Голь на выдумки богата

   28 мая 1987 года на Красной площади
приземлился немецкий лётчик Матиас Руст.
Из-за шалости восемнадцатилетнего юноши
был освобожден от должности министр
обороны Сергей Соколов. 

   Повезло Дмитрию Язову.
Он стал министром обороны.

   В этот же день не повезло Диме Язову, третьему помощнику капитана
сухогруза «Унжа». Молодой штурман с ужасом обнаружил, что в его
коллекции не хватает флага Южной Кореи. А завтра мы собирались бросить
якорь в порту Ульсан и по радио заказали лоцмана для швартовки к причалу.

   После обеда в радиорубку пожаловал Дима Язов. Он был
высоким, худым и стройным, как складной плотницкий метр. Боцман
Варенников за глаза называл Язова длинномером. У него был лёгкий,
отзывчивый характер. В Средиземном море Дима кормил окольцованных
голубей, которые отдыхали на судне, собираясь из Европы в Африку.
Личный кот буфетчицы, сибиряк Каштан, изменил хозяйке и приходил
ночевать в каюту третьего штурмана. Устроившись на подушке, он мурлыкал
и рассказывал истории из ночной жизни своей хозяйки.

   Но мы отвлеклись…

   Дима рухнул на диван и несколько минут не подавал признаков жизни.
Сейчас, как говорится, лица на нём не было. Обычного юношеского румянца
тоже не было. Потом Язов открыл глаза и трагически вымолвил:

   – Папа меня убьёт! Изрешетит мой диплом дыроколом!

   У всех командиров в дипломе имеется талон с цифрами по периметру.
Капитан имеет право проколоть талон в зависимости от тяжести
преступления штурмана. Дырка в дипломе судоводителя – это как чёрная
метка для морского разбойника.
   Язов поднёс к виску указательный палец, словно дуло пистолета:

   – Пуффф! Лучше я застрелюсь сам.

   Папой Дима называл капитана, Анатолия Петровича Чаркина.
На самом деле, Чаркин был добряк и душевный человек. Слуга царю, отец
солдатам. Но молодых штурманов кэп гонял, как сидоровых коз, приучая
их морскому порядку.

   – Дима, что стряслось? – спрашиваю.
   – Нет корейского флага, – ответил Дима. – А утром приходим.
Что я должен поднять на мачту?
   – Повесь белый флаг…

   По международным правилам судно, входящее в иностранный порт,
должно иметь на мачте флаг страны захода.

   – Ещё не поздно сделать заказ по радио, – посоветовал я. – Агент
привезёт флаг с властями.
   – Я думал об этом. Но в Корее уже четыре часа, все конторы закрыты.
К тому же, кто рискнёт разбудить мастера в «адмиральский час»?!
Я не самоубийца.
   – Ты же только что мечтал об этом.
   – Я погорячился. Жизнь даётся человеку один раз.
   – И то, как правило, случайно...

   Разные случайности с Язовым происходили часто. И в работе, и в быту.
На первой же швартовке он утопил рацию. Сейчас её называют воки-токи
и вся рация умещается в кулаке. Но тогда это был увесистый агрегат
в кожаном футляре и с длинной антенной. Это надо было постараться,
чтобы выронить такой аппарат за борт.

   Однажды Язов поднял флаг Советского союза, привязав его вверх
ногами. То есть, вниз серпом и молотом. Самое досадное, что первым это
заметил индийский лоцман.

   Была ещё история с гвоздиками. В Японии мы с Язовым гуляли
по Киносаме и он купил жене три цветочка гвоздики. Хороший подарок
любимой женщине среди зимы. Через рейс Дима получил радиограмму.
Там, перед «скучаю, люблю и целую», было: «купи мне гвоздики».

   Дима прочитал РДО и спросил:
   – Степаныч, не помнишь, что за гвозди мы брали в Киносаме?

   Там же он приобрёл женские туфельки. Жене они не подошли,
тёще – тоже. Модельные лодочки оказались тридцать третьего размера.
В аккурат для японской Дюймовочки. Жена, хотя и расстроилась,
но промолчала. Тёща Язова обматерила.

                ***

   В рулевой рубке мы с Язовым вытряхнули все флаги из фанерных
ячеек и сложили в кучу на палубе. Нам помогал второй помощник Пырьев.
Он считал себя экспертом и пояснял:
   – Это – Малайзия, это – Бразилия, а вот – Кирибатти. Красивый флаг,
с видом на море. 
   – Ты там был? – спросил Язов.
   – Малыш, закрой глаза и ткни пальцем в глобус. Я там был!

   Мы сложили флаги в предназначенные для них ячейки. Обнаружили
два японских флага, два флага США и три родных, советских. Корейская
ячейка была пустотой.

   – Это полный копец! – сокрушался Язов. – Мастер мне этого
не простит!
   – Суши вёсла, – сказал ревизор, – а лучше – сухари!

   Надо было спасать карьеру молодого штурмана. Прикинув разные
варианты, я сказал:

   – Выход есть из любой ситуации. Иди в малярку и притащи
чёрной и синей краски. Кусок поролона у меня есть. Нужна ещё старая карта.
   – Это зачем? – с надеждой вымолвил Дима.
   – Для трафарета. Мы сделаем из флага Страны восходящего солнца,
флаг Страны утренней свежести.
   – Как это?
   – К японскому «солнцу» добавим корейские шпалы и всё будет о’кэй!
   – Голь на выдумки богата! – сказал Пырьев.

   Я могу легко нарисовать американский доллар и даже деньги
тропической Папуасии. Их там называют кино. Мой карандашный портрет
Мэрелин Монро вызвал горячий восторг у местной публики. А сделать
нехитрый трафарет – это сущий пустяк. Весь процесс занял не более часа.

   Говорю Язову:
   – Шедевр, Дима, повесь в каюте. К утру краска встанет и он будет
лучше нового.

   Язов так и сделал. Капитан, увидев флаг в каюте Язова, похвалил
штурмана: «Молодец, Дмитрий Сергеевич, готовь сани летом!»