Диктатор и палач. Глава восемнадцатая заговор четы

Глава восемнадцатая: заговор четырёх

Пятница, седьмое августа. Мчавшийся по просёлочной дороги черный, как сама ночь, ГАЗ И-1 обкатил грязью пропускавщих его велосипедистов, пару раз чуть не вписался в поворот и застыл у ворот дачи маршала Трухича.

С задней двери вышел Георгий Перестроев и громогласно постучался в двери, за ним потянулся и капитан Волкодавов, бывший, в том числе, и его шофером.

Ворота открыл Петькин. Фонарь, что он держал в левой руке (в правой он сжимал пистолет) выхватил из темноты  лица прибывших, свернули золотые звёзды на петлицах. Сам Петькин держался в тени, они его узнали по голосу.

- Маршал ждёт вас.

Он повел их не в дом, а через английский сад, за которым на голой, выжженной недавним пожаром земле, маршал Трухич в кромешной темноте занимался фехтованием.

- Я вижу, заговор у тебя серьёзный. В пятницу многие, конечно, собираются загород, но сразу в лес... Ладно б, если друзья, с палатками и мангалом... Даже если без мангала, но комдив поехал в лес на троллейбусе, а потом на попутке, как будто забыл про личный автомобиль и про личного шофёра. Подозрительно. А то, что отказавшись от шофёра, он отказался от слежки со стороны НКГБ, подозрительно вдвойне.

- Ну и что? Ведь мы тебя для того и позвали, что б ты взамен на выброс адреналина в кровь обеспечил нам неприкосновенность.

- Да, я обеспечил. На счастье, Малина получил мне выяснить, куда направился комдив на ночь глядя, на ловца и зверь, как говорится. Я потерял двух офицеров, Менни, послав их по неверному пути, они ж сгинут, бедные, в непроходимом буреломе.

- На этот счёт можешь не переживать, за твои усилия мы воздадим сполна.

- Ага, хорошо бы. Вот только скажи, зачем ты комдива в лес завёл?

Трухич вложил рапиру в ножны.

- Потому что мы сами в лес последуем. На кухне играют в карты двое подставных солдата, с похожими на наши голосами. Время от времени они выкрикивают "- Туз!", "- Бита!" и всё в таком роде. Так мы обманули прослушку. Я их использую втёмную, но отстёгиваю им за молчание. Когда они утратят свою полезность, мы их ликвидируем, но перед этим инсценируем их самоволку.

- Ладно, а как мы в лес пойдем, пешком? Лес-то большой, ты хоть сам знаешь, куда нам идти?

- Лесник мой старый знакомый. Дикий немного. Он проведёт Арсения в свою сторожку, а мы пройдем к ней тайной тропой. Мы пойдем авангардом, а наши помощники последуют в обозе.

- А как ты эту тропу в темноте найдёшь?

- Доверься мне.

Перестроев доверился. Трухич предупреждал его и капитана Волкодавова где корень, где низкая ветка, и эти препятствия они успешно миновали, но на полпути Перестроев подскользнулся и упал. Пока капитан Волкодавов помогал ему подняться, Георгий Еремеевич весь перемазался в грязи.

Наконец, среди деревьев и кустов показался тусклый огонёк, который едва пробивался через толстые стёкла сторожки. Когда троица (Петькин остался снаружи) открыли дверь, их ждал неприятный сюрприз: кроме Арсения Вязимита в сторожке сидел ещё и Иероним Уборич с каким-то азиатом.

- Роня?! Ты что тут забыл?

- Он на ночь глядя своему яматцу поганки показывал, нас раньше чем мы его заметил. - упредил Уборича Арсений. - Вот и увязался за нами.

- Ты откуда такой перепачканный, комиссар? - вдруг спроси Уборич. - По-пластунски, что ли, полз?

- Мануил, я его сейчас застрелю. Мало того, что он вломился к нам без приглашения, так ещё и издевается.

Перестроев потянулся к кобуре, в ответ Уборич схватился за свою.

- Только попробуй.

- Товарищи, товарищи! - Трухич встал в центре сторожки. - Не будем тратить энергию на ссоры. А Роня уже уходит. Верно, Роня?

- Не верно. - Уборич облокотился на стену, закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на животе. - Что у вас здесь?
 
- Кружок кройки и шитья. - огрызнулся Перестроев.

- Ты это своей бабушке скажи. То же мне, кружок по интересам. Думаешь, что я не знаю, что Трухич в оппозиции и готов на всё ради войнушки, ради восстановления своей чести? Даже на госпереворот. Верно, Менни?

В сторожке повисло молчание. Все были в напряжении, но тут прервал молчание генерал Тамаканава, спросив своего друга на родном для себя наречии:

- Генерал Уборич, куда ты меня привел? Кто все эти военные и что вообще происходит?

- Ты присутствуешь, генерал Тамаканава, на кружке творческой самодеятельности, а эти генералы разыгрывают сценку "Кому на Руси жить хорошо".

И обратился к военным:

- Я человек корыстный, но в данный момент хочу немного: маршальское звание и наркомат внутренних дел. Я бы их и так получил, настрочив донос, но ты мне симпатичен, Трухич. Ты не зазнался, а нёс горечь поражения все эти годы, не считая себя тем супер-профессионалом, вторым, после Евграфова, военным в Красной армии, каким тебя нарекла официальная пропаганда. Поэтому ты мне и симпатичен, Трухич.

Трухич кивнул.

- Хорошо. Значит, вакансия наркомвнутдела в будущем правительстве закрыта.  Итак, к делу, товарищи.

Только тут маршал заметил, что рядом с Перестроевым сидит капитан Волкодавов и обратился непосредственно к нему:

- Капитан, вам следует подождать снаружи.

- Я подчиняюсь не вам, а товарищу Перестроеву. - вызывающие откликнулся капитан Волкодавов, оскорбленный, как ему показалось, недоверием.

- Волкодавов, слушай, что тебе говорят старшие и подожди снаружи. - приказал Перестроев.

Как бы капитан Волкодавов не хотел быть свидетелем исторического события, ослушаться начальника он не мог, поэтому встал и молча вышел за дверь.

На улице было прохладно. Недалеко, в низине, над небольшим костром булькал покрытый копотью котелок, вокруг него сидели Петькин и лесник. Капитан Волкодавов уверено направился к ним и присел поближе к огню.

- Что готовим, товарищи?

Ему не ответили. Освещённое отблесками пламени изуродованное шрамами от шрапнели лицо Петькина выражалось отрешённость от всего мирского, а глаза лесника лишь злобно сверкнули из-под мохнатых, насупленных бровей. Пёс, лежавший у его ног, поднял с лап голову и заворчал.

- Поделитесь?

Ему снова не ответили. Капитан Волкодавов обиделся и замолчал.

Когда дверь за капитаном Волкодавовым закрылась, Трухич запер её на задвижку и начал без предисловий.

- Что за иностранец у тебя, Жора?

- Немец.

- Немец... Лучше б поляк, убийство Емелина поляком могло бы спровоцировать войну... Ну да ладно. Вот конверты.

Трухич достал из кармана два конверта, помеченных буквами "В" и "П", и роздал каждому свой.

- Через одиннадцать дней состоится пленум ЦК партии, мне о нём сболтнул Булганин. Жора, у тебя есть девять дней на то, чтобы подготовить своего немца, потому что шестнадцатого августа Емелин должен быть убит.

Перестроев задал вопрос, который не давал ему покоя:

- Трухич, а тебя не смущает то, что Уборич в открытую переводит своему черту все детали нашего плана?

- Я наизусть цитирую ему Некрасова! - возразил Уборич и собирался ещё что-то сказать, но его перебил Перестроев.

- Некрасов на яматском языке?

- А что? Есть и Пушкин на монгольском, его, кстати, нами проклятый атаман Семёнов перевёл. А он, как и адмирал Молчак, когда-то был учёным, а не политиком. И вообще, меня больше волнует не то, что я там переводу азиату, а вопрос, кто этот немец и как он убьёт Емелина.

- Ага, значит с тем, что он чёрт, ты согласен.

- Все ответы находится в конвертах. - объяснил Трухич. - Каждый знает лишь свою часть плана. Если кого-то вдруг провалится и его схватят, остальные останутся на свободе, перегруппируются и нанесут удар. А кто этот немец не так уж и важно - при любом раскладе он не жилец. Товарищи, есть вопросы?

- У меня вопрос: кто станет председателем Совнаркома после убийства Емелина?

- А это, Роня, очень хороший вопрос. Ни один из заместителей Емелина мне не нравится, так что я предлагаю рассмотреть кандидатуру товарища Шверника.

- Это ещё кто? - поинтересовался Уборич.

- Знакомый мой, сейчас на руководящей должности в  Уральской области. Человек не глупый, хозяйственный.

- А кто будет вместо Иванова?

- Оставив пока на месте. Ну, товарищи, расходимся. Если что, я с вами обязательно свяжусь, не сомневайтесь.

Выходя из сторожки, Арсений Вязимит обратился Перестроеву:

- Скажите, вы можете помочь моему сыну в данный момент?

- Арсений, ваш сын проходит по делу, которое ведётся в НКВД, а не в НКГБ. Однако Иванов сейчас в отъезде и наркоматом управляет его первый заместитель Фигуров, мой давний друг, и по моей просьбе он притормозит следствие на две недели под предлогом того, что подсудимый не здоров.
 
Когда лесник выводил из леса Вязимита, Уборича и Тамаканаву, последний сказал второму:

- И у нас, генерал Уборич, проводится нечто подобное. Все военные, от рядового до генерала, помимо профессиональной деятельности читают друг другу в специально отведенные часы, поощряется сочинительство и каллиграфия.

- А у нас, как ты видел, все военные, от рядового до генерала, играют в театре на территории воинских частей и репетируют в любое свободное время. Иногда уходят в лес, что бы им ничего не мешало...

"- Нет,ты глянь, Дениска верит всей этой чепухе, которую я ему впариваю! Нет, ну правда: тот же чукча, только с острова."

А тем временем на другом конце леса так же шли разговоры. Маршал Трухич, как и в прошлый раз, уверено шёл по лесу, за ним шёл Перестроев, стараясь повторять за человеком-авангардом все его телодвижения (насколько это возможно в условиях темноты), за ними шли Петькин и капитан Волкодавов.

- Трухич, ты же понимаешь, что после успеха, когда ты пойдешь во главе армии на запад, за власть над страной схлестнутся я и Уборич? На чью сторону встанешь?

- Скажу честно, Жора, не нравится мне этот Уборич. Везде таскается с азиатом, что-то шепчет ему на ухо, будто шпион мирового империализма. Не исключено, что с этими целями он и вломился к нам на огонек, учуял, двурушник, добычу. Я доверяю тебе руководство страны, но только не смей присваивать себе военные успехи. Что же касается Уборича, то я считаю его опасным типом, способным разрушить мой стройный, но, надо признаться, довольно хрупкий замысел. Так же я считаю его претензии на звание маршал необоснованными. Да, он заметный военачальник времён Гражданской войны, но на звание маршала не тянет. Как и не тянет Евграфов, но это уже личное. Так что я предлагаю после заговора арестовать Уборича вместе с его азиатом, его самого застрелить при аресте и объявить, что он застрелился, когда за ним пришли. Пусть азиат даст нужные нам показания, ну и расстреляем его после недолгого суда.

- А не страшно-то... против всей Европы?

- Мы однажды уже сражались против всей Европы, Наполеона и его войско двунадесяти языков помнишь? Гнали его и в хвост, и в гриву.

- А как же Бородино?

- Бородино, Жора, было потому, что мы отступали, а сейчас мы будем наступать. Соглашусь, середина августа - не лучшее время для военных действий, но мы за несколько недель разгромим Польшу с Дакией и Финляндией, перейдем затем в оборону, измотав войска Европейского альянса. Ну а весной-летом красный потоп со всеми вытекающими отсюда последствиями. На Дальнем Востоке вместо Флюгера поставв Жукова, он человек талантливый, а на Кавказе и в Средней Азии ограничимся обороной, Индия нам не особо нужна.

- Ну а как же богатые нефтью районы Британского Ирака?

- Войска не резиновые, их распыление ведёт к неминуемой гибели...

Между тем у капитана Волкодавова был свой разговор.

- Ох, не нравится мне всё это, ой не нравится! Если заговор провалится, они меня в лагерь отправят!!

- Не отправят. - неожиданно разомкнул уста Петькин. - Они тебя расстреляют.

- Хрен редьки не слаще.

На этот ответ Петькин лишь ухмыльнулся - если, конечно, можно назвать ухмылкой судорожный изгиб губ.

***

Отследить маршрут Арсения Вязимита было не трудно, но занимало немало времени: постовой запомнил нумер трамвая, в депо нашли его шофёра и узнали, на какой станции он вышел... и тут ниточка обрывается. Вышел на безлюдной улице и как в воду канул.

Однако на глаза офицеров госбезопасности, Снежкина и Пумпура, идущих по следу, попался приближающийся шофёра грузовика.
Снежкин его затормозил. Как оказалось, это был тот шофёр, который подвёз комбрига до лесу.

Теперь же ему пришлось отвозить на место и двух офицеров рангом пониже. Снежкин, как старший по званию, расспросил шофёра, куда он ехал и что вез. Шофёр не был дураком и отвечал прямо, не увиливая, что отвозил штабеля с завода на строительство, что около часа назад его тормознул человек, по описанию похожий на комбрига, себя не представивший, но попросивший подвезти его до лесу. Так как шофёру было по пути (он тактично промолчал, что заработал за сию перевозку несколько "лиловых"), он довёз его до леса, точнее до дубового идола Перуна у самой просеки, установленного в середине прошлого века ещё при жизни забытым этнографом.

У это же идола шофёр и высадил двух офицеров госбезопасности, после чего с всё возрастающей скоростью укатил на стройку.

- Надо было встретить комбрига дома, Шампур, повязать и допросить с пристраием, а не бродить по лесу. Чего яшкатся с тем, кто очевидно заговорщик?

- Согласен, но я Пумпур, а не шампур.

Темнело. Они шли по лесу, Снежкин высматривал в бинокль комбрига.

- Холодеет, Шампур. Не развернуться ли нам?

- Я Пумпур! - с раздражением произнёс Пумпур. - Напомни-ка мне, откуда тебя перевели?

- Не бзди, Шампур. Я залезу на сосну, осмотрю окрестности.

- Я Пумпур! - со злостью крикнул вслед Пумпур карабкающемуся на дерево Снежкину.

Снежкин залез на верхушку, осмотрел окрестности, но ничего не нашёл. Да он и сам не знал, что он хотел разглядеть с такой высоты.

Решил слезать. Спускаясь,он увидел дупло, в котором светились два жёлтых глазах.

- Сова?

Снежкин сунул руку в дупло, но тут сова вылетела из дупла, ухая и хлопая крыльями. Снежкин не удержался на дереве и сорвался вниз.

Он был почти у земли, падение с такой высоты, тем более смягченное мхом, не убило бы его, но он упал на острый сук, который пробил его в районе правого лёгкого и теперь торчал из его тела где-то на метр.

- Пумпур, помоги! - прохрипел Снежкин.

- Ага, значит, я теперь Пумпур. А не идти ли тебе лесом, Снежкин?

- Я ж умру, Пумпур! Помоги...

- Я тебя даже добивать не буду, негоже такую милость оказывать для хрен знает откуда переведенного.

Не обращая внимания на стоны, Пумпур развернулся и пошёл обратно.

Несколько метров спустя он натолкнулся на медведя. Закричав, Пумпур попытался убежать, но медведь догнал его и одним ударом лапы раскроил ему череп. Пумпур умер на месте, а медведь с восторгом приступил к пиршеству.

Примечание. Всё вышесказанное является вымыслом автора и не относится к реальной истории. Произведение является представителем жанра "альтернативная история"