Спящие боги, гл. 49. Сикимора

СИКИМОРА

У подножия дикой сикиморы земля устлана толстым слоем опавших плодов, листьев и сухих веточек. Год за годом этот слой становится всё толще, а ступать по нему всё диковинней и чудней. Дрозофилы роятся вокруг ног, погружающихся с каждым шагом в слегка пружинящий ковёр. Лесной сон посреди обычной городской жизни.
Дыхания различных деревьев весьма отличны одно от другого. Под кроной они  явственно проявляют себя, привечая одних гостей и отваживая других. В дыхании сикиморы ощущается глубокий сон в сочетании с красивой жизнерадостностью.
Ствол сикиморы, поросший мелкими побегами – раздолье для гекконов, бегущих по нему к небу и оказывающихся внезапно на обратной для случайного зрителя стороне дерева. Солнечный свет без труда проникает сквозь резные листья. Запах опавших плодов ткёт в воздухе кисею воспоминаний. Стоящему здесь путнику неясно, что за путь скрылся у корней, и был ли он.

В солнечный день я вёз в инвалидной коляске грузного старика. Он всегда восхищённо оглядывал сикиморы, мимо которых мы проезжали. «Ты знаешь, дикие козы поднимаются на эти деревья и ходят по веткам, кушая плоды» – сказал он. Мне было трудно себе представить это, но несклолько лет спустя я увидел фотографии коз, стоящих на ветках сикиморы. «Эти деревья росли здесь полвека назад, когда я переехал жить сюда. Они были уже тогда большими и старыми».
Мы продолжили прогулку. Мой подопечный обожал прогулки и умел восхищённо глядеть по сторонам, видя красоту деревьев, цветов и просторных полян. Поэтому, посадив его в коляску, я совершал маршброски в различные зелёные зоны города. Мне доставляла удовольствие возможность показать ему те места в городе, где в последний раз он был ещё до болезни, более пяти лет назад. Жена старика рассказала, что старик с детства привык к тому, что его баловали – он был любимым младшим сыном у своих родителей.
Через полгода работы у него я случайно узнал, что мой подопечный сумел обмануть меня относительно степени ограниченности своих двигательных возможностей. Благодаря встрече с человеком, который ухаживал за больным до меня, выяснилось, что старик способен ходить на небольшие расстояния, опираясь на коляску. Мой подопечный был искренне огорчён, что его уловка была раскрыта, и на смену праздничным прогулкам пришли будни тренировок. Он стал жаловаться на боль в ногах и я понял, что если не поддамся на его уловки, то ради возобновления поездок «с ветерком» он будет готов настроить своё тело на ухудшение болезни. У меня не было инструментов для перевоспитания хитрого старика, и я попытался заключить с ним соглашение о том, чтобы перемежать прогулки тренировками. Однако эти переговоры оказались довольно утомительными, и я сдался.
Однако моё решение продолжать прогулки стало подвергаться новым испытаниям.  Коляска начала приходить в негодность и возить её стало тяжелее. На моё предложение обновить коляску жена больного, которая порицала его избалованность, начала придираться ко мне, и атмосфера праздника, бытовавшая прежде, когда я приходил в их дом, сменилась напряжением и прорывающимся раздражением. Не дожидаясь пока наши отношения деградируют до взаимной неприязни, я решил оставить это место работы.
У подножия дикой сикиморы земля устлана толстым слоем опавших плодов, листьев и сухих веточек. Год за годом этот слой становится всё толще. Дрозофилы роятся вокруг ног, погружающихся с каждым шагом в слегка пружинящий ковёр. Это дерево напоминает великана, который остановился и врос в землю, зачарованный богатством собственных чувств.