Три очерка о еде и один о вине

1. Совесть и гедонизм

Совесть и гедонизм – две вещи несовместные.

       Пациенты! Рекомендую стол № 22 – очень хорош при весенней грусти и мыслях о смысле жизни. См. ниже:

Аперитив - не приемлю. И так очень кушать хочется...

       На первое – НЕ БОЛЕЕ трех больших устриц «белон». Подаются на слое струганного снега, с половинкой лимона, шариком чухонского масла и горячим деревенским хлебом. Запивать СЛЕГКА охлажденным «Шабли-Мутон», с презрением отвергая шампанское… Мы же не охлос какой-нибудь…

        На второе – крабы по-мексикански, дымящиеся, в кокотницах, под острым красным соусом. К ним, как ни странно, рюмочка ледяной эльзасской настойки «фрамбуаз». Очень способствует!

        На третье – мясная сборная солянка а ля рюсс. Без комментариев и без запивания, но: с треугольным ломтем кулебяки, в коей - куриная печенка, перепелиные яйца и жареные луговые шампиньоны. Антон Палыч и Николай Васильич, типа, виват!

        На четвертое – запеченное под сыром «пон-левек», миндалем, базиликом и чесноком филе морского языка - рыба такая. Под него – большой бокал «Анжу-роз». Как-то, лет -дцать тому, в Александрии Египетской… Мемуары-с.....

        Опосля – жиго ( ягнячья ножка гриль, шпигованная всякой прелестью) с ложкой пюре из каштанов. Соус – можно беарнский, но я предпочитаю кумберлан. С этим делом – не очень старое, но теплое «Шато Марго». Винцо как бы легковато, но – в комбинации с ТАКИМ мясом…

        Затем – микст-салат (всякие эндивии, портулак, ромен) под богатейшим и обильным соусом из красного уксуса, карри, кунжута, сладкой паприки, зеленого оливкового масла. Ломтик жареных ТЕЛЯЧЬИХ (без инсинуаций!!!) мозгов на тосте. Всухую.

        Обязательно, хучь и банально: половинка груши и по-чуть-чуть: сыры - ливаро, козий сухой, бри. К ним – тяжелое красное - Шато Неф дю Пап, которое Хамингуей не рекомендовал пить днем! Потому что не знал о диете № 22!

          А дальше – скука – кофе по вкусу испытуемого, сигара – аналогично, что-нибудь Х.О. (тридцать капель – под контролем ЭКГ!!!).

Потом сон. Счастья вам, пациенты!!!
Комментарии к вышеизложенному
Начнем дидактически корректно, то есть с теории. Мои извинения, но навеяло:

          70-е. В класс входит строгий лектор с мордой Михал Андреича Суслова, в темно-синем костюме, с указкой и дермантиновой красной папкой.
Лектор: Ну, дети, начинаем изучение нового для многих из вас предмета. Итак, сексология!
Класс: Уррррррааааааа!
Лектор: Всю первую четверть мы будем изучать такое понятие как «любовь».
Класс (менее уверенно): Ураа…
Лектор: Записываем тему первого занятия. Любовь к нашей Родине, партии и советскому правительству.

Еще раз сорри. Навеяло. Как прелюдию, могу, для начала, не влезая в Яндекс, предложить источники/ассоциации:

Устрицы «белон». Хемингуэй («…или маленькие дешевые portugaises…»), Ремарк (Жизнь взаймы).
Шабли-Мутон. Скотт Фитцджеральд (Ночь нежна).
Crabe mexicaine. Хемингуэй. «Мы ели …, запив их бокалом сансерра».
Филе рыбы – это я сам изобрел и готовил в Египте, пытаясь поразить французских гурмэ. Ну просто всех их, гадов, убил…
Пон’л’евекский сыр упоминается у Мопассана (Пышка) и у того же Ремарка там же (его жрал некий жиголо - имя не помню).
Жиго. Gigot. О Толстяке Бонно: «Он Францию прославил перед миром жиго на углях и угревым сыром». Вольтер, La Pucelle d’Orleans.
Соус бернез – Дюма-пер обожал жарить для нежданных гостей (видимо, на скорую руку) котлеты под этим соусом. Андре Моруа.
Соус кумберлан. В России начала двадцатого был легендарно популярен. Рестораны "Кюба", "Донон". Его с пролетарской гадливостью упоминает Новиков-Прибой в «Цусиме».
Шато Неф дю Пап (кстати, след Авиньонского пленения пап римских). Хэму пришлось, выпив его, некоторое время гулять, чтобы выветрился хмель.

Продолжим?


2. Вкусно?

       ПРИЛИЧНЫХ ресторанов не существует, то есть я допускаю, что они где-то есть, но в других мирах. Дело не в них, а в ЧАСТИ мироощущения, связанной со жратвой и питьем, которое, ИМХО, демонстрируется в ХОРОШЕЙ литературе. Де Костер, Куприн, даже, иззините, Рабле, вообще почти все французы.

Не хочется опять дразнить, но БУДУ!!!

      Для данного эксперимента - методом случайной выборки: арест Никанора Ивановича Босого, чуть-чуть Бабеля, моменты из Гиляровского...

      Стол залит солнечным светом. Черный хлеб в соломенной хлебнице, пузатый короткошеий графин (см. сцена: Корзухин – Тихий в аловско-наумовском «Беге»), отбрасывающий острые радужные зайчики.

       Рюмка толстого граненого хрусталя, водка охлаждена до глицериновой вязкости. Можно покатать на языке секунду-другую. Следом – гриб. Маринованный белый или груздь, вынутый из ароматного масла с толикой зеленого лука. Второй стопарь – без промедления, к нему – ТОЛСТЫЙ ломоть астраханской селедки-черноспинки с кольцом красного крымского лука (ни в коем случае не зеленого - дьявол кроется в мелочах!).

        Пауза – минуты две. Вопли испытуемого на тему «Мусик! Наши дальнейшие взаимоотношения зависят! Уже зависли! (и т.п.) »

        Блюдо, на котором ДВЕ свежеподжаренные ДОМАШНИЕ котлеты, к ним присовокуплена БОЛЬШАЯ плюха нежнейшего воздушного пюре (сбацанного на горячих сливках). Рядом – гжельские плошки с натюрмортом – соленые огурцы, маринованные помидоры «дамский пальчик» и два-три острых перца в чесночно-сладком маринаде. Попробуй – неожиданно, но интересно – окунуть огурец в хорошую СВЕЖУЮ горчицу. Один стопарь в дебютном подходе к котлетам, второй – в финальном наскоке. Между стопарями - страшное затянувшееся молчание. Синдром междустопарного аутизма.
Десерт необязателен, но рекомендую завершить полулитром ДОМАШНЕГО персиково-яблочного компота. Для усадки.

И сразу – за диссертацию!

        Кто-нибудь видел фильм "Большая жратва" с Мастроянни, Мишелем Пикколи, Уго Тоньяцци и Филиппом Нуаре? Вот и не смотрите. Вам вредно.

3. Отчет о сильном впечатлении

 
       В стране Неметчине, в Медведь-граде (а как еще Берлин-то перевести?) река Шпрее делает этакий поворот-выворот. Яхты покачиваются, туристы тихо бубнят, вокруг смирный постгэдээровский Кепеник, где  от социализма осталась только легкая архитектурная серятина.

     Тусклые фасадики утыканы дырами - входами. Над одним - вывеска, красно-бело-зеленая, la cucina italiana, значит, макаронники, причем хлебосольные – за мои деньги поделятся едой. Старый задолбанный официант, похожий на Витторио Гассмана, проводил меня во внутренний дворик, пышные кусты, столики под тентом, свечи в висячих стеклянных шарах...
 
     Дон Витторио шаркнул ножкой, взмахнул красной клетчатой скатертью, пробурчал - si acсommodi, и уставился изучающе. Типа, готов к дискуссии. А я и так жрать хотел немыслимо... И с собой не совладал.

       После коротких препирательств с дядькой было решено - кьянти. Литр. Прошютто кон мелоне. Креветки с соусом айоли. Микст Грилл. Щас объясню подробности.

   Вино было теплым, в широкогорлом графине зеленоватого толстого стекла, бокал здоровенный, ПРАВИЛЬНЫЙ!!! Пармская ветчина прозрачными ломтиками на ложе из дыни, с хрустящим деревенским хлебом, оливковым маслом и четырьмя мензурками РАЗНЫХ бальзамических уксусов!  Свежайшие горячие креветки на шпажках, ешь руками, обмакивая в розовый острый соус. А потом - это было трудно перенесть. Даже мне, обжоре.

      Овальная сковорода, в ней - утиная грудка (медиум, с кровью), здоровенный дымящийся филе-миньон, корзинка из теста с гусиной печенью!!! А в углу этого кошмара - сиротливая картофелина и грибы, переложенные беконом...

     Я пер вперед, как танк, где-то так часа полтора. Тут важно было не убить гармонию, не торопиться и не затягивать. И когда вино и еда СИНХРОННО закончились, снизошло мне свыше, что надо чем-то это дело заесть. В смысле - аккорд нужен. Мажорный. Чтоб было фортиссимо и тутти. Идею десерта мне подсказал Дон Витторио - даже, если звали его по-другому, запечатлелся у меня именно так.

     Banana Boat. Хрустальная лодья, жареный банан кусочками, слой струганого миндаля, шарики ванильного и горько-шоколадного мороженого, во все это воткнуты вафельные цилиндрики, вроде бы весла, но, квинт, извините, эссенция была заключена в вертикальном пеньке из банана, в который был залит ром. Я его сразу цапнул, вонзил, и понял, экое средоточие благодати бывает у чревоугодников считанные разы в этой бренной никчемушной жизни.
   
   Чего и вам желаю.

4. О букете вина

 
И вообще - что за ересь - букет вина...
Букет - он определяется черт-те чем, и вином - в последнюю очередь.
Рассмотрим три случая.

        Тебя привезли в деревню, ты полдня трясся в раздолбанном "козле" сквозь багровый и пурпурный октябрьский лес, всю дорогу поводырь, с закаченными глазами и нитями слюны, вещал, ЧТО за вино тебе предстоит попробовать. И вот - замшелый хозяин, в бараньей кацавейке и со свечой в руке, тащит тебя в погреб. Там неожиданно сухо и чисто, но бочка покрыта следами плесени и чуть-чуть оной попахивает. Вынул дубовую затычку, нацедил в шарообразный гостевой бокал МНОГО красного и старого... Ты, бедолага, начинаешь дегустировать по канонам, потом плюешь на это дело, и - одним махом... В букете – все, что вдохнул за день. А впечатление, тем не менее, колдовское...

      Ты попал. Во всех смыслах. Шмокинг, жесткий воротничок типа Vatermoerder, салфетки, серебро. В углу какая-то серая рожа извлекает из рояля бэкграунд-мьюзик. Соммелье прожурчал на ухо, ты в ответ промычал утвердительно, принесли, осторожненько на дно плеснули, ты ритуально отведал, сказал "Угу", откинулся на спинку, и продолжаешь страдать от врезавшегося в шею воротничка. В букете доминируют тона крахмального, хорошо выглаженного белья...

      Она, легконогая, в шуршащем сарафане, скачет по колено в траве, морщит нос от идеи попробовать согревшееся на солнце Шато-Перигей, и требует, чтоб ты сунул бутылку в воду близтекущей речки. Оне, видите ли, любят прохладное... Нет ничего проще, мамзель... А потом ОХЛАЖДЕННОЕ весьма достойное бордо - из горлышка и наперегонки... Да, о чем это я? Ах да, о букете... И где здесь, к черту, букет?