Заяцкий остров. Кресты и вавилоны

Основная цель всякого путешествия — заполнить в себе пустоту. Уйму приятных минут доставляет попытка убежать от власти обыденности, получить массу впечатлений от новых мест, пощекотать нервы, может быть, понять что-то и вновь обрести себя. Но есть и другая цель, — прикоснуться к вечности.
Четвёртый день на Соловках я решил провести на Заяцком острове. Хмурым сентябрьским утром подхожу к мокрой от недавнего дождя монастырской пристани. Полтора десятка паломников ждут катер. С причала виден семиметровый крест, его восстановили в 2004 году на старом месте, в бухте Благополучия. В двадцатые годы кресты на архипелаге, их насчитывалось около трёх тысяч, сожгли. Костёр горел четыре дня. Справа от Монастырского причала синяя фасадная сетка покрывает трёхэтажную гостиницу. После недавнего пожара здесь ведутся ремонтные работы. Паломники одеты в куртки с капюшонами, в дождевики. Погода на Соловках непредсказуема и меняется внезапно. Наш экскурсовод Николай Николаевич взмахом руки позвал на посадку, мы спустились в каюту катера «Святитель Николай». Названия судёнышек для паломников ласкают слух: «Святитель Николай», «Святитель Филипп», «Савватий», «Прп. Зосима», «Прп. Сергий», «Прп. Елеазар». В пути слушаем рассказ экскурсовода об истории острова. Какие из версий о достопримечательности Зайчиков, — так местные окрестили островки, — верные, никто не знает. Посему «правильную», — здесь устраивали лежбище беломорские тюлени, или морские зайцы, — выбираю сам.

Подходим к пристани, показалась знаменитая гавань, первая каменная гавань России. Построена четыре с половиной века назад, ещё при святителе Филиппе. В ней укрывались даже крупные промысловые суда. Дважды приезжал на Соловки Пётр I, на Заяцком острове он любил покутить. Набравшись спиртным, бросал в воду всех кто под руку попадётся. К барахтавшимся в гавани людям присоединялся и сам царь. После купания Пётр I пил водку наравне с матросами, не обходилось дело и без потасовок, — матросы не боялись драться с царём. Наутро Пётр Алексеевич молился в Преображенском соборе Соловецкого монастыря.

При первом посещении Соловков Пётр I чуть не погиб при шторме. Выручил кормщик Антипа, он умело провёл корабль, минуя подводные камни Унской губы. При этом нахамил царю: «Поди прочь! Я лучше тебя знаю, куда правлю». Пётр Алексеевич не наказал Антипу, а трижды поцеловав, определил ему пенсию до смерти. В память спасения царь воздвигнул на берегу собственноручно сделанный крест в полторы сажени вышиною. Сейчас он хранится в краеведческом музее Кегострова. Уверовав, что спасение является особым знаком Провидения, Пётр I последующим действиям придал государственный политический смысл. Второе посещение Петром I Соловецкого монастыря оказалось неожиданным для шведов. Русская эскадра вернула крепость «Орешек», позже на карте России появился город Шлиссербург. На следующий год после посещения Заяцкого острова Пётр I заложил на Заячьем острове град Санкт-Петербург.

Мы выходим по трапу на пристань. За триста с лишним лет фарватер обмелел, гавань уменьшилась в несколько раз.
В ней, чуть покачиваясь на водной ряби, сиротливо прикорнула моторная лодка. Идём по деревянному настилу к церкви мимо сложенных из камней жилой палаты и поварни. Поварня впечатляет: стены выложены булыжниками, промежутки между валунами в хаотичном порядке заполнены красным кирпичом. Швы между ними расшиты белой извёсткой. Над крышей деревянная труба с резным орнаментом. Двери зело узкие, дабы повар не был тучным. Внутри на каменном полу сложена печка из кирпичей. Сразу видно, — мастер постарался.
Заходим в знаменитую церковь. Стрельцы перевезли из Соловецкого монастыря сюда в разобранном виде часовню, позже царь пристроил к ней алтарь. Церковь назвали в честь апостола Андрея Первозванного, покровителя русского флота. Пётр Алексеевич пел в ней на клиросе, здесь же освящён Андреевский стяг, — боевой флаг военно-морского флота России. Сохранилось предание: «Первые венцы часовни Заяцкой Пётр Алексеевич сам клал. Силен был, могутный, молодой, вот и задорился, силу казал».
При входе над дверью висит литой Голгофский крест из красной меди, в верхней части креста Святая Троица, под могилой Адама изображены трое святых: праведный Иоанн Кронштадский, благоверный князь Александр Невский, блаженная Ксения Петербургская. Заходим внутрь. В левой части иконостаса большая икона святого Иоанна Предтечи, раньше часовня носила его имя. У правого окна стоит аналой, напротив иконы Иисуса Христа и апостола Андрея Первозванного. Николай Николаевич выбрал в нашей группе самого рослого мужчину. Под улыбки паломников новоявленный «Пётр Алексеевич» занял место певчего за аналоем. Пропели величание:
«Величаем тя, апостоле Христов Андрее, и чтим болезни и труды твоя, имиже трудился еси во благовестии Христове».
Кто-то в порыве чувств спросил:
- А фотографировать можно?
- Нужно, — отозвался Николай Николаевич.
Народ постепенно выходит из церкви. Записки с именами о здравии и упокоении белеют на прилавке церковной лавки. Остаюсь в одиночестве, ещё слышен разговор за дверью, наконец, и он затих. Исторические места дышат событиями, и почувствовать их можно лишь в тишине. Мы привыкли слушать других и говорить, а надо слушать себя и молчать. Христианские подвижники так и жили, правда, они стремились услышать Бога, а не себя. Представляю, как проходит к аналою царь, начинается литургия. В конце службы освящают Андреевский стяг, пытаюсь вообразить лицо Петра I. Ещё немного, и стану рядом с ним. Но входит паломница, — её послал Николай Николаевич,  — пора идти дальше.
На улице экскурсовод рассказывает, как Андреевский скит во время Крымской войны подвергся нападению англичан. Они разграбили имущество, перестреляли овец, увезли колокола. Со склада у Соловецкого монастыря утащили годовой запас дров. Крохоборы и есть крохоборы.

— Православная часть экскурсии закончена, теперь пройдём к знаменитому лабиринту, — сообщает экскурсовод собравшейся группе.
По периметру острова проложен деревянный настил, сходить с него не разрешается. При здешнем суровом климате нежную растительность легко повредить. Повсюду россыпи камней и замшелых валунов, вместо привычного леса низкорослый кустарник и коренговатые бер;зки. Рядом с тропой растёт ягель, чуть дальше зелёная растительность перемежается с красно-фиолетовым Иван-чаем. Все стараются идти по центру настила, мне вспомнился рассказ Рэя Бредбери «И грянул гром». Ну как наступлю на мох, — какие будут последствия? Президентом будет Навальный, а Ксюша министр культуры?

У большого, опушенного травою лабиринта надстроена площадка, встаем полукругом. Николай Николаевич вкратце набросал различные версии появления вавилонов, — так называли монахи лабиринты из камней. Выбираю советскую версию: древние саамы из них делали надгробия над телами умерших, чтобы души их не могли вернуться в мир живых. Правда, не под всеми камнями находили останки. Но советские учёные, — так сказал Николай Николаевич, — доказали, что отсутствие костей говорит лишь о том, что саам утонул в море. Нам повезло с погодой, дует лёгкий ветерок, достаточный, чтобы разогнать комаров. Соседство с языческим кладбищем напрягает, замечаю, что и остальные как-то мрачнеют. Опытный экскурсовод умеет переключить внимание группы с тяжёлой и серьёзной темы на весёлую.

— Случилась как-то со мной одна история, — начал повествование Николай Николаевич.
— Группа прибывших на Соловки туристов в количестве двенадцати человек попросили свезти их на Заяцкий остров. Они даже оплатили все незанятые места на катере. В пути рассказывал туристам об истории острова, но, похоже, меня не слушали. В храм Андрея Первозванного они не пошли. Старший группы, высокий и элегантно одетый мужчина, врач из Москвы, — так он представился, — решительно отказался:
— Нам это не надо.
Что поделаешь, повёл их к лабиринту. Но и там меня попросили молчать. Стало немного жутко. Средних лет женщина с небольшой торбой спустилась с площадки к лабиринту. Я попытался воспротивиться, но меня тихо остановили:
— Ничего, нам можно.
В центре вавилона женщина выложила из сумки несколько камней. Когда она сложила в торбу лежащие по соседству камни, я не выдержал.
— Да кто ж вы такие? — обратился к туристам.
— Мы камнепоклонники, — без всякой эмоции произнёс старший.
— Нам ещё нужно попасть в одно место, — продолжил он, — здесь недалеко, на горке.
Туда экскурсии не водят, — отказался я.
— Тогда мы сами пойдём.
Я заволновался, случись с ними что-нибудь, мне же и отвечать. Делать нечего, повёл их на гору к ещё одному лабиринту. Пришли на место, камнепоклонники встали кругом, от их молчаливых взглядов стало опять не по себе. Наконец, старший попросил:
— Не могли бы вы отойти в сторону? Вы смущаете наших женщин, им нужно посидеть на камнях.
— Зачем? — задал я глупый вопрос.
— Для активации репродуктивных органов, — прозвучал ответ.
Я спустился к деревянному настилу, мысли путались.
— Соловки. Двадцать первый век. Камнепоклонники. Господи! Эко меня угораздило.
Оказалось, что это только цветочки. Приблизился мужчина, его вопрос вогнал меня в ступор:
— Скажите, а где здесь портал?
Глянув на моё лицо, турист вроде обиделся.
— Только не говорите, что вы ничего не знаете. Где-то рядом есть портал в прошлое.
Я и вправду ничего не знал. Весь словарный запас куда-то делся, я лишь помотал головой.
Разговор иссяк. Мы дождались группу, до пристани камнепоклонники шли молча. При посадке на катер не досчитался одного туриста. Возможно, тот вернулся раньше и его подобрал другой катер. А вдруг он.....

Николай Николаевич ухмыльнулся в бороду и накинул капюшон ветровки, — накрапывал мелкий дождичек. Паломники явно впечатлились рассказом, обратную дорогу вполголоса переговаривались друг с другом. Некоторое состояние подавленности не покидало меня. Понятно, с какой целью подвижники ставили на языческих капищах кресты и часовни. Вспоминаю надпись на своём нательном крестике: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его». Прогулка завершается, проходим мимо крестов, их всего два на острове. Александр Фомин, исследователь Белого моря в конце восемнадцатого века писал:
«великое множество деревянных крестов подобится лесной роще, сквозь которую взор едва проникнуть может».

Народ, похоже, умаялся и продрог, загрузились на катер не мешкая. Погода испортилась. Катер словно подпрыгивал на волне, перевалившись через неё, нырял в следующую. Вода плескалась на борт, паломники весело устроились в тёплой каюте. Я всматривался в стену дождя за иллюминатором, пока меня не одолел сон.
Вечером на всенощной снова вспоминаю рассказ экскурсовода. Неудивительно, что языческие вавилоны для многих туристов до сих пор являются сакральными или магическими. Ещё Алексей Лосев, русский философ и православный монах, писал, что наука не сможет победить миф. С появлением интернета ситуация изменилась так, что скорее миф победит науку. Куда катится мир, и как сохранить себя от нашествия Вавилона великого, каждый решает сам, опираясь на личный опыт.
Служба закончилась, все прикладываются к мощам преподобных Зосимы, Савватия и Германа. Завтра последний день на Соловках, меня ждёт поездка на Секирную гору.
Сентябрь, 2020 год.

Фотография Юрия Гнатюка.