Из истории народных университетов в России
***
Историки просвещения не один десяток лет делят лавры основоположника идеи народного университета между датским философом, богословом и поэтом Николаем Грундтвигом и английским астрономом, профессором Кембриджского университета Джемсом Стюартом. Первый из них открыл в 1844 г. у себя на родине «крестьянский университет». Второй прославился пропагандой научных знаний о проблемах мироздания и строении Вселенной среди британских рабочих.
В тени осталось имя подлинного родоначальника идеи народного университета – видного просветителя и политического деятеля времен Великой французской революции XVIII в., ученого-математика и философа Мари Жана Антуана Кондорсе (1743 – 1794). Друг Вольтера, ученик Ж.-Ж. Руссо, один из сотрудников знаменитой «Энциклопедии» Д. Дидро Кондорсе первым выдвинул и обосновал идею организации высшей народной школы, доступной для каждого, у кого есть желание учиться. Кондорсе нельзя не признать и провозвестником идеи непрерывного образования. Произошло это почти за два столетия до того, как понятие «Lifelong Learning»; стало предметом научных и политических дискуссий социальных реформаторов Старого и Нового Света.
Набрасывая «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума», Кондорсе восславил не только истину и свободу, но и знание. Разработанный им план распространения просвещения в республиканской Франции был для своего времени поистине грандиозным. Его с восторгом приветствовали многие деятели французской революции, в том числе и якобинцы. Сторонник идеи всеобщего бесплатного образования Кондорсе активно отстаивал право народа свободно пользоваться сокровищницами науки и культуры, выступал за полную светскость образования и его научный характер. Он предлагал посадить за парты не только всех детей школьного возраста, но и абсолютное большинство взрослого населения. Кондорсе считал необходимым «направить образование так, чтобы совершенствование в науках способствовало счастью большинства граждан и увеличило жизненные удобства людей, посвящающих им свое существование, чтобы большее число людей умело хорошо выполнять обязанности, необходимые обществу» [1].
Просветительную работу среди населения Кондорсе рассматривал как гражданский долг педагогов и ученых. «...Продолжая воспитание в течение всей жизни, - писал он, - мы воспрепятствуем слишком скорому исчезновению из памяти знаний, приобретенных в школе, мы поддержим полезную активность ума, мы ознакомим народ с новыми законами, новыми взглядами в области сельского хозяйства и методами экономии, знание которых столь важно для него. Наконец, можно будет научить народ способам самообразования, например, пользоваться словарем, таблицей в книге, следить за рассказом или описанием по рисунку, карте или плану, делать заметки или извлечения» [2].
Идеи Кондорсе, актуально звучащие и сегодня, не были реализованы ни в современной ему Франции, ни в других странах Европы. Придя к власти, буржуазия забыла о них, как и о многом другом, что обещала народу в период борьбы за свое политическое господство. Однако с «легкой руки» Н. Грундтвига и Д. Стюарда идея высшей народной школы стала популярной. Ее подхватили либеральные просветители, меценаты и политики многих стран. К концу XIX в. в городах и сельской местности была создана довольно широкая сеть высших народных школ [3]. В Англии появились даже целые «университетские поселения» - культурно-просветительные очаги в провинции, где популярные профессора читали населению курсы лекций по естественным и общественным наукам [4].
В 90-е годы XIX в. идея народных университетов становится популярной и в России. Однако в отличие от Запада ее генераторами и проводниками здесь выступили не буржуазные либералы и церковнослужители, а представители демократической интеллигенции, проявлявшие искреннюю заинтересованность в повышении культурного уровня широких народных масс.
Россия XIX в. была одной из самых отсталых европейских стран по уровню народного образования. Страна, подарившая человечеству выдающихся мыслителей, ученых, писателей, художников и композиторов, была страной невежественных мужиков и мрачных предрассудков. Неприглядную картину массовой безграмотности выявила проходившая 28 января 1897 г. Первая всеобщая перепись населения. Из 125 640 тыс. жителей империи, охваченных переписью, грамотных оказалось 21,1%, в том числе среди мужчин — 29,3%, среди женщин — 13,1 % [5].
По сведениям Министерства народного просвещения, в 1896 г. в Европейской России насчитывалось 78,6 тыс. школ. В них обучалось 3,8 млн учащихся [6]. Из мальчиков школьного возраста в начальную школу попадал каждый пятый, из девочек — лишь каждая пятнадцатая.
Над устранением этого недостатка активно билась общественная мысль, многочисленные столичные и провинциальные просветительные и учительские организации, земская интеллигенция, объединенные под лозунгами демократизации знания в самое деятельное в истории страны тех лет социальное движение – общественно-педагогическое. Борясь с феодальными пережитками в области школьного строительства, монополией правящих классов на полноценное среднее и высшее образование, активисты этого движения изо дня в день сеяли в народной среде полезное, доброе и вечное. В итоге, уже в первые годы ХХ в. в России было объявлено о программе всеобщего начального обучения, которая должна была завершиться к 1920 г., и наверняка завершилась бы, если бы не разрушительные войны и революции. Путь ко всеобщей грамотности, который для «цивилизованной Европы» растянулся на столетие, Россия прошла всего за полвека.
Идея создания высшей народной школы нашла в России благодатную почву. У демократической общественности страны уже имелся опыт просветительной деятельности в массах. Те, кто когда-то совсем юными студентами и гимназистами «ходили в народ», создавали первые воскресные школы для рабочих, к концу столетия стали солидными людьми – профессорами, инженерами, врачами, деятелями земств и городов, солью русской Земли. Но, как и в молодости, они сохраняли веру в созидательную силу знания. Это благодаря их энергии в России росла сеть народных библиотек и читален, школ для взрослых, издательств популярной литературы, во многих губерниях страны организовывались так называемые народные чтения, знакомившие население с полезными сведениями из области сельского хозяйства, медицины, истории, культуры [7].
Развитие внешкольных учреждений стимулировалось ростом познавательной активностью трудящихся. Первые успехи социологии образования свидетельствовали: особый интерес к знаниям проявляли рабочие крупных пролетарских центров. По сравнению с основной массой трудового населения, связанные с крупной промышленностью рабочие были более образованными, устремленными к знаниям. На некоторых крупных предприятиях Петербурга и Москвы грамотные рабочие составляли от 70 до 90%.
Эта тенденция была подмечена многими прогрессивными педагогами России. Так, известный деятель просвещения П. М. Шестаков, хорошо знавший жизнь и быт рабочих Москвы, писал, что «стремление к знанию с большою силою пробудилось в рабочем классе... Образовательные потребности рабочих переросли простую грамотность» [8].
Таким образом, идея народного университета попала в России на благодатную почву. Первым шагом к ее осуществлению явилось открытие в ряде крупных городов курсов популярных лекций по общеобразовательным предметам. В 1894 г. такие курсы были организованы профессорами Казанского университета. Это учебное заведение, известное своими просветительскими традициями, являлось крупным общественным центром народного просвещения. Прогрессивные профессора и передовое студенчество университета несли в массы свет научного знания, идеи гуманизма [9]. В 1897 – 1898 гг. аналогичные курсы открылись в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Одессе, Харькове, Екатеринославе.
Во многих городах заботу об организации курсов взяли на себя просветительские и педагогические общества, объединявшие представителей демократической интеллигенции. Во второй половине 1890-х гг. в России действовали 135 педагогических обществ. Они объединяли 8480 энтузиастов народного просвещения [10].
Формальным юридическим основанием для организации курсов, что имело для России исключительно важное значение, послужили принятые еще в эпоху либеральных реформ императора Александра II Правила (25 июня 1863 г.), дозволявшие организацию в столичных и губернских городах с разрешения попечителей учебных округов и губернаторов публичных и литературных чтений [11].
В Петербурге идея организации народного университета принадлежала активистам местного Педагогиче¬ского общества взаимопомощи. Это общество было со¬здано в 1893 г. как организация, призванная оказывать материальную помощь испытывающим трудности учите¬лям. До 1896 г. оно не играло сколько-нибудь существенной роли в просветительном движении. Авторитет общества значительно возрос после того, как в его влилась большая группа активистов Петербургского комитета грамотности. Во главе этой группы стояли такие известные деятели просвещения, как К. И. Арабажин, М. Н. Стоюнина, К. Ф. Неслуховский, А. М. Роговин. Под их влиянием общество значительно расширило диапазон своей деятельности. Каждое его мероприятие имело широкий общественный резонанс. В составе общества были созданы предметные комиссии. Одна из них, учрежденная 18 февраля 1896 г., была посвящена увековечиванию памяти К. Д. Ушинского. Комиссия направила свои усилия на оказание помощи народным учителям в повышении их образовательного и методического уровня, организовала издание популярных книг для народа, открыла воскресную школу имени К. Д. Ушинского [12].
Весной 1897 г. на общем собрании членов общества был заслушан доклад одного из его активистов С. Григорьева «Об организации в Петербурге общеобразовательных курсов для всех желающих». Это событие положило начало созданию первого в Петербурге народного университета. Тогда же была избрана специальная комиссия для разработки проекта устройства курсов. Учитывая, что среди слушателей могут быть люди с различным уровнем образовательной подготовки и даже малограмотные и неграмотные, комиссия сочла необходимым организацию дифференцированного обучения как по классно-урочной, так и по лекционной системе.
К разработке программ курсов, чтению лекций и проведению занятий были привлечены многие известные ученые Санкт-Петербурга, педагоги-практики. Программы курсов стали новым словом в отечественной дидактике. Они отличались глубиной содержания, тщательной продуманностью в отборе учебного материала, были четко ориентированы на аудиторию.
Так, программа по курсу русской литературы с древнейших времен до конца XIX в., разработанная комиссией под руководством приват-доцента А. К. Бороздина с участием профессоров И. Н. Жданова, Л. И. Соболевского, Н. Л. Котляревского, С. А. Венгерова и других известных ученых-славистов и литературоведов, была рассчитана па 90 учебных часов. Состоявшая из двух частей (по теории и истории литературы), она значительно отличалась от типовых программ, утвержденных Министерством народного просвещения для средних школ, своей полнотой и глубиной раскрытия историко-литературных явлении, теории литературы. При ее составлении учитывались лучшие из действовавших программ по теории и истории литературы для военно-учебных заведений, восьмых (педагогических) классов женских гимназий и педагогических институтов. В учебный материал органически включались понятия из психологии творчества и логики, которые должны были излагаться в популярной, доступной для аудитории форме. Программа предусматривала рассмотрение таких понятий, как «свобода творчества», «нравственные и социальные задачи литературы», об отношении формы литературного произведения к содержанию и другие.
Богатым и разнообразным содержанием отличались и программы по естественнонаучным дисциплинам. Они предусматривали знакомство слушателей с выдающимися открытиями и достижениями в области математики, физики, химии, биологии, привитие им навыков работы со специальной литературой, демонстрацию опытов.
В активе курсов состояло 120 лекторов и около 80 членов административных комиссий. Организаторскую и методическую работу осуществляли учебный совет и административные комиссии. Председателем учебного совета был избран известный ботаник академик Л. С. Фаминцын, его заместителями — профессора Ф. Ф. Зелинский и Э. Ю. Петри. В учебный совет курсов входили также академики С. И. Коржинский и В. В. Зеленский, профессора И. П. Жданов, А. И. Соболевский, B. М. Шимкевич, Н. А. Котляревский, С. А. Венгеров, C. А. Острогорский и другие видные ученые [13]. Задачей совета являлось общее руководство учебно-образовательной частью. Планировалось, что совет будет также руководить подбором и направлением лекторов в провинцию.
Занятия на курсах начались осенью 1897 г. В Казанском районе Петербурга стали действовать классы по математике, зоологии, ботанике, начальному естествознанию. На Васильевском острове открылись классы по физике. Позднее были открыты учебные классы и лекционные аудитории в других районах города. К весне 1898 г. па курсах обучалось 1500 человек [14]. По свидетельству современников, курсы, которые, по сути дела, стали первым в России народным университетом, пользовались огромной популярностью среди всех слоев населения столицы и не могли вместить в свои классы и аудитории всех желающих.
Большой успех сопутствовал организаторам народного университета в Одессе. Здесь читались лекции по русской и зарубежной литературе, политической экономии, русской истории, географии, анатомии, физиологии и гигиене, физике, химии, геологии. В 1897/98 учебном году общее число постоянных посетителей народного университета достигло 4750 человек [15]. Интересен состав слушателей. В списках числились 436 служащих, 350 педагогов, 305 медицинских работников, 241 торговец и приказчик, 686 учащихся. Самую многочисленную группу слушателей составляли рабочие и ремесленники — 1465 человек. Из 4711 слушателей, охваченных анкетным опросом устроителей народного университета, 994 (около 20%) были неграмотными или имели домашнее образование. 60% слушателей закончили городские и народные училища.
Особенно большую аудиторию собирали лекции по русской литературе. Это отделение регулярно посещали 814 человек. Занятия народного университета организовывались в вечернее время несколько раз в неделю и продолжались в среднем 2 часа. Они сопровождались пояснительными опытами, иллюстрировались с помощью наглядных пособий и световых картин. Со слушателей взималась незначительная плата, которая шла па аренду помещений.
Широкая популярность первых народных университетов в России встревожила Министерство внутренних дел. При этом полицейские чины установили, что в ряде случаев организаторы нарушали узаконенный порядок устройства лекции: вопрос об их организации не всегда согласовывался с губернаторами. В письме от 20 марта 1898 г. министр внутренних дел уведомлял Министерство народного просвещения о недопустимой практике устройства лекций лишь с разрешения учебной администрации.
Особую озабоченность министра внутренних дел вызывали программы занятий. «Обращаясь к программам чтений, – писал он, – следует заметить, что по своему существу они значительно разнятся от заграничных: в Англии и Америке преподавание в большинстве случаев носит утилитарный, прикладной характер, так, различным рабочим читаются курсы практических знаний сообразно их специальности, у нас же в программу чтений, слушателями которых могут являться и рабочие, включены и критика общественных движений, и заметки по социологии, и очерки умственной и экономической культуры» [16].
Министр внутренних дел предлагал Министерству народного просвещения установить «фактический и внимательный» контроль за организацией народных университетов. «...Иначе, — предупреждал он, — в ближайшем будущем просвещение народных масс на большом пространстве империи может очутиться не в руках высшего просветительного государственного органа, коим должно быть Министерство народного просвещения, а в распоряжении разных частных обществ, не тлеющих между собой никакой внутренней связи, кроме разве одной общей затаенной цели — воспитания народа в духе, не всегда согласном с видами правительства» [17].
Министерство просвещения приняло «советы» министра внутренних дел как руководство к действию. Учебная администрация стала придирчивей относиться к организаторам университетов, стараясь использовать любую возможность для пресечения просветительной работы.
В 1899 г. ученым комитетом министерства был разработан проект реорганизации просветительных учреждений общественной инициативы, согласно которому все курсы должны были перейти в ведение Министерства народного просвещения и работать по определенным им программам [18]. Рамки учебных курсов при этом значительно ограничивались. Программы же максимально приближались к курсу классических гимназий, а также других средних учебных заведений, действовавших под правительственной опекой. В качестве учебных предметов рекомендовались древние и новые языки, графические искусства, коммерческие и технические дисциплины. Преподавание общественно-политических дисциплин признавалось вредным и опасным для государственных интересов. Стремясь придать курсам утилитарный характер, ученый комитет министерства счел возможным предоставить их слушателям право подготовки к различным экзаменам, в том числе на первый чин, на звание вольноопределяющегося и т. д. Большие полномочия давались попечителям учебных округов. В их компетенции находилось утверждение заведующих курсами, выбор преподавателей и учебных предметов, продолжительность и программы занятий и даже определение состава слушателей.
Не ограничиваясь этой мерой ограничения общественной инициативы, Министерство народного просвещения приняло в августе 1902 г. новые правила «Об уроках, учреждаемых при учебных заведениях для взрослого населения». Согласно им, уроки для взрослых разрешалось открывать лишь при начальных министерских, городских (по положению 1872 г.) и промышленных училищах. Причем учебные курсы для взрослых не должны были превышать объема преподавания тех учебных заведений, на базе которых они организовывались. Правила определяли, что в качестве учебников и руководств на уроках для взрослых могут употребляться лишь издания, допущенные к обращению в низших учебных заведениях Министерства народного просвещения и Святейшего синода по принадлежности [19].
Драконовские меры самодержавия свидетельствовали, что на обостряющемся фронте народного просвещения реакция не собиралась сдавать своих позиций. Не складывали оружия и силы общественного прогресса. Они стремились использовать любую возможность для того, чтобы вооружать трудящихся знаниями, расширят, их кругозор. Опыт первых народных университетов в России был успешно перенесен в воскресные школы, общеобразовательные курсы, число которых особенно выросло в начале 1900-х гг.
О том, как это осуществлялось на практике, свидетельствуют сохранившиеся воспоминания рабочих и педагогов-общественников. Один из активных участников рабочего движения в Петербурге, трудившийся в начале века на Обуховском заводе, С. Н. Сулимов вспоминал, что на курсах для рабочих, организованных Русским техническим обществом, кроме официально разрешенных предметов преподавались социальные дисциплины, в частности, история общественного движения па Западе и в России, а программы общеобразовательного характера дополнялись материалами, содержание которых было чревато для преподавателей и слушателей серьезными неприятностями. Рабочие знакомились с учением К. Маркса, произведениями В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, общественным устройством в странах Западной Европы. На лекциях по географии рассказывалось о промышленном развитии зарубежных стран, участии рабочих в общественной жизни, событиях всемирной истории. «На лекциях по химии, – вспоминал С. Н. Сулимов, — инженер-химик читал нам лекции о химике Лавуазье, погибшем во время французской революции. Причем на «чистую» химию тратилось времени в каждую лекцию минут 15—20, в остальное время рассказывалось о самой, революции. Даже на лекциях по математике лектор рассказывал нам про народовольцев, Александров II и III, Николая, Ходынку и стачку иваново-вознесенских рабочих» [20].
Социал-демократы активно поддерживали стремление передовой интеллигенции к развитию просветительной работы в массах. Они призывали деятелей народного просвещения не сводить эту работу к примитивному культурничеству, простой компенсации того невысокого уровня образования, который давала представителям трудящихся официальная школа, а строить просвещение таким образом, чтобы оно отвечало умственным потребностям рабочих, готовило их к активной и сознательной борьбе за свои права и жизненные интересы.
Формы и методы работы народных университетов успешно применялись и в практике нелегальных рабочих просветительских кружков. Тульский комитет РСДРП, докладывая II съезду партии о своей работе, отмечал: «...пропагандисты смотрели на свои кружки как на университет для рабочих, подготовляли их к борьбе, вырабатывали из них агитаторов и затем рассылали в другие города. Пропаганда велась подобно тому, как ведутся занятия в университете: один пропагандист занимался исключительно политической экономией, другой читал лекции по государственному праву, третий - историю рабочего движения на Западе и т. д.» [21].
Среди учебных заведений, в основу которых была положена идея народного университета, особую популярность в Москве получили Вечерние классы для рабочих, открытые 12 октября 1897 г. на Остоженке активистами местного отделения Русского технического общества. Пречистенские курсы для взрослых (это второе их название) вошли в историю как первый рабочий университет в Москве. Это был поистине уникальный тип учебного заведения, созданного стараниями демократической интеллигенции. Первоначально занятия на курсах велись в общих классах для неграмотных и малограмотных по программе городской начальной школы. Уже имевшие начальное образование рабочие занимались в специальном классе по более сложной программе. В 1902 г. был открыт второй курс специального класса, предназначавшийся для тех, кто прошел программу первого курса. В 1905 г. на курсах был создан женский специальный класс. Вскоре были сформированы специальные группы, которые готовили своих слушателей к экзаменам на звание народного учителя.
Пречистенские курсы для взрослых давали своим слушателям, большинство которых составляли рабочие промышленных предприятий Москвы и мелкие служащие, не только общеобразовательную подготовку, но и значительно расширяли их умственные и культурные интересы, политический кругозор. Занятия на курсах вели профессора и преподаватели Императорского Московского университета М. И. Коновалов, А. Н. Реформатский, М. Н. Шатерников и другие, педагоги Н. В. Чехов, А. У. Зеленко, С. Н. Златовратская, М. Н. Коваленский. Постоянное общение с кругом думающих людей, яркий фейерверк их мыслей оказывали неизгладимое влияние на умы и сердца слушателей Пречистенских курсов.
В 1903/04 учебном году лекции по анатомии и физиологии на курсах читал выдающийся русский ученый И. М. Сеченов. Он с восторгом отзывался о неодолимой тяге слушателей к знаниям, их стремлении разбираться в сложных научных и социальных вопросах, о преподавателях учебного заведения, умевших просто и доходчиво объяснять учебный материал. Описывая в «Автобиографических записках» преподавательскую манеру работавшего на курсах химика-органика М. И. Коновалова, Сеченов отмечал: «В жизнь мою я не слышал такого умелого приспособления серьезного чтения к умственным средствам аудитории. Курс, очевидно, был задуман и приводился в исполнение так, что всякий шаг вперед имел основание в одном из предшествующих ближайших. Делая такой шаг, лектор обращался к аудитории с вопросом, что послужило для этого шага основанием, и из аудитории каждый раз раздавался верный ответ. При этом нужно заметить, что лекция М[ихаила] И[вановича] нисколько не отличалась по содержанию от лекций, читаемых в университетах студентам» [22].
Большое внимание уделялось на курсах художественно-эстетическому воспитанию слушателей. Здесь успешно работал хоровой коллектив, созданный в 1906 г. оперной певицей и хоровым дирижером Е. Э. Линёвой. Известные артисты московских театров В. Н. Массалитинова, М. Н. Сумбатова-Южина, Е. Б. Вахтангов, А. А. Бренко возглавляли драматические кружки. С момента организации курсов здесь проводились занятия по изобразительному искусству, которые вел талантливый художник и педагог Н. А. Мартынов. На базе курсов работали художественные студии И. О. Дудина и К. Ф. Юона. В 1913–1916 гг. занятия в классах рисования вела ученица О. Родена скульптор А. С. Голубкина.
Первоначально курсы ютились в случайных, разбросанных по Москве помещениях (Пречистенка, Штатный переулок, Смоленский бульвар). В 1908 г. на деньги известной предпринимательницы, благотворительницы и меценатки В. А. Морозовой и частично собранные по подписке жертвователей, по проекту архитектора В. Н. Башкирова для курсов было выстроено специальное трехэтажное здание в Нижне-Лесном переулке, впоследствии названном Курсовым. На втором этаже здания была открыта первая публичная рабочая библиотека, которая обслуживала 1500 абонентов. Основу библиотеки составили 8 тыс. томов, собранные известным издателем и общественным деятелем С. А. Скирмунтом. На всех этажах размещались учебные классы и кабинеты. Являясь членом правления курсов, В. А. Морозова постоянно оплачивала счета учебного заведения. В конце 1909 г. Пречистенские курсы получили первую субсидию от Московской городской думы, официально признавшей их общественную пользу «в деле искоренения невежества и распространения света знания».
Обретя собственное здание, Пречистенские курсы существенно расширили свою деятельность. По уставу 1908 г. курсы состояли из 3 отделений – низшая (начальная) школа, средняя школа (3 года обучения) и высшая школа, числившаяся как научно-популярное отделение.
В начальный период Первой мировой войны 1914–1918 гг. Пречистенские курсы были вынуждены делить свои помещения с лазаретом для раненых, а в период Февральской революции 1917 г. они превратились в площадку для проведения многочисленных митингов и политической агитации. При этом симпатии слушателей явно находились на стороне революционных партий. И отнюдь не случайно, что в апреле 1917 г. на основании решения общего собрания слушателей и преподавателей Пречистенские курсы для взрослых были переименованы в Пречистенские рабочие социалистические курсы. В канун первой годовщины большевистского переворота курсы перешли введение просветительного отдела Московского центрального рабочего кооператива. На следующий год их преобразовали в Вечерний рабочий факультет имени Н. И. Бухарина и передали в систему отдела рабфаков Наркомпроса РСФСР. В отдельные годы на курсах обучалось до 1500 слушателей, число же преподавателей достигало 200 человек [23].
Политическое лицо курсов, особенно в первые годы их работы, было неопределенным. В большинстве своем работавшие здесь педагоги принадлежали к той части российской демократической интеллигенции, которая, разделяя взгляды позитивистов, сильно преувеличивала роль и значение просвещения в общественном развитии, представляя в то же время интеллигенцию в качестве особой надклассовой силы, способной оказать решающее воздействие на улучшение положения трудящихся. В коридорах и аудиториях витал дух либерализма, просветительства, классового миролюбия.
Однако под влиянием представителей радикальных партий и течений, в том числе левых социал-демократов, на курсах многое менялось. Особенно накануне и в период Первой российской революции 1905–1907 гг. Официально утвержденные учебные программы практически полностью игнорировались, и каждый лектор предпочитал вещать то, что считал необходимым. С. Д. Фомин, поступивший на курсы в 1903 г., вспоминая, как велось здесь преподавание русской истории, писал: «Такую смелую политическую пропаганд мне довелось слышать впервые. Прощупывая глазами всю аудиторию, профессор говорил, отчеканивая каждое слово. Указав на либеральное заигрывание Екатерины II с Вольтером и Дидро, он особенно подчеркнул усилившуюся в ее царствование барщину и крепостной гнет. Перед некоторыми курсантами, быть может, впервые были так ярко очерчены грозные для самодержавия фигуры Радищева и Емельяна Пугачева. Вспоминаю, с каким негодованием говорил профессор о бироновщине и господствовавшем тогда засилье иноземцев.
Переходя от одной эпохи к другой и рассказывая, как царское правительство в разное время подавляло народные восстания, профессор, подняв правую руку и указывая ею на висевший на стене портрет Николая II, сказал:
– Из глубины нарочных восстаний в прошлом неугасимое пламя революции и ее пафос дошли до наших дней. И какие бы репрессии правительство ни применяло, им не погасить его» [24].
В многочисленных полицейских рапортах и обзорах Пречистенские курсы фигурировали как рассадник крамолы и кузница кадров пролетарских революционеров. В различные годы преподавательскую и агитационно-пропагандистскую работу здесь вели известные большевики – экономист, один из переводчиков на русский язык «Капитала» К. Маркса, И. И. Скворцов-Степанов, Р. С. Землячка, В. П. Потемкин, В. Л. Шанцер (Марат), В. М. Фриче, А. В. Трупчинский и другие.
Не случайно многие слушатели курсов стали активными участниками революционных событий. Рабочий слушатель Ф. С. Андреев возглавил в январе 1905 г. забастовку на фабрике Гужона. Слушатель А. В. Шестаков стал профессиональным революционером, одним из создателей Московской окружной организации РСДРП. Слушатель К. Ф. Лемберг возглавлял забастовочное движение среди московских транспортников.
Вечерние и воскресные курсы для рабочих, организованные по типу народных университетов, действовали не только в Москве, но и Петербурге, а также в других промышленных и культурных центрах России. Огромной популярностью среди рабочих Харькова пользовались открытые в 1901 г. общеобразовательные курсы, которыми руководил видный ученый, географ и ботаник профессор А. Н. Краснов. Харьковские курсы являлись крупным методическим центром, где отрабатывались приемы и методы обучения взрослых. В целом по стране к 1905 г. действовало 549 воскресных и вечерних курсов, 385 повторительных классов для взрослых, где обучалось 49 244 человека [25].
Практика учебно-воспитательной работы первых российских народных университетов, а также действовавших по их типу общеобразовательных курсов внесла значительный вклад в научное осмысление сущности образовательного процесса в школах для взрослых, явилась отправным пунктом развития дидактики и методики преподавания во взрослой рабочей аудитории. В конце 1890-х – начале 1900-х гг. на страницах педагогических журналов стали появляться статьи, посвященные вопросам обучения взрослых, авторы которых вопреки установкам официальной педагогики, требовавшей механического перенесения приемов и способов преподавания из детской аудитории во взрослую, отстаивали необходимость всестороннего учета возрастных особенностей аудитории, творческого подхода к организации учебно-воспитатель-ного процесса в школах для взрослых.
Укреплению и развитию живой связи педагогической науки и практики во многом способствовало издание сборников статей по вопросам распространения образования среди взрослого населения «Общее дело», которое было начато в 1900 г. кружком московских педагогов под руководством В. С. Костроминой [26].
Наряду со стационарной формой народного университета на рубеже XIX и XX вв. в России зародилась и заочная. Инициатива создания заочной высшей народной школы принадлежала московскому Обществу распространения технических знаний, активисты которого придавали большое значение общеобразовательной учебе, видя в этом надежный залог развития технического и профессионального образования в стране.
В 1895 г. при учебном отделе Общества была создана комиссия по организации домашнего чтения, разработавшая подробные систематические планы и программы занятий по различным отраслям знания, библиографические указатели, списки вопросов для закрепления пройденного материала. Обучение велось по переписке. Лицам, изъявившим желание заниматься самообразованием под руководством комиссии, высылались необходимые книги и брошюры, предлагалась тематика рефератов. При этом плата за книги и консультации была незначительной, доступной для трудящегося населения. В работе комиссии участвовало около 150 профессоров и преподавателей Московского университета и других учебных заведений. Возглавлял комиссию известный историк, профессор Московского университета П. Г. Виноградов.
В январе 1897 г. комиссия имела 449 подписчиков (из них 73,5% – мужчины, 26,5% – женщины). Основную их массу составляли молодые люди в возрасте 20-25 лет. Это были преимущественно народные учителя, земские служащие. Более половины мужчин, обучавшихся под руководством комиссии, имели образование ниже среднего, 33% - законченное среднее. Среди женщин 25% - с незаконченным средним образованием, 75% со средним и даже высшим образованием. Особым успехом пользовались такие отделы, как общественно-юридический, философский, физико-химический, литературно-исторический и энциклопедически [27].
В начале XX в. заочный народный университет Общества распространения технических знаний расширяет рамки своей деятельности. Наряду с письменными консультациями организуются выезды лекторов в провинцию, где для подписчиков и всех желающих читаются циклы лекций по различным вопросам. Деятельное участие в этой работе принимали литературоведы Ю. И. Айхенвальд и П. С. Koган, педагоги В. П. Вахтеров и П. В. Самсонов, правоведы М. Н. Гернет, А. В. Горбунов, Л. А. Комаровский, музыковед Д. С. Шор, ботаник А. Ф. Флеров, математик И. И. Чистяков, историк Ю. В. Готье и археолог Н. Г. Тарасов, обществоведы С. А. Ященко и П. Н. Сакулин. За пределы Москвы рассылались также тексты некоторых лекций, в том числе и такие «вредные» с точки зрения властей, как лекция известного публициста В. Е. Якушкина «Рылеев и его поэзия» [28].
Подобно другим просветительным учреждениям для трудящихся, созданным по инициативе демократической интеллигенции, первый в России заочный народный университет находился под неустанным наблюдением полицейского департамента и его агентуры на местах. В одном из донесений в Петербург московский обер-полицмейстер, с тревогой отмечая широкий общеобразовательный диапазон деятельности Общества и его растущую популярность среди народа, писал: «Насколько стремления некоторых отделов технического общества могут иногда уклоняться от законом определенных им задач, развивая общеобразовательное направление, за счет технического, видно из деятельности Комиссии по организации домашнего чтения Общества распространения технических знаний... которая, имея в своем составе значительное число политически неблагонадежных лиц, поставила себе целью создать по примеру Англии «Свободный народный университет» и служит интересам лиц, ничего общего с техникой и промышленностью не имеющих, способствуя лишь развитию в народе политического либерализма и социалистических стремлений...» [29] .
Вспыхнувшая в России в январе 1905 г. буржуазно-демократическая революция оказала позитивное воздействие на развитие народного просвещения. По словам А. М. Горького революция явилась «актом великого культурного значения» [30]. Забастовочное движение во многих городах страны сопровождалось требованиями открыть трудящимся широкий доступ к образованию и культуре, ликвидировать правительственные рогатки на пути развития общественной просветительной инициативы.
С требованиями «Знания—народу!» выступили рабочие Петербурга, Москвы, Украины, Урала, Кавказа, Прибалтики. «При каждой фабрике или большом предприятии, – заявляли рабочие Головчанского свеклосахарного завода Курской губернии, – наши хозяева должны устраивать бесплатные школы для наших детей, библиотеки–читальни. Среди заводских корпусов должна найтись зала для театра, для лекций, для публичных чтений. Этого требуют духовные интересы рабочего люда. Мы не машины и имеем человеческое право стремиться к свету и знаниям» [31].
С аналогичными требованиями выступали и крестьянские массы. В приговоре крестьянских уполномоченных Прямухинской волости Тверской губернии говорилось, например, о необходимости организации волостного исполнительного комитета, который ведал бы различными вопросами, в том числе и делом народного образования – увольнением и приглашением учителей, расширением совместно с учителями школьных программ, открытием библиотек и читален, выписыванием газет, журналов и книг, приглашением лекторов и устройством народных чтений [32].
Требования народа активно поддерживали передовые деятели просвещения, вся демократическая интеллигенция. Уже в первые дни революции был обнародован ряд документов, в которых резко осуждалась антинародная политика самодержавия в области просвещения трудящихся. Среди протестов демократической общественности широкий резонанс имела опубликованная 19 января 1905 г. в газете «Наши дни» записка 342 ученых «Нужды просвещения».
Авторы записки, среди которых было 16 членов Академии наук, в том числе такие всемирно известные ученые, как академики Н. Н. Бекетов, И. П. Бородин, А. Н. Веселовский, С. Ф. Ольденбург, А. С. Фаминцын, А. А. Шахматов и другие, рисовали мрачную картину народного просвещения в стране, всецело обвиняя в этом самодержавие и требуя «полного и коренного преобразования современного государственного строя в России».
С резкой критикой правительственной политики выступило Педагогическое общество при Московском университете, находившееся под влиянием большевиков. В резолюции, принятой на заседании общества 22 января 1905 г., разоблачались практические действия учебного ведомства, не только тормозившего развитие народной школы, но и стеснявшего общественную просветительную деятельность «закрытием самых энергичных просветительных обществ, рядом циркуляров и существующими ограничительными правилами» [33].
6 февраля 1905 г. на заседании столичных работников просвещения, организованном петербургским Педагогическим обществом взаимопомощи, было принято решение объединить усилия передовой интеллигенции в борьбе за демократизацию просвещения. 12 марта по инициативе общества состоялось учредительное собрание, положившее начало созданию Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию. В резолюции собрания отмечалось, что правительство преднамеренно ставит препятствия к распространению просвещения в народе, сознательно поддерживает невежество как опору своего существования. Правительство обвинялось в преследовании просветительной деятельности обществ и частных лиц, организации полицейского контроля за их работой и благонадежностью, в насильственном обрусении и насаждении православия среди инородцев, создании преград в деле объединении работников просвещения [34].
Активными защитниками права трудящихся на образование выступили многие провинциальные просветительные общества. Целенаправленная работа среди их участников революционных социал-демократов, большевиков в предреволюционные годы принесла свои плоды. Уже в первые месяцы революции во многих городах страны был установлен явочный порядок работы внешкольных просветительных учреждений. Прогрессивно настроенные педагоги бойкотировали правительственные законы и регламентации. Они расширяли программы школ взрослых, открывали народные библиотеки и читальни, где наряду с общенаучными трудами можно было встретить произведения, написанные на острые социальные темы.
Особой популярностью в рабочей среде пользовались лекции «О современном движении рабочего класса в России», «Борьба рабочего класса и конечная его цель» и другие [35]. Многие внешкольные учреждения становились местом проведения рабочих политических собраний и митингов.
Революция знаменовала собой начало нового этапа в деле демократизации научного знания. В ходе противостояния рабочих и власти наряду с правом создания профессиональных союзов было завоевано и право на организацию рабочих культурно-просветительных центров. Такими центрами становятся рабочие просветительные общества и общества самообразования, социал-демократические рабочие клубы. Они сыграли заметную роль в культурном воспитании и просвещении трудящихся.
Создание массовых просветительных рабочих организаций в России совпало по времени с началом «думского» этапа отечественной истории. Первые организации рабочих были открыты явочным порядком в конце 1905 - начале 1906 г. В это время в Петербурге начали действовать рабочий клуб «Самообразование» на Большой Охте, просветительное общество «Ученье - свет, неученье - тьма» на Васильевском острове, общество для самообразования рабочих «Луч» на Рижском проспекте.
Один из первых в стране социал-демократических рабочих клубов был открыт в Смоленске [36]. Газета «Новая жизнь» в корреспонденции из Двинска писала: «Идет деятельная организация партийных клубов и профессиональных союзов. Основан клуб железнодорожного союза, где читаются лекции для социал-демократов рабочих. Так же дело поставлено и в других клубах. Имеются читальня и библиотека» [37]. Об активной работе социал-демократических рабочих клубов газета сообщала в материалах из Нижнего Новгорода, Самары и других пролетарских центров.
В годы первой российской революции в среде демократической интеллигенции с новой силой вспыхнуло движение за создание народных университетов. В Петербурге 9 декабря 1905 г. было учреждено Петербургское общество народных университетов, председателем которого был избран горный инженер Н. В. Дмитриев. Деятельность общества нашла поддержку и в других городах страны. Однако вскоре общество было распущено как не имевшее официальной регистрации. Лишь в октябре 1906 г. после принятия Временных правил об обществах и союзах (4 марта 1906 г.), разрешивших организацию публичных лекций явочным порядком. Петербургское общество народных университетов были учреждено и приступило к работе. Но в условиях общего спада революции реальные масштабы деятельности Общества оказались скромнее, чем намечалось первоначально. К январю 1907 г. оно имело в своем составе 567 действительных членов, проживавших в столице, 85 иногородних, представлявших главным образом различные местности Петербургской губернии. При обществе было создано пять научных секций по важнейшим отраслям знаний. В его распоряжении находилось девять аудиторий в Петербурге и 169 лекторов. Эффективность работы общества в первые месяцы его существования была незначительной как в силу нерешительности его руководителей, стоявших на кадетской платформе, так и в результате многочисленных гонений со стороны властей. К началу 1907 г. общество сумело организовать лишь 210 лекции, па которых присутствовало 10 325 слушателей [38].
Более удачно складывалась судьба Общества народных университетов в Москве, приступившего к работе весной 1906 г. [39]. Устав общества предусматривал организацию систематических общеобразовательных и профессиональных курсов, как в постоянных аудиториях, так и подвижного характера, устройство отдельных лекций, общеобразовательных экскурсий, занятий по искусству. Общество взяло па себя обязательство содействовать устройству университетских народных домов, научно-образовательных музеев, лабораторий, обсерваторий и других учебно-вспомогательных учреждений, открывать библиотеки, читальни, книжные склады и магазины, проводить выставки, издавать книги и брошюры, учебные картины, географические и исторические карты. Предполагалось создание печатного органа обществ – методического и научно-популярного журнала.
В 1906-1907 гг. обществом были устроены систематические курсы по юридическим, естественным, медицинским, экономическим наукам, литературоведению, истории искусств [40]. Занятия велись по специально разработанным программам. Полный курс чтений по каждому направлению был рассчитан на 40-50 двухчасовых учебных лекций. Организаторы курсов стремились к тому, чтобы лекции были доступны для слушателей даже с низким уровнем общеобразовательной подготовки. С этой целью выпускались краткие проспекты по каждой отрасли знания, вводившие слушателей в круг предлагаемых для изучения вопросов. Лекции по естествознанию и медицине сопровождались опытами и демонстрацией препаратов, по истории искусств - показом световых картин. На естественнонаучном отделении, кроме обычных, вечерних лекций, по воскресным дням организовывались практические занятия по ботанике и зоологии. Курсы по юридическим, медицинским наукам и литературоведению организовались в два потока. На одном из них проводились занятия для начинающих, на втором – для более подготовленных слушателей и для тех, кто уже прослушал начальный курс.
Пример столичных обществ народных университетов всколыхнул провинцию. В 1906–1907 гг. общества народных университетов создаются в Томске, Воронеже, Пскове, Риге, Киеве, Либаве, Орле, Полтаве, Твери, Ялте, Тифлисе, Астрахани, Ярославле, Саратове, Смоленске и других городах.
Активным центром пропаганды научных знаний среди трудящихся являлось Кубанское общество народных университетов, учрежденное в мае 1907 г. в Екатеринодаре. Для осуществления просветительных задач общество организовало систематизированные общеобразовательные курсы, приступило к устройству университетского народного дома. Активисты общества проводили общеобразовательные экскурсии, занятия по искусствам. Лекторы выезжали для выступлений во многие южные города и станицы.
В уездном городе Петербургской губернии Луге народный университет, организованный местной демократической интеллигенцией, стал центром всей культурной жизни [41]. На первую лекцию здесь собралось около 900 человек – каждый седьмой житель города. Основную свою задачу организаторы народного университета видели в том, чтобы пробудить у населения интерес к знанию, развить постоянную потребность в самообразовании. Для слушателей составлялись подробные программы чтений, дополненные рекомендательными указателями литературы для самообразования. Широкой популярностью среди жителей города пользовались циклы по истории культуры и сопровождавшиеся показом опытов лекции по химии.
Стремясь сделать народные университеты максимально доступными для широких слоев трудящихся, их организаторы пришли к мысли о необходимости создания средней народной школы — своеобразного подготовительного факультета университета. Первая такая школа была открыта в Москве 26 января 1907 г. В школу принимались лица обоего пола в возрасте от 16 лет и старше, имевшие подготовку в объеме начального народного училища. Курс обучения был рассчитан ил 3 года. Здесь изучались русский язык и литература, математика, история, естествознание, другие, предметы. Основной контингент слушателей школы составляли конторщики, приказчики и рабочие московских заводов и фабрик. Многие приходили в школу из отдаленных районов города. Занятия проводились 4 раза в неделю в вечернее время. «Все три часа в классе царит необыкновенно бодрое, приподнятое настроение, – писали в отчете о работе школы ее организаторы. – Класс живет, слушает, размышляет, передает полученные сведения, добавляя их своими рассуждениями» [42].
В том же год при московском Обществе народных университетов была создана секция средней народной школы. Одним из ее организаторов и руководителей являлся талантливый педагог и методист, видный общественный деятель Д. И. Тихомиров, много и плодотворно работавший па пиве образования взрослых. Автор трудов по методике обучения, учебников и учебных пособий, Тихомиров был активным пропагандистом и последователем выдвинутой К. Д. Ушинским идеи развивающего, воспитывающего обучения.
В Киеве большая часть абонементных билетов на право посещения занятий в народном университете распространялась при содействии профессиональных союзов рабочих и служащих [43].
Участие представителей рабочих в деятельности обществ народных университетов благотворно сказывалось на содержании их деятельности, способствовало дальнейшей демократизации просвещения. По настоянию рабочих в программах народных университетов значительное место уделялось социально-политическим вопросам, анализу современных тенденций общественного развития.
В секретном циркуляре губернаторам, градоначальникам и начальникам местных жандармских управлений департамент полиции напрямую связывал деятельность обществ народных университетов с деятельностью антиправительственных элементов.
«...Различные политические группы, – говорилось в документе, – приняв на себя выполнение уставов просветительных обществ и объединившись в видах планомерной борьбы с правительством, приступили в последнее время к осуществлению заранее выработанного ими общего плана действий, имеющего целью под предлогом просвещения народных масс вырабатывать в народной среде агитаторов и пропагандистов и таким образом подготовить и вызвать революционное брожение» [44].
Местные власти постоянно вмешивались в работу народных университетов. Во многих городах был наложен запрет на чтение лекций по общественно-политической тематике. В целях контроля за содержанием занятии на них нередко присутствовали полицейские приставы, имевшие право распускать аудиторию в случае, если лектором будут затронуты вопросы, «не соответствующие видам правительства».
Годы реакции, наступившей вслед за поражением первой российской революции, были самыми ложными для народных университетов. Волна правительственных преследований обрушилась и на них. Во многих городах деятельность просветительных обществ была приостановлена, а их активисты занесены в списки неблагонадежных, арестованы, отправлены в административную ссылку.
Однако никакие силы уже не могли остановить пробудившегося в народных массах стремления к знаниям и культуре. В этих условиях с новой энергией взялась за просвещение трудящихся, подготовку их к дальнейшей борьбе против самодержавия и капиталистической эксплуатации.
Пролетарская демократия выступала с решительным осуждением обструкционистской политики самодержавия по отношению к народным университетам, настойчиво разоблачала соглашательскую позицию буржуазных либералов, стремившихся подчинить своему идейному влиянию просветительные учреждения для народа, выхолостить их революционное содержание.
Просвещение трудящихся становится в эти годы плацдармом острой идейной, классовой борьбы. Центральными в этой борьбе являлись вопросы содержания образования в народных университетах и других просветительных учреждениях для народа и организационные принципы их деятельности.
Вся история внешкольного образования в России, его легальных и нелегальных форм убедительно доказывала, что только привлечение самих трудящихся к организации просветительной работы, контролю за деятельностью внешкольных учреждений может на деле обеспечить подлинно научный уровень преподавания, предотвратить проникновение в эти учреждения идей аполитичности, чуждых революционному пролетариату влияний.
Создание в годы первой российской революции очагов народного просвещения и культуры подтверждало также, что трудящиеся способны выделять из своей среды талантливых организаторов просветительной работы, не только хорошо знающих потребности культурного развития масс, но и умеющих подойти к ним, заинтересовать их знанием. Для координации работы народных университетов и других просветительных учреждений частной инициативы был созван съезд их организаторов. Он проходил в Петербурге с 3 по 7 января 1908 г. [45].
В работе съезда приняли участие 478 делегатов, представлявших 92 просветительные организации из 36 городов страны. Среди организаторов съезда – учредители народного университета в Петербурге Н. В. Дмитриев и Д. А. Дриль, профессор Московского университета Б. И. Сыромятников, педагог П. Г. Мижуев, представители рабочих организаций Петербурга Д. П. Никольский, А. В. Орлов, А. И. Яцыневич, выступившие на съезде с докладами, а также участвовавшие в прениях П. И. Стучка, А. М. Коллонтай, В. С. Грехов, А. Ф. Эфиров и другие.
По инициативе рабочей группы в повестку дня съезда были включены такие доклады, как «О связи обществ народных университетов с профессиональными союзами», «Рабочие общества самообразования в С.-Петербурге», «Культурно-просветительные задачи профессиональных союзов». Доклады рабочих представителей дополнялись рядом принципиально важных для дальнейшего развития внешкольного образования сообщений, с которыми выступили представители радикальной буржуазной интеллигенции. В числе затронутых ими вопросов были вопросы развития народного образования в национальных районах страны, об углублении содержания внешкольного образования и совершенствовании его методики, об издании народной энциклопедической литературы, о применении в народных университетах кинематографа, о значении общеобразовательных экскурсий и другие.
Особое место в работе съезда получил вопрос о роли народного просвещения в установлении в стране гражданского мира. Эта тема особенно остро прозвучало в докладе известного экономиста профессора А.А. Исаева «Господствующие классы и народное образование». Суть доклада сводилась к следующему: «1. Имущие классы в России делают очень мало для народного образования; они находятся под влиянием страха, что грамотность, проникая в массы, воспитывает их для классовой борьбы. 2. Борьба общественных групп вызывается причинами, которые не связаны с развитием грамотности и знаний среди населения. 3. Просвещение способствует тому, что борьба классов утрачивает крайнюю остроту. 4. Поэтому господствующие классы не только в интересах всей страны, но ради своих личных выгод должны содействовать всем мероприятиям, которые поднимают умственное развитие народа» [46].
От имени рабочих просветительных организаций и профессиональных союзов на съезде выступил социал-демократ А. И. Яцыневич, предложивший резолюцию «О взаимоотношениях между народными университетами и рабочими организациями».
Резолюция содержала следующие принципиальные предложения: «1) народные университеты и другие просветительные учреждения частной инициативы, ставящие целью распространение знаний в рабочих массах, заинтересованы в том, чтобы в их работе принимали участие профессиональные союзы и другие рабочие организации, ближе всего знакомые с культурным уровнем и умственными запросами этих масс; 2) работа эта будет идти тем лучше и успешнее, чем демократичнее будет весь строй народных университетов и чем более будут они в своей деятельности считаться с теми запросами и требованиями, которые выдвигаются рабочими организациями как выразителями истинных потребностей рабочих масс; 3) находя, что содержание этой работы и ее организационные формы вообще, зависящие от местных условий, должны каждый раз определяться свободным соглашением обеих сторон, съезд полагает, однако, что необходимым условием соглашения должно быть: а) признание особого представительства рабочих организаций, б) признание за этими организациями права участвовать в определении как программы занятий по общественным наукам, так и в указании для этих занятий желательных лекторов» [47].
Выдвинутый рабочей группой проект резолюции встретил одобрение у значительной части делегатов съезда, представлявших демократические слои общественно-просветительного движения. Однако делегаты съезда из числа либеральных деятелей просвещения сделали все возможное, чтобы этот проект был отклонен. Они обвинили представителей организованного пролетариата в стремлении поставить рабочие организации в исключительное положение, противоречащее требованию «полной демократизации народных университетов», в пропаганде особой «рабочей науки».
Отражая нападки либералов, А. М. Коллонтай в своем выступлении на съезде говорила: «Возражающие против резолюции, очевидно, неправильно понимают взаимоотношение между профсоюзами и народными университетами. Рабочие смотрят на народные университеты как на учреждения, служащие демократии, но как часть городской демократии, притом организованная, они хотят влиять на постановку дела в народном университете. Особой «рабочей науки» нет, и указание на нее как на мотив желания рабочих сделать народный университет орудием только развития классового самосознания рабочих – лишь странный поклеп на них. Бояться влияния рабочих на просветительную деятельность народных университетов нет никакого основания, поэтому необходимо принять резолюции в целом» [48].
Проект резолюции рабочей группы «О взаимоотношениях между народными университетами и рабочими организациями» был поставлен па голосование. Крайне незначительным большинством голосов он был отклонен. За принятие резолюции высказались 104 делегата, против – 110. После баллотировки многие делегаты, голосовавшие за принятие резолюции рабочей группы, демонстративно покинули зал заседаний съезда [49].
Вскоре после съезда был выпущен социал-демократический сборник «Текущая жизнь», в котором давалась положительная оценка деятельности рабочей делегации на съезде обществ народных университетов, был помешен ряд анкет, выдержки из речей рабочих и другие материалы [50].
В условиях столыпинской реакции большевики являлись активными проводниками идеи рабочего представительства в просветительных учреждениях, что способствовало распространению партийного влияния в массах, обеспечивало контроль пролетарской демократии за деятельностью народных университетов, воскресных школ, общеобразовательных курсов.
Полноправное рабочее представительство нередко по требованию самих учащихся и прогрессивно настроенных педагогов закреплялось в уставах просветительных учреждении. Так, принятый весной 1908 г. устав известной своими просветительскими традициями 1-й Смоленской школы взрослых в Петербурге, работавшей по программе, близкой к программе народного университета, отмечал, что «учащиеся пользуются правом выборного представительства с решающим голосом на всех очередных, экстренных и выборных собраниях школы, в совете, на соединенных собраниях и совете обеих Смоленских школ, а также на педагогических и прочих собраниях и комиссиях» [51].
Представительство учащихся осуществлялось через особых депутатов и уполномоченных, избиравшихся на определенный срок от каждой учебной группы. Выборные представители образовывали коллегию депутатов, имевшую право созывать курсовые сходки, представлять академические и организационные интересы всех учащихся в совете школы и на общих собраниях, информировать учащихся о деятельности педагогического коллектива. Управление делами школы принадлежало общему собранию преподавателей и учащихся-депутатов. Собрание решало вопросы о приеме в школу новых преподавателей, а также все вопросы, касающиеся общей постановки школьного дела. Через своих представителей в педагогических собраниях рабочие принимали участие в обсуждении учебных программ, методов преподавания.
Особенно широкий размах рабочее представительство в просветительских учреждениях получило в годы нового революционного подъема. Практически в большинстве действовавших в эти годы в России народных университетов, общеобразовательных курсов и воскресных школ имелись общественные советы, в состав которых входили представители рабочих профсоюзов и кооперативных товариществ. Это представительство нередко подкреплялось материальными средствами, которые вносили рабочие организации для поддержания просветительных учреждений прогрессивного направления.
Часть рабочих участвовала в деятельности петербургского «Религиозно-философского общества», созданного при участии известных деятелей русской культуры Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус [52].
Большой популярностью среди деятелей народных университетов России пользовались идеи профессора Дж. Русселя, автора книги «Народные университеты в Англии и Америке». Обобщая опыт работы народных университетов в этих странах, он писал: «Народные университеты предназначены не для того, чтобы создавать ученых или побуждать людей со средними способностями бросить свои занятия... напротив, цель их – людям, имеющим уже профессию, преследующим в своей жизни определенную задачу, дать возможность понять высшие идеалы и сообщить им более благородный взгляд на свой труд».
В народных университетах на первый план выдвигалось преподавание правоведения, имевшее целью воспитание «граждан, уважающих законы Российской империи», практической нравственности, помогавшей трудящимся «приспособляться к общественной жизни и всем ее многообразным условиям», гигиены и санитарии как средства «оздоровления быта и продления трудоспособности рабочего сословия».
Гордостью всей демократической России стал открытый осенью 1908 г. в Москве Народный университет имени А. Л. Шанявского. По демократической направленности, характеру и масштабам своей образовательной и научной деятельности он не знал аналогов па Западе.
Идея создания этого учебного заведения родилась среди передовой научной интеллигенции Москвы в дни революции 1905 г. Вспоминая историю создания народного университета, К. А. Тимирязев писал, что его организаторы мечтали открыть «совершенно новое учреждение, свободное от всякой китайщины (экзаменов, обязательных курсов и т. д.), задушивших истинную науку в казенных университетах» [53].
Финансовая сторона вопроса обеспечивалась крупным пожертвованием (300 тыс. руб.) известного общественного деятеля и мецената А. Л. Шанявского (1837—1906). Личность Шанявского довольно интересна. Выходец из мелкопоместного польского дворянства, он получил в России хорошее военное образование, с отличием закончил Академию Генерального штаба, где ему была предложена доцентура. Однако здоровье не позволило Шанявскому оставаться в Петербурге, и он принял приглашение перейти на службу в Восточную Сибирь. Здесь молодой офицер с энтузиазмом участвовал в научном изучении незадолго перед тем присоединенного к России Амурского края, а впоследствии стал и одним из пионеров золотопромышленности в бассейне реки Зеи.
На протяжении многих лет жизни Шанявский принимал непосредственное участие в развитии народного образования, тратя на это значительную часть своих средств. На его пожертвования была открыта, в частности, сельскохозяйственная школа в Забайкалье, переоборудована в гимназию благовещенская прогимназия. Энтузиастом просвещения была и жена Шанявского – Л. А. Родственная, создательница первых в России женских врачебных курсов в Петербурге, на базе которых впоследствии вырос женский медицинский институт.
Согласно замыслу организаторов народного университета он должен был иметь статус высшей вольной школы, действующей и развивающейся независимо от правительства и его учебного ведомства, имеющей автономное управление, право самостоятельно разрабатывать учебные планы и программы, приглашать преподавателей, вести учебную и научную работу.
Первоначальный проект положения об университете предусматривал, что правом поступления в него могут пользоваться все граждане, достигшие 16 лет, независимо от сословия, вероисповедания и имущественного положения. Отсутствие документов об образовании не должно было служить препятствием для зачисления слушателей. Окончившие народный университет должны пользоваться всеми правами наравне с выпускниками правительственных высших учебных заведений.
30 марта 1906 г. это положение было утверждено Московской городской думой. Предполагалось, что университет откроется осенью того же года. Однако по требованию градоначальника это решение было отменено «до утверждения положения об университете законодательным порядком».
В течение двух с лишним лет передовые деятели просвещения вели упорную борьбу с чиновниками Министерства народного просвещения за право открыть народный университет в Москве. В мае 1908 г. после долгих проволочек министр народного просвещения реакционер А. Н. Шварц представил проект положения об университете на рассмотрение Государственной думы. При этом в первоначальный вариант были внесены «коррективы», урезавшие права учебного заведения и его слушателей, ставившие университет в прямую зависимость от министерства.
Обсуждение проекта вылилось в острое столкновение между левыми фракциями и реакционерами. Отстаивая первоначальный вариант положения, разработанный организаторами университета, представитель социал-демократической фракции внес в предложенный министерством проект 14 поправок, направленных на расширение самостоятельности университета в академической и общественной жизни, а также прав его выпускников [54].
Вопреки антиуниверситетской кампании, развязанной депутатами-черносотенцами во главе с Пуришкевичем, Государственная дума под напором общественности все же санкционировала создание университета, правда, с урезанными правами. Согласно положению Московский городской народный университет (таково было его официальное название) должен был состоять в ведомстве Министерства народного просвещения. Министерством утверждался ректор университета, а состав преподавателей и учебные программы — попечителем Московского учебного округа. Слушатели университета не пользовались теми правами, которые имели студенты правительственных учебных заведений.
18 июня 1908 г. положение об университете имени А. Л. Шанявского было утверждено Государственным Советом, на заседании которого с блестящей речью в защиту университета выступил известный адвокат А. Ф. Кони.
2 октября в народном университете состоялись первые занятия. Его слушателями стали около 400 человек – рабочие московских предприятий, мелкие служащие, чиновники, учителя, гимназисты. В университете действовали три отделения (факультета): общественно-юридических наук, историко-философское и естественно-историческое.
Обучение слушателей осуществлялось в университете по двум циклам научно-популярному и академическому. Научно-популярный цикл ставил своей задачей подготовку слушателей, не имевших знаний в объеме средней школы, к академическим занятиям. Основную массу слушателей научно-популярного цикла составляли фабрично-заводские рабочие (до 47%). Большинство из них освобождалось от платы за обучение и снабжалось бесплатным и трамвайными билетами.
Академическое отделение имело целью дать слушателям систематическое высшее научное образование. На это отделение принимались как те, кто прошел обучение на научно-популярном отделении, так и все желающие, имевшие необходимые знания в объеме средней школы. Учебный план академического отделения включал в себя все основные предметы университетского курса.
В университете была установлена предметная система обучения. Слушателям предоставлялось право посещать как весь цикл лекций, так и отдельные курсы по выбору. Важное значение придавалось лабораторным и практическим занятиям. В одном из отчетов о работе университета отмечалось, что «практические занятия и семинары университет считает одним из главнейших способов развития в своих слушателях самостоятельной научной мысли» [55].
Университет не имел права выдавать своим выпускникам дипломов о высшем образовании и не требовал от слушателей сдачи экзаменов. Однако желающие сдавали зачеты и экзамены и получали соответствующие удостоверения.
К преподавательской работе в университете были привлечены лучшие научно-педагогические кадры. Здесь читали лекции такие крупные ученые, как Н. Е. Жуковский, А. Е. Ферсман, Н. Д. Зелинский, П. П. Лазарев. Г. В. Вульф, К. А. Тимирязев, А. А. Титов и другие. Благодаря им народный университет имени А. Л. Шанявского стал крупным научным центром. При нем были созданы оснащенные по последнему слову техники лаборатории, где проводились исследования, вошедшие в золотой фонд отечественной и мировой науки. В стенах университета родилась, например, как экспериментальная наука отечественная кристаллография. В физической лаборатории под руководством П. Н. Лебедева проводились магнитометрические исследования вращающихся тел. Большую работу по оснащению московских лечебниц рентгеновскими аппаратами вела лаборатория под руководством II. П. Лазарева.
Наряду с общетехнической подготовкой университет давал своим слушателям хорошее гуманитарное образование. Полновесными были курсы русской и всеобщей истории, истории общественной мысли, государства и права. Многие лекции по гуманитарным дисциплинам организовывались с учетом запросов рабочей аудитории, живо интересовавшейся историческими типами государства, народным представительством и другими вопросами обществоведения. Большое внимание при этом профессора и преподаватели университета уделяли привитию слушателям навыков работы с первоисточниками, политической и научно-исторической литературой.
В 1912 г. на Миусской площади для университета имени А. Л. Шанявского было построено просторное здание, что позволило расширить масштабы учебной и научно-исследовательской работы. Если в 1910/11 учебном году в университете обучалось 1735 слушателей, то в 1913/14 г. – 5372, а в 1916 г. – 7000 [56].
В 1912–1913 гг. при университете были открыты постоянно действующие курсы по кооперации, внешкольному образованию, библиотечному делу, повышению квалификации врачей и другие. Эти курсы, как и сам университет, пользовались большой популярностью среди демократической интеллигенции страны. Так, например, на библиотечные курсы, положившие начало библиотечному образованию в стране, ежегодно съезжалось до 200 человек со всех концов России.
Из стен народного университета вышло немало известных деятелей науки, техники и культуры. В 1913 и 1914 гг. на историко-философском факультете академического отделения университета учился выдающийся русский поэт С. А. Есенин. Среди университетских преподавателей Есенин был особенно дружен с профессором П. Н. Сакулиным, неоднократно читал ему свои стихи [57]. Именно в эти годы и в значительной мере благодаря университету Есенин сформировался как поэт.
Рабочая молодежь, особенно активно тянувшаяся к знаниям, получала в стенах народного университета ответы на многие волновавшие ее вопросы. Как и на Пречистенских рабочих курсах, здесь активно действовали социал-демократические кружки. Московские социал-демократы, особенно в годы нового революционного подъема (1910–1914), широко использовали возможности университета для пропагандистской и агитационной работы. Одним из свидетельств этого является то, что на базе студенческого социал-демократического кружка университета имени А. Л. Шанявского в конце 1914 г. была создана Пресненская группа РСДРП [58]. В состав ее входили И. А. Меницкий, Г. К. Веревкин, А. Ф. Рындич и другие слушатели университета.
Активная революционная работа велась и во многих других просветительных учреждениях для трудящихся. В агентурной записке за 1912 г. департамент полиции был вынужден признать, что вся сила пропагандистской деятельности революционных элементов активно используется в «сфере легальных возможностей». «Под видом чтения общедоступных лекций, научных докладов и рефератов и под прикрытием научных и культурно-просвети-тельных загородных прогулок и экскурсий, – говорилось в документе, – здесь почти открыто популяризировались программы и конечные идеалы революционных социалистических партий, изучались методы политической борьбы в Западной Европе, дискредитировались всеми мерами и способами все начинания и мероприятия правительственной власти и путем тенденциозного освещения сущности и значения общественных и политических событий в жизни страны подготавливались недовольство и будирование рабочих масс и создавались условия и планы для всякого рода революционных и демонстративно-протестующих эксцессов и выпадов против верховной власти» [59].
Этот полицейский документ интересен тем, что дает определенное представление не только о масштабах просветительной деятельности социалистов среди рабочих, но и о формах и методах организации учебно-воспитательного процесса, приобщения слушателей к сокровищницам научного знания и культуры. Схоластическим приемам обучения, господствовавшим в официальной школе, в народных университетах и других общественных просветительных учреждениях противопоставлялись формы и методы активного приобретения и усвоения знаний.
Укреплению пролетарского влияния в народных университетах в значительной мере способствовали широкие контакты, которые установились между передовыми профессорами и преподавателями и рабочими просветительными обществами. Накануне первой мировой войны в стране действовало около 100 таких обществ. Лекторы народных университетов, пользовавшиеся особым доверием рабочих, постоянно приглашались для проведения лекций и бесед в рабочих обществах. При некоторых обществах были созданы своеобразные филиалы народных университетов, готовившие рабочих к усвоению программы народных университетов.
Один из таких филиалов действовал при просветительном обществе «Наука», распространявшем свое влияние на рабочих Рождественского района Петербурга. Это общество было создано в 1907 г. видным большевиком-интеллектуалом В. Д. Бонч-Бруевичем и его женой В. М. Величкиной и являлось одной из опорных баз партийного влияния среди столичных рабочих.
Школа-филиал объединяла три учебные группы и систематический класс. В группах, организованных для неграмотных и малограмотных рабочих, изучались русский язык, арифметика, мироведение. В систематическом классе — русский язык, литература, математика, география, русская и всеобщая история, физика. Параллельно с занятиями в школе учащиеся рабочие посещали организуемые обществом лекции по общественным вопросам, истории, литературе и другим предметам. Для них проводились общеобразовательные экскурсии в музеи и по достопримечательным местам Петербурга [60].
В годы Первой мировой воины (1914-1918) в ряде местностей страны по инициативе земств и сельских обществ стали возникать крестьянские университеты. Занятия в них велись, как правило, по программе, близкой к неполной средней школе. Кроме того, здесь читались лекции по земледелию, луговодству, зооветеринарии. Уроки и лекции проводились как приглашенными из городов преподавателями, так и местной сельской интеллигенцией – служащими земских учреждений, учителями.
Многие крестьянские университеты давали своим слушателям не просто набор элементарных сведений, а расширяли их культурный кругозор, приобщали к сознательному участию в общественной жизни. Однако у такого подхода были и свои оппоненты, считавшие, что крестьянам необходимо преподавать только то, что приносит «реальные результаты». Так, в Бюллетене № 3 отдела народного образования Уфимской губернской земской управы за 1916 г. отмечалось, что все интересы крестьянина направлены к пчеловодству, ветеринарии, сельскому хозяйству. «Ему нужно, – говорилось в Бюллетене, – чтобы из брошенного сегодня семени завтра выросла готовая свекла. Будет нелепо, если крестьянину, нуждающемуся в сельскохозяйственных знаниях, преподнесем песни о Нибелунгах».
Передовые деятели просвещения возражали против подобного подхода к содержанию образования. «Народ – не ученый, интересующийся «наукой для науки», и не интеллигент, занимающийся самообразованием в целях расширения своего умственного кругозора и «выработки миросозерцания», – писал в 1917 г. журнал «Русская школа». – Он подходит к науке с практической стороны. Но это – не тот практицизм, о котором говорят земские органы, ветеринары и санитарные врачи. Это практицизм философский... в котором самая отвлеченная истина становится одним из рабочих орудий человека; это практицизм социальный, в котором знания становятся фактором общественной борьбы за известные нравственные идеалы; но это ни в коем случае не практицизм аптекарского рецепта или ветеринарного предписания!» [61].
В феврале 1917 г. в России победила буржуазно-демократическая революция. В считанные дни рухнула трехсотлетняя империя Романовых. По оценке видных историков Россия на несколько месяцев стала самой демократичной страной в мире. Несмотря на тяжелое положение, в котором оказалась в эти годы страна, движение народных университетов не только не затухало, но и расширялось. При Министерстве народного просвещения была создана особая комиссия по внешкольному образованию, которую возглавила известная деятельница просвещения, организатор Петербургского народного дома, член ЦК партии конституционных демократов графиня С. В. Панина.
С установлением в стране советской власти народные университеты продолжали развиваться, но преимущественно как центры партийно-полити-ческой пропаганды.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Кондорсе Ж. А. Доклад об общей организации народного образования // Хрестоматия по истории педагогики. Т. 2. Ч. I. М., 1940. С. 23.
2. Там же. С. 25.
3. Гебель В. Внешкольное народное образование в Западной Европе и Северной Америке. М., 1899.
4. Ризон У. Университетские и социальные поселения. СПб., 1901.
5. Рашин А. Г. Формирование рабочего класса России. М, 1958. С. 580.
6. См.: Экономическая оценка народного образования: Очерки. 2-е изд. СПб., 1899. С. 63.
7. См.: Тебиев Б. К. Внешкольное образование // Российская педагогическая энциклопедия. Т. 1. М.: Изд. БРЭ, 1994.
8. Русская мысль. 1900. № 1. С. 173.
9. Михайлова С. М. Роль Казанского университета в просвещении народов Сибири // Советская педагогика. 1986. № 1. С. 114–120.
10. Константинов Н. А., Струминский В. Я. Очерки по истории начального образования в России. 2-е изд. М., 1953. С. 210.
11. Центральный государственный исторический архив г. Москвы (Далее ЦГИАМ). Ф. 459. Оп. 11. Д. 465. Л. 8, Об. 9.
12. Государственный архив Российской Федерации (Далее ГАРФ). Ф. 102. ДП-00, 1898. Д. 3. Ч. 8, Л. 10. Об. 10.
13. Арабажин К. И. Народный университет в С.-Петербурге. СПб., 1898. С. 31
14. Там же. С. 32.
15. Там же. С. 14,15.
16. ГАРФ. Ф. 102. ДП-00, 1898; Д. 3. Ч. 8. Л. 42.
17. ГАРФ. Ф. 102. ДП-00, 1898; Д. 3. Ч. 8. Л. 42 об.
18. Русская мысль. 1899. № 8. Внутреннее обозрение. С. 190.
19. Ежегодник внешкольного образования. Вып. 1. М., 1907. С. 226, 227.
20. Сулимов С. Н. Воспоминания обуховца (1900–1903 гг.) // Пролетарский пролог: Воспоминания участников революционного движения в Петербурге в 1893–1904 гг. Л., 1983. С. 244, 245.
21. Второй съезд РСДРП. Июль-август 1903 г.: Протоколы. М., 1959. С. 601.
22. Пречистенские рабочие курсы: Первый рабочий университет в Москве. Сб. статей и воспоминаний. М., 1948. С. 143.
23. Там же. С. 7.
24. Пречистенские рабочие курсы. С. 216, 217.
25. Внешкольное образование // Большая советская энциклопедия. 1-е изд. М, 1930. Т. 2. С. 686.
26. В 1900–1912 гг. вышло 4 выпуска сборников «Общее дело». Выпуск первый выдержал два издания (2-е в 1905 г.).
27. Арабажин К. П. Народный университет в С.-Петербурге. С. 12, 13.
28. ГАРФ. Ф. 102. ДП-00, 1903; Д. 2355. Л. 13 об.
29. ГАРФ. Ф. 102. ДП-00; 1898.; Д. 3. Ч. 56. Л. 35.
30. Горький М. Статьи 1905–1916 гг. 2-е изд. Пг., 1918. С. 92.
31. Ежегодник внешкольного образования. Вып. 1. С. 102.
32. Чарнолуский В. Итоги общественной мысли в области образования. СПб., 1906. С. 26, 51, 66.
33. Медынский Е. Н. История русской педагогики (с древнейших времен до великой пролетарской революции). М., 1936. С. 383.
34. Там же. С. 380.
35. Рабочий класс в первой российской революции 1905-1907 гг. М., 1981. С. 263.
36. Ежегодник внешкольного образования. Вып. I. С. 111.
37. Новая жизнь. 1905. 19 ноября (2 декабря).
38. Генкель Г. Что такое народный университет? С. 14, 15.
39. Народная энциклопедия научных и прикладных знании. Народное образование в России. Т. 10. М., 1910. С. 242.
40. Ежегодник внешкольного образования. Вып. 2. СПб., 1910. С. 190.
41. Для народного учителя. 1907. Кн. XVI. С. 16-18.
42. Для народного учителя. 1907. Кн. XV. С 26.
43. Ежегодник внешкольного образования. Вып. 2. С. 190.
44. ЦГПЛМ. Ф. 64. Оп. I. Д. 1. Л. 43, 43 об.
45. Труды первого Всероссийского съезда деятелей обществ народных университетов и других просветительных учреждении частной инициативы. Петербург, 3-7 января 1908 г. СПб., 1908.
46. Труды первого Всероссийского съезда деятелей обществ народных университетов.
С. 26, 27.
47. Там же. С. 63.
48. Там же. С. 47.
49. Там же.
50. Правда. 1913. 13 мая.
51. Ежегодник внешкольного образования. Вып. 2. С. 293.
52. Шагинян М. С. Человек и время. История человеческого становления. М., 1980. С. 396.
53. Тимирязев К. А. Наука и демократия. Сб. статей 1904–1919. М., 1963. С. 370.
54. Чертов А. Г. Народный университет имени Шанявского (Из истории высшего образования в России) // Вестник высшей школы. 1953. № 7. С. 53, 54.
55. Отчет университета имени Шанявского за 1912/13 академический год. М., 1913. С. 2.
56. Чертов А. Г. Народный университет имени Шанявского (Из истории высшего образования в России). С. 55.
57. Белоусов В. Г. Сергей Есенин. Литературная хроника. М., 1969. Ч. I. С. 52.
58. Очерки истории Московской организации КПСС. Кн. I. 1883 – ноябрь 1917 г. М., 1979. С. 330.
59. ГАРФ. Ф. 102. ДП-00, 1912; Д. 17. Л. 10, 10 об.
Под лозунгом lifelong learning
© Copyright: Борис Тебиев, 2022
Свидетельство о публикации №222061801139
Свидетельство о публикации №222061801139
Рецензии