Лошадка-качалка

Говорят, я была очень сдержанным ребенком: не просила игрушки, никогда ничего не хватала в магазинах, потому что приучили держать ручки в кармашках, чтобы ничего не разбить и не испортить, не капризничала, когда не покупали сладости… Я не помню, так говорят «взрослые».

Но однажды в «Детском мире» я присмотрела себе игрушку, которой заболела на много лет вперед – лошадку-качалку. По детским впечатлениям она казалась просто огромной: плюшевой, с длинной золотистой гривой, вышитым блестящими нитками седлом и резными раскрашенными дугами. А взобраться в седло казалось очень заманчивым и интересным, но, конечно, это можно было сделать только после того, как удастся завладеть этим роскошеством. Пожалуй, это был тот случай, который я помню до сих пор: я попросила лошадку. Детские глаза загорелись и не потухли, даже когда родители отказали в покупке. Мы жили небогато, и потом куда в однушку еще и лошадку?.. Пришлось смириться с временным отсутствием желанного подарка. Вместо качалки купили детский самокат, который обитал в коридоре и прослужил верой и правдой сколько смог.

В моем детстве у центрального входа в Парк Горького стояла нарядная круглая карусель: с верблюдами, диковинными лодками, лошадками и музыкой, похожей на шарманочную. Самая настоящая классическая французская карусель, как с книжной картинки. Остальные аттракционы располагались внутри, в том числе и знаменитый «Буран», который потом уехал на ВДНХ, а этот казался визитной карточкой культурного парка над речкою. На карусели у меня была любимая лошадка, которую из года в год я выбирала для катания – сохранились даже фотографии разных лет. Папа сажал меня на лошадку с розовым седлом, мама фотографировала из-за ограждения, а я с замиранием ждала, когда же мы «помчимся». Это сказочное чувство ожидания волшебства доступно только в детстве.

К сожалению или счастью, я не помню, когда из Парка убрали аттракционы. Наверное, так даже лучше. Я выросла и исчезла красочная карусель. Но от осознания того, что наивная детская радость от катания не вернется, всегда как-то по-особенному грустно. Я знаю, что в период рождественских ярмарок французскую карусель ставят у памятника Юрию Долгорукому, но она совсем не «та», хоть и очень яркая. Не родная, музыка у нее другая и к ней уже не манит, потому что не «то». А «того» уже нет и не будет никогда. Для меня не будет. Но будет для тех детишек, которые кружатся под музыку на диковинных животных сейчас.

Каждый день рождения меня катали на пони. Сначала на пони, потом на лошади, а однажды (за неимением и того, и другого) даже взгромоздили на ламу. Эдакий маленький, но обязательный ритуал – атрибут моего праздника. С глянцевых фотографий на меня смотрит девочка в нарядном платьице верхом на лошадке, которую держат под уздцы инструкторы. И только одно фото – мне на нем лет восемь – я сама держу пони, как будто я хозяйка этого сокровища. Мне кажется, в восьмилетнем возрасте я даже поверила, что это действительно моя коняшка. Ну и что, что всего на минуточку?

Когда пришло ответственное время выпуска из школы и подготовки к поступлению в ВУЗ, мне предложили: «Поступаешь сама – покупаем машину. Если не получится, что ж, пока поездишь в университет на трамвае». Я поступила сама, отучилась в автошколе и в качестве подарка на совершеннолетие мне подарили машину. Свою собственную. Мама отдала мне ключи от моего маленького «табуна», но к 123 «лошадям» под капотом мне обязательно нужна была еще одна. С возрастом я стала меньше страдать по воображаемым «скачкам». Учеба и работа безбожно воровали свободное время, поэтому мне оставалось довольствоваться верховыми путешествиями в воображаемом мире приключенческих романов стиля «плаща и шпаги». Но машина стала моей любимицей, самым верным и надежным другом, которая чего только не видела: и юношеское безоблачное счастье, и слезы отчаяния и разочарования, и веселые компании друзей и полное нежелание выходить на контакт с внешним миром. Остаться для меня без машины стало синонимом остаться без движения, будто сломал ногу. Я ее намывала, начищала, разговаривала, следила за ее здоровьем, кажется, лучше, чем за своим.

Однажды мы с ней попали в страшную аварию, когда нас на полной скорости сшиб минивэн. На глазах у мамы, которая ждала нас на улице… страшно было. Ей, конечно, маме, не нам. Мы не поняли, что произошло – я ударилась головой, а машина уехала на обочину. А, когда картинка вернулась на свои места, в первый момент даже подумала, что это я в кого-то въехала. Слава Богу, для всех обошлось – никаких серьезных повреждений у людей не было, а машину я восстановила – ее жизненно важные органы тоже оказались не задеты и на ходовые качества авария не повлияла, а краску и железо мы залечили.

Расставались мы болезненно, но я знаю, что она попала в добрый руки и хорошую семью. Я до сих пор не познакомилась ни с одной машиной, которая была бы на нее похожа. Я пробовала разные машины, долго и упорно училась разным стилям езды: городскому, экстремальному, контраварийному – поэтому мне есть с чем сравнить. Одна машина подходит для размеренной езды, другая для лихачеств по гоночным трассам – это не только и не столько технические характеристики, сколько характер. Для меня машина – одушевленное, как лошадка.

Я долго собиралась подобрать конный клуб, чтобы начать заниматься. Изредка, чисто для себя, а не для того, чтобы дойти до соревнований. Бывают же у взрослых людей периоды отпуска или увольнения, когда не работаешь, новогодние праздники и просто выходные. Но все время что-то отвлекало: к выходным скапливались домашние дела, в отпуск обязательно куда-то ехали, а на праздники приезжали друзья. Клуб, правда, я нашла, только вот позвонить и записаться все не решалась. С одной стороны – отговорки, а с другой – я мало знаю работающих людей, у которых есть хобби и, что важнее, свободное для него время.

Апогеем исполнения детской мечты явился очередной день рождения, когда мама подарила курс тренировок по верховой езде. В преддверии праздника произошли фатальные события, только указавшие на то, что гештальты (как модно сейчас говорить) надо закрывать. Чтобы потом не было мучительно больно… И вновь я долго не решалась позвонить в конный клуб – теперь было страшно. Вдруг, не получится? Хорошо представлять, как ты скачешь лихим аллюром на кенгуру в час пик, а по факту – можешь трястись в седле, как мешок с картошкой. А хочется-то, как в кино…

Первая лошадь, с которой мне посчастливилось близко познакомиться, оказалась флегматичной дамой бальзаковского возраста, прощающей самые разные ошибки и недочеты неопытному всаднику. При этом это была хитрющая мадам, строящая из себя инвалида и уставшую от жизни лошадку в манеже и несущаяся, как полоумная по полям, когда дают порезвиться. Конечно, она слегка покапризничала, по обыкновению пытаясь воспользоваться растерянностью новичка, но, быстро поняв, что работать все-таки придется, без проблем зарысила в нужную мне сторону.

Тогда же стало совершенно очевидно, что те, кто не считают верховую езду спортом, просто никогда не пытались взобраться в седло. Тело современного человека настолько непривычно к езде верхом, что для многих реальной проблемой является хотя бы удержать его в седле на ходу. Оказалось, что у меня хорошо развито чувство баланса, и удалось быстро научиться исполнять самые разные упражнения в движении: ложиться, крутиться, наклоняться. Каждое занятие становилось открытием. Мне кажется, что это был элемент возвращения в детство, когда интересующую тебя информацию глотаешь вагонами, а навык впитываешь, как губка. Обычно то, что нравится, то и получается. У меня получалось. Конечно, не все и сразу, но в достаточно короткие сроки.

Однажды на мое занятие пришла целая тренерская коллегия. Разумеется, о чем беседовали профессионалы услышать было не под силу, тем более, нужно было удерживаться в рыси без стремян, тут особо головой не покрутишь, особенно, когда ты новичок. Но, любопытство заставило спросить о своем прогрессе у тренера. Она пожала плечами:

– Видела, сегодня другие тренеры приходили на тебя посмотреть? Тебя даже со стороны хвалят. Конечно, впереди еще большая работа, но к нам обычно приходят с совсем другим уровнем подготовки люди, а у тебя ноги и руки работают одновременно. База очень неплохая, но нам нужно правильно все настроить. Как при игре на гитаре, знаешь? Как настроим, так и зазвучит.

– Знаю. Я играю на гитаре.

Корона, режущаяся из черепушки, сразу начала цеплять Луну от гордости. Был долгий период занятий: что-то получалось лучше, что-то – хуже, да и тренер хвалила далеко не всегда. Лошади попадались тоже разные: покладистые и своенравные, к кому-то подход искать приходилось неделями, а с кем-то срабатывались сразу. Но поставленной цели мы добились. Я поехала сама.

Сегодня мой очередной день рождения, а я несусь галопом по полям. В спину мне бьет склоняющееся из зенита солнце, а в лицо – ветер. В этот момент меня охватывает чувство полного единения с конем, будто мы с ним – один сплошной импульс, а не лошадь и всадник. Раньше такое со мной случалось, только при езде по трассе на дальние расстояния, тогда я тоже ощущала себя частью машины, но сейчас – совсем другое. Гордый – конь послушный и исполнительный, поэтому мне было легко под него подстроиться.

Впереди, за живой изгородью из елей и туй – территория нашего конноспортивного комплекса. Помимо спортивных мероприятий здесь еще есть небольшой ресторан с верандой, выходящей на живописный пруд, по которому рассекают черные и белые лебеди. С трех часов этот ресторан забронирован на мое имя. С мамой у нас дни рождения летом с разницей в неделю, поэтому празднуем мы всегда вместе. Раньше праздновали еще и с дедушкой – у них с мамой день рождения в один день. Мне так хочется похвастаться перед нашими друзьями своим новым навыком, что мне придется немного опоздать на празднование. Думаю, аперитив и возможность погулять на природе после пробок и душного города немного их развлечет.

Стоит мне проехать длинную вереницу зеленого забора и оказаться в зоне видимости, как на звон копыт по асфальту тут же оборачиваются встречающие и первые прибывшие гости. Ох, как же мне хочется покрасоваться.

– Мам! – торможу Гордого и приподнимаюсь в стременах, заставляя вороного красавца загарцевать иноходью по другую сторону пруда. Я уже многое умею, поэтому могу управлять и одной рукой, и вообще без рук…

С веранды мне отвечают вскинутыми бокалами. Перекидываю повод в левую руку и вскидываю правую, салютуя своим гостям. Мама знает, что я люблю немного порисоваться, поэтому только качает головой, усмехаясь. Но, тем не менее, я знаю, что ей тоже приятно, ведь своим умением я в первую очередь обязана ей. Сама бы вряд ли собралась поехать на конюшню, если бы не тот абонемент… Мы с Гордым шагом отправляемся в сторону конюшни, где он спешит на ужин в денник, а я – в раздевалку.

Когда, наконец, собрались все именинники и гости, а праздничный стол должным образом подготовлен, пришло время подарков и тостов. В нашей большой компании тосты любят – мы говорим много, долго и весело, ведь когда еще сказать добрые слова близким людям, если не за полным столом и в душевной атмосфере?

– У нас сегодня необычной место для празднества неспроста, – замечает мама. – Когда Лиза была маленькая, ей очень хотелось лошадку-качалку. Вы знаете, она никогда никакие игрушки не просила: только книжки или краски, а вот один раз попросила. Эта лошака – моя боль, мы тогда не смогли ее купить. Потом, конечно, пытались чем-то заменить или компенсировать, но у ребенка моего не было лошадки-качалки.

Мне всегда едва ли не до слез обидно за молодую маму, которой, я знаю, трудно было баловать мен чем-то эдаким. Поэтому в этот раз я тоже только отмахиваюсь:

– Да не то чтобы прям очень хотелось.

– В общем, время, конечно, безнадежно упущено, но у нас сейчас есть подарок. Он большой, в зал не влезет, можно только из окошка посмотреть.

Мама тычет куда-то за мою спину – я сижу спиной в широким панорамным окнам. По приятно удивленным лицам друзей понимаю, что, кажется, надо бы мне обернуться.
Из открытого окна на меня смотрит золотисто-рыжая лошадиная морда. Коня придерживает знакомый мне коневод Вика. Я едва не разливаю на себя шампанское от шока. Благо, меня вовремя поддержали под локоть, чтобы я не опрокинула бокал на кружевное платье.

– Это Арап, – сообщает Вика.

– Что, прям мое?.. – я угощаю любопытную морду половинкой яблока, которую схватила с фруктовой тарелки. Арап тычется в меня носом, пытаясь отыскать еще угощение, но в вечерних платьях карманов не делают.

– Твое-твое. Дома документы, – убеждают меня. – Постой пока местный.

Конечно, хочется сказать, что я тут же взлетела в седло и мы с Арапом помчались навстречу закатному солнцу, но я уже переоделась в праздничное, а недокормленный подарок от досады цапнул меня за руку. Не больно. Как будто ущипнул, доказывая, что это совсем не сон. И в своем солидном и даже почтенном возрасте я разнюнилась, обнимая родителей, которые не смогли мне купить игрушку больше двадцати лет назад.

Вот тебе и лошадка-качалка!..