Метаморфозы времени Очерк воспоминаний

СЕРГЕЙ НОСОВ
МЕТАМОРФОЗЫ ВРЕМЕНИ
ОЧЕРК ВОСПОМИНАНИЙ

     Я любил  всегда писать стихи и очерки. И мне с усилием даются в творческом плане обычно значительные по объему  вещи - масштабные статьи и особенно авторские книги.
         Мне всегда хочется их поскорее закончить. Они утомляют меня своим однообразием, необходимостью создания некоего долгого и последовательного, исполненного внутреннего логического  и фактологического единства текста.
              Я предпочитаю спонтанное творчество, творчество как озарение, которое рождается неожиданно и над которым я сам (если говорить о моем рассудочном сознании и о моей «рассуждающей мысли») в полной мере и не властен.
               Так рождаются мои стихи и очерки или эссе. Причем, стихи  создаются мной только по наитию. В них практически отсутствует правка. И я даже не имею их черновиков обычно.
                С очерками выходит не совсем так  естественно - в них надо все таки следить за связностью текста. И при их создании одной спонтанной интуицией не обойдешься. Но и свои очерки я пишу стихийно и по вдохновению. И кропотливо над ними не работаю.
                Интуиция для меня - всегда полновластная царица в моем творчестве.
               С 2015-го года вся творческая жизнь моя заполнена стихами и очерками.
              Стихов за эти годы мной вообще великое  множество написано (около 27-ми тысяч стихотворений). Очерков и эссе написано конечно же несравнимо меньше.
                Но тоже уже довольно много. Целый ряд моих очерков опубликован по разным литературным журналам в России и за рубежом. Хотя значительная их часть так и осталась только на сайте ПРОЗА. РУ.
                И среди них почти все мои мемуарные очерки за исключением очерка «Мой путь в поэзию», который вызвал особый интерес у публики и был опубликован в разных журналах уже пять раз.
                Больших воспоминаний в виде книги например у меня так и не получилось. На такие воспоминания более всего похожи только три мои мемуарных очерка, объединенные единым названием - «ОСТРОВА УШЕДШЕЙ ЖИЗНИ» и превращенные мной в цельное и последовательное повествование.
                Но в этих очерках я рассказал далеко не все что мог бы рассказать о своей жизни и о тех эпохах в которые я жил.
                И я продолжил создавать все новые и новые очерки мемуарного плана, которых стало уже явно больше десяти у меня - видимо, около пятнадцати подобных очерков мной уже написано.
                Очерки эти обычно разноплановы. И они имеют видимо разную ценность. Но некоторые из них по моему достойны внимания.
                Так вот чего я во всех этих очерках так толком и не вспоминал - это своей настоящей молодости, которая началась для меня после моего окончания Исторического факультета Ленинградского Университета, когда мне было уже почти 22 года.
                Годы обучения в Университете прошли для меня замкнуто в бессобытийно   Внутренне я повзрослел за эти годы конечно. Ребенком не оставался.
                Но в Университете у меня не было хоть сколько-нибудь интеллектуально развитых знакомых и товарищей. Я был совершенно один и что называется «варился в собственном соку.»
             Хотя я самостоятельно пришел тогда к изучению русского славянофильства, не имея даже реального научного руководителя. А это уже немало было по тем временам - тогда ведь славянофилы, сторонники Православия и особого пути развития России, были фактически под запретом. Изучение их творчества отнюдь не поощрялось в советские времена.
             Тем не менее я уже в студенческие годы фактически написал свою кандидатскую диссертацию посвященную  раннему славянофильству, которую позже. в 1982-ом году, успешно защитил на Историческом факультете.
                И в студенческие же годы я уже имел несколько научных публикаций в разных исторических изданиях - в том числе и большую статью об Аполлоне Григорьеве, о котором в 1990-м году издал в издательстве «Советский Писатель» в Москве и первую в советской России книгу - «СУДЬБА И ТВОРЧЕСТВО АПОЛЛОНА ГРИГОРЬЕВА,»  И эта книга имела немалый успех у читателей и была быстро распродана полностью при тираже в 10 тысяч экземпляров.
                Но все это однако - занятия и успехи на научном поприще. А жизнь моя - личная и просто человеческая жизнь - тогда как бы остановилась. И не имела никаких возможностей для развития.
                Мне не с кем было в университетские годы даже и откровенно поговорить на волновавшие меня интеллектуальные темы. Темы культуры, литературы и отечественной истории.
                Это меня очень угнетало. Я становился взрослее и взрослее. Но был при этом как в пустыне - в интеллектуальной пустыне. Хотя ведь жил я не в какой-то отдаленной глубинке, а в Ленинграде. Учился в Ленинградском университете. 
                Постепенно и по моему уже в последние годы моей учебы на Историческом факультете я сблизился однако с Суреном Тахтаджаном, учившемся на Кафедре Античной Истории. Он был сыном известного академика-ботаника и Директора Ботанического Института в Ленинграде. И конечно являлся интеллигентным молодым человеком из просвещенной семьи. Весьма умным, интеллектуально развитым и  свободомыслящим.
              С ним мне было очень интересно общаться в те годы. И наше общение продолжалось фактически до 1982-го года - до моего поступления в ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ПУШКИНСКИЙ ДОМ) РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК.
                Тогда меня, защитившего к тому же и кандидатскую диссертацию о славянофилах, увлекла новая жизнь и новые знакомства, открывшиеся передо мной в Пушкинском доме.
                Но и Сурен тогда стал жить своей новой жизнью. В которой я мало что знал.
                Раньше это я в основном был «соискателем знакомства» с Суреном - посещал его отцовскую квартиру на Каменноостровском проспекте, брал у него почитать немало книг, в том числе и запрещенных в те времена книг, включая «Архипелаг Гулаг» Солженицына, «Доктора Живаго» Пастернака, номера журнала «Континент», издававшегося Максимовым в Париже и имевшего тогда немалый вес в кругах свободомыслящей русской интеллигенции.
                Сурен был в общении с людьми смелее меня и вероятно интуитивно чувствовал свою некоторую защищенность от гонений советских властей (все таки его отец - неординарный академик, ученый с международным именем и признанием).
                У моего отца статуса подобного статусу академика Тахтаджана в советском обществе не было. И со мной властям проще было бы расправиться чем с Суреном.
                Ну а может Сурен просто не столь опасливо думал о своей безопасности в молодые годы как думал о ней я.
                Хотя именно мне же советские власти и советская система мешала работать над увлекавшими меня темами изучения раннего славянофильства, а не погруженному в античную историю и литературу Сурену.
              И именно мои стихи отказывались печатать советские журналы. Сурен поэзией не увлекался и стихов не писал.
                Но именно благодаря Сурену Тахтаджану я познакомился и с неофициальной «второй культурой» тогдашнего Ленинграда и с ее ярким представителем Борисом Ивановичем Ивановым, издателем международного известного и уважаемого в те годы машинописного журнала «ЧАСЫ» - журнала, балансировавшего на грани дозволенного даже для самодеятельной литературы, публикуемой только «на пишущей машинке».
                О Борисе Ивановиче Иванове я уже в одном из своих очерков с теплом вспоминал. Это был замечательный человек в полном смысле этого слова! Без оговорок и «допущений» в духе - у всех мол свои слабости и пр.
                Дело не в некой яркости таланта Б. И. Иванова. А в его человеческих качествах. Ведь он жил «на дне» общества по советским представлениям - работал в котельной и проживал в заурядной коммунальной квартире на Карповке как тогда говорили - то есть на набережной реки Карповки на Петроградской стороне.
                По моему у Бориса Ивановича была в коммунальной квартире старого дореволюционного дома только одна комната (правда большая комната - больше 20 метров). И были у него при этом еще и очень неприятные соседи.  Эти соседи в частности вынуждали меня и вообще посетителей Бориса Ивановича даже и не говорить громко - им якобы все мешало.
                В Борисе Ивановиче я в те  советские еще годы встретил именно такого человека какого и мечтал встретить - свободолюбивого и бескорыстного, чуждого какого бы то ни было тщеславия русского интеллигента.
                И я и до сих пор человека, подобного по благородству и чистоте души и помыслов Борису Ивановичу Иванову не встречал в своей жизни.
                Это отнюдь не преувеличение. Это полная правда.
                Таких людей я позже не видел и тем более близко не знал никогда.
                Ведь Борис Иванович со всем мирился - с работой своей в котельной. С жизнью в коммунальной квартире… Наконец с жизнью под постоянным надзором КГБ.
                Хотя он когда-то был и членом Союза Писателей СССР, официально публиковался как писатель, мог бы и дальше публиковаться и пользоваться благами Союза Писателей (денежными ссудами, домами творчества, писательской пенсией и правом на получение отдельной жилой площади через Союз Писателей например).
                Но Борис Иванович выбрал другой путь - путь правды. И прошел по этому пути до конца своей славной и долгой жизни.
                Вечная память этому истинного благородному и честному русскому человеку, ревнителю подлинной культуры!
                Я уже писал в одном из очерков воспоминаний, что я впервые   печатался как поэт именно в машинописном журнале Б.И. Иванова «ЧАСЫ», что я был подписан даже некоторое время на журнал «ЧАСЫ».
                Все это прекратилось с падением советской власти. И даже несколько ранее - задолго до последнего для советской власти 1991-го года.
                В годы сумбурного и бестолкового (это хорошо видно сейчас - из исторического далека) правления Михаила Горбачева бурно задул в СССР «ветер перемен».
                В стране где все жили «по команде» и где все строилось на «диктате компартии» вдруг разрешили говорить что думаешь и делать что захочется… Воровать или строить новый Иерусалим, объявив себя новым Христом…
                И понеслось как говорится…. Не задумываясь ни о чем вся великая некогда наша страна летела в пропасть с громкими торжествующими криками… И тут же выскочивший на сцену глупый и вечно пьяный Ельцын направлял эту огромную страну - в гибельную яму депрессии, разрухи и преступного хаоса…
                Когда СССР распался и исчез с карты мира какой-то там тогдашний американский президент (не запоминаю я фамилий этих политических клоунов к сожалению) заявил что мы мол Россию победили – мы победили СССР в «холодной войне».
                При этом он даже не удосужился разделить Россию и СССР - для американцев это одно и тоже.
                Так вот в это новое время - гибели СССР и рождения на его обломках какого-то нового общества -  вдруг появившаяся свобода творчества увлекла и меня.
                Стихи мои конечно печатать так и не стали. Это были в основном верлибры, чуждые советским литературным функционерам, окопавшимся в приватизированных ныне благодаря  реформам Гайдара и Чубайса старых советских литературных журналах.
                Отдав литературные журналы старым советским редакторам и их приспешникам в частную собственность. Гайдар с Чубайсом  погубили развитие новой свободной русской литературы на корню.
                Эти старые советские журналы и сейчас - рассадник давно отжившей свой век примитивной советской эстетики в литературе, рассадник вкусов и упований, которым место только в братской могиле пошлых и примитивных революционеров-большевиков 1917-го года.
                Но я в те годы так думать еще не мог. Новоявленная творческая свобода ошеломила меня.
                У меня появились новые друзья - французский ученый-славист из Лилля Луи Аллен, представитель новой русской эмиграции в Париже, Юрий Николаев.
                Меня стали приглашать и в Лилль и в Париж, где я несколько раз и бывал потом..
                И мне искренне показалось - пришла свобода… И жизнь прекрасна!
                Я смутно чувствовал, что все не так просто…. Что вероятно ждут меня суровые времена и тяжелые испытания. Но я старался отгонять эти предчувствия и не думать об этом.
                Дело ведь в том, что финансирование Пушкинского Дома Государством стало позорно куцым - новому капиталистическому порядку во главе с олигархами никакой Пушкинский Дом не был нужен.
                Эта публика нагло воровала в государственных масштабах, переводила наворованные деньги на Запад и занималась наглым враньем,
что она мол утверждает в России свободу - свободу и вседозволенность ради своего воровства и олигархического произвола.
                Но тем не менее возникали тогда какие-то литературные мероприятия. Что-то все время внешне происходило в литературной жизни страны и города Ленинграда-Петербурга.
                Я стал тогда необычайно много печататься на несколько первых лет после памятного 1991-го года (года окончательного развала СССР) в петербургским газетах. И одновременно печатался немало в еще не потерявшем свой былой авторитет и влияние парижском еженедельнике «Русская Мысль.» Где мне кстати говоря платили за мои статьи какие-то деньги франками, передавая эти гонорары через знакомых в Петербург.
                Деньги эти были копеечные на самом деле. Но при тогдашней слабости рубля это были все таки деньги. И на них многое можно было тогда купить в той  обездоленной и обворованной на самом деле России.
                И тогда у меня вслед за заметной публикацией моих верлибров в новой «АНТОЛОГИИ РУССКОГО ВЕРЛИБРА»  появился в памятном 1989-ом году новый знакомый - петербургский поэт и парадоксалист Михаил Кузьмин.
                Это был очень достойный интеллигентный и скромный человек, который много помогал мне тогда с моими публикациями в газетах Петербурга той поры.
                Миша Кузьмин сам работал в тогдашней молодежной газете «Смена». И там проходили тогда к публикации многие мои интересные очерки -  например, об истории и смысле моды и одежды (очерк «Каракули плоти»).
                По этим очеркам меня даже тогдашнее телевидение хотело привлечь к сотрудничеству. Но я на сближение «с телеэкраном» не пошел.             Радости по поводу желания использовать меня и мои идеи на телевидении не проявил.
                И эти люди пропали.
                Я всегда чувствовал себя человеком художественного слова. Человеком литературы. Поэтом  и  философом.
                А поэзия и литература тогда, в 1990-годы, разрушались и безысходно уходили в прошлое. Я это конечно чувствовал. И даже сделал на эту тему нашумевший в свое время (в 1992-ом году) доклад в университете Лилля во Франции.   
                Но когда этот конец литературы в России неумолимой поступью своей пришел реально - мне стало по настоящему плохо и незачем жить.
                Ведь тогда во второй половине 1990-х годов, контингент сотрудников сменился и в Пушкинском Доме. Зарплаты этих сотрудников Пушкинского Дома  стали жалкими, мизерными. Молодые мужчины на такую работу уже не шли.
                Шли на эту «чистую» работу дамочки «с положением» - с богатыми мужьями-бизнесменами, с дорогими автомобилями и с большим достатком в личной жизни. Шли на такую работу  чтобы покрасоваться перешел своими мужьями и их знакомыми собственной «культурой» и «духовностью». Повторяя зады красивых слов о величии Пушкина и мелочно копаясь в текстологии.
                В Пушкинском Доме мне со второй половины  1990-х годов находиться стало просто тягостно.
                В 1998-ом году я защитил в этом Пушкинском Доме достойную докторскую диссертацию на звание доктора филологических наук --«АНТИРАЦИОНАЛИЗМ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ И МЫСЛИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ Х1 Х  ВЕКА.»
                И после этого Пушкинский Дом стал для меня НИЧЕМ фактически. Что мне вся их нелепая текстология?
                Вот они издают например Гончарова. Копаются в черновиках его сочинений… Но сам Гончаров вместе с его Обломовым - устаревает безвозвратно. И никому не нужен уже.
                Вот они издают академическое собрание сочинений Блока. Они текстологи так называемые. И кому нужно именно это мелочно выверенное издание Блока в академическом варианте?
                И я могу ныне честно и прямо сказать - те фигуры,  которые стали главенствовать в Пушкинском Доме после смерти академиков Лихачева и Панченко прежней славы Пушкинского Дома недостойны.
                Это очевидно. Это мелкие люди, карьеристы  и                проходимцы.
                Да  конечно архаичной была система поддержки официальной литературы в СССР. Ведь были тогда стандарты гонораров  за количество публикуемого журналами и издательствами текста. Писатели были «под крылом» советского государства.  Это был почетный статус - советский писатель…
                И это все таки, при всех ограничениях налагавшихся на писательское творчество советской цензурой, помогало писателям творить и выживать, чувствовать себя уважаемыми людьми в обществе.
                Сейчас же писатель или поэт может чувствовать себя только маргиналом, никому и никогда не нужным, если он задаст себе этот роковой вопрос - да кто же я? Как относится ко мне общество и Государство?
                Меня толком не печатали как поэта ни в советское ни в постсоветское время. И я со второй половины 1990-х годов замкнулся. Жил своей незаметной семейной жизнью. Постоянно пил крепкое пиво. И считал конечно что жизнь моя не удалась. Что жестокая страна и эпоха мой талант задавила.
                Это было правдой, а не вымыслом.
                Но жизнь все таки дала мне шанс выжить которым я воспользовался - в 2015-ом году я «воскрес из мертвых» и начал писал свои новые эссе, а потом и стихи.
                Я постепенно увидел все убожество русской литературы в новой исторической ситуации - отсутствие развития, засилье бездарных графоманов - но даже и этой безрадостной ситуации творчество приносит мне счастье.
                И я же знаю что мои стихи - духовно подлинны. И что они на уровне большой европейской поэзии ХХ века и первой четверти ХХ1-го века.
                И лучшее свидетельство духовной подлинности  морей поэзии в том, что эти мои стихи мне самому не дают стареть. Рождают во мне новую молодость и новую чудесную силу жить и жить.
                Это правда. Полная правда.
                Потому что в этих стихах запечатлено чудесное  прикосновениек  к животворящим энергиям и стихиям мира.
                Знайте друзья, что это так и есть.
                Счастья вам!


СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1961-м году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ВЕРЛИБРА», «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ЛИРИЗМА», печатал стихи в «ДНЕ ПОЭЗИИ РОССИИ» и «ДНЕ ПОЭЗИИ ЛЕНИНГРАДА», в журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «НОВОМ ЖУРНАЛЕ», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и во многих изданиях за рубежом от Финляндии и Германии, Польши и Чехии до Канады и Австралии
 В настоящее время является автором более 1000 журнальных публикаций в России и за границей.
Печатался в  журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «ПЕРИСКОП»», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «АРТ», «ЧАЙКА» (США)«АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» (КАНАДА), « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «ЛИТЕРА НОВА», «ГРАФИТ», «ЛИТКУЛЬТПРИВЕТ!», «СОВРЕМЕННАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» (ПАРИЖ), «МУЗА», «ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ, «РОДНАЯ КУБАНЬ», «ПОСЛЕ 12», «БЕРЕГА», «НИЖНИЙ НОВГОРОД». «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии», «АНТОЛОГИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ1 ВЕКА». «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ЛИТЕРАТУРНЫЙ СВЕТ», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «АВТОГРАФ», «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО»Й (КАНАДА), «ПОД ЧАСАМИ», «МЕНЕСТРЕЛЬ», «ИСТОКИ», «БИЙСКИЙ ВЕСТНИК», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ» (ГЕРМАНИЯ), «СИБИРСКИЙ ПАРНАС», «ЗЕМЛЯКИ» (НИЖНИЙ НОВГОРОД) , «КОВЧЕГ», «РУССКОЕ ПОЛЕ», «СЕВЕР», «РУССКИЙ ПЕРЕПЛЕТ», «БАЛТИЙСКИЙ БЕРЕГ» (КАЛИНИНГРАД), «ДАЛЬНИЙ ВОСТОК», «ЛИКБЕЗ» (ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЛЬМАНАХ), «НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ», в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборниках «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой), «МОТОРЫ» ( к 125-летию со дня рождения Владимира Маяковского), «ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА» (Альманах стихов и прозы о Любви. «Перископ»-Волгоград. 2019), «Я ДУМАЮ. ЧТО ЭТО ОТ БОГА…» ( Сборник стихотворений современных авторов к 80-летию Иосифа Бродского. «Перископ- Волга». 2020 ), Альманах «ЦАРИЦИН» Выпуск 2 (Волгоград 2022)  и в целом ряде других литературных изданий.
В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др.
Является автором более 27-ми тысяч поэтических произведений. Принимает самое активное участие в сетевой поэзии.
Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.
ИМЕЮ СВОЙ АВТОРСКИЙ КАНАЛ НА ДЗЕНЕ, ГДЕ ВЕДУ ЛИРИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК, ПОМЕЩАЮ СВОИ СТАТЬИ, СТИХИ И ИНЫЕ СВОИ ВЕЩИ
АДРЕС МОЕГО КАНАЛА НА ДЗЕНЕ -





СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1961-м году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ВЕРЛИБРА», «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ЛИРИЗМА», печатал стихи в «ДНЕ ПОЭЗИИ РОССИИ» и «ДНЕ ПОЭЗИИ ЛЕНИНГРАДА», в журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «НОВОМ ЖУРНАЛЕ», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и во многих изданиях за рубежом от Финляндии и Германии, Польши и Чехии до Канады и Австралии
 В настоящее время является автором более 1000 журнальных публикаций в России и за границей.
Печатался в  журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «ПЕРИСКОП»», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «АРТ», «ЧАЙКА» (США)«АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» (КАНАДА), « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «ЛИТЕРА НОВА», «ГРАФИТ», «ЛИТКУЛЬТПРИВЕТ!», «СОВРЕМЕННАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» (ПАРИЖ), «МУЗА», «ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ, «РОДНАЯ КУБАНЬ», «ПОСЛЕ 12», «БЕРЕГА», «НИЖНИЙ НОВГОРОД». «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии», «АНТОЛОГИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ1 ВЕКА». «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ЛИТЕРАТУРНЫЙ СВЕТ», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «АВТОГРАФ», «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО»Й (КАНАДА), «ПОД ЧАСАМИ», «МЕНЕСТРЕЛЬ», «ИСТОКИ», «БИЙСКИЙ ВЕСТНИК», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ» (ГЕРМАНИЯ), «СИБИРСКИЙ ПАРНАС», «ЗЕМЛЯКИ» (НИЖНИЙ НОВГОРОД) , «КОВЧЕГ», «РУССКОЕ ПОЛЕ», «СЕВЕР», «РУССКИЙ ПЕРЕПЛЕТ», «БАЛТИЙСКИЙ БЕРЕГ» (КАЛИНИНГРАД), «ДАЛЬНИЙ ВОСТОК», «ЛИКБЕЗ» (ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЛЬМАНАХ), «НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ», в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборниках «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой), «МОТОРЫ» ( к 125-летию со дня рождения Владимира Маяковского), «ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА» (Альманах стихов и прозы о Любви. «Перископ»-Волгоград. 2019), «Я ДУМАЮ. ЧТО ЭТО ОТ БОГА…» ( Сборник стихотворений современных авторов к 80-летию Иосифа Бродского. «Перископ- Волга». 2020 ), Альманах «ЦАРИЦИН» Выпуск 2 (Волгоград 2022)  и в целом ряде других литературных изданий.
В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др.
Является автором более 27-ми тысяч поэтических произведений. Принимает самое активное участие в сетевой поэзии.
Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.
ИМЕЮ СВОЙ АВТОРСКИЙ КАНАЛ НА ДЗЕНЕ, ГДЕ ВЕДУ ЛИРИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК, ПОМЕЩАЮ СВОИ СТАТЬИ, СТИХИ И ИНЫЕ СВОИ ВЕЩИ
АДРЕС МОЕГО КАНАЛА НА ДЗЕНЕ -