Part 3

HASTA LA VISTA, MI AMOR… ALLA TUA SALUTE, AMORE MIO!

    Никогда бы не подумала, что первая - и единственная - любовь настигнет меня таким образом. Разумеется, ожидание и реальность, как мы знаем, две параллельные линии, пересекающиеся крайне редко, но все же я была более чем уверена, что красивого тела и смазливого личика не достаточно, чтобы заинтересовать чопорную Либерти Эфрон, не верящую в love at first sight, и, словно в насмешку над моими убеждениями Фортуна преподносит мне его, ставшего апогеем безумия, которое преследовало меня all my life.
    Его звали Анавин, и он выделялся среди остальных перней шикарной фигурой и золотистой кожей, блестящей от пота. Моя подруга, Пеппер Армстронг, of course, сразу же положила на него глаз. Мы, сидевшие в первом ряду, наблюдали за играющими в баскетбол молодыми людьми, и я, в отличие от жизнерадостной Пеппер, находилась в не лучшем расположении духа как только поняла, что не в состоянии оторваться от похожего на картинку с обложки парня азиатской внешности. Армстронг же, не скрывая своих намерений, наклонилась ко мне и едко прокомментировала:
    - Видишь мальчишку в синей майке с надписью «be yourself»? Он чертовски горяч, не находишь?
    - Сам бог солнца, спустившийся на грешную Эмблу, - саркастически отозвалась я, отодвигаясь от дышащей мне в ухо подруги.
    - Пустите меня, я ему отсосу, - глупо захихикала Пеппер, и я, привыкшая к ее похабному юмору, ответила, что ее никто не держит, а про себя подумала: «вот же дрянь».
    Надо отметить, что особой привязанности к Армстронг я не питала: мы с ней больше приятельствовали, нежели дружили, потому что я, как типичная социопатка, в общении потребности не испытывала, но когда болтливая девчонка, с которой познакомилась на занятиях аэробикой, предложила выпить по коктейлю, я решила, что отказ может задеть ее, и когда наше общение вышло за рамки обсуждения погоды и политики, я не стала разубеждать Пеппер в том, что we are not friends, просто смирившись с тем, что сия надоеда частенько вытаскивала меня из дома и даже испытывала к ней нечто вроде благодарности - в отличие от моей родной матери, Армстронг искренне хотела присутствовать в моей жизни. Незаметно для себя я стала величать ее «подругой», и вот теперь, по прихоти злодейки-судьбы нас угораздило влюбиться в одного и того же парня, и я намеревалась предпринять все меры, чтобы заглушить ритм сбоящего сердечка.
    В то лето мне минуло двадцать семь. Моя мать, отчим и сестра были еще живы, и я не предполагала, что наступит время, когда я подпишу смертный приговор бедняжке Мисти Флеминг, не испытывая при этом угрызений совести, как будто killng her, я отомстила отказавшейся от меня Фионе.
    Не желая выслушивать различного рода скарбезности вконец распоясавшейся подруги, я под предлогом того, что мне нужно в уборную, оставила ее одну и, метнувшись в ватерклозет, под журчание холодной воды в рукомойнике попыталась убедить себя не нервничать, дабы не выдать потери своего душевного равновесия. Мой взгляд сфокусировался на небольшом пространстве между двумя  квадратиками зеркал: кафель, коим была облицованна дамская комната, выглядел старым, а кое-где плитка и вовсе отсутствовала. Там, где зиял неровный прямоугольник бетона, усыпанный отверстиями точно швеццарский сыр, находилось средоточие самого страшного моего кошмара. Черные дыры stared at me с такой ненавистью, что она ощущалась физически, и, прекрасно осознавая, что эти гребаные точки на стене не желают мне зла, я, оцепенев как крыса в объятиях питона, мелкими шажками попятилась к двери, надеясь, что Либби Эфрон хватит самоконтроля не заверещать что есть мочи.
    Нащупав дверную ручку, я оказалась в холле и только тогда смогла вздохнуть, широко открыв рот и оперевшись влажными ладонями о колени. Быть может, мне стоило связаться с психотерапевтом и попросить его выписать мне рецепт на какие-нибудь пилюли, однако я не желала травить свой организм таблетками, - помнится, будучи подростком, я прочитала в Интернете статью о загадочной mort долливудской актрисы Марни Морион, и с тех пор твердо решила по возможности справляться со всеми напастями народными средствами. Смерть из-за остановки сердца или разлагающейся печени, на мой взгляд, крайне непривлекательна, и если мне будет не мил весь свет, я предпочту купить пистолет и пустить в висок пулю. К тому же, жаропонижающие препараты, as we know, лишь облегчают симптомы, не влияя на причину повышенной температуры. Nowadays, увы, невзирая на технический прогресс, мы не научились противостоять коварным вирусам, так что, на мой взгляд, лучше отлежаться в постели, попивая имбирный чай, нежели, напичав себя всякой «химией», переться на работу.
    - Матч уже закончился, - возвестила Пеппер за моей спиной. - Are you okay?
    - Отравилась, наверное, - солгала я, поскольку о трипофобии, одолевающей Либерти, не было известно ни одной живой душе. - Не стоило обедать в сомнительной забегаловке на перекрестке.
    Домой в тот вечер я возвращалась в гордом одиночестве, поскольку подруга вознамерилась дождаться приглянувшегося ей красавчика и, зная характер Армстронг, я не сомневалась, что она затащит Анавина в свою постель уже через час после знакомства. Я одновременно восхищалась безрассудством подобного рода женщин, а, с другой стороны, не могла понять, как можно доверить свое тело тому, кого толком не знаешь. I think, должно пройти хотя бы около месяца, чтобы понять, подходите ли вы друг другу. По вполне очевидным причинам я, раздираемая противоречиями, отчаянно хотела оказаться бойкой и непринужденной, но сковавшие меня рамки тянули госпожу Эфрон на дно, и я сдалась, убедив себя, что Анавин слишком хорош for me, и я наверняка еще повстречаю своего принца на розовом коне.
    Как оказалось впоследствии, новый парень моей подруги was my passion, и деталь сия не могла не повлиять на выбор, сделанный мною, но до того дня, когда Пеппер подписала себе смертный приговор, еще далеко: их с Вином ждали месяцы, полные блаженства, а я в течении этого времени ощущала себя третьей лишней, потому что Армстронг настаивала на том, чтобы я составляла им компанию. Мне приходилось до зубового скрежета сжимать челюсти и отворачиваться, когда они, воркуя, терлись носами, слушать звуки влажных поцелуев и повторять себе, что все в порядке и я нисколько не смущена тем, что молодой человек, пленивший меня, отныне принадлежит Пеппер.
    - Он говорит, что у меня первоклассная вагина, - откровенничала подруга, в подробностях описывая мне свою интимную жизнь. И если раньше просила ее не обсуждать со мной такие вещи, то теперь, затаив дыхание, внимала сумбурным повествованиям Армстронг о том, как ловко Анавин управляет своим «жезлом» и сколько оргазмов она испытывает за один раз.
    - Я даже подумываю о совместном будущем, - выпалила Пеппер, когда мы с ней устроили небольшой девичник. - Пожалуй, такой, как он, имеет все шансы стать в итоге моим мужем…
    - Сделаешь предложение сама? - закашлялась я, подавившись коктейлем.
    - Он того стоит, - поддакнула Армстронг. - К тому же я против гендерных стереотипов и считаю, что женщина имеет право на первый шаг, особенно в том, что касается отношений.
    - Я рада, - выдавила я, надеясь, что моя улыбка вышла не слишком натянутой. Стоит ли упоминать, что в ту ночь спала я плохо, просыпаясь каждые полчаса и на работу явилась с темными как у панды кругами вокруг eyes.
    Профессию врача я освоила из меркантильных соображений, рассудив, что люди будут болеть всегда, и, тщательно скрывая непереносимость вида крови, отучилась на терапевта и успешно сдала экзамены, после чего получила место в частной клинике, наотрез отказавшись работать в государственном учреждении, прекрасно зная, что там меня ждет мизерная зарплата, очередь из полоумных старух и постоянные разборки подстреленных мафиози, которых привозили в отвратительнейшего вида серое здание, обнесенное кустами живой изгороди и чахлыми пальмочками, высаженными по периметру. Каждый месяц на территории этого храма Асклепия случались перестрелки, уносящие жизни медиков в том числе, поэтому я пошла на все, чтобы заполучить собственный кабинет в клинике «Элеонора», где одна только консультация обеспечивала меня на полгода вперед, и я могла не беспокоиться о том, что у Либерти возникнут проблемы с оплатой счетов.
    - Я стала чаще бегать в туалет, - жаловалась шестидесятилетняя Джуди Данст. - Да, я та еще водохлебка, но сколько себя помню, всегда употребляла более трех литров в день, так что есть все основания, что с моими почками что-то не так.
    Отправив пожилую особу на УЗИ мочевого пузыря, спустя час я получила по факсу подробный отчет и, позвонив пациентке, успокоила ее известием о том, что патологий обнаружено не было и порекомендовала уменьшить количество потребляемой water.
    - А если из-за обезвоживания я начну выглядеть как старая ведьма? - всполошилась Джуди. - Я читала, что в день нужно выпивать по три литра жидкости!
    - Это вздор, - отчеканила я. - Кроме того, вы рискуете посадить почки, поскольку сильно перегружаете их. Кому вы верите больше - мне или статейкам во всемирной паутине?
    - Вам, мисс Эфрон, - проблеяла госпожа Данст. Еще раз повторив рекоммендации, я положила трубку и, устало вздохнув, заглянула в ежедневник. Убедившись, что записей на сегодняшний день больше нет, сняла халат, распустила собранные в пучок волосы и отправилась домой, а в выходные неугомонная Пеппер буквально вынудила меня поехать с ней и Анавином к озеру Коммас на пикник, и что-то мне подсказывало, что она собирается вручить своему бойфренду помолвочные кольца, а я нужна ей в качестве сдидетея.
    Бокальчик vino rosso помог мне справиться с бессонницей, и all the night меня терзал кошмар, в котором я полоскала в раковине блузку, с невозмутимым видом взирая на хлещущую из-под крана бордовую струю, а когда, подобно безумной прачке развесив кусок окровавленной ткани на край джакузи, я вытирала испачканные руки полотенцем, они моментально покрывались пленкой, которая, лопаясь, слезала вместе с кожей, и я стояла с выпученными от шока глазами, глядя как плоть отваливается, оставляя лишь кости, вокруг которых вились порванные вены и сухожилия.
    Проснувшись от звуков похоронного марша, который транслировал мой голосовой помощник, я велела ему замолкнуть и минуты три сидела, таращась на стену, медленно выскальзывая из лап сновидения, терзавшего мой воспаленный мозг. Выдавив на кисточку хайлайтер, я распределила его по всему лицу, расудив, что лучше блестеть аки Christmas tree, нежели портить подруге и ее парню настроение унылой физиономией. Заколов порядком отросшую челку невидимками, я оставила в «Заметках» напоминание о том, что на следующей неделе нужно заглянуть в салон красоты. Как обладательнице непропорционально широкого лба мне шли стрижки с ниспадающими на лицо прядями, так что зализанные в конский хвост волосы как у моделей на подиумах для меня - непозволительная роскошь.
    Надев самое обычное платье с треугольным вырезом, я, сложив в пляжную сумку плед и бутылку лимонада с одноразовыми стаканчиками, вышла из подъезда и на мгновение забыла обо всем, любуясь встающим над крышами домов солнцем, окрашивающим редкие перышки облаков в оранжевые тона. Нахальный ветер норовил сорвать с меня шляпу и, придерживая ее руками, я буквально взлетела в полупустой автобус, следовавший до окраины города, а затем, пройдя километр, узрела расположившуюся в тени увитой лианами акации Армстронг, попивающую то ли яблочный сок, то ли разбавленный газировкой вискарь.
    - Киса, ты припозднилась, - прокричала она, едва завидев меня. - Чего такая кислая?
    - У меня сегодня менструация, - нашла оправдание своему плохому настроению я. - Так что плавать не зови, я даже купальник не взяла.
    - А мне наоборот, становится легче в прохладной воде, - заулыбалась Пеппер. - И в сексе я себе не отказываю во время месячных.
    - Здравствуй, Либерти, - поздоровался выходящий на берег Анавин, и я, бросив беглый взгляд на обнаженный торс и крошечную полоску ткани, именуемую плавками, которая открывала больше, чем скрывала, кивнула в знак приветствия и поспешно отвернулась. Армстронг, разлив вишневый компот по емкостям, болтала о том, что желает отправиться в круиз по Пангейскому океану, и они с молодым человеком развернули дискуссию вокруг яхт, споря, какая самая надежная, а я, открыв томик старого детективного романа бессмертной Гагаты Херстин, погрузилась с головой в расследование убийства актрисы немого кино Фелисити Гроссман, которую разрубили на несколько частей и замуровали в стенах колокольни. Как я и догадывалась, злодейкой оказалась костюмерша Приянка, работавшая с мисс Гроссман во время съемок культового фильма «Нефертити». Дело в том, что за время двухнедельного отпуска Фелисити поправилась на пять килограмм, и когда рашитое золотыми нитями платье на ней не застегнулось, она, яро отрицая очевидное, обвинила бедную девушку в том, что та специально ушила все ее одеяния, и в результате Приянку уволили, а вскоре скандальная актриса исчезла, и только спустя семь лет ее останки были найдены. Лично я, сразу поставившая себя на место бедной костюмерши, не сомневалась в том, что тоже кокнула бы спесивую шваль, и мне было искренне жаль, когда в конце романа выяснилось, что Приянка покончила с собой до того, как был подписан ордер на ее арест.
    Захлопнув книгу, я не скрывая досады на не удовлетворивший меня финал, растянулась на животе и, оперевошись подбородком о сложенные друг на друга кисти рук, постаралась не пялиться в сторону резвящейся на мелководье влюбленной парочки. Признаться, сгустки крови, вытекающие из влагалища, меня не беспокоили с тех пор, как я, вняв совету своего гинеколога удалила яичники и матку, поскольку они у меня функционировали нестабильно и посему имелся риск умереть от кровопотери. К слову, после операции я восстанавливалась довольно долго и не особо огорчалась тому, что не смогу зачать и выносить ребенка, однако если случится так, что я захочу стать матерью, то просто усыновлю малыша из приюта, - for me совершенно не обязательно, чтобы baby вылезал из моего чрева.
    Об отсутствии у меня репродуктивной системы Пеппер, разумеется в курсе не была. По правде говоря, помимо трипофобии и боязни крови я отличалась брезгливостью, и всякий раз, заходя в водоем, не могла побороть неприязнь к затонувшим корягам, на которые натыкались мои ноги. Мне мерещилось, что я наступаю на чей-то труп, меня тем паче передергивало от отвращения, стоило лишь представить, сколько живых существ, обитающих в озерах, испражняются туда, не говоря уже о людях, также обожающих гадить под себя. Так что причин не соваться в водоем у меня имелось предостаточно, не считая той, что я элементарно не желала мешать Пеппер миловаться с бойфрендом.
    Наблюдая за снующими в траве муравьями я почти перестала думать о рельефном торсе Анавина, его мускулистых ногах и о том, каково это, когда его язык соприкасаются с губами моей подруги. В такие моменты я была благодарна тому, что родилась женщиной, ибо риск продемонстрировать окружаюшим свое возбуждение был равен нулю, и хотя как человек с медицинским образованием я знала, что эрекция у мужчин не всегда сигнализирует о том, что он действительно хочет соития, мне нравился тот факт, что I am a woman, и представить себя в another body я не могла и искренне сочувствовала трансгендерам, которым приходилось переживать не лучшие времена даже сейчас, когда более половины населения планеты толерантно настроены по отношению к ЛГБТ-сообществу.
    Мои опасения, хвала всем придуманным человечеством богам, не оправдались, и  Армстронг не стала объявлять о помолвке. Вздохнув с облегчением, я поклялась себе более не терзаться мечтами о парне своей подруги и, явившись на марафон, в котором учавствовал Вин, обожающий спорт и не пропускающий ни одного соревнования в Варварросе, смотрела на кого угодно, но только не на полуголого красавца с повязкой на лбу, переминающегося с ноги на ногу. Заметив краем глаза как он присел, чтобы потуже завязать шнурки на кроссовках, я отметила изгиб его коленей, покрытых едва различимыми волосками, и перед моим внутренним взором промелькнула картинка, на которой его ладони скользили по моим ребрам, и меня моментально охватил жар, а соски затвердели.
    - Присмотрела себе кого-нибудь? - взвизгнула сидящая рядом со мной Пеппер. - Вон у того качка very nice butts, не находишь?
    - Отстань, - устало вздохнула я, вынимая из purse складной веер. - В такую погоду мне совершенно не хочется думать о парнях.
    - Обожаю вылизывать соленое от пота тело моего мальчика, - оживилась подруга. - О, видела бы ты выражение of his face, когда он стонет, when я провожу языком вдоль его позвоночника и впиваюсь зубами в загривок. Похоже, у него там эрогенная зона, так что он запросто может кончить, если я увлекусь.
    - Очень интересные сведения, - я скорчила забавную рожицу. - Спасибо, что поделилась.
    - Не ханжествуй, Либби, - стиснула меня в объятиях Армстронг. - Скоро и на твоей улице наступит праздник. Я сама займусь устройством твоей личной жизни как только мы с Вином сыграем свадьбу, договорились?
    Я промолчала, не зная, как отреагировать на это заявление. Честно говоря, мне становилось не по себе, когда я слышала о том, что Пеппер планирует связать себя узами Гименея с Анавином.
    «Если это случится, я уеду к чертовой матери», - мрачно подумала я, осознавая, что беспристрастно наблюдать за семейной идиллией любимого парня и единственной подруги мне не хватит мужества.
    Несколько раз я переставала принимать прописанный мне «Овестолин», надеясь, что без эстрогена в организме снизится либидо и моя тяга к молодому человеку, с которым встречается Армстронг, сойдет на нет, однако отсутствие женских гормонов мучило меня еще сильнее: приливы по ночам стали моими частыми спутниками, кроме того, навалилась апатия, а поскольку лежать сутками на диване и плевать в потолок я не могла себе позволить, пришлось возобновить прием препарата и смириться с эротическими снами, в которых Анавин, нависая надо мной, шептал всякие глупости, и его горячее дыхание ласкало кончик моего носа, а наши губы, влажные после страстного поцелуя, все еще соединялись хрупкой ниточкой слюны.
    Громом посреди ясного небо грянуло известие о том, что Пеппер порвала с «этим уродом» и, бросив все дела, я поспешила к подруге, дабы стать для нее утешительным жилетом, а заодно выяснить, что стряслось. Оказалось, Армстронг разочаровалась в своем бойфренде после того, как выяснила, что в юности он зарабатывал на жизнь эротическими фотосессиями, несколько недель красовался на баннере сайта знакомств для геев и рекламировал нижнее белье. Искренне не понимая, почему она из этого делает трагедию века, я открыла для себя не слишком приятную вещь: Пеппер была той еще гомофобкой и считала, что репутация Анавина изрядно подмочена.
    - На кой хрен мне мужик с сомнительным прошлым? - рыдала, уткнувшись в подушку Армстронг. - Он же гребаный педик, черт возьми! Винни даже не пытался разубедить меня, лишь сказал, что является бисексуалом и у него имелись так называемые партнеры, которые тыкались в него своими членами. Какая мерзость, боже мой!..
    Являющаяся защитницей прав LGBT-people, неоднократно принимавшая участие в гей-парадах, я отшатнулась от подруги, испытывая желание оказаться как можно дальше от нее. Даже я, не слишком эмоциональная и практически лишенная эмпатии, понимала, что every person волен распоряжаться своим телом по своему усмотрению, мне и в голову не пришло бы бросить fellow только из-за того, что его биография не похожа на идеальное жизнеописание человека, вращающегося в высшем обществе. На мой взгляд, ничего ужасного в том, что Вин позировал обнаженным, не было, - такое тело грех прятать, и потом, кто знает, что произошло in his life, раз он принял подобное решение. Вполне вероятно, молодому человеку срочно нужны были деньги, хотя нельзя отрицать и того, что прень просто хотел попробовать себя в качестве модели. Так что, даже не будь я влюблена в него, я все равно не смогла бы встать на сторону Пеппер, а поскольку к Анавину я дышала неровно, то и вовсе преисполнилась отвращенем по отношению к негоднице Армстронг.
    Молча встав со стула, я вышла из квартиры женщины, которую считала подругой. Контактами Вина я, увы, не располагала, так что пришлось блуждать по просторам «Хейсбука», прежде чем наткнулась на его профиль. Мне хотелось написать объекту своего вожделения ободряющее письмо, но его аккаунт был заброшен, и я от этой идеи отказалась.
    Две недели я провела как на иголках: лишенная возможности утешить Анавина, я страдала сильнее, чем когда наблюдала за тем, как он смотрит на Пеппер горящими неподдельной страстью глазами. Тем временем Армстронг, подхватившая рубиновирус, легла в клинику и терроризировала меня ежевечерними звонками, ноя о том, что ее тошнит от всего на свете. Я, собственноручно вызавшая бригаду медиков, когда Пеппер, позвонив мне, принялась гундсить, описывая симптомы, совершенно не переживала за бывшую подругу и размышляла о том, как довести до ее сведения, что мы не можем более общаться. В сентябре Армстронг выписали, и я, забежав навестить ее, уже открыла рот, дабы выпалить «все кончено», когда она, лукаво улыбнувшись, попросила меня помочь ей.
    - У меня кружится голова, - простонала Пеппер. - Либби, детка, выручи меня. Отправь одному человеку фотографию Вина.
    - Зачем? - удивилась я, подходя к рабочему столу девушки. - Будь любезна, объясни мне.
    - Я наняла киллера, - прошептала Армстронг еле слышно, переворачиваясь на спину и тяжело дыша. - Не смогу спокойно спать, пока эта сволочь бродит по Варварросу. Гонорар уже переведен, осталось лишь отослать пару снимков «клиента». Убийца сам выследит жертву, так что адрес ему без надобности.
    Холодея от ужаса, я, прикусив нижнюю губу, кликнула на иконку почтового ящика и чуть не заорала от ужаса, прочитав переписку Пеппер и неким Фрэнком Осборном, выполняющим деликатные поручения за кругленькую сумму. Святой Либерти Эфрон назвать, конечно же, нельзя, однако то, что задумала самовлюбленная Армстронг, являлось верхом антигуманизма. Лишать жизни человека по той причине, что он посмел не оправдать твоих ожиданий - верх жестокости даже в глазах той, которая чуть позже спокойно отнесется к гибели единоутробной сестры и не проронит слезинки, узнав о смерти матери.
    Неужели я была слепа и не замечала того, что Пеппер - избалованная сучка, мнящая себя central point of this world? Хотя, чего еще можно ожидать от дочери знаменитого режиссера и известной композиторши, - наверняка мистер и миссис Армстронг носились с Пеппер как с писаной торбой, и она, с младенчества привыкшая получать желаемое по щелчку пальцев, не пожелала мириться с тем, что ее жених оказался гнусным содомитом. Учитывая, какие надежды она возлагала на Анавина, становится понятно: this crazy bitch не угомонится, пока не отправит бедного парня на тот свет.
    Сохраняя невозмутимое выражение лица я, открыв фотоальбом, перенесла два файла в чат с наемником и, дождавшись завершения загрузки, захлопнула ноутбук. Армстронг заснула, и я с ненавистью подумала о том, что это her last night, потому что завтра Фрэнк Осборн ликвидирует не Вина, а Пеппер, потому что я снабдила наемника изображениями бывшей подруги, ликуя оттого, что все вложилось таким образом, и Либерти предоставился шанс сохранить la vie тому, кто был по-настоящему мне дорог. Плевать, что нам не судьба be together, - я уже сделала свой выбор. В отличие от собственницы Армстронг мне необязательно присваивать Анавина. Для Либби достаточно знать о том, что он бродит по свету, радуясь жизни. Даже такая, как я способна на искреннюю, не требующую ничего взамен любовь, а значит, не все потеряно and call me «bad person» нельзя. Считать меня монстром лишь потому, что моими стараньями будет умерщвлена бездушная Пеппер, довольно опрометчиво. Окажись я в так называемом «лимбе», я бы каждый раз жертвовала гомофобкой Армстронг, защищая Вина, так что раскаиваться в содеянном госпожа Эфрон точно не станет. Пеппер заслужила того, чтобы погибнуть от меча, занесенного над головой of my love.
    В понедельник со мной связался инспектор Грант и попросил явиться в участок для дачи свидетельских показаний.
    - В чем дело, могу я спросить? - пролепетала я, уже догадываясь о том, какие слова услышу в ответ.
    - Дакота Пеппер Армстронг была застрелена вчера утром, - отрапортовал мужчина на том конце провода. - Мы обнаружили ее переписку с наемным убийцей. Создается впечатление, что девушка заказала себя, но поскольку вы, если верить соседям убитой, считались ее близкой подругой, нам хотелось бы задать вам несколько вопросов, касаемых ее душевного состояния.
    - Боже мой! - ахнула я, радуясь тому, что собеседник не видит happy smile on my face. - Что вы такое говорите?!
    Я квохтала как наседка минуты две, изображая придавленную горем best friend, а когда балаган завершился, прижала ладони к груди, стараясь унять бешено колотящееся cuore. Итак, первая часть моего плана прошла, не побоюсь этого слова, безупречно: Армстронг мертва, и ни у кого не должно возникнуть сомнений в том, что она совершила самоубийство столь оригинальным способом.
    Легенда, которую я презентовала мистеру Гранту, выглядела вполне логично. Растирая пальцами изрядно покрасневшие глаза, я вешала инспектору на уши лапшичку быстрого приготовления, уверяя, что несчастная Пеппер страдала от депрессии и даже пыталась заставить меня выписать ей рецепт на сильное снотворное, но я отказалась преступать закон и советовала ей обратиться к специалисту.
    - Картина ясная, - кашлянул мистер Грант, записывая мои показания. - Can you tell me anything about her boyfriend?
    - Мне мало что известно, - я смущенно опустила глаза. - Мы редко обсуждали ее личную жизнь…
    Дело закрыли довольно быстро, и я, посетив похороны Армстронг лишь затем, чтобы издалека полюбоваться на своего ненаглядного, удивилась тому, как бурно он отреагировал на мое появление. Побледнев как полотно, Анавин, встретившись со мной взглядом, резко отвернулся и зашагал прочь, а я, не поминая причины такого поведения, наблюдала за тем, как гроб, в котором покоится Пеппер, засыпают землей.
    Вин, как мне удалось выяснить чуть позже, покинул Барридские острова, а я, распрощавшись с надеждами встретить его вновь, жила себе спокойно до тех пор, пока не подверглась избиениям и изнасилованию со стороны Оливера Фрейзера, спутавшего Либерти Эфрон с любовнице своей сестренки и поплатившегося впоследствии за свою ошибку. Меня, кажется, до скончания веков будет преследовать навязчивый запах лаванды и странное ощущение того, что я не управляю собственным телом, являясь марионеткой в чьих-то руках. Сучонок Олли должен был, to my mind, сдохнуть, дабы не тратить деньги налогоплательщиков, отбывая пожизненный срок, однако некто, сидящий in my head, заставил госпожу Эфрон принять иное решение и, как мне казалось, я знала, кто это, но this knowledge находилось слишком глубоко, и дотянуться до него я не могла. Быть может, встреть я Камиллу в этой реальности, воспоминания о Центре Притяжения всплыли бы на поверхность, однако я даже не догадывалась о том, что со мной происходило, пока я пребывала в коме, и только ощущение, что есть некто, кого я безошибочно распознала бы толпе людей, преследовало меня назойливым призраком, нашептывало припев из старой песни: «you will recognize me in this crowd, amigo».
    Я была убеждена, что наши с Анавином пути более никогда не пересекутся, и на память о нем у меня останется лишь папка с фотографиями, и, несмотря на то, что я часто вспоминала его, с каждым годом потребновсть в нем ощущалась менее остро. Человек, увы, существо непостоянное - ему свойственно адаптироваться под любые обстоятельства, и только горечь оттого, что эмоции выгорают как оставленный на солнцепеке виниловый диск, являлась подтверждением того, что я когда-то любила.



    Он заявился на порог моего дома спустя десять лет, почти не изменившийся, все такой же красивый. Буркнув «we need to talk», Вин прошел в крошечную living room, небрежно швырнув на кофейный столик сумку с ноутбуком.
    - Я пытался забыть о том, что ты сделала, но не смог, - мужчина моей мечты взирал на меня со странным блеском в глазах цвета спелой смородины. - Я забрал у мистера Гранта компьютер Пеппер, чтобы убедиться в том, действительно ли она совершила суицид. Зная ее характер, я уже тогда понял: все не так просто…
    - Это моих рук дело, - подтвердила я, криво улыбнувшись. - Она поручила мне послать твое фото.
    - Но почему? - он, покинув кресло, заметался по комнате, а затем, подскочив ко мне, схватил за плечи. - Ты же ценила ее. Между вами была сильная связь, даже я ее ощущал.
    - До тех пор, пока не вскрылось, что Армстронг - гомофобка, - изрекла я, буравя напряженным взглядом сжатый в тонкую полоску рот стоящего напротив меня человека.
    - В этом все дело? - взорвался он. - Ты так любишь геев, лесбиянок и трансгендеров?
    - Разумеется, нет, - я, осмелев, приложила ладонь к его щеке, смахивая каплю пота, стекающую с виска. - Ты мне понравился почти сразу, но бороться за твое внимание с Пеппер я не рискнула.
    Вин оторопело уставился на меня, после чего, резко наклонившись, прильнул к моим губам. Я не спешила оттакливать его. Да, нам обоим под сорок, и уже нет бьющих через край эмоций, однако по мере того, как он углублял поцелуй, умело орудуя языком, я убеждалась в том, что у нас есть possibility создать совместное будущее, игнорируя раздраженное шипение теней из прошлого, пытающихся встать на нашем пути.