Хороший доктор

    Из цикла «Мгновения военного времени»

За большим праздничным столом гости дружно поднимали бокалы за здоровье юбиляра.
 
        Виновник торжества, не смотря на свои 90 лет, достаточно живо реагировал на произносимые в его честь тосты.
 
        Гости подчеркивали незаурядный образ юбиляра. И действительно, Кузеев Андрей Иванович – это заслуженный врач Российской Федерации, имеет ученую степень кандидата медицинских наук, участник Великой Отечественной войны.
В свои 90 лет он продолжает приносить пользу обществу: консультирует больных, читает лекции.
 
       В зале на видном месте стоит фотография, запечатлевшая Андрея Ивановича рядом с Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым – руководителем огромной страны – Союза Советских Социалистических Республик.
На снимке Андрей Иванович держит в руке небольшой чемоданчик. Мобильная скорая помощь – так называл он набор лекарственных средств и других медицинских инструментов, необходимых при возникновении непредвиденного ухудшения состояния здоровья человека.

       К вечеру, когда гости разошлись, и в квартире воцарилась тишина, я спросил Андрея Ивановича:

     - Скажите, почему Вы выбрали профессию именно врача, такую ответственную, ведь дороже жизни у человека нет ничего, и такую беспокойную?

     - А потому, - немного помолчав с задумчивым видом, ответил Андрей Иванович, - что в жизни не всё зависит от твоего выбора и твоих предпочтений. Решающую роль играют обстоятельства, в которых ты находишься в тот или иной период жизни.
В моем случае – это была война. Да! Великая Отечественная!
Много времени прошло, но всё помню, как будто это было вчера.
 
       В 1941 году я, как и все ребята, мои одноклассники, пошел в военкомат с просьбой отправить меня на фронт.
       Однако, после прохождения медицинской комиссии военком, прочитав заключение врачей, строго сказал: «Ну, куда тебе в армию с таким зрением. Ты же и в противника не попадешь!». И размашисто написал на заявлении «Отказать».

       Прошел год. Страна вела тяжелые бои на всех фронтах, и я снова пошел в военкомат. И что удивительно, там сидел тот же военком, что отказал мне в первый раз, и он начал приводить те же причины для отказа – это мое плохое зрение.

       Но не тут-то было! Я хорошо подготовился.
 
       - Послушайте! Я же не снайпером прошу отправить меня на фронт. Зрение действительно у меня не идеальное, но я совершенно здоров. Неужели мне не найдется применение в армии?

        Почувствовав мой хорошо аргументированный напор, военком встал, походил по комнате и изменил свой тон:

       - Вот что. Сейчас придёт майор Федорин, он формирует медицинскую часть. Ему санитары нужны. Но учти, служба санитара не только тяжелая физически, но не в меньшей, а может даже в большей степени, тяжелая психологически. Постоянно находиться среди страдающих от ран, а иногда и умирающих солдат – не каждому под силу. Решай, если согласен, у тебя время на сборы до 18-00, так как состав уже загружен и отправляется на фронт завтра утром.
 
       - Конечно, я уже давно все решил!

         И вот, на другой день, я уже в составе 38 санитарной части гвардейской стрелковой дивизии 115 полка, под перестук колес железнодорожного состава, двигался в сторону фронта.
 
         Не доезжая несколько километров до линии где шли бои, наш состав остановили, полк выгрузили, и дальше мы шли вперед уже пешком, по перелеску, вдоль полотна железной дороги.

         В пути я познакомился с земляком из города Шацка Рязанской области. Я тоже учился в этом городе, и мы увлечённо делились впечатлениями о жизни в довоенное время. Земляк уже участвовал в  военных операциях и имел соответствующий опыт.. В полку он занимал должность командира связи.
 
         Мы не успели пройти и километра, как слева послышался звук низко летящего самолета. Через мгновенье он пронёсся над нами. Я удивленно спросил у своего спутника:

      - Что за странный самолет? Как рама со стеклянным колпаком посередине?

      - Это «Фокке-Вулф», немецкий самолет-разведчик. Наши бойцы называют его «Рама», уж больно он на нее похож.
 
      - Значит так, слушай внимательно и запоминай! Сейчас прилетят бомбардировщики «Юнкерсы». Когда начнут бомбить, смотри, что сбрасывают. Если бомбу – она взорвется впереди тебя. Если кассету – взрывы будут за тобой.

        Сказав эти, как оказалось в последствии, жизненно важные для меня, слова, он побежал в штаб, откуда уже доносились команды, призывающие всех укрыться в лесу.

        В следующие пять минут я дошел до поленницы. Она представляла собой ровно сложенные бревна высотой около трех и длиной не менее ста метров.

        Стоя посередине поленницы, я прикидывал с какой стороны ее лучше, а главное, быстрее обойти. И тут я увидел несущийся с неба и, как мне показалось, прямо на меня, немецкий бомбардировщик.

        В следующее мгновение в нижней части самолета раскрылись створки, и из него вывалился предмет, похожий на ящик.

      - Кассета, - мелькнула у меня мысль, - значит, взрывы будут за мной!

        И тут, какая-то неведомая сила, в долю секунды перебросила меня на другую сторону поленницы.

        За спиной у меня гремели взрывы, свистели в воздухе и щелкали по бревнам поленницы осколки.

        Отбомбившись, самолеты улетели. Наступила тишина. Я обошел поленницу, посмотрел на посеченные металлическими осколками кусты, попрыгал, тщетно пытаясь достать рукой лежащие в верхней части поленницы бревна, и отметил один из феноменов военного времени: в стрессовой ситуации силы человеческого организма увеличиваются в несколько раз.
 
        Прозвучало – отбой, и часть двинулась дальше.
 
        К вечеру мы подошли вплотную к линии фронта. Встретивший нас командир подразделения, ведущего тяжелый бой на другом берегу реки Северский Донец, не скрывал своей радости по поводу нашего прибытия.
 
      - Обстановка очень сложная. Нам удалось прошлой ночью форсировать реку и захватить небольшой плацдарм на противоположном берегу. Сейчас немцы непрерывно атакуют, пытаясь вернуть утраченные позиции.
 
        Мы упорно сопротивляемся, но много тяжелораненых. Поскольку река простреливается, раненых солдат подносят к берегу и там оставляют до наступления темноты.
 
        Ваша задача ночью переправить всех раненых на этот берег. Глубина реки позволяет. Выше, чем до подбородка, вода не доходит.
 
        Как только спустились сумерки, мы, по горло в воде, стали переправлять раненых. У кого ранение полегче, вели под руки, у кого тяжелее – несли на себе или вдвоем на носилках. Немцы всю ночь пускали осветительные ракеты и обстреливали из орудий. Однако, к утру нам удалось всех раненых доставить в наш походный госпиталь.
 
        Днем я помогал Федорину перевязывать раненых.
               
        Где-то к полудню к нам подвели солдата, который едва держался на ногах. Лицо его было бледным. Он часто дышал. Казалось, ему не хватало воздуха, но глубоко вдохнуть он не мог.
 
        Федорин, оценив состояние солдата, сказал:
      - Так. Руки, ноги целы. Крови нет. Дыхание поверхностное. Пульс частый и слабый. Считаю, нужно срочно обеспечить беспрепятственное поступление воздуха в легкие.
 
      - Марина! – крикнул он медсестре, - Готовь всё для трахеотомии!

        Федорин, с помощью медсестры, сделал разрез трахеи, ввел трубочку и, казалось бы, обеспечил свободное прохождение воздуха, однако, дыхание солдата не изменилось.
 
        Не видя улучшения в состоянии солдата, Федорин удалил трубочку, зашил разрез и приказал мне:

      - Беги к ездовому Михайловичу, подъезжайте, кладите солдата на повозку и везите в стационарный госпиталь. Расстояние около 6 километров. Дай Бог довезти, но если умрет на первой половине пути – возвращайтесь, и мы похороним его здесь. Если же он умрет на второй половине пути, то везите его в госпиталь, пусть они его похоронят.
 
        Я бросился выполнять приказ командира медицинской части. Вместе с Михайловичем мы положили солдата на соломенную подстилку в его повозке и немедленно отправились в путь.
 
        В дороге я постоянно проверял пульс солдата, прислушивался к его дыханию.
        В таком тяжелом состоянии мы все-таки довезли его до стационарного госпиталя.
 
        Приняла нас доктор – женщина. Она была невысокого роста, рыженькая, молодая и очень даже симпатичная. Действия ее были быстрыми и четкими.
 
      - Посадите и поддерживайте его, - сказала она, - снимите с него рубашку.
 
        Доктор внимательно осмотрела грудную клетку солдата, прослушала фонендоскопом, как работают сердце и легкие, затем простучала грудь солдата, определяя границы внутренних органов и неожиданно сказала:

      - Все ясно! Положите его!

        Я, будучи в сильнейшем напряжении в течение всего дня, когда мы ничем не могли помочь этому солдату, воскликнул:

      - Да что? Что ясно?

        Доктор посмотрела на меня и вдруг спросила:

      - У тебя какое образование?

      - Десять классов. – ответил я.
 
      - Ну, хорошо. Я тебе чуть позже все объясню.

        Она повернулась к находящимся невдалеке медсёстрам и крикнула:
 
      - Марина Ивановна! Принесите самую короткую, но самую толстую иглу и самую маленькую и тонкую резиновую перчатку!
 
        Отрезав от резиновой перчатки маленький пальчик, доктор надела его на иглу и, склонившись над левым боком солдата, сказала, обращаясь ко мне:

      - Видишь маленькую красную точку? Вы не обратили на нее внимания, очевидно приняв за родинку. Но нет! Это входное отверстие микроскопической раны. Маленький осколочек, скорее всего на излете, пробил кожу, мышечный слой и плевру, и через раневое отверстие внутрь проникает воздух.
 
        Когда наш раненый выдыхает, в грудной клетке создается разрежение, и воздух по раневому каналу заходит внутрь, а при вдохе он не может выйти обратно, так как поврежденные ткани, вывернутые внутрь, закрывают канал.

        В результате, каждые выдох и вдох увеличивают воздушную подушку, которая, в свою очередь, оказывая давление на легкие и сердце, сжимает их, и не дает возможности нормально функционировать. Нарушается кровообращение, кровь не достаточно насыщается кислородом – страдает мозг и остальные жизненно важные органы.

        Объясняя мне причину тяжелого состояния раненого солдата, доктор, не мешкая ни минуты, осторожно, на небольшую глубину, ввела иглу в раневой канал.
 
      - Что мы делаем? Мы даем возможность воздуху, при вдохе, через отверстие в игле выходить наружу. В то же время, воздух не может теперь попасть внутрь грудной клетки при выдохе, так как резинка на другом конце иглы закрывает отверстие.
 
        Внимательно слушая подробное разъяснение доктором ее действий, я одновременно наблюдал за состоянием раненого солдата. А состояние его явно начало улучшаться. Дыхание стало реже и глубже. Цвет бледного лица также начал меняться.
 
      - Марина Ивановна, - обратилась к медсестре доктор, - отведите раненого к хирургам. Поскольку непосредственной угрозы для его жизни нет, в хирургическом отделении проведут тщательное обследование и примут решение о дальнейшем лечении.

        Я, конечно, был поражен таким резким поворотом событий и, переводя взгляд с самостоятельно идущего солдата на молодую женщину – врача, подумал:

      - Да! Мало быть просто врачом. Нужно быть хорошим врачом!

        Андрей Иванович закончил свой рассказ, а я еще раз взглянув на фотографию и понимая, кому могли доверить здоровье руководителя огромного государства, сказал:

      - Ужасную беду приносит война, но Вам она дала ориентир, к какой цели нужно стремиться, и Вы этой цели успешно достигли.


        P. S. На следующий день, прогуливаясь по аллеям парка Краснодарского государственного политехнического университета, наслаждаясь видом буйной зелени рядами стоящей липы, радуясь окружающему спокойствию и умиротворению, я написал стихотворение – тост для Андрея Ивановича.
               

                Д О К Т О Р
               

                Ребро Адама роль сыграло,
                Оно не только Евой стало
                Вопрос поставлен был ребром :
                Как будет жить Адам потом?
                Кто будет рану зашивать?
                Здоровье телу возвращать?
                Назрел вопрос. Само собой,
                Здесь нужен доктор, и Земной!
                Чтоб человека понимал,
                Его болезни точно знал
                И что лечить, как отличить
                Болезнь души от боли в теле?
                И вот смотрите, в самом деле,
                Мы видим этих докторов:
                Андрей Иваныч – будь здоров!
                Дай Бог сто лет тебе прожить
                И ясный разум сохранить,
                Ну и, конечно же, лечить!
                Своим примером дать ответ,
                Как в девяносто полных лет
                Хозяином у жизни быть,
                Не ныть, трудиться и … любить!
                _____________________________
                Жаль в этом мире всё конечно
                И мы, увы, живём не вечно,
                Но, что мы можем предложить?
                Не тратить время, так, беспечно,
                Всю жизнь прожить с теплом сердечным
                И этой ЖИЗНЬЮ ДОРОЖИТЬ!



                12 июля 2012 год.