Солнечный берег Глава 5

               Кто-бы что не говорил, но «златоглаво-белокаменная» Москва мне не понравилась, Ангара и Китай были ничуть не хуже. Уставая от бесконечных прогулок и разговоров, я забиралась к папе на руки и, не обращая внимания на «ой-ё-ёй, какая большая девочка, как нам не стыдно», мирно засыпала у него на плече. Тётя Зина и дядя Володя нашему приезду очень обрадовались, мама расцвела прямо на глазах, как будто груз с себя сбросила, а папа, видя в ней такую разительную перемену, достал фотоаппарат, упакованный ещё с Китая. По сравнению с домом в Иркутске, квартира москвичей действительно была не просто маленькой, она была малюсенькой. Полуподвальное помещение почти без окон, поделённое пополам тонкой перегородкой из фанеры, с наклеенными на неё картинками, назвать квартирой, пусть и крошечной, «рука не поднимается» - сказала моя мама, но несмотря на свой размер помещение это имело замечательное месторасположение, в самом центре Москвы, до Красной площади не спеша мы доходили за двадцать минут, папа засекал время. Выделили этот кусочек счастья дяде Володе, как фронтовику, с большим трудом и по протекции одного из его многочисленных родственников. Полученная жилплощадь, пусть и в таком виде, для семьи явилась безмерной радостью, во-первых, как ни крути отдельная квартира, по словам тёти Зины, «дорогого стоит», тем более в Москве, тем более в таком районе, во-вторых, упускать возможность съехать от свекрови, «той ещё еврейской женщины», «любой подвал раем покажется» было бы глупо, - откровенно делилась она с моей мамой, многозначительно заглядывая ей в глаза и справедливо рассчитывая на горячую сестринскую поддержку.
              По возрасту тётя Зина и дядя Володя были постарше моих родителей, не сказать, чтобы на много, но вполне достаточно для судьбоносного пособничества, благодаря которому мои папа и мама смогли познакомиться на танцульках в клубе при воинской части. А вот интересно, если бы этого не случилось, если бы они не познакомили их? И что тогда? Невероятной важности вопрос всплывал с периодическим постоянством в моей детской голове, ломая привычную шкалу семейных ценностей. Получается меня вообще могло не быть, спрашивала я себя, впадая в панический ступор при попытке охватить космический масштаб личностной задачи и быстрее ветра, с напрочь перепуганным лицом, летела к родителям.
- А что было  бы, если бы меня не было? – срывающимся от волнения голосом задавала я вопрос, наполненный таинством смуты. И оба, вместо того, чтобы успокоить ребёнка и сказать, что-то типа «не волнуйся, нас бы тоже не было, как бы мы без тебя жили, это невозможно, мы бы обязательно нашли друг друга», начинали двусмысленно улыбаться и переглядываться, ни разу по-человечески вразумительно не ответив, и только бабушка Аня однажды спокойно разъяснила за всех.
- Ну, что было бы, была бы другая девочка, не ты, … – и лучше бы она этого не говорила, значит ей всё равно я или не я, а говорила, что любит, а вдруг всем всё равно? … Удивительно было то, что её ответ меня удовлетворил, я вдруг ясно почувствовала, в силу возраста не умея выражать ощущения словами, что вариантов развития событий действительно могло быть, во-первых, точно несколько, если не очень много, во-вторых, не следует задавать вопросы, ответы на которые потянут за собой если не катастрофу, то крах по-любому, урок компромисса был надёжно усвоен, и, в-третьих, у взрослых, в отличии от детей, между словами и любовью имеется существенная разница и себе целее глубоко не копать, а то нароешь «не разбери что», предусмотрительно посоветовала бабушка Аня, видимо из сочувствия ко мне.
               Случайно или нет, но последовательность звеньев цепочки событий, ведущих к моему рождению, сложилась в пользу встречи родителей. После училища папу направили в часть, в которой служил дядя Володя, ни в какую-либо заоблачно другую, а лично к нему, в прямое его подчинение. Надо отдать должное «всегда живому» товарищу Сталину, принимавшему в этом самое активное участие, именно он, и никто другой, определил моего папу на службу рядом с посёлком, где жила мамина семья, мои будущие бабушка и дедушка, Анна и Филипп, именно он отправил нас в Китай на четыре года, после чего, одним «росчерком пера» уволил папу из армии и вернул на Родину, по причине не соответствия коммунистическим ценностям давно умершего дедушки Петра, именно он, не молодой мужчина с усами с портрета на бархатных шторах, являлся главным распорядителем судеб в нашей семье и смею предположить не только в нашей.

***

- Вера, ты дома? - Зина распахнула дверь в прихожую, стряхнула снег с платка, сняла пальто и принесла с собой первую зимнюю свежесть – давай быстро, Вова за девочками смотрит, а я на попутке, сегодня вечер в части, в клубе, к нам нового офицера прислали, хорошенький такой, светленький, кожа нежная, румянец, как у девушки, хотим тебя познакомить, давай по шустрому, пока доберёмся, чайку попьём, у нас заночуешь, ты меня слышишь? – тараторила она на одном дыхании, без остановки.
Вера слышала и уже собиралась, сестре она доверяла, потому что Зина была замужем за удивительно красивым мужчиной еврейской национальности, умным, стройным, с тёмным вьющимся волосом, тонкими чертами лица и синими глазами. Когда Володя первый раз пришёл в дом на смотрины вместе с Зиной, её родители, Филипп и Анна, настолько были впечатлены его внешностью, что некоторое время не могли рта раскрыть, стояли истуканами и молча смотрели, на живое произведение искусства мужского пола.
- Ты что, влюбился в нашу дочку? – в конце концов выдавил из себя Филипп.
- По уши, и прошу у Вас её руки, замуж значит, - стушевался Володя, и все сразу заулыбались, а Зина рассмеялась от предчувствия счастья.
- Дочь о тебе рассказывала, ну так, немного, ты действительно прошёл все войны: финскую, отечественную и последнюю японскую, и обошлось без серьёзных ранений? -  Володя кивнул, ему был приятен родительский интерес и внимание отца Зины, высокого, статного, с лёгкой сединой на висках и мамы, полной, домашней, белолицей, с явными украинскими корнями в роду.
- Ну, что же мы стоим, - засуетилась Анна - проходи дорогой, накормлю тебя борщом украинским, настоящим. Господи, как же ты прошёл через это сито, - запричитала она по-матерински заботливо - вот натерпелся лиха, точно в рубашке родился, – и обняла Володю, как сына, усаживая за стол, - ты ешь, ешь, - и глядя, как тот с аппетитом управляется с её стряпнёй, вдруг тихо всхлипнула - а наш мальчик погиб в первом же бою, представляешь, так на фронт рвался, совсем юный, а войну не успел увидеть, сразу убили и похоронку быстро принесли, я даже не поняла сначала, только уехал и уже мёртвый, … – Анна горько вздохнула и утёрла фартуком набежавшие жаркие слёзы. Сидевший рядом Филипп приобнял жену за плечи и, прикрыв глаза ласково поцеловал куда-то в волосы, словно хотел сдержать нахлынувшую горькую память, никак не соответствующую знакомству с будущим зятем.
- А твои родители живы, ты сам родом откуда? – спросил он, повернувшись к Володе, направляя тем самым разговор в более позитивное русло.
- Отец умер, а мама живёт в Москве, мы москвичи, у меня ещё брат есть младше меня на пять лет, в институте работает, он не воевал, у него бронь была, я за всех, - после борща Володя раскраснелся и расслабился, ему стало спокойно и легко, как бывает со спящим младенцем в тёплой колыбели.
- А дальше, после свадьбы, что думаешь делать, в армии останешься? –
- Да, послужу ещё пару лет, а потом домой в Москву, мама ждёт, письмо прислала, хочу дальше учиться, надо мирную профессию получить, а то всё война, война … –
Родители переглянулись, значит и эта дочка уедет от них, как и Валентина. Вылетают птички из гнезда, следующей будет Вера, даст бог хорошего мужа, и останутся они под присмотром младшей девочки, Лили, любимой, младшие всегда любимые, стареть будут при ней.

***
              Народу набилось в актовый зал, как «селёдок в бочке», программа стандартная, сначала кино, затем танцы под пластинки. В обычной армейской жизни в небольшом зале, с рядами кресел и столом под зелёным сукном, проводили занятия, собрания, торжественные мероприятия, а два раза в месяц, по особому распоряжению начальника части, в субботу вечером, его отдавали под танцы и от желающих не было отбоя. Выбор у служащих и жителей посёлка был до смешного простой, или в клуб или на вокзал, по перрону пройтись и на поезда поглазеть, носителей культурных ценностей и особого романтического движения из ниоткуда в никуда. Сколько людей устроило личную жизнь в этом клубе одному богу известно, контингент устоявшийся, офицеры холостые, рядовые сверхсрочники, приглашённые гражданские по списку. После кино, начиналась оживлённая суета, готовили площадку для танцев, с шумом расставляли стулья вдоль стен, задвигали в угол стол с проигрывателем, а лишнюю мебель выносили в тупиковый конец коридора, названный так условно, потому что именно в нём велись самые сокровенные разговоры и признания.
                По окончании фильма Зину сменил муж, молодая мама убежала к заснувшим дочкам. Володя и Вера под руку прогуливались по залу от стены до стены, с интересом поглядывая по сторонам, когда вдруг к ним подошёл поздороваться молодой офицер и между прочим, как бы случайно, Володя представил его Вере.
- Вера, познакомься с Леонидом, это про него тебе говорила Зина, –
Леонид довольно засиял в улыбке.
- А что ещё вам обо мне говорили? - спросил он, засматриваясь на Веру.
Та приветливо кивнула в ответ.
- Ну, что вы недавно приехали после училища, что вы сибиряк, из Иркутска родом, да так…ничего особенного – почему-то застеснялась она от пристального внимания Леонида.
- Владимир Аркадьевич, вы не будете возражать, если я приглашу Веру на танец? –
- Нет, конечно, танцуйте на здоровье –
И понеслось-полетело, всё как обычно, и одновременно так не обычно, пьянящее волнение от эпицентра судьбоносного круговорота ….
- Вера, а ты поедешь со мной? –
- Куда, в Сибирь? –
- Зачем в Сибирь, хотя всё может быть, но сначала в Китай –
 - Конечно поеду, … как скажешь … –

***

- Зина, ты молодец, такой стряпухой стала, - сёстры готовили обед по случаю встречи - этот нюх нам от мамы достался, вкуснее никто не готовил, что бы в гостях не пробовала, всё не то, - Вера под присмотром сестры занималась начинкой для пирога - так ты говоришь, тушим капусту в молоке и уже в готовую добавляем варёное мелко резанное яйцо? –
- Свекровь показала, потом сахар, соль по вкусу, можно добавить масла сливочного, замечательно к дрожжевому тесту подходит, хоть жарь, хоть в духовке выпекай - делилась рецептом Зина.
- Надо будет Лёниной маме написать, она из сухофруктов джем варит и орехи добавляет, тоже неплохо получается, –
Зина взглянула на сестру.
- Ты скажи, вы собираетесь в Иркутск возвращаться, приняла тебя свекровь, всё нормально? -  интерес был не праздный, она надеялась уговорить Веру остаться в Москве и вместе с мужем не раз продумывала возможные ходы как это сделать.
- Ну, как-бы и не плохо, но для меня сразу ясно стало, что там всё чужое, не может Лида через себя перешагнуть, понимаешь, что ни сделаю, всё не так, ревнует к сыну, дом большой, а запущен, руки мужские нужны и деньги – Вера делилась сокровенным, смешивая яйца с тушёной капустой, после чего протянула на ложке готовую начинку для пробы сестре.
- Да…, деньги могут разлететься - сказала та, одобрительно кивнув головой, - а Москву не рассматривали для жизни, оставайтесь, мы поможем. Володя учится в институте на вечернем, днём работает электриком в Метро, я на мясокомбинате в колбасном цехе. Лёне профессию получать надо гражданскую, тебя устроим, вместе веселее, - Зина волновалась за сестру и была уверена, что в отличии от неё, той не хватает практичности и житейской хватки, в два счёта разлетятся сбережения.
- Я не знаю, скажешь тоже «оставайтесь», а где жить, квартиру снимать очень дорого? –
- Дорого, если надолго, Володя должен получить две комнаты в коммуналке, мы будем съезжать, а в эту вы переедите, на первое время неплохой вариант – продолжала настаивать Зина.
Вера бегло оглядела комнату: холодный пол, в углу у входной двери из-за постоянной влаги по низу стены грибок, узкие застеклённые продухи, почти не дающие света, сырой тёплый воздух. Человек три войны прошёл и такое жилище, подумала она, а ей с Лёней как нужно работать, чтобы вытащить семью из этого подвала.
- Не знаю, – Вера неуверенно повела плечами – переговори сама с Лёней, я правда не знаю, – она с улыбкой уклонилась от ответа, тотчас отвлекаясь на открывшуюся входную дверь и мужчин, вернувшихся из магазина вместе с детьми и продуктами.
Обычное предобеденное воодушевление заставило сменить тему разговора, сёстры закончили хлопоты с пирогом и накрыли стол. Володя и Леонид шутили по поводу габаритов комнаты, удивляясь смогут ли снова разместится и вспоминая как они делали это накануне, но в конце концов расселись и на какое-то время притихли, с удовольствием поедая домашнюю еду.
- Родители снова собираются к нам в отпуск, – как бы между прочим сказала Зина, воспользовавшись передышкой и не теряя надежду убедить Лёню и Веру осесть в Москве. Мысль, что они могут уехать и связь будет потеряна навсегда, была ей не выносима. Объяснить себе откуда появилось это тревожное предчувствие разлуки, она не могла, оно засело щемящей занозой с первых минут встречи с сестрой, как только та перешагнула порог квартиры.
- Хорошая у отца работа, начальник железнодорожного вокзала, пусть и провинциального, – поддержал жену Володя, интуитивно угадывая к чему она клонит, – отличная бесплатная возможность раз в году через всю страну туда-обратно провезти себя и Анну на поезде. У вас такой вариант исключён, если уедите, то можно сказать навсегда, … наверное, - он последовательно перевёл взгляд с Лёни на Веру, полагая, что основная загвоздка в принятии решения сидит именно в ней, поэтому великодушно добавил к сказанному «навсегда», слово «наверное», исключительно для Зины, на что та благодарно кивнула.
- Столько домашней вкуснятины привозили с собой в прошлый раз, - Зина с мечтательной улыбкой стала загибать пальцы - мясо тушёное, колбасы домашние, кровяные и мясные, сало солёное, …, даже мой Володя ел, хотя свинину не любит, –
- Не люблю, это правда, но война не такому научит, – рассмеялся тот добродушно вместе с гостями.
- Как же помню, помню, - поддержала разговор о родителях Вера - после школы на грядки, птицу со скотиной не забыть накормить, уроки до полуночи, постоянно спать хотелось, - она с наигранным упрямством поджала губы - и выволочка за любую оплошность -
Девочки, слушая взрослых, сидели за столом "тише воды, ниже травы", счастливые, что взрослым не до них, пока Аня, крепившаяся из последних сил на вмешалась в разговор.
- А бабушка Лида рассказывала, что мамины родители к ней тоже заезжали, – не выдержала она и тотчас закрыла рот рукой, глядя на маму широко раскрытыми глазами.
- Поели? – тут же отреагировала Вера, вставая из-за стола и мягко ударяя Аню по затылку, давая дочке понять, что время вышло, – отлично, а теперь быстренько на крыльцо с куклами, позже в парк Горького пойдём кататься на карусели, дверь я приоткрою, сегодня тепло, – и, не обращая внимания на вялые протесты и уговоры, «ну, мам, давай потом» решительно вывела детей на улицу, запретив им уходить с крыльца. 
               Вот так всегда, обиделась, но смолчала Аня, на самом интересном месте, скорее бы вырасти, и почему время тянется так медленно, вот стану взрослой и уеду, как тётя Шура, далеко-далеко, будут тогда знать. Она представила, как зарыдает мама, а папа начнёт переживать и отговаривать любимую дочку от опрометчивых поступков и ей вдруг стало хорошо и приятно, справедливость, пусть и условная, ненастоящая, но всё-таки восторжествовала.
Проводив детей на улицу, сёстры убрали лишние приборы, а Володя вернулся к разговору о переезде в Москву, обращаясь в основном к Леониду.
- Смотри, я и Зина предлагаем вам в Москве остаться, ты как на это смотришь? – прямой вопрос застал Леонида врасплох, он не знал, что ответить и мельком взглянул на Веру, которая в этот момент уткнулась в узор на скатерти, рассматривая его с особым пристрастием, - проживание в этой квартирке я решу, мы через месяц съезжаем в коммуналку, –
Леонид неуверенно кивнул, понимая, что задача не из простых и, скорее всего, придётся кому-то заплатить. Вопрос в другом, захочет ли Вера жить в таких условиях, и если нет, то и прописка не остановит, это не Зина, он, впервые, увидел различие между сёстрами и сделал удививший его вывод не в пользу жены. Зина из большого родительского дома в Иркутске вряд ли бы уехала и ради мужа нашла бы с матерью общий язык, пусть и не сразу, да и мама у него не настолько вредная, воевать бы не стала, привыкла, пожалела бы сына, бесхитростная она.
- Давайте так, - сказал Лёня, отметая провокационные мысли, - мы вернёмся к этому разговору, но позже, нам на Украину необходимо прокатиться, город один посмотреть. Отпустите на недельку? - он повернулся к Зине и доверительно подмигнул.               
- Какой ещё город вы собираетесь смотреть, на Украине у нас никого не осталось, – от удивления она подняла брови и задержала на Лёне внимательный взгляд,  никак не реагируя на подмигивание, – ещё до революции съехали на Дальний восток, а последние родственники при раскулачивании сбежали, кто в Сибирь, кто в Приморье, кто в приграничье с Китаем. Ну ка, ну ка, рассказывайте куда это вы лыжи навострили? – и по её интонации было не понятно, шутит она или сердится.
- Во Львов. В гарнизоне был сослуживец, мы дружили семьями и жили в одном доме, их сын и наша Аня вместе росли, так они оттуда родом, восхищались красотой города, описывали, как там замечательно жить, климат прекрасный, продукты дешёвые, да и расположен ближе к Москве, чем Дальний Восток, - Лёня деликатно усмехнулся – а вдруг нам понравится, заодно письмо и подарки передадим его родственникам … – и замолчал, читая неодобрение на лицах москвичей.
- Во Львов? Придумали! – Володя удивился не меньше жены и недовольно фыркнул - если только познакомиться, а рассматривать для жизни не советую, сразу говорю, нечего там делать, - нахмурившись, он уставился в окно, а Зина приобняла сестру и с любопытством на неё взглянула. Прекрасно зная, что для Веры каждая мелочь имеет значение, она была уверена, что где ни будь, на чём ни будь та обязательно споткнётся и в этом смысле можно было не волноваться и спокойно отпускать, напротив, интересно будет послушать, что она скажет после поездки, однако внезапно открывшийся в сестре авантюризм привёл Зину в лёгкое замешательство, прежде она его не замечала.
- Анечку с собой не берите, ребёнку от поезда отдохнуть надо, я в отпуске, неделя пролетит незаметно, присмотрю, – чувствуя скрытую подоплёку в согласии жены, Володя спорить не стал, дела женские, сами разберутся.
Вера же рассмеялась от радости, что так легко разрешился вопрос поездки и впереди, приятным сюрпризом, светила целая неделя каникулы, чмокнула сестру в щёку и, встала из-за стола, чтобы не вспугнуть неожиданно выпавшую удачу разговорами о практичности, типа «смысл ехать и проматывать деньги, Москвы достаточно».
- Посмотрю где девочки, подозрительно тихо на крыльце -
                Она вышла на улицу, бегло огляделась и тотчас запаниковала. Во дворе, кроме женщины в фартуке с метлой, никого не было, девчонок сдуло ветром. Вера с нарастающим страхом подошла к дворничихе.
- Скажите пожалуйста, Вы детей не видели, три девочки, старшей лет восемь, остальные младше? -
- Видела, они в соседнем дворе на «мусорке вошкаются», как бездомные какие-нибудь. Гражданочка, детьми заниматься надо! – сказала та с раздражением в голосе, глядя на Веру с предубеждением.
Не обращая внимания на женщину с метлой, Вера рванула в указанном направлении, где увидела увлечённо копошащихся в мусоре девочек.
- Вы, что делаете, кто разрешил, ну посмотрите на кого вы похожи - набросилась она в основном на Аню, с отчаянием в голосе, - это ты придумала здесь рыться, я знаю, когда тебе что-то надо, тебя и грязь не остановит, –
От волнения, что дети нашлись, Вера говорила без остановки, одновременно отряхивая с них мусор и пытаясь оттянуть подальше от стихийной свалки.
- Тётя Вера, тётечка Верочка - отпустите, ну пожалуйста, - заныли Таня с Людой - мы стёклышки красивые разные собираем, на нашей мусорке их мало, а здесь много, смотрите, - Люда протянула мятый пакет заполненный битыми фарфоровыми чашками, осколками от стаканов или фужеров с рисунками на стекле, цветной фольгой от конфет, кусочками от зеркала и ещё с чем-то блестящим - Вы только не волнуйтесь, мы это всё в луже помоем и домой чистыми принесём, а завтра, когда в Коломенское поедем, с собой заберём и там зароем –
 - Так…, я всё поняла! Всё поняла! – напряжённо повторяла Вера, как заведённая, - Аня, как же ты меня достала своими "секретами", в луже никто ничего мыть не будет, дома помоем в хлорке, а там разберёмся, что оставить, а что выбросить – всем ясно? Руки в рот не сметь брать! – приказала она, пригрозив пальцем.
- Здесь ещё осталось, ещё есть - не унималась Люда.
- Да что же это такое, где - Вера полезла с детьми на «мусорку» - только быстро, а то нас застукают, –
- Уже застукали! - она услышала за спиной знакомый мужской голос и испуганно оглянулась, - прошу объяснить, что здесь происходит и что всё это значит, – Володя недовольно сверлил Веру глазами, чуть в стороне стояли Зина и Леонид, удивлённые не меньше его.
- Понимаешь, всё не так просто, - Вера вышла вперёд, прикрывая девочек, – есть игра, называется «делать секреты», для неё необходимо собрать мелкие блестящие разбитые предметы, а они бывают только на свалке, к сожалению, – она нервно выдохнула, снимая как бы со всех как бы ответственность и попробовала улыбнуться.
- Папа, папа - закричали Люда и Таня, выглядывая из-за Веры и перебивая её, – здесь такая замечательная «мусорка», а мы и не знали, – спонтанно возникшую минуту шокового молчания первым нарушил Лёня, он вдруг громко рассмеялся, глядя на девчонок, жену и растерянных Зину с Володей.
- Вот и хорошо, вот и славненько, все в сборе, в следующий раз искать не нужно, сразу сюда, - естественный выход из казалось бы тупиковой ситуации снял напряжение, чувство юмора Лёню никогда не подводило.
                Поход в парк Горького пришлось отложить, девочки, после воспитательной проработки, крепко спали за перегородкой, а мужчины потягивая пиво, вели тихую беседу о политике, Львове, изредка отвлекаясь на Зину и Веру, которые отмывали в растворе детское богатство из пакета.
- Смотри, какие красивые, прямо загляденье – вдруг сказала Зина, любуясь чистыми осколками, - а они, что, – она имела ввиду детей – их такими большими кусками будут в эти самые ямки укладывать? –
- Нет, отобьют самый красивый цветок или узор, не переживай, я тебя завтра научу – Вера прыснула от смеха сестре в лицо – какие наши годы? –               
- Быстро мои девочки с твоей Аней общий язык нашли, даже удивительно, – усмехнулась в ответ Зина – просто в лёт, -
- Согласна, со Светой в Иркутске было сложнее, по-моему, они так ни до чего и не договорились -
                                                               

                (продолжение следует)