Красоты без правды не бывает

КРАСОТЫ БЕЗ ПРАВДЫ НЕ БЫВАЕТ
Александр Бертье-Делагард

Внуки гвардейцев короля на службе России
Бертье-Делагарды – выходцы из Франции. Основателем русской ветви старинного прованского рода стал эмигрировавший в Россию во времена Великой французской революции Alexandre Bertier de la Garde - Александр Бертье де ла Гард (1782?–1840). Его ближайшие родственники, по се-мейному преданию, были гвардейцами короля и роялистами. В России Александр Бертье де ла Гард, окончивший школу морских инженеров, пришел, как говорится, ко двору и сделал неплохую карьеру. Известно, что с 1809 года он служил в севастопольском артдивизионе, в 1829 году принял российское подданство,  а в 1830-х годах занимал должность начальника крепостной артиллерии. Скончался он в Севастополе, где и был похоронен с воинскими почестями на городском кладбище.
У Александра Бертье де ла Гарда было два сына. В русском подданстве они значились как Бертье-Делагарды. Старший Лев (Людвиг)  Александро-вич (1810–1883) в 15-летнем возрасте был произведен в гардемарины Чер-номорского флота. Служил на кораблях «Пармен», «Норд-Адлер» и «Пан-телеймон». В  1828 году участвовал во взятии крепостей Анапа и Варна. В 1829 году, после производства в мичманы был переведён на Балтийский флот. В 1834 году вновь получил назначение на Черноморский флот. Участ-вует в плаваниях на кораблях «Чесма», «Императрица Мария» и «Три Свя-тителя». После производства в капитан-лейтенанты в 1848 году последова-тельно командовал бригом «Тесей», корветом «Пилад» и фрегатом «Сизо-поль». В сентябре 1854 года во время Крымской войны капитан-лейтенант Л. А. Бертье-Делагард получил назначение в Николаев, в 35-й флотский экипаж. В 1856 году он был произведён в капитаны 2 ранга, в августе 1859 года назначен командующим 43 флотским экипажем. В сентябре 1859 года его производят в капитаны I ранга с утверждением в должности. В 1860 году он был зачислен по резервному флоту, а через 5 лет, в июне 1865 года, в канун увольнения в отставку, по традиции, за безупречную службу был произведён в контр-адмиралы. После выхода в отставку Лев Александрович переехал в имение Делагардов хутор под Севастополем, где и провёл последние годы жизни.
Младший сын Александра Бертье де ла Гарда Константин Александро-вич  (1814–1886), начал службу гардемарином Черноморского флота в 1831 году. В Крымскую войну состоял в гарнизоне Севастополя. В конце обороны города заведовал плавучим мостом через Севастопольскую бухту. В 1864 году был произведен в капитаны 2 ранга с назначением полицмейстером г. Севастополя. В сентября 1866 года переведен на такую же должность в Одессу. В 1873 году Константин Бертье-Делагарде, как и старший брат, был произведен в контр-адмиралы с увольнением от службы.
Семейная хроника дворян Таврической губернии Бертье-Делагардов зафиксировала факт: 14 мая 1841 года 31-летний лейтенант Российского Императорского флота Лев Александрович Бертье-Делагарде сочетался браком с 17-летней дочерью титулярного советника Верой Ивановной Ко-лодеевой. 26 октября 1842 года у молодых супругов, поселившихся в Сева-стополе, появился  на свет первенец. В честь деда по отцовской линии  его нарекли Александром. Детство Александра и его сестры Софьи, которая была на 4 года моложе, вряд ли можно назвать безоблачным. Их мать рано ушла из жизни. В 1853 году отец привел в дом мачеху, женившись вторично на дочери французского подданного  Марии Клоци.
В том же году в возрасте 11 лет Александр Бертье-Делагард был отдан на учебу в Александровский Брест-Литовский сухопутный кадетский корпус, среднее военно-учебное заведение закрытого типа для подготовки дворянских детей к военной службе. До 1854 года корпус размещался на Волынском укреплении Брестской крепости, после чего, в связи с начав-шейся Восточной (Крымской) войной был переведен в Москву. Из стен корпуса вышло немало интересных людей. Среди них – известный химик генерал Николай  Васильевич Соколов, наказной атаман и губернатор Оренбуржья Яков Федорович Барабаш, публицист-демократ, последователь идей Прудона и Бакунина Николай Васильевич Соколов, поляк Ярослав Домбровский, закончивший свой путь командующим войсками Парижской коммуны.
Будни корпуса, в котором на различных курсах одновременно учились до 400 воспитанников, были трудными и тоскливыми, насыщенными шаги-стикой, строгими командами преподавателей, которые необходимо было четко и вовремя выполнять, напряженной учебой. Проступки кадетов сурово карались: их оставляли без обедов, ставили в угол, лишали увольнительной, встречи с родителями. Жестоким и унизительным наказанием были розги. Выросшего в семье морского офицера юношу это не пугало. Александр настойчиво и упорно переносил все тяготы и лишения кадетской жизни. Во всем до мелочей старался быть исполнительным и аккуратным. После 6 лет обучения в корпусе за достигнутые успехи Бертье-Делагарда перевели в Петербургское Константиновское военное училище. Воспитанники училища находились на полном  казенном содержании. Они назывались юнкерами, носили красные погоны и выпускались в пехотные, саперные и артиллерийские части. 
В 1860 году в чине поручика Александр Бертье-Делагард был направлен в 53 Волынский пехотный полк. Но прослужил недолго. Как окончивший Константиновское училище с отличием (по 1 разряду) он был принят в Инженерную академию, входившую в состав Императорской военной ака-демии. В академию зачислялись офицеры до чина штабс-капитана или гвардейского поручика. Выпускники получали звание военного инженера. Среди известных выпускников академии были писатели Д. В. Григорович и Ф. М. Достоевский, ученые И. М. Сеченов и П. Н. Яблочков. На кафедрах академии преподавали Д. И. Менделеев, Ц. А. Кюи, А. 3. Теляковский, М. В. Остроградский и другие известные ученые.
Но случилось непредвиденное. Вскоре после начала занятий из-за недоразумений с начальством весь набор слушателей Инженерной акаде-мии был распущен и отправлен в полки. Ближайшие два года Александр провел на службе в Одессе. В декабре 1862 года он вновь зачисляется в академию и успешно оканчивает ее в октябре 1864 года. Однако радость овладения желанной военно-инженерной профессией омрачает трагедия: из за-за халатности товарища по академии Александр лишился правого глаза. Врачи выносят молодому человеку суровый приговор: о службе необходимо забыть и прекратить все занятия. В противном случае велика опасность вообще лишиться зрения. Размышлять по поводу приговора эс-кулапов особенно не пришлось. На материальную помощь отца рассчиты-вать не приходилось. Без службы молодой офицер был обречен на нищен-ство. Из двух зол Александр Бертье-Делагард выбирает, как ему казалось, наименьшее: он продолжает военную службу в соответствии с полученным дипломом военного инженера.
Несколько лет Бертье-Делагард прослужил в инженерных войсках, квартировавших в Херсоне. Одновременно, в связи с нехваткой гражданских инженеров, был привлечен местным земством для выполнения ин-женерно-строительных работ. В Херсоне, в начале 1870-х годов, счастливый случай свел Александра Львовича с приехавшим сюда для археологических работ Николаем Николаевичем Мурзакевичем (1806–1883) – профессором русской истории, археологом, директором Ришельевского лицея и основателем Одесского общества истории и древностей. Мурзакевич был прекрасным знатоком истории и археологии Северного Причерноморья, человеком глубоких знаний и яркого социального темперамента. Сын скромного священника, добившийся в жизни всего самостоятельно, пора-зил Александра Львовича благородством души, беспримерным альтруиз-мом и трудолюбием, бескорыстным служением науке. Это он привил во-енному инженеру новую склонность к историческим и археологическим занятиям. Вскоре А. Л. Бертье-Делагард, до этого замкнутый и нелюдимый вследствие проблемы со  зрением, становится ближайшим общественным помощником Мурзакевича в его исторических разысканиях, а в последствии и членом Одесского общества истории и древностей. По воспоминаниям самого Александра Львовича его увлечение археологией началось с восстановления находившейся к тому времени в полной запущенности могилы светлейшего князя Г. А. Потемкина-Таврического, которую в 1873 году он самолично «разобрал, очистил и исправил».
В 1874 году Бертье-Делагард был переведен на службу в родной Сева-стополь. Здесь он активно участвует в работах по благоустройству сильно пострадавшего в годы Крымской войны и не успевшего еще полностью восстановиться города, укреплению его оборонительных сооружений, ре-конструкции Лазаревского адмиралтейства и корабельных стапелей, на которых через несколько лет были заложены первые броненосцы «Чесма» и «Синоп». На заключительном этапе Русско-турецкой войны 1877-1878 годов А. Л. Бертье-Делагарду было поручено обеспечить тыл русской армии надежными  грунтовыми дорогами и мостами через Дунай
В 1880 году Александр Львович был зачислен штаб-офицером Главного инженерного управления. Его прикомандировали к Севастопольской ин-женерной дистанции, которая впоследствии была преобразована в Кре-постное инженерное управление. В августе 1881 года Бертье-Делагарду было присвоено звание полковника.  Работы  от этого не убавилось. Сева-стополь с каждым годом укреплялся как главная база Черноморского флота. Константиновский и Михайловский форты, Северное укрепление и другие военно-стратегические объекты требовали к себе постоянного внимания инженер-полковника А.Л. Бертье-Делагарда. Да и родной город он продолжал благоустраивать с любовью и старанием. Это  ему Севастополь был обязан планировкой Приморского бульвара, брусчаткой центральных городских улиц, системой канализации.
Годы напряженного труда не прошли бесследно. Здоровье Александра Львовича стало пошаливать. 26 июня 1887 года последовал высочайший приказ об увольнении с воинской службы А. Л. Бертье-Делагарда «по до-машним обстоятельствам от службы генерал-майором с мундиром и пен-сией».
Истины и науки ради
Александр Львович поселяется в курортной Ялте, со временем приоб-ретает участок и строит дом на улице Аутской, самой продолжительной в городе. (В советское время она была переименована в улицу Кирова). На приусадебном участке отставной генерал разбивает чудесный сад экзоти-ческих растений и кустарников. Но о спокойной жизни под тенью роскош-ного сада не мечтает. Его влекут к себе чарующий мир крымских древно-стей, тайны и загадки прошлого. Не имея специального образования, Бер-тье-Делагард упорно постигает тонкости исторического познания и секреты профессиональной археологии, склоняясь над книгами иногда по 15 часов в сутки. И все это – не ради славы, а ради истины! 
В поле знания ученого архитектура средневекового Бахчисарая, руины древнего Солхата (Старый Крым), именовавшегося в XIII веке, по сведениям ордынских летописцев, Кырымом, бывшего в свое время столицей Крымского Юрта и резиденцией эмира всего Крыма. Александр Львович изучает пещерные города Таврики, участвует в раскопках Херсонеса Таври-ческого, изучает некрополь Феодосии, исследует святилище римского вре-мени близ Ялты, на личные средства доследует раннесредневековый мо-гильник Суук-Су (VI-X вв.) между посёлком Гурзуф и западным склоном горы Аю-Даг. 
Знания опытного военного инженера-строителя дают ему возможность безошибочно определять назначение многих древних сооружений, время их появления на свет, причины разрушений, выдвигать смелые гипотезы. Коллеги  Бертье-Делагарда отмечали присущее ученому-крымоведу «тон-кое техническое понимание памятников и всегда оригинальную их оценку», «стройную логичность его суждений»,  «отсутствие предвзятых  точек зрения и свежесть концепций». Нередко ему удавалось охватить первым же взглядом то, что  было недоступно другим.
Одна из первых работ исследователя – «Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма», была опубликована в Одессе в 1886 году. Два годы спустя здесь же Александр Львович публи-кует «Каталог карт, планов, чертежей, рисунков, хранящихся в музее Импе-раторского Одесского Общества Истории и Древностей», ставший важным подспорьем в  исследованиях ученых Северного Причерноморья. В 1893 году опять-таки в Одессе ученый выпускает исследование «Надпись времен имп. Зенона в связи с отрывками из истории Херсонеса». Его публикации оживленно обсуждаются на заседания Одесского общества истории и древностей, комментируются в печатных изданиях. На них ссылаются мно-гие исследователи античности и Северного Причерноморья. Примечателен отзыв профессора Н.П. Кондакова (к тому времени уже общепризнанного авторитета в области научной археологии) на исследование Бердье-Делагрда «Раскопки Херсонеса», опубликованный в 1893 году в «Журнале Министерства народного просвещения». Указав на такие достоинства ис-следования, как «мастерски начертанную общую характеристику древно-стей Херсонеса», «тщательное изучение на месте состава предметов, до-бытых раскопками в Херсонесе», «ясность и точность группировки археоло-гического материала», «полную определенность выводов», профессор Кондаков констатировал: «Мы находим значение этого трактата капиталь-ным и не только по избранному для него вопросу о древностях Херсонеса, но и вообще для русской археологии».   
Среди историков и археологов Крыма Бертье-Делагард считался неза-менимым экспертом при определении подлинности артефактов. По вос-поминаниям современников, он обладал «редкой наблюдательностью и археологическим чутьем». «Страстный поклонник старины, умевший гово-рить с ней и понимать ее ответы», Александр Львович не мог переносить небрежного к ней отношения.
В конце 1890-х – начале 1900-х годов Бертье-Делагард проявляет по-вышенный интерес к христианскому прошлому Крыма, к святым обителям полуострова. В их числе оказался знакомый Александру Львовичу по годам детства Свято-Георгиевский православный мужской монастырь, что в 13 км от Севастополя. В то время он оказал на ребенка сильное эмоциональное воздействие своим трогательным аскетизмом, простотой и духовностью обитателей.  В 1910 году в «Записках Одесского общества истории и древ-ностей» Бертье-Делагард публикует очерк «Из истории христианства в Крыму», имевший подзаголовок «Мнимое тысячелетие». Над материалом очерка Александр Львович работал около 10 лет. Занимаясь исследованием монастыря, ученый замечает существенные перемены в монастырской  жизни, которые его отнюдь не радуют, а глубоко огорчают. Своекорыстные интересы монастырского начальства привели к тому, что на святую обитель нахлынула, по словам исследователя, «темная туча бульварной цивилиза-ции», грозящая «затопить все прелесть тихой обители». Монастырь пре-вратился в объект развлечений праздных курортников-экскурсантов. Для их привлечения была выдумана легенда о тысячелетней истории монастыря как форпоста православия и даже состоялось торжественное празднование этого юбилея. По утверждению исследователя, на самом деле история монастыря гораздо скромнее сочиненных на потребу публики легенд.
Преисполненный уважения к старине ученый-патриот резко осуждает меркантильные нравы тех, для кого вымысел дороже правды. Красоты без правды, утверждает он, не бывает. Подвергнув «монастырь своего детства» тщательному историко-археологическому исследованию, Бертье-Делагард восстанавливает подлинную историю  монастыря как «бедной, жалкой, но дивно красивой, чисто отшельнической обители». «Нужны были наши времена всеобщей погони за рекламой, - с сожалением пишет ученый, - чтобы выдумать такую историю, о которой прежним простецам-монахам, умевшим лишь славить Господа в величии созданного им, не приходило и в голову».
Увлеченно занимаясь изучением крымской старины, Бертье-Делагард составил несколько интереснейших коллекций артефактов. Начало коллек-циям положили раскопки, которые он проводил во время строительных и ремонтно-восстановительных работ в Севастополе, Феодосии, Алуште, Ялте и других местностях Крыма. Тематически «сокровища» крымоведа были поделены на несколько разделов: библиотечный, этнографический, ну-мизматический и археологический.
Свою библиотеку, ядро которой составляла «Taurica» - литература о Крыме и произведения авторов, когда-либо живших и работавших в Крыму, Александр Львович собирал в течение всей жизни. Она насчитывала около 6 тысяч томов. Скромный в быту, Бертье-Делагард становился расто-чительным, когда речь шла о приобретении нужной книги или редкой гра-вюры, исторической карты или рукописи. В библиотеке содержалось почти все, изданное о Крыме с конца XVIII и до начала ХХ века включительно. Значительная часть библиотеки была представлена энциклопедическими и справочными изданиями, периодикой разных лет. Был в ней и особый раз-дел по ботанике и садоводству: в свободное от исторических занятий время Александр Львович увлеченно занимался селекцией редких растений, их акклиматизацией в условиях Крымского полуострова. «Я всю свою долгую жизнь провел в самых усиленных занятиях, за книгой»,  - признавался он на склоне лет.
Большую научную ценность представляла нумизматическая коллекция Бертье-Делагарда. В  нее входили крымские монеты и монеты, найденные в Северном Причерноморье. Коллекция насчитывала около 200 редких и редчайших пантикапейских, боспорских и херсонесских монет. Александр Львович  не только лично изучал находки, но и давал возможность  знако-миться со своим уникальным нумизматическим собранием другим иссле-дователям. В основном на материалах личной нумизматической коллекции ученым были написаны такие работы как «Несколько новых и мало извест-ных монет Херсонеса» (1906); «Значение монограмм на монетах Херсоне-са» (1906); «Относительная стоимость монетных металлов на Босфоре и Борисфене в половине IV в. до Р. Хр.» (1910); «Дифференты на Босфорских царских монетах римского времени» (1910); «О монетах властителей Боспора Киммерийского, определяемых монограммами» (1911). Научные статьи по нумизматике публиковались не только в «Записках Одесского общества истории и древностей», но и в столичных изданиях, таких как «Нумизматический сборник», «Записки нумизматического отд. Император-ского Русского археологического общества» и других. По воспоминаниям члена-корреспондента Петербургской академии наук И. А. Линниченко, А. Л. Бертье-Делагард долго и чрезвычайно тщательно собирал материал, критически его исследовал, сопоставлял отдельные данные и пускал их в дело только после самой строгой проверки.
В исследованиях Бертье-Делагарда были подняты и решены многие вопросы херсонесской нумизматики, проведена систематическая и хроно-логическая классификация монет, определены весовые системы, решены вопросы типологии и монетной эпиграфики. По мнению специалистов, Александром Львовичем были заложены основы научной разработки хер-сонесской нумизматики, создана стройная история монетного дела антич-ного Херсонеса. Этим был заложен фундамент для дальнейших исследова-ний денежных систем греческий колоний Северного Причерноморья.
Бертье-Делагард первым в русской нумизматической науке поставил вопросы метрологии и экономики, связанные с античной монетной чекан-кой. До него эти вопросы исследователями совершенно не затрагивались в силу своей сложности. Огромное значение в этом отношении имеют опуб-ликованные им сводки весов всех известных золотых и серебряных монет греческих городов и царей Северного Причерноморья. («Материалы для весовых исследований монетных систем древне-греческих городов и царей Сарматии и Тавриды», НС, II, 1913.) Этими сводками и по сей день продол-жают пользоваться многие нумизматы-античники, несмотря на то, что мо-нетный материал теперь значительно увеличился в результате находок последних десятилетий.
Этнографическое собрание Бертье-Делагарда состояло из предметов, которые он собирал в процессе многочисленных походов по городам и весям Крыма. Это были, прежде всего предметы быта тюркских народов Крыма - караимов, татар, крымчаков, черепки древней керамики, фрагмен-ты сооружений, орудия труда и быта греческого и византийского периодов крымской истории.
В канун Первой мировой войны Александр Львович увлеченно занима-ется историей посещения Крыма А. С. Пушкиным. Из под его пера выходит содержательный очерк «Память о Пушкине в Гурзуфе». В нем с использо-ванием новых архивных материалов, обнаруженных в 1911 году А. И. Мар-кевичем, автор  детально осветил трехнедельное пребывания поэта в Крыму, систематизировал библиографию записок, оставленных путеше-ственниками по Крыму, привёл в подстрочных ссылках богатый библио-графический материал. Интересная работа была тепло встречена научной общественностью. В последние годы жизни Бертье-Делагарду занимался изучением Тмутараканского камня и историей его находки по архивным источникам. Незавершенным осталось его исследование о Судаке и памят-никах Горного Крыма. Для них уже были подготовлены чертежи и планы. 
Александр Львович был членом многих исторических обществ и про-светительских организаций. С 1899 года и до роспуска в 1919 году фактиче-ски руководил Одесским обществом истории и древностей. Но нигде не был «свадебным генералом». Каждую общественную должность исполнял добросовестно и творчески, зажигая окружающих своим энтузиазмом, ве-рой в успех. Ему удалось вдохнуть свой пыл исследователя в десятки бла-годарных человеческих сердец. В его работах было немало блистательных страниц, под которыми не задумываясь подписались бы лучшие специали-сты историки и археологи того времени.
В гуще горестных событий
Александр Львович Бертье-Делагард не был безусловным монархистом. Скорее всего он был далек от политики как настоящий ученый. Однако со-бытия революционного 1917 года стали для него личной трагедией. Он хорошо помнил, на что способны распоясавшиеся толпы деклассированных элементов еще по ялтинским событиям марта 1905 года. Тогда в городе прошли еврейские погромы, пролилась человеческая кровь, и тихая уютная Ялта оказалась на положении усиленной охраны.
Но то, что происходило в Крыму в 1917-1920 годах, не вписывалось ни в какие рамки. Многие  годы  своей жизни Александр Львович жил радужным предвкушением новых открытий, творческой работы. На смену им пришли почти каждодневные ожидания неминуемых бед. В Крыму часто менялась власть, на каждом шагу царили анархия и беззаконие. В наэлектризованном  «классовой борьбой» воздухе витали всеобщая растерянность и озлобленность. Красные убивали белых, белые убивали красных. Брат шел на брата, дети на отца…
При всех жизненных обстоятельствах, касавшихся лично его, Александр Львович сохранял стоическое спокойствие духа. Волнения начинались лишь тогда, когда дело касалось его коллекций, сохранения памятников седой старины. Ученый буквально висел на волоске от реквизиции имущества и коллекций. Был реальный шанс оказаться на улице, нищим и больным.  Нелегко приходилось молодым. Еще тяжелее – пожилым и одиноким. Привычная почва уходила из под ног: Александр Львович был не просто опечален, но и всерьез встревожен судьбой своей археологической и книжной коллекций. В самой гуще горестных событий Бертье-Делагард писал с печальной иронией: «Собрал разные старинные и древние вещи и предметы, монеты, имея в виду оставить их после себя общественному музею, но общее разрушение вынуждает для существования мне и моим близким продавать всяческое имущество». Из всего собранного крымове-дом за долгие годы поисков и самоотречения, в годы безвременья в более или менее полном виде удалось сохранить лишь библиотеку. В итоге  мно-гих мытарств она оказалась в Центральном музее Тавриды в Симферополе. Нумизматическую коллекцию целиком сохранить не удалось. Часть монет была передана (еще до закрытия) в Одесское общество истории и древно-сти и таким образом сохранилась. Другую часть нумизматической коллек-ции Александр Львович был вынужден продать за полным отсутствием средств к существования. Ее приобрело частное лицо из Женевы. Ювелир-ные изделия и торевтика – рельефные художественные изделия из металла в «готском стиле», найденные в Керчи, в 1919 году приобрел Британский музей. 
Александру Львовичу Бертье-Делагарду были присущи самые благо-родные и бескорыстные свойства человеческой натуры, качества истинного исследователя-энтузиаста науки. Натуры богатой и плодовитой. Таким его запомнили коллеги, последователи, ученики. Таким патриарх крымоведе-ния видится и нам из сегодняшнего далека. Он ушел из жизни 14 февраля 1920 года вследствие закупорки сосудов головного мозга. Но его хорошо помнят во многих городах и поселках Крымского полуострова, везде, где он оставил частицы своего сердца и своей души.