Начало сезона

Весь участок был изрыт ямами с углями, оставшимися от пожогов.
— Хищники постарались, — объяснил Мальцев. — Разработали самые золотоносные шурфы.
«Как изюм из булки выковыряли», — подумал Иванов.
— Ну, ничего, и нам что-нибудь да осталось, — успокоил себя и компаньона Мальцев.
Три дня ушло на постройку двух шалашей из жердей и корья и избушки-лабаза для провизии, на устройство деревянного жёлоба, подводящего к бутаре воду из ручья и на прокладку деревянной же колеи для таратайки. Весело стучали топоры и молотки, визжала двуручная пила — дело спорилось.
Полковая касса, в которой Мальцев хранил шлих и патроны, имела надёжный замок, но её габариты и вес* позволяли злоумышленнику унести шкатулку вместе с её содержимым. Мальцев продел через кольцо ручки колодезную цепь, обвил её через ствол толстой лиственницы и запер ещё одним замком. Теперь, прежде чем унести железную шкатулку, вору надо было сбить замок на цепи или срубить дерево, что потребовало бы усилий и времени, и не могло остаться незамеченным. Шалаш компаньонов стоял впритык к старой лиственнице, к которой и была прикована касса.
 * 11 кг, 44 ; 35.5 ; 19.5 см.
В первый же день намыли 8 золотников шлиха, и в последующие дни добыча не уменьшалась.
*Золотник — русская мера веса, равная 1/96 фунта или 4,26 г.
Погода стояла хорошая, и только слепни и гнус досаждали людям и коням.
В предрассветной темноте к шалашу компаньонов подошёл Сыч и вызвал Мальцева:
— Хозяин, дай берданку — пойду на утренней зорьке глухаря подстрелю.
— Не опаздывай на промывку, — сказал Мальцев, подавая Сычу ружьё и три патрона, снаряжённых утиной дробью.
Сыч вставил патрон в патронник и ушёл в тайгу. Через некоторое время оттуда раздался выстрел, через полчаса ещё один.
Сыч вернулся в лагерь без добычи. Мальцев протянул руку, чтобы забрать у него берданку. Но тот явно не спешил отдавать оружие.
— Ты отсыпь нам шлиха в счёт аванса, — потребовал он.
— Зачем вам золото?
— Катранщик приехал.
— Золота я вам не дам — проиграете и пропьёте, — отказал Мальцев. — Да ещё несколько дней прогуляете, а это мне прямой убыток.
— Тогда мы силой возьмём, — угрожающе пообещал Сыч, снимая с плеча ремень берданки.
Но ему не удалось направить ружьё на Мальцева — тот ловко выхватил из поясной кабуры револьвер и приставил короткий ствол ко лбу Сыча.
— Отступи три шага назад!
Сыч повиновался.
— Возьми берданку за ремень и медленно положи на землю!
Сыч выполнил и этот приказ.
В это время Козёл и Рябой стояли позади Сыча с ломом и киркой наперевес.
— Бросьте инструменты!
Кайло и лом полетели на землю.
— А теперь, шпана голоштанная, слушайте меня, — сказал Мальцев. — Я вас увольняю без расчёта. Забирайте свои манатки, и вон отсюда!
Сборы были недолги. Грязно ругаясь и угрожая отомстить, трое архаровцев ушли из лагеря.
— Всё же надо было дать им немного золота, — засомневался Иванов.
— Эта публика хорошего к себе отношения не понимает. Доброту они считают слабостью.
— Но ведь они могут подкрасться ночью и убить нас.
Мальцев указал на Амура:
— А сторож у нас на что? Этот воров не проспит.
До вечера и половину следующего дня компаньоны работали вдвоём. Когда с китайской стороны прииска донеслись удары по рельсу, призывавшие старателей на обед, из лесу вышли трое. Пришельцы выглядели необычно — их свободная одежда имела широкие рукава и штанины, а соломенные шляпы были детского размера. Когда эта троица обнажила головы и низко склонила их в приветствии, стала видна их необычная причёска — длинные волосы, собранные в пучок на макушке.
— Кто они? — спросил Иванов.
— Корейцы.
— Мы ищем работу, — сказал старший по возрасту кореец.
— А паспорта у вас есть? — поинтересовался Мальцев.
— Да, есть — мы российские подданные.
Василий Ким, Михаил Ким и Егор Пак были православными крестьянами из села Благословенного корейской волости Амурской области. После непродолжительных переговоров они были приняты на работу с хозяйскими харчами и оплатой в конце промывочного сезона.
— Нам с тобой неслыханно повезло, — поделился Мальцев с Ивановым. — Корейцы — народ законопослушный и трудолюбивый, золота ни щепотки не украдут.
И лишь Амур, чуя в новых работниках любителей собачатины, смотрел на них с подозрением и опаской.