Аномалия. Окончание

     Легендарному коммандос было не впервой сыграть «злую шутку» с соперником за карточным столом.
    
     У него, как у заправского шулера, помимо редкой интуиции всегда был наготове пятый туз в рукаве.
    
     И эта карта, словно джокер, была способна поставить точку в любой игре.
    
     Нужную для него жирную точку, или победный финал.
    
     Еще во времена психологических тренингов он овладел верхом совершенства мыслить.
    
     Мыслить наоборот.
    
     В сложнейших ситуациях прошедших битв и сражений этот навык его не просто выручал, но и помогал, вопреки всему, побеждая, выжить.
    
     Из седых времен пришедший для него смысл поиска в себе дракона не был простым набором слов, символов и знаков.
    
     Искать же этого дракона ему не было нужды.
    
     Его тень, словно густой туман, накрыла командора с головой.
    
     Как было тут не думать об летучей обезьяне, когда он даже ощутил ее противный зловонный запах.
    
     Запах – на грани вони, за пределом тошноты.
    
     Степана сразу же стошнило.
    
     Липкие остатки былой пищи забрызгали защитное стекло.
    
     Открыть гермошлем было нельзя.
    
     Ведь скафандр, при степени защиты «высшая», блокировал мысль человека.
    
     Вернее, силовое поле костюма гасило импульсы мысли человека и не давало им попасть в эфир.
    
     Степан Тимофеевич, зависнув у окна, пытался приоткрыть жалюзи силового экрана лоджии.
    
     Левой рукой он оперся о перила балкона, а большой палец правой приложил к кодовому замку двери.
    
     Но его палец ощутил не твердую опору, а шелковистый мех.
    
     И как он ни пытался воспротивиться рождению в себе дракона, но все же его тело стало покрываться рыжей шерстью.
    
     Он с отвращением почувствовал, что растущие во рту клыки приподняли губы.
    
     Скафандр не выдержал увеличения объема его тела и, затрещав «по швам», упал к его ногам.
    
     Он ощутил возле себя живое существо, которое его ненавидело и желало его смерти.
    
     Оно уже тянуло к нему свои лапы и приоткрыло пасть.
    
     Степан попытался отпихнуть руками и ногами от себя обезьяну и проснулся.
    
     В постели подле него супруги не было, а на его груди, мурлыча, развалился кот-манул Васька.
    
     Степан Тимофеевич, смахнув рукой испарину со лба, слегка потрепал кота по холке: «Ведь приручил же человек дикого кота. А говорили все, что это – Аномалия. Приручим и мыследела-обезьяну!»