Самый старый

     Многое вокруг изменилось. Многое меняется прямо сейчас, на глазах. В родном городе. Город изменяется, и очень трудно определить, в какую сторону изменений больше.  Есть надежда, и она не исчезает, что изменений в лучшую сторону гораздо больше, чем в  худшую. Многим людям, когда им думается, что изменений плохих больше, чем хороших, приходят в голову мысли о связи понятий "старый" и "неизменный".

     И действительно более неизменным, чем переменчивым, может быть только то, что существует давно. То есть нечто старое. То, что возникает на наших глазах, мы называем новым. Нам некогда копаться в истории, чтобы увидеть, что это "новое" оказывается уже существовало, а сейчас просто возникло вновь в поле нашего внимания. И то, что когда-то уже существовало, а теперь возникло вновь, всё-равно не может быть точно, стопроцентно таким же, каким оно пребывало, существовало в прошлом.

     Тому, что возникло вновь, легче приспосабливаться, притираться ко многим новым вещам, если есть в этом, вновь возникшем старом, что-то новое. Какие-то новые признаки, черты, элементы, каких не было в этой вещи, в этом явлении, когда оно существовало в прошлом. Многие именно так понимают пресловутую диалектику, которая вроде бы и есть, а посмотришь с какой-то другой стороны, почувствуешь НЕИЗМЕННОСТЬ, и ощущается, что нет никакой диалектики, а есть только одна метафизика, то есть НЕИЗМЕННОСТЬ.

     Тем же, которые верят в существование диалектики, не нужно даже знать, что такое её законы развития, перехода количества в качество, отрицания отрицания. Им, верующим в реальность диалектики, достаточно рассматривать её, как необходимость приспособления старого к новому тем, что старое должно становиться СМЕШАННЫМ.

     В отличие от АБСОЛЮТНО старого, СМЕШАННОЕ представляет собой смесь старых НЕИЗМЕННЫХ компонентов, черт с НОВЫМИ компонентами, признаками, без которых СТАРОЕ никак не сможет притереться к тому, что обыкновенные люди ощущают, исключительно, как НОВОЕ. А притираться-то надо, потому что, уже в соответствии с МЕТАФИЗИКОЙ, необходимость приспосабливаться,притираться, друг к другу, чего-то ЗАМЕТНО РАЗНОГО, есть ВЕЧНАЯ, НЕИЗМЕННАЯ, НЕПРЕХОДЯЩАЯ ПОТРЕБНОСТЬ.

     А диалектики зудят, нам прямо в мозг, что нет даже ПОТРЕБНОСТЕЙ вечных, неизменных, непреходящих, а ПОТРЕБНОСТЬ в ПРИСПОСОБЛЕНИИ старого к новому возникла не так давно для вечности, для переменчивой истории. Всего лет две тысячи назад, когда у исторического развития появилась ось, прямая, как хорошая оглобля, тянущаяся из прошлого, через настоящее, в будущее. А до появления этой оси, то есть ЛИНЕЙНОСТИ развития, была ДРУГАЯ человеческая ПОТРЕБНОСТЬ.

     Метафизики утверждают, что потребности в еде, питье и определённых межгендерных и даже гомосексуальных отношениях, есть ПОТРЕБНОСТИ не ДРУГИЕ, а ВЕЧНЫЕ, НЕИЗМЕННЫЕ, а диалектики замечают, что если ИЗМЕНЯЕТСЯ то, чем удовлетворяется какая-то потребность, то и сама ПОТРЕБНОСТЬ становится ИЗМЕНИВШЕЙСЯ.

     ДРУГОЙ человеческой ПОТРЕБНОСТЬЮ, в отличие от ПОТРЕБНОСТИ ПРИСПОСАБЛИВАТЬ, прилаживать, ПРИТИРАТЬ старое к новому, была, якобы, по мнению тех, кто не знают, кто они сами, - диалектики-линейщики или метафизики-язычники, ПОТРЕБНОСТЬ В НЕИЗМЕННОСТИ ЦИКЛИЧЕСКИ ПОВТОРЯЮЩЕГОСЯ.

     Считающие себя действительными, подлинными ДИАЛЕКТИКАМИ, называют ПОТРЕБНОСТЬ В НЕИЗМЕННОСТИ ЦИКЛИЧЕСКИ ПОВТОРЯЮЩЕГОСЯ одни только словом, - ПРИВЫЧКОЙ. По мнению настоящих, подлинных ДИАЛЕКТИКОВ даже ПРИВЫЧКИ являются ИЗМЕНЧИВЫМИ, и только МЕТАФИЗИКИ-ЯЗЫЧНИКИ видят, например, в ЦИКЛИЧЕСКИ сменяющих друг друга временах годах стопроцентную НЕИЗМЕННОСТЬ.

    У метафизиков-язычников, так считают ощущающие себя ДИАЛЕКТИКАМИ, каждая ВЕСНА есть стопроцентно такая же как и раньше ВЕСНА, а ЛЕТО и ОСЕНЬ есть тоже, - никак не меняющиеся, НЕИЗМЕННЫЕ времена года, а засуха и неурожай -это не свидетельство ИЗМЕНЧИВОСТИ земного климата, а гнев всех вместе взятых языческих божеств или даже какого-то конкретно взятого языческого божества, отвечающего за ЦИКЛИЧНОСТЬ, например, в сельском хозяйстве, но обиженного некачественными жертвами или другими грехами людей перед ним, перед сельскохозяйственным божеством.

    А кто он, который сейчас едет в автобусе двадцать первого маршрута,  чуть ли не  самого старого в его родном городе? Наверное, всё таки диалектик. Сейчас ему, когда он едет в автобусе двадцать первого маршрута, пришла в голову мысль, что  НЕИЗМЕННОСТЬ никогда не бывает АБСОЛЮТНОЙ, полной, стопроцентной. А эта мысль ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ, а совсем не МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ.

     Даже в представляющемся самым НЕИЗМЕННЫМ явлении, всегда найдутся признаки, СОСТАВЛЯЮЩИЕ, черты, которые являются ПЕРЕМЕНЧИВЫМИ, потому что они НЕСОМНЕННО изменились. Он точно не помнит, но вполне возможно, что у этого чуть-ли не самого старого, в его родном городе, маршрута, менялась одна конечная остановка. Другая конечная остановка всегда была НЕИЗМЕННОЙ, - железнодорожный вокзал. Если опираться на НЕИЗМЕННОСТЬ только одной, конечной остановки, - железнодорожного вокзала, то двадцать первый маршрут автобуса, - НЕИЗМЕННЫЙ, то есть МЕТАФИЗИЧНЫЙ, но совсем не языческий.

      Вот и получается, что не все МЕТАФИЗИКИ являются ЯЗЫЧНИКАМИ, хотя все ЯЗЫЧНИКИ есть МЕТАФИЗИКИ, потому что они, ЯЗЫЧНИКИ, верят в действенность МАГИИ и в стопроцентную повторяемость явлений, ЦИКЛИЧЕСКИ сменяющих друг друга, например, времён или сезонов календарного года.

      А он, который сейчас едет в автобусе двадцать первого маршрута не верит сейчас, в данный момент, в действенность МАГИИ, значит сейчас он не ЯЗЫЧНИК, но МЕТАФИЗИК. Одна женщина, считающая себя очень умной заявила ему, сейчас перемещающемуся по родному городу в автобусе двадцать первого маршрута, что он ПАТРИОТ, хотя бы родного города, а все ПАТРИОТЫ, особенно какого-то одного народа, какой-то одной страны, - МЕТАФИЗИКИ.

      Она сама, эта умная женщина, терпеть не может ни этот город, ни эту страну, и думает о себе, что она космополитка, а все КОСМОПОЛИТЫ представляют собой ДИАЛЕКТИКОВ, а ему, который сейчас едет в двадцать первом автобусе, очень нравится, что автобус этого маршрута НЕИЗМЕННО проходит мимо скульптуры "Родина-мать зовёт!", хотя и со стороны, противоположной главному входу в известный, не только стране, но и миру, мемориальный комплекс.

     Он вспомнил, что именно с этой стороны, с какой он сейчас, в автобусе двадцать первого маршрута, проезжает мимо известной скульптуры, шёл, в сорок втором году, на этот город и на всю родную страну, враг. Врага "невероятно" высокой ценой, но остановили и разгромили здесь. И охватывает его сейчас, едущего мимо, с западной стороны от мемориального комплекса, мысль, что эта баба, извините, женшина-космополитка права, на его счёт.

     Действительно, он и  ПАТРИОТ, и МЕТАФИЗИК, потому что искренне радуется НЕИЗМЕННОСТИ некоторых составляющих двадцать первого, в его родном городе, автобусного маршрута. Раньше или прежде, точно он не помнит, думай о Родине, а потом о себе. Так некогда, когда ещё был молодёжью едущий сейчас в автобусе двадцать первого маршрута, человек, воспитывали молодых людей.

     Может быть, и сейчас вместо того, чтобы поощрять в молодых людях один только интерес к информационным технологиям и магии, нужно ещё разговаривать с молодёжью, на понятном ей языке, например, о МЕТАФИЗИКЕ ПАТРИОТИЗМА и ДИАЛЕКТИЧНОСТИ КОСМОПОЛИТИЗМА?

     А вдруг тем космополитам, кто уехал туда, где им было хорошо, станет там, куда они уехали, им плохо, и придётся возвращаться сюда, где пролегает автобус двадцать первого маршрута? Диалектика ведь оказывается вещью, если не абсолютно, то относительно только НЕИЗМЕННОЙ, то есть относительно МЕТАФИЗИЧНОЙ.

     МЕТАФИЗИЧНАЯ ДИАЛЕКТИКА? Вот это бред, глупость, чушь! Но об этом уже некогда думать. Конечная остановка двадцать первого маршрута, - железнодорожный вокзал. Центр города. А в центре города уже думать надо о других вещах, например, об эффективности управления деятельностью, жизнью, людьми. Управление обычно из разных, в том числе и городских ЦЕНТРОВ, исходит.

     Но об управлении, исходящем из центров и об управлении на перифериях, если хотите, читатели, думать, то думайте сами. Наш мыслитель выскочил, на конечной остановке автобуса двадцать первого маршрута, у железнодорожного вокзала, и побежал по своим делам.