Глубокой тьмой окутан

 Виктор Матюк

Глубокой тьмой окутан

Этот мир глубокой тьмой окутан, деревянный рубль по рукам и ногам долларом спутан,
Во всём виновен Ньютон, он теорией притяжения всех приличных людей запутал,
Им все карты спутал, завязал на женской груди тугой узел,
И нашел свой покой в великолепной и дивной Музе!
Она ему до сих пор преданно служит, но своего шанса никогда не упустит,
Накормит и разбудит, нальёт крепкого вина и оседлает арабского скакуна!
Хотя она ему – не любовница и не жена, мужик тот грузен,
Он самую малость под ветхим деревом был контужен, упавшей на голову грушей,
Его голос простужен, бокал страсти пригублен в холодной ночи,
В лесу вновь до рассвета токовали старые глухари!
Они объяснялись своим сородичам в любви,
Вокруг них бегали вконец озверевшие псы,
По ним сверяли часы бывшие упыри!
Куда же спрятались их износившиеся главари?
«Да будет свет!» произнёс скромный поэт,
Он чуть позже будет потомками воспет,
Пока же идёт по льду тонкому судьбе наперекор,
Ему противостоит отпетый вор, он в былые времена подпирал спиной забор,
Выносил сор из избы, занимался подобием резьбы по дереву,
Пытался как-то по совершённому факту закатить истерику
Сивому мерину, тогда он пьян был неумеренно,
Снял с себя тонкое трико, и  предстал перед Музой наголо,
Был выбрит на лысо, блестело от липкого пота высокое чело,
Что-то жуткое и страшное дольше произошло, пока же дело не дошло
До согрешения, и на старом месте остался лежать камень преткновения,
Произошло солнечное затмение в учёной голове, упавшее яблоко лежало на траве,
В том саде в самом заде с детишками гуляли две толстозадых бабы,
Приятные и спереди и сзади! Их уста бросались тирадами, демонстрировали жестами,
Что их мысли прячутся в тени огромных дерев, широко открыв зев, произнесли нараспев,
Не успев дождаться своего последнего шанса, начали петь под музыку старинного романса!
 В тот миг там бес ждал своего реванша, что было дальше? Чем становлюсь я взрослее и старше,
 Тем жёстче выглядит лицо, в глубоких морщинах оно и уже давно, хотя на дворе темно,
Всё равно можно вблизи разглядеть, на какую мозоль бабам наступил свирепый медведь!
Люди сутками стоят, чтобы в дом к Музе попасть, велика её власть, но она не отдаст
Даже самую малую часть, как же должны родители свою дочь воспитать,
Чтобы она могла великие творческие образы стремглав создавать?
Строить и созидать тяжело, рушить легко, долу у мужчины сползло старое трико,
Кое-что тут же прикрыло дырявое демисезонное пальто, его не купит за рубль никто!
Дела брошены на самотёк, пришло время пуститься наутёк, чтоб никто тебя случайно не уёб,
Сложн6ый творческий слог академическим стилем пренебрёг, им пройдено немало дорог,
Исследовано много скользких троп, рано повзрослевший холоп противостоять судьбе не смог!
Он пошёл на огонёк у отрогов заснеженных гор, за пазухой держал увесистый топор,
Чтоб не дай бог, всплывший намедни позор, на всеобщее обозрение не вынес наглый рок!
Было поздно задумываться о своей доле серьёзно, блеснул оселок, взгляд заметил клинок
Между окровавленных ног, взгляд упёрся в забор, там сидел молодой Пифагор,
Он никого не видел в упор, даже местный вор, он же прокурор,
Не смог расширить его кругозор, он был несчастен и зол на всех и вся,
Трудна та тропа, по которой вся его братия без пищи и питья!
Над головой пролетали грозовые облака, вокруг красовались степи и леса,
Мимо них пройти никак нельзя! Рядом проехала старая телега, едва дребезжа,
Судьба с разбега ошарашила знатного человека, пообещала страсть и негу
Во время ночлега, но не смогла совместить пространство и время, чем удивила старика!
Его года – его богатство, ему нечем здесь заниматься, как презрев тьму и мрак,
Из последних сил искать тот тайный клад, который бы толпу от бедствий спас!
На этот раз ему немного повезло, вспотевшее чело было белым бело,
Заметил Сатана, что тьма впритык к свету незаметно подошла, уселась у края резного стола,
И так просидела полдня, выпила бутыль вина до самого дна, и тут же свет поглотила темнота!
Пошла по свету гулять людская молва, мир вновь глубокой тьмой окутан,
Эйнштейна бес попутал, он раньше времени пришёл и без приглашения сел за стол!
Не сразу начался нелицеприятный разговор, произошёл вначале прокол,
Лишь потом начался разнос, был словесный понос, сместилась ось вселенной,
Никто не говорил откровенно о силе целебной слова авторского,
Оно будто огромное бревно лежало над бездной глубокой,
На него опиралось множество людских пороков,
Им было одиноко, промозгло и сыро, потом от негатива
Отошло настроение паршивое, оно встало подбоченившись на стезе,
Перед этим споткнувшись на крутом вираже, грех спрятался вовне!
В сизом тумане память, как в дурмане, будто бы великие столпы цивилизации
Ведут отцов всемирной нации к полыхающему вулкану внутренних страстей,
Рок их гнал взашей, боль осталась в душе страждущих от недугов людей!
Дыхание в зобу спирало, взгляд озирается по сторонам устало,
Но камень с души самому не сбросить, мешает на голове возникшая проседь,
На краткое время затмилось вдохновение, жизнь  в постоянном самообмане
Выгоняет из души страстное желание, неужто уму предстоит бежать в эвакуацию
Или вновь впасть в состояние прострации? Нельзя сразу понять ,
Когда твой слог начнёт сверкать на фоне всеобщего затмения,
Им когда наступит прозрение? Сатана после очередного реванша
Прячет следы от синюшного бланша в области левой глазницы,
Он удар получил от статной и дерзкой девицы, опустившей долу чёрные ресницы,
Он в тот миг рассказывал ей старинные небылицы, слова разлетаются по свету, как птицы!
Он сразу сел на вороного жеребца, но приступил к поездке не с того конца,
Иной была задумка творца, он в сердцах что-то сказал, конь странно заржал,
И рысью по степи побежал, потом у холма на дыбы встал, кого-то вдалеке признал!
Наши жалкие останки видны едва с изнанки потустороннего жития,
Разных мыслей полна седая голова, над ней нависла синева небес, невдалеке прогуливается бес,
У него не пропал интерес к сердцам моложавых дам
И к написанию новых сценических пьес, этот юный балбес   
Обожествляет секс, оставшись даже без рубля в кармане,
Он ведёт себя нагло и странно, до рассвета без толики света
В кромешной тьме пишет любовные романы, свет вешний
Докучает пришельцам нездешним, конечным пунктом страстной любви
Всегда остаётся колющая боль в левой половине груди! Ты мне душу не береди,
Уж лучше в сторону отойди, и грешника впредь не торопи, у него есть домыслы свои,
Прости, если что-то не так, уж лучше скажи, что я старый и доморощенный дурак,
Мне чужд мрак, и я попал под его огромный чужеземный колпак, всесильный Зодиак
Осветил ярк3им лучом не только мой ветхий дом, но глубокий овраг за ближним углом,
Там проторённая стезя давно уже шла под уклон, там ты мог встретиться с рыбаком,
Поговорить с ним о том или о сём, в общем, ни о чём, раздвинув тьму широким плечом,
Зайти в сырой овраг, и прямо на глазах толпы осудить пересуды рока и злосчастной судьбы!
Эйнштейн  открыл теорию относительности, в действительности в ней много омерзительности,
Но на жизненном пути мимо неё трудно пройти, не зацепившись взглядом всё, что рядом,
Был бы жив Пифагор, можно было бы с ним продолжить учёный спор на тему, почему время
Бежит так скоро, а иногда наоборот, замедляет собственный ход, мой же слог вдохновения ждёт,
Иначе его отправят местные лоботрясы на трипдачу, пусть там стенает и плачет, грубит и судачит!
Будет лучше, если лишний раз промолчит,  если в заднице зудит, пусть говорит вредный старик,
Он из себя мнит знатока поэзии, но не читает чужие рецензии, после инъекции магнезии
Ложится спать, у него нервы изрядно шалят! Япона мать! Пришло время все карты открывать
 Для заезжих господ, их фамилии знает простой народ, а кто и куда суму с поклажей несёт,
Им ни к чему! Небо в дыму, невозможно сразу найти свою угасающую путеводную звезду,
Она оставили контуры свои в мозгу, не знаю – на счастье или на беду?
Мне это знать ни к чему! Я жму на всю гашетку, подо мной трещит кушетка,
Будто сухая ветка  на полуденном зное, было время лихое, никто не боялся знакомиться с тобою,
Могло быть хуже, ты мог поскользнуться в замёрзшей луже, неисповедимы господние пути,
Лежал бы в глубокой могиле ты, читал бы надпись я, у каждого из нас своя стезя,
Лично меня раздражает гробовая тишина, но судьба была лиха, она не свернула дальше от греха,
Теперь пытается перед богом оправдаться, чтобы в воспоминаниях родни
Приличным человеком казаться! Коротки жизни дни, как не суди и как не ряди
Можно обойтись без лишней болтовни, разгребая камни на тернистом пути!
Господи, отведи и спаси от премудрости людской, она в момент любой
Может вызвать застой в душе страждущей твоей! Смогу ли, сумею ли
Оторвать взгляд от земли и, приблизившись на шаг к давнишней затее,
Воплотить в жизнь сокровенную мысль, и она меня тут же умчит
В мир иных представлений, там можно выжить, если с головой дружить
И заранее себе место под солнцем застолбить! Вспомнить всё, простить кое-что
Потом махнуть рукой на всё, что было и что прошло, не затронув ни сердце, ни чело!
Наконец, дошло до страждущих душ и сердец, что всемилостивый творец пальцем грозит,
Он и любит, и щадит и к диалогу наедине в ночи открыт! Окно в спальне дребезжит,
Вдалеке странная музыка звучит, крест зажат в руке, раздавшееся эхо осуждает утехи,
Мне бы – невеже уйти с дороги проезжей, там ходят глупцы и непоседы, бывшие соседи
Глотки друг другу грызут, себе освобождая тернистый и ухабистый путь,
Промозглый ветер дует в хилую грудь, когда-нибудь ты осознаешь избранный путь,
Пройдёшь его до конца, уверовав в слова Отца, Сына и святого Духа, они легко входят в ухо,
Но проруха и разруха в двух минутах ходьбы, невдалеке от избы постаревшей зазнобы,
Хотя мы давно разобщены, но когда-то были страстно влюблены, разошлись наши пути,
Каждый вынужден свой скарб отдельно везти в направлении путеводной звезды!
Неисповедимы господние пути, жизнь была прожита нелепо, жаль, что это ты осознал
Уже в мраморном склепе, здесь много бывших жителей столиц, с их яиц сдувало пыль
Множество статных девиц, теперь от всех них осталась жалкая скорлупа,
И мысль, что намедни была рождена, встала на попа по воле всесильного творца!
Тяжела судьбы рука, над нами нависли грозовые облака, лично я тишину и вечность не приемлю,
Я же всю свою жизнь прославлял христианскую землю, именно здесь мне отвели два аршина
Благодатной и цветущей земли! Не уходи! Постой! Поговори со мной, Господь мой!
Жизнь проходит стороной, не оглядываясь, бежит по булыжной мостовой,
А я простой нижегородский мещанин должен лежать среди бескрайних равнин один,
Не дотянувшись до горных вершин, стон и крик проник сквозь толстый слой земли,
Здесь нет ни утвари, ни писчего пера, только тлен и суета, нужная мысль ушла,
Не затронув ни сердца, ни чела,  не осталось ни кола, ни двора,
Только грешная душа, да и та пуста, всё здесь так же, как в былые времена,
Всё относительно, всё омерзительно, ты незаметно совершил прогулку кругосветную,
На кон поставил будущность свою, тебе не место в Раю и потому,
Ты из последних сил грызёшь узду, и вместо бога просишь рок и судьбу
Освободить от камнепада во время очередного звездопада твою тропу!
Превозмогая боль в бессмертной душе, пытаешься доказать себе,
Что не все настолько грешны, чтобы остававшиеся дни прожить в тиши,
Творить нельзя во мраке заточения, бесконечная вселенная не будет читать твои произведения,
Будут ли на них гонения - этого не знаю я, хочу обратиться к Всевышнему создателю лично я,
Не я Ему, а Он для меня – и Учитель, и Судья! Моя стезя вот-вот закончится у степного ручья
И что тогда? Позовёт труба в новый поход, рок сделает подкоп под старинные стены
Душевной крепости, но сможет освободить душу от свирепости всеобщей зависти,
Мне же с ней не по пути, как не суди и как не ряди, неисповедимы Господние пути!
Мир всё так же глубокой тьмой окутан, ты бесовскими сетями спутан,
Зачем бес тебя попутал, он все твои карты спутал, и ты стал почти что трупом!
Жизнь вспоминаешь по минутам, твой обездвиженный лик перепуган,
Ты всегда хотел семьи и уюта, теперь твой разум вторгся в пределы Абсолюта!
Тоска и скука ждут последнего салюта, а там по переулкам ходит лето,
Там зарево из нежного и жаркого света, прошла перед глазами каждая минута жития,
Никчёмны мы, бездарен я, и никто из нас никому не учитель и судья!
Жизнь остановилась на обочине бытия, у нас – покой и тишина,
А у толпы – постоянная страда, холод, голод и нужда,
Она строит временное жилище из глины и песка,
Строит раз и думает, что навсегда, но так не бывает,
Наших сил не хватает, дабы сделать хотя бы робкие шаги
В направлении немеркнущей звезды! Гори, гори моя звезда,
Звезда любви нетленная, ты у меня одна заветная, другой не будет никогда,
Ты у меня одна заветная, другой уже не будет никогда! Звонят колокола, пришла пора
Уходить с насиженных мест навсегда, гора упала с плеч, затихла людская речь,
Только глаза глядела за непостижимые пределы земного бытия,
Отзвучали напутственные слова, взметнулась вверх рано поседевшая голова,
Распростившись с холодом и бурей испытала в натуре на собственной бесчувственной шкуре,
Что душа вновь из пепла восстала, едва дыша, она к алтарю неспешно подошла,
Склонила голову седую на старинную икону, не издала ни крика, ни стона,
Только воды речного затона вблизи от родительского дома уш8лышали просьбы души,
В знак прошения сошли с проторённой тропы, позеленевшие в преддверие весны
Огромные и давно пожухлые камыши! Их не подвело предчувствие,
Вдали от этой, истоптанной грязными сапогами земли, вновь воссиял яркий свет
Не гаснущей звезды, она горела у меня в груди, и вот вновь воссияла вовне,
Тепло разлилось по бесконечно вечной и молодой душе! Закончились все вопросы,
Отцвели хризантеме, завяли мимозы, им только холодные утренние росы
Готовы пережить стынь и морозы, им плевать на предстоящую рать,
С первыми лучами солнца они паром изойдут, отправившись в безвестный путь,
Чтобы через несколько минут под каплями воды ожил почти окоченевший труп!
Прошёл временный испуг, преодолён предпоследний редут, уходящих нигде не ждут,
Им надежду подают, но все надежды пусты, а мечты – мертвы, взгляд со стороны на бренный мир
Новые миры пытливому разу стремглав открыл, удивила высота, длинна и ширь
Человеческой души, велика Сибирь, но мы вновь открываем цифирь, пусть ропщет этот мир,
Что лично ты прожил жизнь, как одно мгновенье, не оставил времени для размышления,
Твои горения и вожделения не лишены смысла, тебе лишь показалось,
Что на земле легко дышалось, наступила старость и всё, что было во мрак погружено!
Твое колено не сгибается, как берёзовое полено, ты жаждешь перемен,
Но перед тобой только суета и тлен, но зачем тогда нас мать родила?
Зачем я на свет появился, и какая была в том нужда?

г. Ржищев
8 июня 2021г.
7:19