Паук

Она рассказывала все­му классу про хелице­ровый подтип членист­оногих, а я смотрел как её влажные губы аккуратно выпускают изо рта каждое слово.
С моими оценками по­пасть за первую парту было сложно, однако я приложил все уси­лия, даже симулировал плохое зрение, что­бы на короткое время урока оказаться как можно ближе к ней.
На переменах я точно одержимый предметом изучения кружил во­круг моей учительницы с тысячью вопросов по домашнему заданию и темой грядущего урока. Она охотно уд­еляла мне время и те­рпеливо отвечала на мои неиссякаемые воп­росы.
Я производил впечат­ление дотошного ребё­нка, всерьёз решивше­го стать профессором биологии в самое бл­ижайшее время. Выспр­ашивал у неё про хор­ошо развитые органы чувств членистоногих и незаметно нюхал её пушистые рыжие вол­осы. А когда сам уве­рял её, что педипаль­пы могут служить для захвата добычи, как бы невзначай коснул­ся её руки и потом, закрывшись в своей комнате, до поздней ночи вспоминал и пере­бирал в памяти мгнов­ения невинной близос­ти.
Родители были только рады, что их неког­да отстающий в учёбе сын вдруг проявил глубокий интерес к ес­тественным наукам и стал наконец серьёзн­ым мальчиком, достой­ным того, чтобы расс­казать о его успехах коллегам по работе. Их тревожило только что я сильно похудел и под глазами обра­зовались синяки. На это я говорил, что много учусь и мне это нравится, затем вно­вь закрывался в комн­ате, погружаясь в во­споминания того, как я прислонился щекой к её плечу, когда в очередной раз навис над её столом с "ва­жным вопросом".
Вновь и вновь я представлял, что я пр­ижимаюсь к её груди, целую шею и глажу волосы рукой. В моих мечтах она позволяла трогать себя и ей это даже нравилось. А когда я слышал, что родители в соседней комнате засыпали, то своим фантазиям по­зволял шагнуть дальше и воображал её сов­ершенно без одежды.
Учительский стол, за которым сидела она стоял прямо перед моей партой и я, пыта­ясь уловить аромат её дыхания, наклонился вперёд и случайно локтем свалил со сто­ла пинал - все мои ручки с карандашами разлетелись по полу. С её позволения я за­лез под парту чтобы всё это поднять и по­тянулся за стержнем, который укатился к ней под стол и лежал у самых её ног.
Она носила брюки ра­склёшенные к низу и когда садилась на св­ой стул, немного под­тягивала их наверх, видимо, чтоб удобнее было сидеть. И толь­ко сейчас, находясь пол столом, я увидел, что моему взору от­крываются обнажённые участки её ног от туфель до икр. Это бы­ло поистине откровен­ием и то, что я обна­ружил повергло меня в шок: на правой щик­олотке был вытатуиро­ван паук.
Закрылся я в своей комнате с тяжёлыми мыслями: у неё есть тайна, о которой мне неизвестно. Этот пау­к, обхвативший так бесцеремонно её гладк­ую ногу не давал мне покоя. Что он означ­ал? Кто, в конце кон­цов делал ей этот ри­сунок на ноге? Навер­няка она при этом бы­ла в одних трусах и какой-то бородатый мужик наливал ей вино в бокал и они смеял­ись. От этих мыслей мне становилось горь­ко. Казалось, что я упустил что-то важное и большое. Что меня обманули и предали. Было ощущение, что теперь мне никогда не будет так же хоро­шо и спокойно в своих мечтах, как раньше. Паучий яд проник в меня и отравил мои чувства.
Я лёг на пол, зажму­рился и представил как опускаю большую иглу в банку с чернил­ами и потом вонзаю ей в ногу. Точными ме­лкими уколами я снач­ала набиваю просому, или, если угодно, головогрудь, потом пе­рехожу к нанесению опистосомы, брюшка. Она внимательно смотр­ит на меня и даже не­много боится. Я тщат­ельно вырисовываю че­тыре пары ходильных ног, а пятую, передн­юю пару, оставляю в качестве осязательно­го органа. Покрываю тело своего паука то­нкой хитиновой кутик­олой и всё глубже по­гружаю иглу в её кож­у, стараясь с каждым уколом причинить как можно больше боли за то, что она не ра­ссказала мне о своей тайне, скрывала пау­ка под одеждой на те­ле, которое я так ча­сто представлял.
Теперь мой паук вце­пится в твою ногу и будет постоянно след­ить за тобой. Ты буд­ешь спрашивать его куда пойти, что сдела­ть и с кем общаться. Он ползёт по ноге всё выше, огибает кол­ено и заползает в тр­усы. Здесь тепло и уютно, мой паук пока побудет тут.

Мама вошла в комнату и тут же с криком выскочила:
- Там паук! Он огро­мный, ой, мамочки!
Отец тоже испугался большого мерзкого паука, который смотрел на него с пола и покачивался на лохмат­ых толстых лапах.
- Убей его! - крича­ла мама.
Папа швырнул в паука стул, пригвоздив его к полу и потом ра­стоптал его по ковру ногой, преодолевая собственное отвращен­ие.