Другое Рождество

Снег плавно опускался на землю, подобно лёгкому, нежному пуху. Лили чувствовала его ласковые прикосновения к ресницам, щекам, губам… Ей казалось, что эта тихая нежность послана ей небом в качестве утешения. Она медленно шла вперёд, вдоль ярко украшенных витрин, фасадов домов, увитых праздничными гирляндами и словно растворялась в шуме города. Последний день Адвента заканчивался и плавно перетекал в снежный вечер. Лили замедлила шаг и запрокинула голову, устремив взгляд в тёмно-фиолетовое небо, раскинувшееся, подобно старинному бархату над берлинскими крышами. Девушка закрыла глаза, стремясь отрешится от самой себя, от мыслей, чувств, ощущений… Холодные прикосновения пушистых снежинок к векам казались ей поцелуями ангелов. Слёзы заструились из-под сомкнутых век…
Она достала из кармана телефон и набрала номер.
-Алло! Лили, привет! Что ты хотела?
-Я… Я тут в городе… Может, встретимся, Гретхен? Выпьем глинтвейна и поболтаем… Мне так хочется с кем-то поговорить…
-Лили, я сейчас немного занята. Видишь ли, мы с Акселем и его друзьями договорились поужинать. У тебя что-то случилось?
-Нет… Всё в порядке. Надеюсь, вы весело проведёте время! – Она сделала над собой усилие, чтобы голос не звучал жалобно.
-Пока! Созвонимся на днях.
Лили посмотрела на дисплей телефона. Потом вздохнула и открыла список сообщений. «Привет! Я еду в Швейцарию! Скину фотки! Целую!», «Я накупила столько подарков! Уже украсила дом и выбираю платье! А ты готова к Рождеству?», «Не могла бы ты помочь с переводом поздравления? Я хочу написать своей девушке…»…
Лили смотрела на список сообщений с таким отвращением, будто на дисплее оказался раздавленный паук. Её длинные светлые волосы уже намокли от снега. Лили снова не спеша двинулась по улице. Поравнявшись с урной для мусора она разжала пальцы и телефон со стуком провалился вниз. На губах девушки появилась лёгкая улыбка…

***

-Петер, мне нужно с тобой поговорить.
-О чём?
Они сидели в парке на стволе поваленного дерева и пили пиво. Лили задумчиво смотрела вдаль.
-Понимаешь… Иногда я чувствую себя так странно… - голос её звучал тихо и неуверенно. Она сделала глоток и замолчала.
-Со всеми это бывает время от времени. – небрежно бросил Петер.
-Да, но… Скажи, ты когда-нибудь чувствовал себя покинутым? Или одиноким?
-Да, частенько. Говорю же: со всеми случается.
Вдруг у него зазвонил телефон. Петер выхватил его из кармана порывистым движением. Несколько минут он молча слушал взволнованный голос девушки, доносящийся из динамика телефона. Она что-то резко и отрывисто говорила. «Хорошо, я скоро буду» - с этим словами Петер завершил вызов.
-Что-то случилось? – спросила Лили, внимательно глядя на парня серьёзными голубыми глазами.
-Да. У Клары проблемы. Ты же знаешь, как несладко ей приходится. Я должен поехать к ней, побыть рядом. В сущности, её некому, кроме меня, поддержать.
-Петер, пожалуйста, поговори со мной… - едва слышно прошептала Лили.
-Что-что?
-Нет, ничего… Удачи тебе там!


Лили остановилась перед неброской вывеской, гласящей, что мотель «Золотое руно» подарит уют и тепло своим гостям за умеренную плату. Она чувствовала, что уже основательно продрогла и бесцельная прогулка утомила её. Девушка вошла в небольшой вестибюль, где вкусно пахло кофе и лавандой. Улыбчивая женщина-администратор пожелала ей счастливого Рождества и спросила, что ей угодно.
-Пожалуйста, одноместный номер на сутки и не беспокоить меня, если это возможно.
-Хорошо, фройляйн.
Лили протянула ей свой паспорт, подождала, пока её внесут в список постояльцев и взяла ключ от номера.
Комната была обставлена довольно незатейливо, но выглядела на удивление уютной. Светлые стены, на окнах нежно-жёлтые занавески, кровать покрыта пушистым клетчатым пледом, в вазе на столе сосновые ветки, пара кресел, напротив входа акварель, изображающая лесной пейзаж. Лили бросила куртку в дальний угол комнаты и опустилась на кровать. Ей казалось, что силы разом покинули её и она устало прикрыла глаза. Почему-то в памяти всплыло открытое, приветливое лицо женщины-администратора. Девушке подумалось, что дома у неё, наверняка, красиво наряжена ёлка, возле которой весело играют дети и добродушный муж, ждущий её с работы. Они будут есть рождественские угощения, дарить друг другу подарки, смеяться и радоваться празднику… «Хорошо, что есть люди, которые умеют радоваться» - подумала она.

Отец напивался почти каждые выходные. Смешно сказать, но в какой-то момент это превратилось в своеобразную семейную традицию; уродливую, но тем не менее… Мать смотрела на всё это философски, ей было важно сохранить семью, как она говорила. Лили всегда недоумевала, зачем нужно сохранять такую семью, где отец поднимает руку на жену и дочь… Однажды, когда отец, в очередной раз напившись, ударил её по лицу за какую-то провинность, в ней что-то сломалось. Она крикнула ему в лицо, что ненавидит его и выбежала из дома, с трудом подавляя рыдания. Щека горела от удара и девушке казалось, что это горит клеймо, поставленное на её жизнь отцом-алкоголиком и апатичной и равнодушной ко всему матерью. Тогда шёл дождь и она радовалась этим холодным прозрачным струям, которые падали вниз тонкими нитями, скользили по щекам, подобно ледяным пальцам, успокаивая боль от удара. Лили всегда любила дождь, ей казалось, что небо оплакивает всю несправедливость, творимую человеком на земле.
Однако, очень скоро Лили промокла до нитки и её начала бить мелкая дрожь; она поняла, что так недолго и заболеть.
-Лили, что с тобой?! В каком ты виде! Ты посмотри на себя – всплеснула руками Гретхен.
-Привет!.. Извини, что не предупредила… Просто… Мне так хотелось с кем-то поговорить. Гретхен, у меня кое-что случилось. Точнее, это давно происходит… Мне так нужно с тобой поделиться – сбивчиво говорила Лили, стоя на крыльце дома подруги.
-Слушай, подруга, ты перехватила меня буквально за пять минут до выхода. Аксель позвонил и пригласил меня в кино! Поверить не могу, что у нас снова всё налаживается! – Гретхен сияла довольной улыбкой –Если у тебя что-то случилось, мы обязательно поговорим после кино, Лили. Хочешь, я вызову для тебя такси?
-Нет-нет, спасибо. Акселю привет! Я рада, что у вас налаживаются отношения. – Лили развернулась и исчезла в потоках дождя…


Голову словно сдавил раскалённый железный обруч. Лили взглянула на часы: 3:45. Отлично, здравствуй, очередной приступ мигрени и бессонница заодно. Накануне дома снова был скандал. Лили уже даже почти привыкла к крикам и разговорам на повышенных тонах. Или уговаривала себя привыкнуть? Впрочем, какая разница… Это же всего на всего мимикрия, умение приспособиться под окружающую действительность. Девушка подошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался аромат июльской ночи, напоённый запахами трав, цветов, прогретой щедрыми лучами Солнца земли. Она сделала глубокий вдох, такой глубокий, что даже грудь заболела и запрокинула голову. Волосы тяжёлой волной упали на спину. Лили прикрыла глаза и замерла, словно пытаясь впитать в себя всю красоту тихой летней ночи, раствориться в ней без остатка… Однако, новый приступ головной боли резко вернул её из плена ароматов и тишины. Виски сдавливало так, что на глазах показались слёзы. Что ж, она понимала, что до рассвета теперь точно не уснуть, боль будет терзать её до изнеможения. Девушка достала телефон и пробежалась взглядом по списку контактов. Поговорить было решительно не с кем. Гретхен была с Акселем и ей не стоило мешать. Петер снова успокаивал Клару после очередной надуманной драмы, а больше-то у неё и не было никого… Тони? Нет, об этом не стоило и думать. Это прошлое, которое ей не следует ворошить. Тони бросил её, когда понял, что Лили слишком серьёзна для необременительного романа. А она ведь любила его… Однако, никто так и не узнал, как ей тогда было плохо. Это было ужасное время, когда она отвергала самое себя, потому что её отвергли из-за несоответствия стандартам современности. Лили тогда рыдала ночи напролёт в подушку, а днём улыбалась всем, как ни в чём не бывало. Всё равно ведь никто бы не стал интересоваться тем, что она чувствует.


Лили открыла глаза и уставилась в темноту гостиничного номера. «Вот и пришло моё двадцатое Рождество. И где я? Кто я? У всех весёлое настроение, а я прячусь здесь от мира, только потому что не хочу никого обременять собой. Это же смешно! Мне некуда идти и даже не от кого прятаться». Девушка свернулась клубочком и крепко обняла подушку, так, словно бы это была не обыкновенная подушка из номера в дешёвом мотеле, а нечто очень важное, ценное для неё. Постепенно Лили погрузилась в глубокий сон.
Свет уличных фонарей проникал в тёмную комнату, рассеивая мрак и освещая спящую девушку. Её спутанные волосы рассыпались по подушкам, губы были полуоткрыты, на ресницах блестели капли недавних слёз. Она была совсем одна в огромном красивом городе, ждущем праздника и чудес. Она была одной из многих никому не нужных и забытых людей: одиноких стариков, доживающих свой век в пустых квартирах, согревающихся счастливыми воспоминаниями молодости, брошенных сирот, которые ждали только одного подарка: появления доброй ласковой руки, которая нежно погладит по волосам и прогонит прочь все тревоги – материнской руки. Этот город жил ощущением волшебства, пряча в себе сотни одиноких жизней, о которых никто никогда не узнает...