Солдаты империи Глава 12

С крыши склада вооружения крепости Бадабер Сергей Рязанцев видел, как после неудачной атаки душманов в лагере беженцев началась суматоха.
- Что-то они затевают… - предупредил он друзей.
Через некоторое время к лагерю подъехал джип в сопровождении двух легковых машин охраны.
- Кто-то очень важный приехал! - присмотрелся Николай Шевченко. – Может быть привезли нашего посла?
На открытое пространство перед складом вышел Ахмед Салех. Вид он имел побитый, явно боялся выстрела, поэтому громко выкрикнул:
- Не стреляйте! Мне поручили передать вам важную информацию.
Равиль Сайфутдинов перевёл его просьбу.
- Говори, - крикнул лейтенант Сабуров. - Стрелять не будем!   
- Вам оказана великая честь! - сообщил Ахмед. - В лагерь приехал лидер «Исламского общества Афганистана» Раббани.
- Нам нужен советский посол! - напомнил Зверкович. - А не он…
- У него есть предложение для вас! - сказал он. - Просто выслушайте.
- Пускай говорит! - предложил товарищам Кашлаков.
Все согласились, Равиль перевёл. Из лагеря вышел окружённый телохранителями бородатый мужчина в чалме. На открытое место он не вышел, спрятался за угол ближайшего здания и через громкоговоритель спросил восставших советских военнопленных:
- Что случилось? Чего вы похватали оружие? Давайте, бросайте…
- Нет, не бросим! - засмеялся Матвеев. 
- Ну, что случилось? – настаивал Раббани. - Почему вы убили моих людей?
На крыше склада во весь рост встал Шевченко и возмутился:
- Почему твои командиры не наказали меня камчой и не застрелили меня, если я так сильно провинился? Почему они со мной так поступили, избили, как собаку?
После минутной паузы Раббани спросил:
- Кто из командиров сделал это? Имя знаешь? Узнаешь его?
- Узнаю… - заверил Николай. - Я его до смерти не забуду!
Раббани подозвал провинившегося командира моджахедов и накинулся с упрёками:
- Почему ты так поступил? Почему по-другому не наказал? Это противоречит исламским законам…
Пока душман лопотал что-то в оправдание, он обратился к восставшим:
- Что вы хотите, чтобы я сделал, и вы сложили оружие? Как вы скажите, так я и сделаю.
- Если говорите правду, - отреагировал Кашлаков, - тогда застрелите его. Пусть таким будет ему наказание.
По знаку Раббани охранник вытащил пистолет и выстрелил в грудь виновника восстания.
 
Поп
Весной 1942 года в самом центре столицы Советского Союза посреди улицы прохожие с удивлением обнаружили странную груду тряпья, из которой торчала женская нога. Битва за Москву завершилась победой Красной Армии. Операция немецких войск «Тайфун» окончательно провалилась, и боевые действия шли на дальних подступах к городу. Москвичи вздохнули с облегчением, радуясь пришедшей весне.
- А тут такая находка! - испугались свидетели.
Позвонили в милицию, на место происшествия прибыл наряд.
- Однако активизировался преступный элемент, - озадачились работники милиции.
Сотрудники МУРа нашли в тряпках, в которые завернули женский труп первую улику.
- Вот рваная ткань от бандероли с выведенным на ней химическим карандашом адресом! - обрадовались следователи.
Указанный дом оказался рядом. Когда оперативники позвонили в квартиру, на пороге они увидели девушку в милицейской форме. Ею оказалась Ольга Гусева, о которой ходили по Москве легенды.
- Ворошиловский стрелок, образцовый милиционером, о котором даже писали газеты… - сказал следователь. - Она обезвредила грабителя, который попытался взломать сейф госбанка. На беду преступника банк в злосчастный день охраняла вооружённая девушка-милиционер. Вор решил скрыться на чердаке и устроил стрельбу. Ольга выстрелила в ответ и сразила его наповал.
Гусеву попросили опознать убитую женщину. Ею оказалась соседка по коммуналке Эльза Рязанцева, которую она хорошо знала. 
- Её муж Иван проверенный большевик, член партии с 1910 года, он во время Гражданской был известным военачальником! - сообщила она. - Он на долгое время ездил в секретную командировку. Он вернулся перед войной и его, Эльзу с сыном Егором поселили в нашу квартиру.
- Не припомню героя революции с такой фамилией… 
- Рязанцев рассказал мне о героическом прошлом. Теперь работает на государственной службе, выполняет ответственные дела в советском правительстве.
По словам соседки, видный партиец находился на службе.
- Находясь практически у кормила власти, - закончила Ольга, - Рязанцев проявил редкое благородство, продолжая жить с супругой в коммуналке, хотя ему неоднократно предлагали отдельную благоустроенную квартиру.
Перед милиционерами предстал хозяин квартиры, заявив с порога, что ему известно об убийстве.
- Непорядок! - Иван стал распоряжаться и требовать, чтобы «муровцы» в кратчайший срок раскрыли преступление.
В конце тирады обратил внимание оперативников на брата убитой, Михаила, трудившегося на оборонном предприятии: 
- Мутный он тип!
Оперативники направились на место работы Михаила и стали свидетелями, как брат убитой осуждал товарища Сталина, цитируя фразы из немецкой листовки, которую держал в руках:
- Его сын Яков попал в плен!
Во время налётов фашистской авиации на Москву с бомбами самолёты сбрасывали огромное количество листовок, в которых гитлеровцы призывали мирных жителей не повиноваться представителям власти большевиков.
- Именно такую листовку он держал в руках, - доложили они начальству.   
Михаил признался на допросе, что сам не понимал, как злосчастная листовка оказалась в кармане его брюк. Когда «муровцы» стали разбираться, то выяснили, что у него оказалось железное алиби, которое подтвердили рабочие:
- Он был в цеху!
Михаила признали виновным за антисоветскую агитацию и дали десять лет лагерей. Убийца Эльзы остался на свободе.
- Пока разбирались с ним, - узнали следователи, - было совершено покушение на Гусеву.
Вечером, когда она возвращалась со службы домой, неизвестный ранил её из пистолета недалеко от дома. Проходивший мимо свидетель оказался врачом и остановил кровотечение, доставив девушку в больницу.
- Она могла бы погибнуть… - заверил доктор.
Ольгу под охраной милиции поместили в палату интенсивной терапии.
- Похоже, что работает целая сеть немецких агентов! - предположили в московской милиции.
Они решили проверить ещё одного квартиранта загадочной коммуналки.
- Как следует из его документов, Красин был тяжело ранен на фронте, и комиссован! - решили в МУРе.
К передвигавшемуся на костылях инвалиду отправили оперативника, который решил не беспокоить солдата, а понаблюдать за его поведением со стороны. Взяв у Гусевой ключ от квартиры, он вошёл в комнату Красина и нос к носу столкнулся с инвалидом, катавшим на шее, как на лошадке, маленького сынишку.
- А как же костыли и раздробленная нога? - опешил он.
Пока муровец в замешательстве решал, как ему поступить, Красин вытащил из-под подушки пистолет и выстрелил в него. Но не попал, а ранил себя в руку. Его арестовали, он рассказал детективную историю:
- Узнав, находясь на фронте, что жена тяжело заболела, я понял, что сына могут отдать в детдом. И дезертировал…
На вокзале Красин купил фальшивую справку об инвалидности вместе с костылями и вернулся в первопрестольную.
- В первую же неделю Рязанцев застал меня, как я катал сына на шее! - признался Красин. - И стал шантажировать, требуя выполнять его приказы.
К тому моменту в семье Рязанцевых разыгралась настоящая трагедия. Иван вернулся из заключения перед войной. Он поднял все досудебные связи и устроился заведующим продовольственного склада.
- И не где-нибудь, а в Кремле! - хвастался он жене.
Он добился для семьи комнаты в коммунальной квартире, и Эльза снова начала с ним жить. Началась война и Егор ушёл на фронт. Иван выбил себе бронь и остался в Москве.
- Пусть другие воюют, - оправдывался он на работе.  Я свою норму в «гражданской» отвоевал…
Пользующийся доверием чиновников липовый ветеран партии стал воровать продукты, подделывая накладные.
- Потом продаёт на рынке, - принципиальная жена поставила жёсткое условие: - Или ты сам идёшь в НКВД, или я звоню в милицию.
Во время их ссоры в квартире появился брат Эльзы и застал момент избиения родной сестры её хитрым мужем.
- Я сообщу о твоих выходках в НКВД! - пригрозил он.
- Напугал… - усмехнулся Рязанцев. - Они меня на склад и устроили!
- Тогда напишу самому Сталину.
- Ладно, успокойся, - Иван отодвинулся от жены, но затаил злобу.
Чтобы «утопить» родственника, Рязанцев подсунул ему в карман брюк фашистскую листовку, которую нашёл на улице. Эльза продолжала настаивать, чтобы супруг признался в воровстве. В момент одной из безобразных ссор он схватил утюг и убил жену.
- А мне приказал отнести тело на помойку, - поведал Красин. - Но я бросил труп прямо посреди улицы.
Затем настал черёд Ольги Гусевой, которая стала его подозревать, случайно заметив, что Иван превратил комнату в продовольственный склад.
- Сосед приказал мне убить её, вручив пистолет… - сознался он. - Но я промахнулся!
Оперативники устроили засаду в доме, но Рязанцев словно почувствовал это и сбежал в Ленинград. Добравшись до города Малая Вишера на попутке, он двинул в северную столицу пешком, надеясь по ладожскому озеру попасть а блокадный город.
- Там меня точно не будут искать… - рассчитывал Иван.
По пути Рязанцева схватили фашисты и, чтобы отвести подозрения, он выдал себя за православного батюшку.
- Вот и пригодилось моё церковное прошлое… - радовался Иван. - Служба в монастырях не прошла даром!
«Липовый» священник пришёлся фашистам ко двору. При помощи религии они рассчитывали получить дополнительные рычаги управления населением на оккупированных территориях. Для этого на северо-западе СССР гитлеровцы создали структуру под названием:
- «Православная миссия в освобожденных областях России».
Её главной задачей было создание образа Гитлера, как освободителя православного народа от гнёта большевиков-атеистов. Летом Рязанцев в образе отца Иоанна стал одним из лидеров Православной миссии в Пскове. Местный отдел SD, служба безопасности Германии, инициировала его выступление по радио, где он вещал о своих мытарствах при большевиках.
- Во имя отца, сына и святого духа! - аферист проводил службы, венчал и крестил прихожан. 
Ивана, как примерного священника направили в город Ригу для представления митрополиту Сергию, а затем поручили ему заведывание целым прифронтовым округом у Ленинградского фронта.
- Тосненский и Любанский районы мои! - радовался он.
Освоившись на новом месте, Рязанцев маску примерного священника снял. Он начал проявлять агрессию и всячески унижать священников и старцев. Однажды заставил встать на колени престарелого игумена Кирилла.
- Проси, чтобы допустил тебя до служения! - издевался Иван. - Не оказалось документов, свидетельствующих, что ты священник.
Помимо унижения священников, мошенник занимался доносами. Он сообщал фашистам обо всех неугодных ему людях, которых выставлял как тайных противников Гитлера и агентов НКВД.
- Триста рублей или гестапо! - Рязанцев приходил к жертвам и требовал с них деньги, в противном случае угрожая сдать немцам.
Несчастные собирали нужные суммы и отдавали шантажисту. Он вымогал деньги у Гатчинского протоиерея. Он не дал их и с подачи стукача был расстрелян немцами. Иван сдал немцам старосту деревни Камно, чуть не поплатился жизнью.
- Убивают! - когда аферист вечером возвращался домой, обозлённые на доносчика сельчане метнули ему в голову кирпич.
Власть всё больше развращала мошенника. Даже фашисты были обескуражены рвением, с которым Рязанцев сообщал им о предателях гитлеровского режима. Злоупотреблявший спиртным аферист начал уходить в запои. В пьяном угаре вёл службу в Псковском Кафедральном соборе.
- Не достоин сана! - он был изгнан из рядов священнослужителей митрополитом Сергием.
Иван поднял связи среди журналистов, инициировал выход статьи в фашистской газете. В тексте он был представлен, как невинная жертва обстоятельств, на которую была обрушена незаслуженная кара. Под давлением образа раскаявшегося мученика Рязанцева, главный руководитель Псковской миссии дал благословение на возвращение отца Иоанна в церковь:
- Кто кается, тот безгрешен!
Поп старался ошибки не повторять, хотя смирением не отличался. Гром грянул для него в сентябре 1943 года, когда состоялся судьбоносный для «Православной миссии» Архиерейский собор. На нём была подписана декларация, согласно которой все священнослужители, перешедшие на сторону фашизма, должны быть преданы анафеме.
- Я больше опасаюсь, кары земной… - сказал Иван.
Рязанцева арестовали 26 октября 1944 года, когда оккупированные немцами территории были освобождены советскими войсками. Военный трибунал войск НКВД Ленинградского округа приговорил его к двадцати годам лишения свободы за сотрудничество с фашистами.