2. Пора взрослеть, караси! - 5

Начало здесь:http://proza.ru/2022/06/04/1130

2.5. «СНЯТЬ РЕМЕНЬ И ГЮЙС, ВЫ ОТЧИСЛЕНЫ…»

- Курсант Фасуляк! – голос Владимира Аркадьевича звучит громко и отдаётся гулким эхом в почти пустом актовом зале учебного корпуса, здесь присутствуют только «второкурсники».
На сцену, к стоящему уже там заместителю старшины нашей роты Олегу Бриленкову, высоченному спортсмену и слегка надменному курсанту из 22 группы, а так же двум курсантам нашей группы Бурдюг Борису и Румянцеву Семёну, поднимается невзрачный и хиленький Володя Фасуляк.
Владимир Аркадьевич начинает зачитывать приказ начальника училища о недостойном поведении стоящих на сцене курсантов, заканчивая его просто убийственными словами:
- «За недостойное поведение, порочащее звание курсанта Горьковского ордена «Знак Почёта» речного училища имени Ивана Петровича Кулибина, проявившееся в зверском избиении курсанта 21 группы отделения «Водные пути сообщения» Калинова Геннадия, объявить курсанту 22 группы отделения «Водные пути сообщения» Бриленкову Олегу и курсантам 21 группы отделения «Водные пути сообщения» Бурдюг Борису и Румянцеву Семёну строгий выговор. Курсанта 21 группы отделения «Водные пути сообщения» Фасуляк Владимира из училища отчислить…
А предшествовало этому…

…Далеко живущие курсанты остались после поездки «на картошку» в расположении дома курсанта на все двадцать дней. Кто-то из расчёта, что долго добираться до дома и обратно, кого-то просто небогатые родители не имели возможности привезти домой. Таких ребят набралось с десяток. Жили почти все в одном кубрике, только оставленный командиром роты за старшего Бриленков поселился в баталерке, прямо на стопках сложенных матрасов. Боря Бурдюг, как заместитель старшины группы, спал на такой же стопке рядом. Никто на четвёртый этаж часто не заходил, зная, что рота в отпуске. Они и устроили однажды пьянку с покуриванием сигарет, для чего пригласили к себе двоих других курсантов – Фасуляк и Румянцева.
Гена Калинов, из числа всё тех же оставшихся курсантов, боксёр, всё свободное время посвящал любимому спорту и ездил на трамвае куда-то в город заниматься в спортзале. Однажды пришёл в кубрик, на улице уже холодновато, а дом курсанта плохо отапливали, батареи почти не грели. Он зашёл в баталерку и попросил пару дополнительных одеял, благо их лежала не одна стопка. Подвыпившие курсанты сначала грубо отмахнулись от него, а когда Генка настырно попросил, всё-таки, выдать ему одеяла, просто избили бедного парня все вместе. Били хладнокровно и жестоко, вчетвером, не гнушаясь ударов ногами по лицу и голове. После этого случая он угодил в больницу с переломом носа и руки, угодил надолго. А они, сделав своё грязное дело, завалились на импровизированные лежаки из стопок матрасов и одеял, продолжили пить и курить, стряхивая пепел на тряпичные изделия или вообще никуда не стряхивая. В результате этого матрасы начали тлеть, когда курсанты благополучно уснули тут же…

Пожарные машины на территорию дома курсанта примчались в то время, когда дым валил из окон и стелился по всем пяти этажам корпуса. Лестница едва доставала до нужного этажа, да и к стене дома вплотную подъехать невозможно, там широкий красивый палисадник засажен рядами из молодых ёлочек. Клубы сажи и гари заняли всю площадь старинного здания, перекрытия в котором сделаны ещё в прошлом веке из тонкой доски, а для скрепления цемента ещё и стены дранкой забраны. Полыхало будь здоров, как рассказывали потом другие курсанты, проживающие во второй половине здания и на этажах ниже и выше нашего. Этаж стал непригодным для жизни, чёрный и пропахший едкими дымами. Сами «горе-поджигатели» отделались лёгкими удушьями угарными газами и, вовремя очухавшись, быстро ретировались из дома курсанта. Им-то что, они в отпуске, на руках увольнительные на двадцать суток, с них взятки гладки…

Как Генка оказался в больнице, он так и не вспомнил, как мы его ни спрашивали, да и не только мы. Следователи пытались докопаться до истины, но, увы, у нашего товарища, может быть, даже, слегка «поехала крыша», в чём я лично убедился через несколько лет...

Пролежал он в городской больнице и училищном лазарете больше месяца, да и потом столько же ходил с синими подглазьями и забинтованным носом. Он очень не хотел брать академический отпуск, хотя, именно по данному поводу приезжала из деревни его мама, вызванная телеграммой начальником училища. Она одна воспитывала парня и настаивала на отпуске, говоря, что надо подлечиться на свежем воздухе и в домашних условиях. Крепкий спортивный деревенский организм, казалось, взял верх над болезнью и увечьем, Генка вернулся на учёбу ещё до начала зимней сессии. Скромный деревенский парень, пострадавший от рук пьяных балбесов, быстро восстановился, только о таком силовом спорте, как бокс, ему пришлось на время забыть.
Всех бы курсантов, устроивших пьянку и нанёсших моральный и материальный ущерб училищу и человеческому организму, «под одну гребёнку» выгнали из училища с позором, но…

Наш хиленький и глуповатый на вид Володя Фасуляк решил стать «национальным героем» со знаком минус и взял всю вину на себя, сказав с бахвальством и гордостью, что один бил Генку, боксёра и крепкого парня. Умора! Смешно, но факт неоспоримый.
Не знаю, на что Володя рассчитывал, в мозг курсанту влезть никто не смог, но так, видимо, устраивало всех, его одного постигла данная неприятная процедура и последовавшая за ней участь:
…- Учитывая всё вышесказанное… - здесь замполит училища сделал свою многозначительную паузу, пытаясь, наверное, донести следующие слова до сердца каждого присутствующего в зале курсанта великого и прославленного учебного заведения, - …курсант Фасуляк! Снять ремень и гюйс! Вы отчислены без восстановления и никогда больше не сможете позорить имя курсанта Горьковского речного училища!..

Наступила ещё одна многозначительная пауза, во время которой, наверное, каждый по-своему переваривал сказанное замполитом…
В зале гробовая тишина и стук сердец колокольным звоном…
Надо было видеть глаза Володи, явно, не ожидавшего такого исхода. А что он хотел? Он своим видом на протяжении всего времени учёбы пренебрежительно относился ко всем святыням училища, не понимая или не желая понимать происходящего в его молодой ещё жизни…

Похоже, ему было далеко наплевать, где он обучается, главное, отучиться и получить диплом, хотя, зачем он ему при таком отношении ко всему происходящему? Положить на полочку, как простую картонную книжицу?..

Не знаю, как кому, а моё сердце колотилось со страшной силой, когда я услышал «приговор», сказанный, словно забивая гвозди в последний необратимый путь человека, Владимиром Аркадьевичем. Интересно, часто ему приходится за свои несколько десятков лет работы на такой должности вот так жёстко, с позором, выгонять курсантов из училища?
Не хотел бы я стоять лицом к своим товарищам и лишаться уже свершившегося и сплотившегося братства будущих капитанов речного флота страны, помогающих друг другу в трудную минуту и подставляющих плечо в полосатой тельняшке под оступившегося товарища. Мороз по коже от таких слов! Я произвольно мысленно передёргиваю плечами и, не шелохнувшись, стою между сиденьями рядов актового зала, смотря только на сцену…

- Снять ремень и гюйс!!! – ещё раз, чётко и очень громко произнёс Банифатьев и подошёл к опустившему голову Володе.
Из глаз уже бывшего курсанта путейского отделения Володи Фасуляк лились слёзы. Он понял, похоже, что обратной дороги нет. Нет! То ли это текли слёзы раскаявшегося ребёнка, понявшего, наконец, что он натворил, то ли слёзы в один миг, правда, необратимый миг, повзрослевшего мужчины. Не знаю. Он так и не смог отстегнуть от фланки гюйс и вынуть из петель ремень с жёлтой бляхой. Стоял «руки по швам», чего не делал ни на одном построении, за что частенько получал замечания командира и старшины, стоял оцепеневший от услышанного вердикта. Атрибуты пропитанного более чем вековой героической историей курсантов речного училища, которых лишают только в крайних неприятных случаях, снял с него заместитель начальника училища по политической части, самолично…
Через день он уехал на свою Родину – в Ворошиловград и мы никто и никогда о нём ничего не слышали. Где он сейчас, наш безбашенный и слегка надменный товарищ по учёбе? Извлёк ли уроки на будущее?..

А выговоры, объявленные трём курсантам, так и сыграли впоследствии с ним злую шутку, с каждым в отдельности, о чём я поведаю немного позже.
А пока нам предстоит жить и учиться дальше, плечом к плечу с ними, оставшимися рядом и чётко помня, кто мы и для чего здесь государство тратит на нас свои средства…

Надо взрослеть, «караси»! Надо!
И перемены для того самого взросления не заставили себя долго ждать, когда…

Продолжение здесь:http://proza.ru/2022/06/21/1132