатых ****ей! Буду уповать  на Долг и Честь старых солдат,
И Бога умолять вновь ниспослать божественную благодать на землю ту,
Что пережила боль, скорбь и нищету, но жизнь в Аду не длится вечно,
Она на диво скоротечна! Хочу Солнцу глядеть в глаза, как равный
И жить в державе славной, но не вульгарной и не бесправной!
Сердце так забилось, что бытие исказилось,
А желание в хилой груди не уместилось!
Не осуществилось! Ничего не изменилось!
Как было, так и осталось, появилась усталость,
Грудь сжала жалость, что-то в душе сломалось,
Мечталось одно, наяву только стоящий фаллос показал мне средний палец
В настежь открытое окно! Не суждено и что? Жизнь не игрушка и не похожа на пирушку,
От беспокойных дум и горького унынья направляю все усилья на вбивание клиньев
В строй из каменьев, пусть рокот горящих поленьев доведёт терпение до точки кипения!
Как истинный невежа стою на дороге непроезжей! Вы куда, глупцы и непоседы?
На всех дорогах в этом краю живут одни людоеды! Их тысячи, мы же глупцы,
К тому же нас мало, что упало, то пропало, его проглотили злые шакалы!
Ветер свистит и свистит, душа рыдает и грустит, народный поток ревёт,
Он вот-вот запруду ненависти прорвёт! Возможно, так, возможно, нет!
Погаснет свет на много-много лет, мы же будем в рог трубить и набат бить,
Чтобы своё отчество, каким есть сохранить! Стоп, стареющий остолоп в мыслях утоп,
Словно в ванной комнате огромный клоп! Не пойду я вспять, хотя нечего терять,
Хочу хотя бы посмотреть в дверную щель через закрытую наглухо массивную дверь,
Загнанный зверь подкрался незаметно к воровской клетке, там нет вольного прохода,
Там всё для избранных слуг народа! Идёт зима без перемены, тропа в снегу по колено,
Как бороться с лютой стужей? Из какого нам стрелять оружия?
Звёзды сияют в небе, а наш жребий вот-вот с небес сорвётся,
Земная жизнь пресечётся внизу, а вверху будет процветать склонность к греху,
Там у всех рыло в пуху! Уж лучше в Аду, чем в земном Раю, но работать за еду – не хочу!
Нам многое по плечу, стою у алтаря, открываю небу все свои козыря, беснуюсь зря,
Только запах нашатыря приводит в чувство меня! Бросаю досужую мысль в одно мгновенье,
И без дальнейших размышлений совершаю спуск по склону, вторгнувшись в общую колону!
Ни криков, ни стонов, только стук уходящих на Соловки вагонов и лязг замков,
Цоканье солдатских подков, там молодые парнишки стоят на деревянных вышках,
В их вещмешках, как в бабушкиных сундуках, вот только страх остался в двух шагах!

г. Ржищев
22 октября 2019г.
10:00