Детлафф ван дер Эретайн The Witcher Blood and Vine

Туссент. 30 мая. Беллетэйн



Детлафф ван дер Эретайн. Союзник?..
Или же?..
Может подчинить, значит, враг?..

               

Я ожидала Детлаффа у его дома. Он стоял у края порта, заброшенный, обветшалый. Черные доски наводили тоску днем, а ночью — пугали. Темно-зеленый плющ, проросший сквозь старые сыпящиеся камни, свешивал длинные лозы, почти касающиеся земли. Они раскачивались на ветру, цепляясь, шурша, словно змеи в осенней листве. Создавалось впечатление, что здесь давно никто не живет, а если это не так, то он не утруждается в уборке, или попросту не нуждается в чем-то подобном. Второе было ближе высшим вампирам: когда живешь вечность, перестаешь думать о пыли, как о мешающейся детали, она, скорее, завлекает внимание. Можно потратить целый вечер, рассматривая, как еле видимые песчинки парят в воздухе.

Ван Эретайн прибыл ближе к полуночи, как и обещал. Я не заметила, как его высокая фигура в чёрном сюртуке появилась из темноты переулка, только блеснула в свете луны брошь в виде бабочки. Он никогда её не снимает. Видимо, она действительно важна для него, и, не сомневаюсь,  рассказывать об этой прелестной вещице Детлафф не согласится никогда.

Мы молча кивнули друг другу. Он, как всегда, отстранен и сдержан в общении, пусть я и являюсь его сородичем, но его можно понять: мы мало знакомы, да и в родном мире мы виделись лишь пару раз, на званых встречах. За это время он почти не изменился, как помню я сама: привычка одеваться по стилю того мира осталась при нём, даже оружие, кинжал, он носил с собой, - бессмысленная традиция для тех, у кого есть острые когти.

Я шла позади, слева, хотя, по этикету, он должен был быть на моём месте. Всё же мой статус выше. Однако здесь, в людском мире, такие грани стираются, приобретая новые формы, - сила. Детлафф был сильнее меня, это ощущалось: я видела слабое алое свечение вокруг его черных, слегка седых на висках волос, между длинных бледных пальцев. А красный – цвет наследника самого редкого дара – власть над сородичами. Им прекрасно мог управлять Эретайн, но при мне такого пока не происходило.

В Туссенте царила ночь. Она окутала широкие просторы виноградных плантаций, которые только начинали свое цветение. Боклер шумел, горел сотнями костров, вокруг которых лилось оставшееся в погребах вино. Люди праздновали Беллетэйн — великий день обновления природы и жизни.
Мы остановились у площади. Его светло-голубые глаза немедленно почернели, слабо поблескивая в свете лунных лучей, скользящих по стенам домов.

Я ощущала недовольство ван Эретайна: он не имел никакого желания находиться здесь, однако упорство Региса, нашего общего друга ?,  не имело границ: именно из-за него нам приходилось наблюдать за этой жуткой какофонией и, как сказал Эмиель, «наслаждаться» праздником. Для меня подобные прогулки среди бушующей толпы давно стали обыденными.
А вот Эретайн никогда не мог в достаточной мере понять людей. Несколько ночей назад мы вдруг впервые разговорились (возможно, повлияла настойка на мандрагоре, не зря ведь Регис так хвалит её). В моей голове чётко отпечатались моменты нашей беседы.

«– Зачем им необходима эта глупая вера в то, что пляски вокруг костров и распитие вина может заставить быстрее наступить летнее время? Зачем выдумывать несуществующих богов, которые за одну прирезанную овечку должны послать на землю дождь? – «Детлафф потерян в этом мире», - думала я.
– Глупо. Бессмысленно. По-человечески, - эти слова он произнёс с невероятной горечью, и его холодные голубые глаза будто потрескались, как лёд.
– Верно. Но мы ведь теперь живем среди людей. И надо учиться мыслить как они, - «Я давно смирилась с этим. Но ты?..»
Он пропускал мимо все мои замечания, оставаясь неподвижным, словно вернувшись в те более приятные ночи, когда мы все жили по своим правилам.

– И нормой среди людей считается шантаж — мерзкий, отвратительный сознанию древнего вампира, просто не способного на подобное. Как может твой сородич использовать тебя в своих целях, играть на чувствах другого в попытке получить что-то взамен? Среди людей нет такого понятия, как стая — все они эгоистичны, самолюбивы, жадны и алчны, - он перечислял всё то, чего не было в нём самом…»
…но я понимаю: зачем.

Ренаведд тоже человек. И Детлафф видел все эти качества в ней, но не мог воспротивиться чувству, которое тянуло его к этой женщине, властной и жестокой, до безумия очаровательной. Каждый вечер он теребит в руках ее портрет, написанный им же. Каждый вечер говорит о ней что-то из своих воспоминаний, недолгих. Но за то время, которое они пробыли вместе, эта женщина смогла стать его стаей. Так говорил Регис – тот, который долгие годы не мог стать Детлаффу настоящим другом, всегда оставаясь в стороне, ведь Эретайн просто не подпускал его к себе.
И сейчас, когда её не было рядом, Детлафф чувствовал некую пустоту в груди, в которой никогда не билось сердце. Эта тьма отражалась в его глазах каждый раз, когда он смотрел на меня, ведь мы с Рен были похожи. Возможно, по этой причине, он старался избегать наших встреч.
Детлафф до безумия любит её, а я, словно её отражение, горькое напоминание неожиданной потери, приношу боль его загадочной, по истине вампирской душе. Хотя людям свойственно думать, что у нас её нет.
Эретайн, стоящий рядом со мной и ворчащий на Региса, - прекрасное доказательство того, что в существе, которому необходимо питаться кровью, которое почти невозможно убить, которое может истребить целые города, способно на искренние чувства.
Я знаю, что Детлафф болезненно честный, он не умеет врать и поэтому старается меньше говорить с кем-либо, даже с Эмиелем, которого когда-то спас.
Эретайн вспыльчив. Стоит лишь упомянуть вещь, которая вызывает в нём противоречивые чувства, гнев или сильную радость, - он не контролирует свои действия: может разгромить дом, может искалечить себя… может громко засмеяться и крепко обнять. А после вновь застыть в своём отчаянии.
Для меня он та загадка и тайна, которая никогда не должна раскрыться миру. Да и для этого мира Детлафф давно потерян. Здесь нет для него места. И это понимаем мы все, как и он сам.

Но в вечер Беллетэйна я на миг подумала, что, возможно, когда-то он сможет найти покой.

- Идем. Регис ждёт нас. А я еще должен оставить игрушку у дома Томаса. Иначе мальчишка с раннего утра вновь будет петь свои песенки про ведьмака с двумя мечами.
- Плохо поёт?
- Нет. Но уже приелось. Попрошу его сменить репертуар.

Детлафф хитро улыбнулся тогда. Но я заметила.