Диего

I

Странно, что он родился не в июне – этот месяц часто приносит миру гениев под знаком Близнецов. Или, как минимум, тех, с кем нескучно. Но являясь современником Марадоны, пока он выходил на поле, гением я его не считал. Сейчас понимаю, что это был бунт логики банального европейца, воспитанного на ценностях комбинационного футбола: там, где напрашивался удар, он пасовал, где пас казался единственным решением, он брал и тащил мяч под мои вечные вопросы: куда тебя понесло, Диего? Зачем?

Прав, в большинстве случаев, оказывался он, а не я. Как в 1/8 финала итальянского Мундиаля-90 против Бразилии. Вообще, в дни таких матчей я всегда аргентинец. Но там он полез прямо по центру, где есть Дунга и Валдо. То, что случилось через несколько секунд, видели все. Помню, Аркадий Арканов выразился об этом с театральным эффектом: «Марадона спросил этим сольным проходом у бразильцев – вы зачем играете в футбол? Соло, вызывающее ощущение чистого искусства у зрителей и личного бессилия у побеждённых».

Потом был матч с Югославией, который куда менее знаменит, чем неаполитанское дерби с Италией в полуфинале. А балканцы Аргентину, далёкую от лоска 1986 года, дожимали. Нули на табло казались временной нелепостью. Сейчас, подождите… Вот-вот, скоро… Деян Стойкович пошёл в шикарный прорыв по флангу, убрал двоих защитников. Ни дать, ни взять – аналог Диего.

Через секунду бессильно звенит от удара мячом рекламный щит за воротами Гойкоэчеа – югослав привычно промазал, как и его партнёры весь матч. Это простительно. Он не гений. А просто очень хороший футболист, не способный шагнуть выше четвертьфинала чемпионата мира.

А в финале, как и в 1986-м в Мексике, вновь сыграет Марадона. На время своего расцвета Диего сделал футбол предсказуемым, исключая его собственную игру. Я жутко злился на него за это, эстетически выделяя то Сократеса, то Платини, то Гуллита, то Хаджи, то Баджо. Сейчас, глядя ретро-записи тех игр, понимаю, что, при всём таланте и мастерстве, все они принимали на поле ровно те решения, что принял бы и я, или геймер FIFA у экрана. Марадона – единственный, кто и сегодня вызывает ощущение просмотра онлайн. В размытом, пусть и цветном изображении кажется, что он ещё и сам не решил, что делать через секунду, но это будет божественно.

И, разумеется, вразрез с логикой из учебников футбола.      


II

Эмпатия иногда обусловлена тотальным несходством. Как моя – к футболу Италии и Аргентины. Я сам воспитан на правильности: верно выбранный состав, выигрыш ключевых эпизодов на протяжении всего матча, неумолимое наращивание игрового превосходства, победа. Таковы лучшие матчи немцев или сборной СССР/России, от Бескова и Лобановского до Романцева и Хиддинка.

А итальянцы – работники последнего часа из притчи о винограднике. Утро сладко проспали, днём вкусно трапезничали под вино, вечером шумно заявились в гости к Богу и весело сотворили труд, на который у иных уходит 12 часов.

Аргентина ещё более алогична. В бессилии филологи изобрели термин аритмия. Это даже не про то, что мы всё сделаем в последний час. Мы сделаем в любой момент, когда сами пожелаем и сойдутся звёзды. С логикой предыдущих минут игры это не связано.

Марадона – собирательный образ этой игры, на которую я со своими спартаковскими философиями смотрел с другой планеты. Начиная с того, что в его образе не было ничего атлетичного – ему бы жонглировать мячом в пивной лиге по выходным, потешая эстетов. Но отдай ему удобный пас – стоя, на ход, низом, верхом – «коротышка» мгновенно преображается. И атлеты могут и дальше совершенствоваться фитнессом.

Аргентина-2018, уже давно без Марадоны, этот трюк аритмии едва не повторила на Мундиале в России. Единственная команда, которая поставила будущего чемпиона Францию на грань поражения. Киллиану Мбаппе пришлось бегать с мячом, развивая скорость 38 км. в час (мировой рекорд), чтобы убедить богов не отдавать победу очередной ветреной версии Аргентины.

Убедил. Только вот об этой Франции мало что вспомнится пару десятилетий спустя.


III

Я знал, что после завершения карьеры Марадона растолстеет и превратится в источник для мемов. Будет палить в назойливых журналистов из винтовки, бороться с зависимостями, курить сигары с Фиделем, прося вспомнить о Че, беседовать с Кустурицей (восхитительный документальный фильм!), худеть и снова толстеть. Всё это суета, потому что из жизни Диего изъяли подлинный смысл – выход на поле против превосходящей на бумаге армии соперника. Как мне виделось, Федерация аргентинского футбола назначила его главным тренером сборной большей частью ради того, чтобы продлить жизнь гения в этом бестолковом мире.

В ЮАР-2010 Аргентина обрела явный почерк Марадоны – набор талантливых индивидуалистов, следующих правилам тактики и стратегии ради условностей игры. Она ярко, зрелищно и шумно выигрывала вплоть до четвертьфинала с Германией. Там её безжалостно проанализировал Йоахим Лёв, первый в мире тренер, совместивший базовые навыки технократа с вдохновением – но не в последний час, как у итальянцев, и не вне линейной логики, как у Аргентины, а в нужный час и момент. 4:0 в пользу немцев, при живых Месси и Марадоне. Тоже, кстати, не пробуйте повторить – это умеет только Германия.

Счёт жизни Марадоны после той оплеухи и отставки пошёл на дни. Удивительно, что он дотянул до 60-ти. Сегодня я представляю, как он держит ответ перед Творцом за весь футбол, пытаясь оправдать гладиаторские бои нашего века.

В самом деле, кто ещё? Кайзер Франц (Беккенбауэр)? Прекрасные данные, логичная карьера, титулы, знакомства с правильными людьми… Хороший парень, но позовите-ка мне того босяка из Буэнос-Айреса. Я знаю, что он растолстел, не расстаётся с сигарой и ворчит. Я знаю, что в респектабельных гостиных футбольной Европы его терпели и не прогоняли только из памяти о гениальности на поле. Я знаю, что он никуда не вписался в этом мире, кроме футбольного поля. Именно поэтому, разговаривать я буду с ним…

– Диего, с интересом вопрошает Творец собственное создание – ну зачем ты поехал на чемпионат мира в Америке в 1994-м? Похудел, набрал форму, забил гол, отдал россыпь пасов парню с рок-внешностью Каниджа. Пора было понять, что твой час миновал, Диего. Разве Ромарио – дурной наследник?

– Этот бразилец? – спонтанно и по-детски удивляется Марадона. – Да в свой лучший день он мне не ровня, Господь! Не способен на половину того, что делал я. Мы обыграли их в 1990-м, и собирались сделать это и в 1994-м. Я хотел сыграть и в 1998-м!

Творец лишь качает головой. Тот самый случай, когда сладить с гением – невозможно. Но без него футбол теряет смысл и интересен лишь агентам и букмекерам ради заработка.

– Иди с миром, Диего.

Сон обрывается. В свой редкий выходной вне дел я включаю игру FIFA и получаю уведомление: вам доступна карточка нового игрока – Диего Арманду Марадона!

Я улыбаюсь. Спасибо. Не надо. Я не бог, и не знаю, как использовать даже виртуального Диего на все 100. А иначе – нет смысла.

Иди с миром, Диего. У меня уже есть счастье. Твои старые записи.