Я никого не хочу победить

Тем декабрём, в 2018, я не нарядила ёлку. Нечего наряжать. Для меня Новый год - это дополнительные выходные и возможность выспаться и переделать домашние дела. Эту весьма условную дату человечество таскало с иудейского ниссана (апреля) и ромейского марта на сентябрь у русичей, конец декабря у просвещенной европы. Для меня главное в календаре - что наступал именно 2019 год. Потому что 2019-й он - от поворотного события в человеческой истории. От Рождества Христова.

Остальное - ёлочная мишура. Поблестит - и на свалку.

Годы своего неофитства я смотрела на носящуюся по сейлам и стоящую в очередях за праздничным кормом толпу с презрением - то есть чувством, постыдным для христианина. Затем накал непонимания и неприятия снижался, пока, наконец, не иссяк. И это, пожалуй, главное, что мне удалось в том уходившем году: я, как блаженной памяти питерские митьки - НИКОГО НЕ ХОЧУ ПОБЕДИТЬ. Отныне все мои бои - исключительно с собой. Накануне я полдня гуляла по городу. Ну, как гуляла? Отмеривала, насколько позволяло больное колено (на шестой тысяче шагов оно начинает жалобно поскуливать) километры по сырому городу. Торговые центры битком, на остановках - вереницы людей со свертками и пакетами.
Впервые за долгое время меня это не раздражало. Разговор пожилой пары в маршрутке про сваренный на две семьи холодец не оскорбил моего уха. Кстати, с того года я не постилась. Вот совсем. Надо ли поститься человеку, годами укладывающемуся в тощий список из одних и тех же шести-семи продуктов? И, поверьте, лакомств в этом списке точно нет. Бороться с тучностью тела (в котором, как учит монашество, Дух не живет) с помощью углеводов - бессмыслица. Спорт (в моем случае это просто, как поправляет тренер, физкультура) приучил меня к самодисциплине не хуже, чем это сделала бы суровая игуменья, думаю.

Мои молитвы теперь очень просты: «когда взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил…» Когда я иду вдоль кромки зимнего моря, я как раз и взираю на дела Его перстов. Слышу, как слава Его простирается превыше небес. Размышляю, а что есть человек, что Он помнит его, и сын человеческий, что Он посещает его?

Мой город, в котором небо опирается на причудливо изломанную линию гор, купает ноги дождя в соленой воде бухты; город, в котором властвуют ветра, в котором денно и нощно гремит порт — символ человеческой ненасытости, город, в котором не утихает ярмарка тщеславия, но в котором так много людей добывают свой хлеб совершенно по-библейски: в поте своего лица, так вот, мой город дает место молитве на каждом шагу. Разве что она не сопровождается сладким дымом каждения. Кадят здесь кальянные. А лабданум — ингредиент модного парфюма. Но разве это мешает прислушиваться к тишине своего сердца?

Вот этой тишины я искала. В этой тишине я нахожу сочувствие к людям. Таким же корявеньким, как я. У них столько проблем, Господи! Им трудно живется. Их преследует страх потерь. Им часто бывает больно. Пусть же у них будет больше поводов для радости, прошу Тебя! Сгодится и Новый Год.