Пчёлкин муж

Валентин Павлович Щёчкин считал себя руководителем от Бога. Эта уверенность пришла к нему давно. И хотя начальником почтового отделения районного центра он был назначен всего неделю назад, опыт деятельности в предыдущей должности утвердил в нём уверенность в исключительности собственной значимости.
      После окончания института, молодой специалист Валя Щёчкин вернулся в родной город и сразу был определён на должность главного инженера районного узла связи. Назначение на столь высокий пост неопытного работника, в одночасье вскружило голову недавнему студенту, и он, во все лопатки, с юношеским азартом бросился заводить новые знакомства и вникать в обязанности, предписанные должностными инструкциями. По правде говоря, работники местной почты и телеграфа потянулись к нему сразу, видя в молодом специалисте уверенного в себе, обходительного, любознательного, интеллигентного молодого человека, полного задора и стремления познать глубины профессиональной деятельности. Эх, молодость, молодость… Сколько в ней самонадеянности и восхищённости своей эгоцентричностью… Однако не всё так однозначно, как казалось на первый взгляд, ведь более высокая и ответственная должность предполагала другое, далеко не фамильярное, отношение между сотрудниками и руководителем.
      – Вот посмотрите, Валентин Павлович, – затараторил, выскочив навстречу Щёчкину, работник котельной, человек среднего возраста, с мутными серо-голубыми глазами и огромной бородавкой, торчащей на подбородке и напоминающей издалека миниатюрную копию египетской пирамиды, – сегодня уже середина сентября, отопительный сезон на носу, а у нас второй котёл не обмурован. Раньше-то я кочегаром числился, а сейчас – машинистом котельных установок значусь. И где, скажите, те самые котельные установки? Как была кочегарка, кочегаркой и осталась. Одна и разница, что звание помасштабней, так сказать, а как работал лопатой да киркой, так и работаю до сих пор. Вот, гляньте-ка, – продолжил он, тыкая пальцем в направлении котельного топливника, – сплошь выпучины да отдулины, так сказать. Чем обмуровывать? Огнеупорной сетки нет, шамота нет, магнезита нет…
      Валентин Павлович многозначительно поцокал языком, осуждающе покачал головой и, достав из портфеля авторучку,  постучал ей по трубе, выходящей из котла:
      – М-да-а-а… – многозначительно произнёс он с видом знающего человека. Повернувшись, начальник строго глянул поверх очков на подчинённого, с важным видом открыл толстый, в кожаном переплёте ежедневник и, записав что-то в него, утвердительно заявил: – Завтра распоряжусь. Не заморачивайтесь! Всё будет нормуль.
      Но «нормуль», должно быть, где-то заблудился. Не появился он ни  завтра, ни послезавтра, ни в последующие дни.
      Так и повелось. Вскоре это слово, дающее оценочную характеристику чего-нибудь как не имеющего отклонения от нормы, стало неотъемлемой частью речи в общении руководителя с подчинёнными: машина, доставляющая почту из области, поломалась – распоряжусь, «нормуль»; работать почтальонами народ не идёт – посодействую, «нормуль»; сортировка тормозит с отправкой посылок и писем – проконтролируем, «нормуль»…
      Так, ни шатко ни валко, прошло два года. Рабочие и служащие почтового департамента районного масштаба роптали, но возмущались, как водиться во многих коллективах, в узком, «внутрисемейном» кругу, не вынося сор из избы.
      Вот и шло бы всё своим чередом, да взыграла совесть одного из старых работников, и решил он написать жалобу на бездействие руководства. Вскоре бумага пошла гулять по вышестоящим инстанциям.
      – Наш руководитель нарушает наши права, сил нету терпеть более, – начал своё изложение жалобщик, – он (начальник), работая ещё в должности главного инженера, не следил, чтобы мы были активны и довольны. На работе товарищ Щёчкин говорит с подчинёнными почтительно, не выражается нехорошими словами, типа всякой бяки про болт с винтом. Однако, замечу, дела в коллективе идут как нельзя хуже с каждым годом… – далее шло изложение сути дела, касающееся невыполнения плановых заданий и взятых на себя обязательств, текучки кадров, и прочее, прочее, прочее…
      Спустя месяц в районный узел связи нагрянула компетентная комиссия, в состав которой вошли разнопрофильные специалисты, знающие всю внутреннюю сущность почтовой службы. Инспектировали всё: условия труда, техническую оснащённость, бухгалтерский учёт…
      По итогам расследования, в назначенный день, весь коллектив был собран на общее собрание для оглашения результатов работы комиссии. С докладом выступил её руководитель, изложивший содержание акта проверки. В частности в докладе были подтверждены факты, упомянутые в жалобе: «горячие» батареи отопления не грели, экспресс-доставка отправлений осуществлялась черепашьими шагами, у бухгалтерии всегда обед…
      В финале общего собрания слово дали и Валентину Павловичу Щёчкину:
      – Товарищи! – начал руководитель свою пламенную речь, вскинув вверх правую руку. Этот жест многим, особенно старым работникам, был известен с пионерских слётов и напоминал о приверженности выступающего, давно позабытым сегодняшним поколением, идеям и помыслам прежних вождей. – Я с первых дней работы на нашем предприятии болел за выполнение и перевыполнение плана. Радел, так сказать, за улучшение условий труда каждого из вас. Недосыпал, недоедал, думая о родном узле связи. Я денно и нощно трудился, как пчёлка, – тут Щёчкин запнулся, вспомнив, что пчёлка – это насекомое женского рода, принадлежащее к семейству перепончатокрылых, а он, как-никак, особа пола мужеского, относящееся к роду Homo sapiens. Валентин Павлович отпил пару глотков воды из стакана, стоящего на краю трибуны и, после некоторой заминки, поправился, – как пчелкин муж!
      В зале раздался громкий смех и, кто-то из сидящих в последних рядах работников, громко крикнул:
      – Трутень!
И, что вы думаете, уважаемые: сняли, нет ли Щёчкина? Я, конечно, как представитель той самой проверяющей комиссии, был за отстранение сего индивидуума от профессиональной деятельности в области связи и коммуникаций, но другие, тоже, видимо, относящиеся к тому самому классу перепончатокрылых, проголосовали «против». Так и проработал Валентин Павлович Щёчкин в должности начальника районного узла связи до пенсии. Правда, и после выхода на "заслуженный" отдых, он частенько забегал, в некогда вверенное ему учреждение, чтобы поддержать в коллективе дух энтузиазма своим неизменным, всеутверждающим: «Нормуль!»