Дитя лунного света

          Ты смотришь на меня и ждешь. Ждешь, пока я отвечу. Пока подниму глаза и встречусь с твоими, цвета чайной заварки. Пока сожму холодные пальцы правой руки на запястье левой. Пока вздохну и раскрою рот, чтобы сказать то, что думаю. Но закрою, так и не сказав.
          Ты ждешь. Песчинки падают. Сыпятся из верхней части колбы в нижнюю. Перемешиваются. Поблескивают на красном рассветном солнце. Живут своей жизнью. Сами по себе.
          Ты ждешь. В приоткрытое окно залетает ветерок с Тойи. Он пахнет рыбой, пряными травами, растущими на берегу, пахнет кострами с ближайшей деревни, ожиданием и неизбежностью.
          — Ну что? —  спрашиваешь. — Что думаешь?
          А я не думаю. Я вспоминаю, как впервые ступила на эту землю. Как мелкие камни впивались в мои голые ступни. Как делала большие шаги, стараясь наступать на гладкую и широкую гальку чаще, чем на осколки. Жмурилась тогда от удовольствия. Все думали «вот глупая — приплыла на границу мира». А я думала, что это самый важный шаг в моей жизни.
          И вот теперь ты предлагаешь уехать. Уйти с тобой. Убежать. Спастись. Ты не веришь, что я могу выбрать другой путь. Дитя лунного света, закатов, горьких колосьев черной ржи и древесных мхов, я еще никогда не была так близка к смерти и жизни одновременно. И уже не буду.
          Улыбаешься. Берешь мою руку, но я не чувствую прикосновения. Я вижу, как твои пальцы просачиваются сквозь мою плоть и, наконец, поднимаю глаза. Встречаюсь с твоими. Они такие большие. Удивленные. Не ожидал. Не верил. Не был готов.
          — Такие, как я, не доживают до седин. Только до святого серебра.
          — Такие, как ты, не уходят на границу! Они прячутся в пещерах в сердце мира и ждут, пока наступит Лунное затмение, чтобы напитаться энергией!
          — Да, ты прав. Прости, — поворачиваю голову к окну. Солнце уже полностью выкатилось над горизонтом. Маленький красный шар. Яркий, как сто тысяч костров, горевших вчерашним вечером. Горячий, как самая лава. Неописуемо прекрасный и неизбежно гибельный. О чем я думала, когда сбегала сюда? О том, что должна увидеть его, пусть даже ценой своей жизни.
          Всхожу на подоконник. Делаю шаг. Я не чувствую тверди под ногами. Не чувствую, как ступни касаются колючих розовых кустов, что растут у дома. Иду по разбитой узкой колее и каждое движение отдается тупой болью. Будто тело – не сгусток лунной энергии, а шарниры и винты, ровно как те, которых собирает Дядюшка Бэйзил. Ровно как они.
          Солнце уже выше горизонта. Смотрит на меня. Трогает своими лучами. Жжет. За непослушание ли? За то ли, что покинула свой дом, чтобы увидеться с ним? За то ли, что полюбила тебя, солнечное дитя? За то ли, что набралась смелости выйти к нему, как есть, вместо того, чтобы переждать в бункере? За то ли, что я больше не могу так жить — теряясь в неизвестности, в пелене лжи, в муках совести?
          Спиной чувствую тебя, застывшего у окна. Как ты смотришь на меня и ждешь. Песчинки сыпятся. Из верхней колбы в нижнюю. Скоро упадет последняя. Такая же красная, как это первое Солнце.
          Плечами чувствую, как тает моя оболочка. Становится пахучим ветром, испарением Тойи, запахом роз и речной тины. Как распадается она на атомы. На мириады маленьких частиц. На осколки Лунного света.
Нет боли. Есть только благодарность за это чудо, за это счастье быть собой и жить по зову сердца.
          Оборачиваюсь и вижу, как ты мелко крестишься. Глупенький. Не знаешь ведь, что дети Луны, рождаются заново с каждым новым затмением. Восстают из пепла, как огненная птица Феникс. Не знаешь. Да тебе и не нужно. Поднимаю то, что осталось от моей левой руки — обрывок серебристого тумана — и указываю на дорогу. Туда, где стоит молочница. Она всегда так застенчиво улыбалась и прятала от тебя глаза. Она лучший выбор. Она — твоей крови.
          Я слышу, как последний кристалл песка скользит по стеклу. Его острые грани царапают обманчивую хрупкость колбы. Песчинка падает. Я закрываю глаза.
          И открываю снова. Я свободна. Могу лететь выше облаков и даже, наверное, выше звезд. Только ты никогда не узнаешь об этом. Потому что некому будет рассказать, что находится по ту сторону.