Могила

Запах гнили Максим Сергеевич Гробовой начал чувствовать ещё в автобусе, по дороге на работу. Он втиснулся в эту тесную утробу и, каким-то чудом, умудрился сесть, причём даже у окна. Горячим дыханием Максим растопил на замёрзшем окне себе маленький глазок и сквозь него созерцал пролетающие мимо мутные заборы, похожие на кладбищенские ограды. И всё бы ничего, да вот только справа от него вдруг нестерпимо потянуло чем-то гнилым, даже сам воздух, казалось, стал зелёно-кислого цвета. Максим повернулся в сторону запаха - рядом с ним уселась старуха в толстом пальто и пушистом платке. Лицо у неё было бледное и рыхлое, как сырое тесто, а каждый глаз шевелился сам по себе. Она медленно открывала рот, размыкала дряблые губы и хриплый гортанный звук еле слышно долетал до слуха Максима, но разобрать что шепчет старуха было невозможно. Гробовой надвинул на нос воротник своей куртки - именно от этой ужасной бабули исходило зловоное. "Может, она померла, - подумал Максим, - а потом забыла, встала и поехала в собес за справками?" Шутки шутками, а находиться рядом с этим существом было невозможно. Максим, стараясь не дышать, спросил выходит ли бабуля на следующей, она никак не реагировала, может и не слышала вовсе. Тогда он начал попытки вылезти со своего места таким образом, чтоб не коснуться зловонной бабки. Когда ему это наконец удалось, он с облегчением встал на ступеньки у двери и, глубоко дыша, принялся ждать своей остановки.
Двери распахнулись и Максим вместе с толпой сонных людей двинулся по бульвару, морщась от морозного ветра. До офиса было десять минут ходу и он ещё успевал заглянуть в булочную за кофе. Примерно в ста метрах впереди маячили две высокие фигуры в полицейской форме, Максим их заметил сразу, потому что было видно из далека, как те жадно всматриваются в толпу идущих им навстречу людей, выискивая кого-то конкретного. Сердце Гробового сжалось в дурном предчувствии, которое в очередной раз не подвело и он от ужаса похолодел, когда понял, что два этих громилы упёрли свои глазищи прямо в него и теперь ждут, чтобы Гробовой подошёл к ним. Так и произошло. Максим сам от страха на ватных ногах подплыл к ним ещё до того, как они остановили его. Полицейские попались странные, бледность их крупных лиц была настолько неестественна, что они казались вылепленными из воска. Один из них раскрыл свой рот и голосом поломанного робота прохрипел:
 - Сержант Могила. Ваше свидетельство о смерти. В смысле, паспорт, - изо рта у сержанта пахнуло также, как от бабки в автобусе. Гробовой судорожно вытащил паспорт и протянул, второй полицейский синими руками взял и принялся листать, заминая страницы своими одеревенелыми пальцами. Восковые полицейские мучительно долго смотрели то на Гробового, то в паспорт и, казалось, этому не будет конца. Он стоял растерянный и испуганный, словно мышонок, попавший в клетку к удавам. Наконец, они нехотя вернули паспорт и первый, отпуская Гробового сказал:
 - Смотрите, не балуйтесь у нас.
 - Хорошо, - только и смог промямлить Максим и ускорил шаг, подальше от этих отвратительных существ.
Он размышлял, почему из всей толпы остановили только его, а остальные приспокойно шли, как ни в чём не бывало. Он повернул голову и всмотрелся в лица идущих рядом с ним людей. И каково же было его удивление, когда он обнаружил слева и справа от себя шагающих манекенов с такими же как у бабки и полицейских лицами, и походки их были неровные и дёрганные, совсем не как у нормальных людей. Гробовой учуял гниль в очередной раз. Он сорвался на бег и уже через три минуты вбежал в мраморное фойе офисного центра, в котором работал последние годы, не глядя на охранника, приложил магнитный пропуск к турникету и заперся в ближайшем туалете. После того, как Максим несколько раз тщательно вымыл руки с мылом, он осторожно взглянул на себя в зеркало и, не обнаружив признаков мёртвого лица, облегчённо выдохнул. Ему уже не хотелось подниматься в офис, где в большой комнате стояло пять столов с компьютерами и телефонами, а через стенку в соседнем помещении обитал директор, вечно хмурый и подозрительный. А если Гробовой почувствует гниль в офисе, что тогда?
Он аккуратно приоткрыл дверь кабинета - внутри пусто, только из комнаты директора слышны хриплые возгласы и монотонный бубнёж. Максим сел за свой стол и включил компьютер. Было странно, что директор пришёл так рано, обычно он появлялся после обеда и совал нос всюду, где только возможно. На экране монитора высветилось письмо локальной сети для него. Он нажал открыть. Отправителем был директор, он сообщал следующее:
"Сотруднику четвёртого разряда офисного предназначения Гробовому Максиму Сергеевичу. Мы, администрация, доводим до вашего сведения, что ваша заработная плата с этого момента понижается на тридцать процентов. Нет, точнее на сорок процентов. Без объяснения причин. Мы вправе оставить за собой возможность не объяснять свои поступки."
Максим в изумлении выпучил глаза и откинулся на стуле, ворот рубашки стал давить ему шею. Из кабинета директора продолжали доноситься странные звуки. Он, весь красный от возмущения, подошёл к двери и приоткрыл немного, сделав щёлочку. Увиденное им побило все его возможные ожидания: на директорском столе по середине комнаты стоял гроб, обитый красным бархатом с рюшечками по краям. Вокруг гроба стояли четыре его коллеги с мёртвыми восковыми лицами, а директор, бледнее всех и с ввалившимися щеками, помогал каждому из своих сотрудников поочереди укладываться в гроб. Сначала лёг толстый Толя, полежал пару минут, вылез с довольной белой рожей и прорычал "Могииила". Потом директор подсадил корявенькую Леночку. Она лежала улыбаясь и восхищённо вздыхала, как будто её катают на дорогой яхте. И так все полежали в гробу, а потом залез сам директор, а четверо подчинённых благоговейно накрыли гроб красной крышкой.
От ужаса Максим издал приглушённый вскрик и четыре восковые рожи повернулись в его сторону.
Домой он бежал дворами, не стал пользоваться автобусом, да и прохожих сторонился, как диких собак. Заперевшись в своей квартире, он первым делом позвонил по скайпу своей маме в деревню. Ему было нужно убедиться, что это просто временное помешательство, внезапный абсурд и он вот-вот закончится, рассеится, как мираж. На звонок ответили не сразу и на экране у Максима минуту высвечивался потолок в мамином доме, потом картинка зашевелилась, задёргалась и появилось лицо. Это была мама Гробового, но бледная, как покойница и с мутными глазами. Максим заплакал и зашептал: "Мама, мамочка, нет, прошу, только не ты".
Мать замерла на мгновение, словно прислушиваясь, а потом раскрыла беззубый рот и прорычала: "Могилааа".
Его кто-то толкал в плечо. Он открыл глаза, над ним стоял толстый Толя, трепал его и что-то говорил.
 - Что? - спросил сонный Максим, не понимая где он и в чём дело.
 - Мобила! У тебя мобила звонит!
Максим отшатнулся в испуге от Толи и воскликнул:
 - Ты разве не умер?
 - Хрен дождётесь! - спокойно ответил Толя.