Красавицы древности

Однажды старый Ли получил от одного нехорошего человека заказ на ширму, на которой следовало изобразить трех красавиц древности. Подлый заказчик мало того, что выступал анонимом и действовал через местного торговца шелком, который ни за что не соглашался раскрыть его имя, он еще и поставил перед художником невыполнимую задачу.

Ведь всем известно, что великих красавиц древности было четыре: первая по красоте — Си Ши, вторая — Ван Чжаоцзюнь, третья — Дяочань и последняя — Ян Гуйфэй.

И как выбрать из них трех? Кого ни пропусти, хитрый аноним уж точно заявит, что именно она имела самую выдающуюся судьбу и отличалась самой удивительной прелестью и талантами, а старый Ли просто выжил из ума или утратил тонкость восприятия, а такой человек, как ни крути, не может даже расписывать ширмы, не то что судить о других людях.

Все окружение старого Ли: женщина, готовившая ему рис и рыбу по доброте душевной, мальчик, растиравший тушь в надежде почерпнуть его мудрость, и, конечно, поэт старый Ван — в тревоге следили, как тот поступит. А Живописец поступил просто: подготовил шелковое полотно, прочертил контуры рисунка и принялся расписывать ширму, как ни в чем не бывало.

Через должное время работа была готова. Три прелестных красавицы, как живые, благосклонно улыбались зрителям, но надпись на рамке гласила «Три великие красавицы древности», а имен-то написано не было. Торговец шелком, пришедший принимать товар, очень рассердился.

— Как ты посмел, — кричал он и топал ногами, — отступить от канонов живописи и не указать, что ты нарисовал?

Старый Ли поднял палку, на которую опирался из-за слабости ног, и огрел посредника по спине. От удивления тот прекратил орать.

— Ты — всего лишь невежественный торговец, а тот, кто заказал через тебя ширму, без сомнения, человек понимающий в женских достоинствах, и легко разберется, где какая красавица. Что касается надписей, то они были. Но даже и тебе, жалкому неучу, должно быть известно, что красота этих выдающихся женщин была так велика, что склонялись цветы, луна скрывалась за облаками, рыбы тонули в изумлении, а гуси от восхищения падали с неба. Неужели ты не понимаешь, что робкие иероглифы, начертанные моей недостойной кистью, в смущении спрятались, не в силах соперничать с прелестью красавиц! Вот, смотри, они валяются поломанной грудой в углу.

В углу и правда валялись какие-то блестящие черные ниточки, в чьих переплетениях пристыженный торговец увидел очертания имен.

— Ну, — сказал старый Ли, — так ты берешь ширму, или я верну тебе залог и продам ширму другому, более понимающему, человеку?

Торговец забрал ширму, а аноним, хоть и думал две недели, как отомстить старику, так ничего и не придумал и в тайне бесился от злости.