И ключ под ковриком

Да, не было у нас, детей шестидесятых, компьютеров и конструктора «Лего». Не было! Всему свой час. Нам тогда чудом из чудес казались узоры в игрушечном калейдоскопе. Мы свято верили в то, что звезды падают только для того, чтобы мы успевали загадывать желания.  Но мы не успевали… И с нетерпением ждали очередной звезды. В общем, мы были романтиками в отличие от детей века двадцать первого.

Конечно же, сравнивать – занятие неблагодарное и, в  общем-то, бесполезно-бестолковое, поэтому давайте просто вспомним. Себя вспомним. Не московских или питерских, а простых деревенских или поселковых.

Мы просыпались с первыми лучами солнца или с первыми запахами, доносящимися к нам из кухни, где мама уже хлопотала у плиты, спеша приготовить завтрак на всю семью. Мы сонно шлепали босыми ногами к рукомойнику и поёживались от холодной воды, делая вид, что нам этот процесс невероятно приятен. После этого звонко чмокали маму в щеку, залпом выпивали стакан парного молока и неслись на улицу – там ведь так много интересного! Мы не знали слова «экшэн», но в наше время экшэн случался на каждом шагу и был он исключительно позитивным, если, конечно, не случалось иногда заступиться за даму своего сердца, которую обидел такой же, как и ты, пацанёнок в коротких штанишках на лямке через плечо (увы, мы не знали слово «шорты»). Тогда мы дрались один на один «до первой кровянки» и только на кулачках! Мы никогда не добивали лежачего .

Мы садились на велосипеды, которые называли ласково педиками (мы ведь не знали тогда современного значения этого слова!) и мчались на речку или к дальнему озеру. Спросите, почему к дальнему? А там родники, вода студёная. Там на слабО друг друга проверяли, кто дольше всех выдержит в воде. И сидели там до синевы на губах и гусиной кожи на теле. А потом назад, в гору, непрерывно крутя педали. Мы ведь понятия не имели в те дремучие годы, что у велосипеда могут переключаться звёздочки и, поэтому, изо всех сил старались ехать без остановки, высунув от усердия языки и отчаянно вихляя рулём. А кто остановился, тот хлюздя! И будет хлюздей до тех пор, пока не докажет делом, что он не хлюздя! ;

Мы не знали о кафе «Мак-Дональдс», мы просто натирали корочку чёрного хлеба  чесноком, предварительно посыпав её солью. И слово «барбекю» нам было неведомо. Мы брали с собой тот же чёрный хлеб и, разведя костёр, пекли его, предварительно нанизав на сырые гибкие прутики. А в золе от костра пекли картошку, потому что не знали слова «фри»!

Не было гамбургеров. Да, не было. Впрочем, мы о них и слыхом не слыхивали. Зато какой восхитительный вкус был у печенья, если его сверху намазать маслом и посыпать сахаром!

А ещё мы были уверены в том, что если, к примеру, уронить хлеб на землю, но тут же его поднять, то ничего страшного с нами не произойдёт, потому что микробам требуется не менее тридцати секунд, чтобы на него перебраться! По этой же причине мы могли без опаски напиться из речки, озерца или даже болотца, предварительно распугав лягушек и головастиков. Конечно же, и с нами случались последственные казусы, но мамы наши не мчались к докторам с испуганными лицами – и так пройдёт!

Мы наведывались в колхозные сады, на бахчу или на огороды, и тогда сладко сосало под ложечкой от страха, ведь дробовики у сторожей никто не отменял!

Зимой мы отмораживали носы и уши, катаясь на лыжах и санках где-нибудь в овраге или в карьере и никакой дедовский запрет «не лазать по сумётам!» нас не останавливал. На озере сначала всей толпой мы расчищали от снега площадку и потом играли в хоккей. Кто в «канадках», а кто на «снегурках» или просто в валенках.

Если вдруг начиналась пурга, родители не очень за нас переживали, потому что знали, что любой дом в поселке или в деревне приютит заигравшихся пацанов. Никто ведь тогда не знал ничего о мобильных телефонах, да и простой телефон был редким явлением у простых граждан.

Мы дружили. И слову «дружба» придавали особый смысл, почти как клятве на крови. И готовы были за друга на всё. Мы не разбирались в национальностях, потому что всех нас называли русскими и мы с этим охотно соглашались. Поэтому в наших компаниях можно было встретить ребят с фамилиями Иванов, Кривенко, Штильман, Горидзе или Амбарцумян. Мы были одной семьёй.

Мы верили в светлое будущее и верили людям.

Поэтому один единственный на всю семью ключ никем не уносился, а оставлялся у входной двери под ковриком.

19 июня 2022
Рига