Это не хухры-мухры

       После долгого холодного ненастья в город влетела запоздавшая, запыхавшаяся весна. Мгновенно нарядила улицы в поражающие разнообразием оттенков зеленого одежды, украсила прелестью цветов.
 
       В один из таких дней я шла в бассейн и случайно оказалась в группе, только что вышедшей из университета студентов. В оптимистичной какофонии молодых голосов, то и дело острыми стрелами вылетали матерные слова. Эти слова, заменяли точки, запятые, порой - сорные слова: ну, вот, э… Пройдя уже в одиночестве несколько метров, увидела трех хорошеньких, милых девушек. Но, проходя мимо, буквально в течение минуты, я услышала и от них несколько тех самых слов. И вспомнилась мне одна история студенческих лет...

       На стройплощадке нас, студенток-практиканток, было три. Каждая была прикреплена к «своему» каменщику в качестве подсобной рабочей - мы подносили кирпич, готовый раствор. Честно - мы старались, но и нас мужчины из бригады берегли: следили за тем, чтобы раствор носили не больше, чем по полведра (он почти в два раза тяжелее воды), кирпичи - стопкой не больше трех штук. Когда же на жаре привезенный строительный раствор застывал, добавляли воды и помогали нам его перемешивать.
«Мой» каменщик, Василий Иванович, был мужиком, насквозь прокуренным, прошедшим войну, повидавший многое на своем веку.
 
       «Ну что, Люда, погнали наши городских!», - с этой фразы мы начинали работу. Во время моих технологических перерывов, Василий Иванович, выкладывая стену, рассказывал  всяческие истории из своей богатой биографии. Я с интересом его слушала. Как-то, заговорившись, наставник ударил по пальцу мастерком и взвыл от боли. Я к нему с сочувствием. А он как закричит на меня: «Уйди скорее с глаз моих, видеть тебя не могу!»
       Было очень, очень обидно! Словно гром средь ясного неба – услышать такое!
Я отошла в сторону. Придя в себя, Василий Иванович, как ни в чем не бывало со своим:
       - Ну что, погнали наши городских!
Я демонстративно молча подносила ему раствор, кирпич и сразу отходила в сторону. Так продолжалось около часа, пока он мне:
       - Ну не обижайся! Здесь же стройка, не хухры-мухры. Всякое бывает. Из-за тебя мне приходится говорить здесь только на русском цензурном, а его одного не хватает. Вот и обидел ненароком, - И улыбнувшись:
       - Ну что, погнали наши городских!