Город двух апостолов. глава 21

 Глава ХХI

С утра Зырянов начал с больницы, в городе её называют первой советской, там лежал Геннадий Борисович Томилин. Тем более что она расположена в том же парке, что и управление. Он пришёл во время завтрака и некоторое время наблюдал за долговязым седовласым  человеком, задумчиво жующим кусочек хлеба и противную, но чрезвычайно оздоровительную манную кашу.
Человек держал спину  равно как  бывший военный или артист цирка, неторопливо выпил оздоровительный чай без сахара с карамелькой и, собрав посуду в окно, неторопливо вышел из столовой комнаты.
- Ну, верные телохранители, куда? Я имею в виду - налево в палату  или на улицу покурить.
 Нет, он явно нравился Андрею своей уверенностью.
- На улицу, Геннадий Борисович, - ответил за сержантов Зырянов.
- С кем имею честь?
- Капитан Зырянов Андрей Яковлевич.
- Ну что же, Андрей Яковлевич, на улицу так на улицу. Только, товарищ капитан, надо решить вопрос с обувью, мою забрали ваши коллеги, а в тапочках холодно.
- Ничего, они уже вернули.
- Ах, какая предусмотрительность, ну что же, это вызывает уважение.
- Не скрою, надеюсь на взаимный жест.
- Это какой же?
- Я -  предусмотрительность, вы -  откровенность во время нашего разговора.
- С удовольствием, приятно иметь дело с умным человеком.
- Вы решили, что я  умный?
- Я всегда считал, что умный и предусмотрительный - синонимы.
В такой живой беседе они вышли на улицу, в бодрящее утро,  хрустящее утренним ледком под тупоносыми ботинками Томилина.
- Угощайтесь, Геннадий Борисович, - протянул Андрей пачку «Интера».
- Нет, знаете, как-то так и не начал, - извинился старик.
Прошли в расположенную посреди двора беседку, удачно закрытую от сквозняка.
Когда Томилин удобно расположился на сиденье, Зырянов неожиданно спросил:
- Геннадий Борисович,  а что вы искали у меня в комнате?
Томилин добродушно рассмеялся.
- Да уж, ботинки заметные, но, я думаю, у нас не допрос?
- Нет, просто беседа.
- Но взвешивать слова всё равно надо?
- Разговор  очень серьёзный.
- Мы с хозяином искали на бутылку! Устроит так?
- Устроит, если это правда. В таком случае, это незаконное проникновение в чужое жилище.
- И это серьёзная статья?
- Да.
- Настолько, что ко мне надо приставлять охрану?
- Нет, охрана по другой причине.
- Ну, тогда не темните, объясните, в чём таком вы меня обвиняете.
- Кто вы, Геннадий Борисович?
- Вот те на! Вы, молодой человек, всё же милиционер, чтобы вещать такую чушь.
- Вот я и спрашиваю, товарищ главный инженер несуществующей  ПМК.
- Ах, вот вы о чём. Ну, оставил человек у себя удостоверение, не сдал при ликвидации, это не преступление.
- Конечно не преступление, - тут Андрея осенило, он стал вынимать из кармана и складывать на скамейку: пачку «Интера», зажигалку, фотоснимки старинного кольца. - А вот, -  он раскрыл записную книжку, - ваши данные из паспортного стола. 
Томилин Геннадий Борисович, тысяча девятьсот двадцать девятого года рождения, восемнадцатого января, уроженец Смоленской губернии, село Рожное Всехсвятского уезда, правильно? Геннадий Борисович, правильно? – пытался оторвать внимание старика от фотографии капитан. Сработало!
- Геннадий Борисович, вы меня слышите?
- А, что вы сказали?
- Двадцать девятого  года рождения, уроженец  Смоленской губернии, - повторил выдуманную информацию Андрей.
- С чего вы взяли? – наконец пришёл в себя Томилин, - почему Смоленской, я архангельский, Мезенского уезда, той же деревни. Беспорядок в вашей конторе.
- Извиняюсь, проверим, -  улыбнулся Зырянов, заметив, что улыбается и старик. - Ну что же, проверим и сегодня же всё решим.
- Решайте, товарищ капитан, мне домой пора бы, у меня живность не кормлена.
- ..?
- Рыбки аквариумные.
Они дружно рассмеялись.
- Товарищ майор, - звонил через пять минут  Андрей Мухаметшину из кабинета завотделением,
-  Томилин признался насчёт перстня!
- Что сказал?
- Ничего не сказал, а вот фотографии я у него еле отобрал.
- Ну что же, это хорошо, Андрей, сейчас мы его в госпиталь заберём, там понадёжней будет.
- А что предъявлять будем?
- Пока на семьдесят два часа, а там поглядим.
- Вот ещё что, по-моему, он ещё и не Томилин.
- Как так?
- Приду,  всё расскажу.
Наконец Андрей почувствовал профессиональный раж, теперь в музей, посмотрим, что скажут там. Тем более всё рядом, пятнадцать минут пешком через парк.
Областной краеведческий музей - это здания  постройки конца девятнадцатого – начала двадцатого веков, соединенные стилизованной вставкой более поздней постройки. Детские впечатления, а взрослым Зырянов никогда в нём не был, вызывали огромное любопытство к параллельному миру, живущему за стенами красивого кирпичного дома. А работники музея казались людьми не от мира сего. В этом мире все грешили, лгали, изворачивались, а главное -  хапали и крали, в кирпичном особняке, наоборот, всё хранили, причём не своё. Профессионально они были роднёй, одни хранили, другие охраняли.
В доме родственников его встретила хрупкая девушка-сотрудница, сидевшая за кассой, непонимающе два раза выслушала его просьбу и указала  на длинный тёмный коридор. В конце  ирреального коридора вдруг открылась дверь в солнечную комнату, где весело переговаривались вполне реальные сотрудники.
- А где мне найти Викторию Александровну Резникову?
- Вика, это к тебе, - отвлеклись от своих занятий увлечённо беседующие сотрудники.
 В глубине комнаты из-за заваленного бумагами стола послышалось:
- Пройдите сюда  пожалуйста.
- Что вы хотели?
Андрей увидел необычно красивую девушку, светло-русая блондинка с тугой, толщиной в руку косой и громадными серо-голубыми глазами. Он и не знал о существовании таких светлых людей.
- Вы, наверное, из милиции, мне вчера звонили.
- Да, капитан Зырянов, - Андрей подал своё удостоверение.
- Андрей Яковлевич? – прочитала Виктория и вернула. - Я как раз занимаюсь вашим делом. - Она кивнула на груду архивных дел на столе. - Полковник Марков объяснил, что надо поискать, но конкретного описания я не знаю.
- Вот у меня цветные фотографии.
- В масштабе? Хорошо, – воскликнула Виктория, внимательно рассматривая карточки.
- Сейчас мы разглядим детально, - она встала и прошла  к стеллажам за увеличителем.
 Андрей внутренне был убит наповал. Коса упала с плеча и доставала до пояса, в ушах крохотные звездочки-серёжки. Виктория была выше среднего роста, прекрасно сложена, и, проходя мимо капитана, взглянула ему прямо  внутрь, в душу. А когда возвращалась, взглянула второй раз.
- Так, конечно, лучше бы сам перстень, но фотографии значит фотографии.
 Она поочерёдно просмотрела всё.
- Да, вещь старинная, очень редкая, и подробное литьё, я не удивлюсь, если будет текст.
- Не знаю. Наши на это не обратили внимания.
- Обратите обязательно, такие фокусы в старину любили. Вот если бы ещё его химию знать.
- Легирован серебром, но не больше двенадцати процентов, - по памяти произнёс Андрей.
- Двенадцати? Серебром? Это должно быть старинной вещью, но литьё? Если рассмотреть его под разным светом, пусть попробуют, что получится. А пока, вот у меня копия списка реквизированных ценностей, осенью тысяча девятьсот восемнадцатого года, у купца второй гильдии Сысолятина. Вот на четвёртой странице, пятая строка, сверху крест, золотой, вес в фунтах, перевожу, три килограмма триста тридцать три грамма, но важнее описание камней, внизу сапфир величиной с яйцо куропатки. Подробней  в  официальной описи.
- А где её взять?
- Как где? Где и должно быть, в архиве! Я уже звонила им, можем пройти, но это по похожему камню, а по перстню может действительно  что и найдём!
Всё это время шумный, весёлый разговор сотрудников в кабинете продолжался, никто не обращал внимания на милиционера и  Викторию.
Капитан, назвав код, вызвал такси, и через двадцать минут они с Викой поднимались на второй этаж  здания областного архива. Андрей видел, что она ориентировалась здесь как дома, а её все хорошо знали.
Пришлось пролистать старые амбарные описи первого городского Совета народных депутатов, уездного города Петропавловска Омской губернии. По совету Вики рассмотрели заодно газеты за этот период. Заказали копии на громадной копировальной машине «Эра». И, уже собираясь уходить, Виктория сказала:
- Обратите внимание, наши экземпляры кто-то трогал. Наши выше остальных, значит, их открывали не менее двух раз.
Работница архива принесла старый журнал, и на той же странице, только двумя годами раньше, запись – Томилин  Геннадий Борисович.
Но главное, двумя строками ниже и двадцатью годами раньше запись – Иванцов Евгений Михайлович, как говорится, собственной фамилией!
Зырянов ликовал и заметил, что Виктория искренне радовалась за него.
- Виктория, - на радостях неожиданно спросил капитан, - а что такая красивая девушка делает в краеведческом музее?
- Вопрос сложный!
- Почему? – искренне удивился Андрей.
- Он состоит из двух частей – из красивая и что делает. Вы серьёзно считаете, что красивая?
- Абсолютно!
- Не замечала. Обыкновенная.
- Ну а вопрос, что делает?
- Люблю это дело, долго занимаюсь археологией. -  Она улыбнулась. -  Я старый археолог, четырнадцать сезонов,  – и, видя его растерянность,  добавила:  - Ещё со школы.
- А сколько тогда? – он осёкся.
- Сколько мне лет? Двадцать шесть. А я думала, для милиции это не секрет.
- Ну что вы, Виктория, нас так демонизируете.
- Что вы, товарищ капитан, не имею даже мыслей.
- А вообще, почему мы с вами на вы, мы почти ровесники.
- Я согласна.
- Вика, можно вас, то есть тебя, куда-нибудь пригласить вечером?  Например,  в кино.
- Например в кино? Можно. А во сколько  это например в кино.
- На последний сеанс.
- Хорошо.
В отличном настроении  летел в управление Андрей. Сегодня всё получалось, но в фойе приемной в кресле сидела знакомая краснорожая фигура.
- Зырянов! – крикнул в окошко подполковник Буряк, дежурный   по Управлению, - тебя тут клиент ждёт. Не сказал  мне зачем.
- Ну, что ещё?  - расстроился Андрей, решив сегодня всё сделать быстро с бумагами и успеть сходить с Викой в кино, однако увидел, что синий нос Демченко не оставлял надежды.
- Понимаешь, Андрюха, тут опять какая-то лажа.
- Ну  говори, не тяни.
- Понимаешь, - оживился слесарь, - пошёл я искать Кузьку, не могу без друга. Всё облазил, все подвалы, всех кентов порасспросил.
- Верю, - намекнул Андрей на синий нос.
- Короче, послали меня.
- Не сомневаюсь.
- Да нет, в клинику ветеринарную. Ну, думаю, пойду пораньше. Сторожа хорошо знаю, и жену его.
- В общем, опохмелиться пошёл с утра?
- Ну, типа того. Смотрю, влетает уазик их, а из него Пётр Алексеевич и Лёха, его сын.
- Ну, а что удивило тебя?
- Я, Андрюша, ещё не белкую, рано, а Лёху я сам пять лет назад похоронил, вот этими руками.
Сам яму рыл, сам гроб заколачивал, сам опускал, так-то.
- А ты не перепутал, Михалыч, - уже заинтересованно спросил Андрей.
- Я с ним семь лет на заводе оттрубил, он был у нас механиком…