921. Хуторская чертовщина. Едкий дым пожарища

                Поднявшись на пригорок, три злостных афериста, притаившись за каменным заборчиком, вели наблюдение за харчевней, по всей вероятности, там оставались работники и возможно загулявшая местная рванина, которой не куда было идти.
               Выждав какое – то время и сообразив, что здесь всё предалось умиротворению, намаявшись за бурную ночь, трое злоумышленников, перебрались на территорию двора.
            Сговорившись, кто и куда идёт, злодеи приступили к своему дьявольскому замыслу.
             Песя, как и договаривались заранее, направился к харчевне, где  притаившись за углом, замрёт в ожидании, когда полыхнёт пожар.
             Тазя с Шобой решили идти в обход, чтоб поджечь камышовую крышу с тыльной стороны жилого строения, которое больше походило на просторную саклю, чем на станичную хатку.
             Любое задуманное злодейство не обходиться без не предвиденных обстоятельств, откуда ни возьмись на пути двух поджигателей, возникает пёс, звеня цепью и вглядываясь в незнакомцев, оскалил свою пасть.
              Любое препятствие, если к нему подойти с умом, легко преодолеть предприняв изумительную сообразительность.
              Остановившись и поглядывая на рычащую собаку, предупреждающую, что ещё пару сделанных ими шагов, и она поднимет лай, Тазя предлагает свой вариант нейтрализации пса, имея большой опыт по одурачиванию собачьего сброда.
-Послушай меня Шоба, что я тебе скажу, пока эта тварь не подняла шум.
-Привычка штука интересная, а тем более выработанная за многие годы, я не думаю, что это щенок первогодок, только что появившийся в этом дворе.
-Да даже пусть и такой, но у него уже выработалось подобие рефлекса, понимая, что с той двери харчевни, ему всегда перепадает миска похлёбки и горсточка костей.
-Каждый раз, когда дверь отворяется, он рефлекторно устремляет свой взгляд туда, надеясь, что это ему несут поесть.
-Вот и воспользуемся собачьёй глупостью.
-Я сейчас отойду до дверей харчевни, портфель положу на руки перед собой и буду имитировать, что несу ему не съеденные остатки ужина.
-А ты в это время, очень медленно и обходя стороной, зайдёшь с тыльной стороны и подожжешь крышу.
-А дальше представление только начинается, шум, крики, пустая беготня, все кидаются на борьбу с пожаром, а мы с тобой только и озабочены тем, что ожидаем выноса всёх сбережений и давних накоплений Харлампия.
-Замечательное предложение, просто диву даюсь твоему организационному таланту, только Тазя давай так, я иду с портфелем к харчевне, а ты занимаешься поджогом крыши.
- У тебя это лучше получиться, чем у меня.
-Да по мне большой разницы нет, держи портфель и одурачь собаку, а я уж постараюсь устроить пожарище, да такое, что со всех концов города будет видно.
                Шоба ушёл, а Тазя замер, даже могло показаться, что он вовсе не дышал, тем более в сторону собаки.
             Шоба подошёл к двери, чтоб её слегка приоткрыть, привлекая внимание собаки, из – за угла едва послышалось:
-Ну чего? Передумали.
-Жди, коротко и ясно произнёс Шоба.

                В харчевне шли бурные приготовления к завтрашнему, а скорее всего сегодняшнему утру, и ни кто не обратил внимания, на открывшуюся и тут же закрывшуюся дверь, да и особо не кому было присматривать за дверями, всё шло, как и в обычные дни.
                Едва слышный скрип двери подействовал на пса почти гипнотическим действием, всё своё внимание он обратил на едва различимую фигуру в темноте, в руках которой ему уже казалось изобилие всякой еды.
           Он даже подумывал, что съест в первую очередь, а что оставит на потом и обязательно  часть вкусных костяшек, закопает про запас.
            Когда собака сообразила, что идут в её сторону, она на радостях прильнула передними лапами к земле, от удовольствия взвизгнула,   подскочила, приподнялась на задние лапы, завиляла хвостом и уже не сводила своих глаз бредущей в её сторону едва различимой фигуры.
              Ей было без разницы, кто это был, полуголодная жизнь при избытке продуктов в харчевне научит служить любому хозяину, кто кинет ей пусть саму обычную кость.
              А все эти домысли, что собака должна быть всегда голодной, отчего предано будет охранять хозяйское добро, полнейший бред того, кто сам ни когда не сидел на привязи.
            Пёс пританцовывал на задних лапах, до хрипоту сдавливая себе ошейником горло натянутой в струну цепью, не совсем понимая, почему идущая фигура так медленно приближалась к нему.
            Для собаки Тазя испарился, как будто его и не стояло здесь, её внимание было сконцентрировано на том, кто ей нёс вкусной еды.
          В то же время, Тазя зайдя с тыльной стороны, легко взобрался на крышу, а чего было ему взбираться, когда до камышовой крыши свободно можно дотянуться руками.
          Гимнастическим приёмом, как подъём переворотом, он оказывается лежать пластом на крыше.
         По давней традиции искусных поджигателей красного петуха, чтоб не заподозрили в явном поджоге, Тазя осторожно пробрался к трубе, зная из личного опыта, что здесь самый сухой материал, который легко воспламениться.
          Собрав у трубы не большой пучок сухих стеблей, Тазя зажал его  в левой руке и  для торжества случая, восторженно  оглядел спящий город. 
           Насладившись своим величием неукротимого возмутителя людского спокойствия, Тазя в свойственной манере чиркнул спичкой по коробку, дав ей  значительно разгореться, поднёс её  к пучку стеблей и вот уже занялся огонь, осталось только его сунуть в подготовленное место.
            Нет ничего приятнее для собственных ушей, как  услышать обворожительное потрескивание разгорающегося костра, а что до дыма, так его без огня не бывает, пусть себе щиплет глаза, выбивая слезу людского недоразумения.
            Раздувая с натугой щёки, Тазя помогал огню обрести силу, чтоб в скором времени поглотить своим огненным чревом эту простецкую постройку.
            Огонь разгорался, с удовольствием поглощая камышовые стебли многолетнего лежания на крыше, подвергаясь атмосферным воздействиям, местами поросшего слоем мха.
              Этот с виду безобидный мох имел одну особенность, умение  удерживать в себе влагу продолжительное время.
           А это в свою очередь не давало разгореться в полную силу огню, результатом чего явился плотный и тяжёлый дым, который подобно туману, стал расползаться во все стороны. 
            Дым коромыслом завись над домашней постройкой, вызывая у Тази удушливые позывы, чтоб не выдать кашлем своего присутствия на крыше, ему пришлось скатиться вниз.
            Здесь у самой земли ещё оставалась малая прослойка свежего воздуха, не заполненная свинцового вида подобным дымом.
             
                Пёс же, учуяв запах дыма, потеряв всякое внимание  и желание к несущему ему еду, инстинктивно заметался и начал подвывать.
             Подойдя к стоявшему по среди двора Шобе, Тазя утирая слёзы,  катавшиеся из глаз и чмурыгая рассопливившимся носом, результат воздействия дыма, довольно с хрипотцой произнёс:
-Сейчас полыхнёт, так полыхнёт, что всю округу ослепит багряным светом.
                Но, ни чего подобного не происходило, местами и вспыхивал огонь на крыше, но вскоре гас, выдавая столбы клубившегося дыма.
             Вон уже  потянуло дым низиной русла речки в сторону парковой зоны, это ночной забияка - сквозняк разгуливал среди холмистой местности, погоняя дым, что чабан свою отару.
           Время торопливо отсчитывало минуты, а пожарища так и не случилось, перейдя  в фазу медленного тления с большим выбросом угарного дыма, которое могло длиться непомерно долго.
              Надо было идти на опрометчивый шаг и поднимать панику, иначе это могут сделать за них другие, как те же работники в харчевне, учуяв проникший к ним в помещение дым.
             Разойдясь в разные стороны, Шоба с Песей по очерёдности начали выкрикивать:
-Горим!
-Пожар!
-Тушите саклю!
-Будите спящих!
-Выносите самое ценное во двор!
-Ратуйте люди добрые, спасите погорельцев!
-Не дайте сгореть многолетним накоплениям.
                Как и бывает в подобных случаях, не слышалось активных действий, не выбивались со звоном стёкол окна, не распахивались настежь двери, не выбрасывалось наспех собранные вещи.
            Люди ещё не осознавали, что к ним у порога стучится беда, печально заглядывая в окна.
                А вот кто – то выглядывает в окошко, пытаясь понять, с чего это во дворе подняли шум.
           Отворилась и дверь в харчевне, из неё выглянул Димитрий и ужаснулся, видя, как над хозяйским домиком зависло дымное облако.
          А дальше, как по команде началась беготня и крики, вот и из сакли стали выбегать, к собачьему вою прибавились женские вопли.
                Тазя с Шобой создавая видимость активных действий, метались сквозь толпу, распаляя панику и нагоняя страху, высматривая, когда выскочить ошалелый Харлампий, спасающий свои многолетние накопления.
                А его всё не было, он явно вязал в узлы всё своё состояние, которое пряталось в очень не доступном месте.
                Мельком встречаясь, в набежавшей не понятно из каких мест суетливой толпе, двое поджигателей потирали свои подлые ручонки, в  нетерпеливом ожидании появления главного действующего лица, Харлампия.
            А хозяин харчевни, как назло, всё продолжал суетливо метаться у себя  в постройке, выкрикивая всяческие ругательства, указывая кому и чего выносить во двор.
               Ну, не желал этот старый скупердяй, показываться суетливо выходящим из дверей горящей сакли, несущим у себя за плечами огромный узел вещей и личных сбережений, что не могло не раздражать двух истомленных ожиданием пройдох. 
            
             Песя выждал, когда все вымахнули из харчевни тушить пожар, оставив настежь раскрытую дверь, тут же дворовой мышью прошмыгнул в подсобную часть харчевни и приступил к сбору еды в дорогу.
           И действительно еду пришлось собирать чуть ли не по крупицам, всё что было приготовлено за вечер было доедено работниками.
           Если что из съестного и оставалось в харчевне, так это были малые крохи.
           Вот эти крохи  и собирал Песя, складывая их в подвернувшийся под руку не большого размера мешок, скорее похожий по размерам на сумку, только без ручек.
                Собраны были остатки кусков хлеба и брошены в мешок, туда же полетела и  вязка с десяток болтавшихся на гвозде сушек.
             Подвернулось Песе под руку и спиртное, остаток вина на дне кувшина, которое он с удовольствием допил, заглянул в кастрюлю, где своей пятернёй пальцев  выловил кусок мяса и тут же слопал.
            Облизывая пальцы и ладонь,  Песя медленно прохаживался в подсобке, внимательно осматривая полки, продолжая сборы провианта, найдя пару луковиц, положил их в мешок.
             И вот удача, найдено им   не вскрытая бутылка водки, которую он тут же пристроил в мешок.
             Заглянул в ларь с мукой, но какой от неё прок, только раздражение поднятой пылью для носа.
           Песя дважды чихнул, крепко выругался, закрывая крышку ларя, да и больше здесь нечего было взять.
               Если только прихватить кастрюлю с остатком бульона, но куда с ней таскаться, больше мороки выйдет, чем пользы.
              Песей была отмечена скудность имеющихся продуктов, здесь не только нет выбора, но и особо взять нечего.
                Не желая оказаться внезапно застигнутым кем – то из работников и принятым за наглого воришку, воспользовавшегося возникшим пожаром, к тому же неизбежно будет побитым  по такому случаю набежавшей толпой, Песя удалился через харчевню, выйдя к каменным воротам и спустившись к речке в ожидании Тази с Шобой.

               А его приятели в это время суетились среди толпы в ожидании выхода Харлампия.
             И вот она кульминационная сцена, в дверях появляется хозяин харчевни, волоча у себя за спиной свои пожитки.
           Он зловеще возмущён и явно растерян до крайней потерянности, внезапно свалившимся бедствием.
             Ещё до конца не осознавая, что же происходит и где горит, торопливо выносит собранные пожитки и бросает их в десятке шагов от входа, а сам устремив всё внимание на дымящуюся крышу, пытается понять на сколько это серьёзно.
           Заботливые помощники, Тазя с Шобой, закружили, как вороны над павшей жертвой, уверяя очумелую толпу, что вещи следует унести по дальше от пожарища.
               Да и ни кто особо не обращал на них внимания, всё внимание было обращено на Юрца, который забрался на крышу и оттуда орал благим матом, чтоб ему подавали воду.
             Воспользовавшись суетой, два злодея, уволокли вынесенные вещи в темноту двора, где и устроили поиски сокровищ.
             Распотрошив вещи, что лисы курицу и не найдя ничего ценного, встали в недоумении, печально глядя на разбросанные вещи.
           Немая сцена продолжалась не долго, Шоба, почесывая себе подбородок, который щекотало прилипшее перо,  задумчиво произнёс:
-Жаль, что всё так вышло.
-А какая была надежда по - иметь чужие ценности.
-Думаю Тазя, что золотишко он своё прикопал в землю.
- А земля умеет хранить тайны.
- Так оно и есть,
                отозвался Тазя,
-знавал я таких людей,  да только тайна так и осталось тайной.
-Может ты слышал про один удивительный случай, произошедший в моём хуторе.
-Ведь старый Григоренко так и не признался, куда подевал своё золото.
- Унёс эту тайну с собой в могилу, даже своему сыну этого не открыл.
-Скупердяйство Тазя худшая сторона человечества, ведь сколько кладов ими зарыто в землю, и лежат они себе мёртвым грузом не принося ни какой радости.
-Эх, как жаль, времечко бежит себе, не зная остановки.
-Да и нам пора покинуть этот городишко до рассвета, уйдя прочь тайными дорогами.
-Пойдём дружище, Песя нас уже  заждался в нервном ожидании,  подъедая взятые в дорогу харчи.
-Да и с города могут нагрянуть, видя огненное пожарище.

           Уже двигаясь вниз от каменных ворот, Тазя  в своё оправдание сказал:
-Сыровата оказалась крыша, больше тлеет, чем горит.
- Будь это летом, вспыхнула бы огненным столбом.
-Да уже нет ни какой разницы Тазя,
                одобрительно ответил Шоба,
-всё одно этот старый пень золото прячет в другом месте. 
-Нам бы Песю отыскать, да и драпать, что есть сил.
          Спустившись вниз пригорка, Шоба едва слышно свистнул, как и уговаривались, от речки свистом отозвался Песя.
           Вскоре произошла радостная встреча, Песя по хвалился перед приятелями запасом взятых им харчей в дорогу, с удивлением спросив:
- А куда вы подевали портфель с украденными драгоценностями?
             Как гром среди ясного неба прозвучали его слова!
         Действительно, а где же оставили портфель?
          Вот так жертвенная обречённость, в желании приобрести чужие сокровища, вдруг потерять свои собственные накопления.

16 – 18 июнь 2022