Летний вечер в подмосковном лесу. Часть 2

Летний вечер в подмосковном лесу и почти без политики.
Ч.2.

     Мы идем дальше. Там, чуть впереди, трава повыше и погуще, и больше осин и берез. Среди этого редколесья стали попадаться и другие лесные редкости. Стебель со свилеватой верхушкой и на ней затейливые мелкие белые цветки. Внизу два плотных, овальных листка у основания. Название у этой природной редкости любка двулистная. Тоже лесная орхидея. Конечно, это не цветы из тропиков с огромными бутонами и не всяк их заметит под ногами, но если смотреть сверху вниз – будет тебе счастье.

     Осторожно обходя любку, я наталкиваюсь на другое интересное растение  –  кукушкин цвет обыкновенный. Зову жену и показываю его ей: «Видела такое?». Это тоже совсем редкое растение в наших краях. Цветы его представляют собой чашелистики, из которых врастопырку торчат пять бледно-розовых  четырехпалых лепестков.

     Мы выходим на просеку и поворачиваем на север. Просека, как след фрезы, пронзает разнокалиберный лес: то еловые посадки, перемежаемые кустарником; то лиственный оазис с дубами на поляне, где в сезон можно найти белые грибы; то березы  вперемешку с елками.  Узенькая тропинка петляет по ее краю: в центре просеки тянется тракторная колея.  Несколько лет назад просеку почистили, срубили все кустарники, но в нескольких местах ее снова перегородили павшие деревья. Колея залита водой. Сюда часто заглядывает солнце, и наверное поэтому тут царство желтого цвета – здесь правит бал лютик. Но, чу! На желтом фоне лютика прекрасно маскируется очередная лесная редкость. Это лапчатка гусиная. Желтый цветок, похожий на лютик, в обрамлении резных листьев,  более присущ лугу, чем лесу.
 
     Рядом виднеется бугорок, покрытый мхом-сфагнумом, а за ним, съежившийся от времени подберезовик. Мы всячески обсуждаем достоинства и недостатки этого многоклеточного творения  природы и в разговоре проникаемся должным уважением к соцсетям: не врут они, разве что весьма преувеличивают; недаром же некая пиндосианская дама по имени  Дж.Псаки искала в них кладезь истины и мудрости, но запуталась, и сдалась раньше, чем нашла искомое.

     Перескакивая с одного сухого бугорка на другой, мы оставляем подберезовик на растерзание лесной живности и двигаемся дальше, к заветному месту: а вдруг! К сожалению, время «А вдруг» еще не наступило и корзинку с грибами для нас никто не приберег. Мы разворачиваемся в обратную сторону и тем же путем идем обратно. Мимо нас проплывают гордо торчащие из травы  крупные соцветия-пустоцветы земляники: цветут сильно, но никогда в этом месте мы не находили ни одной ягоды. Тут же под ноги бросается пучок клевера; откуда тут ему быть, среди павшей хвои и березового листа? Вскинувшийся было ветерок гордо покачал былинку махонькой елки о трех прутиках, на кончиках которых светятся ярко-зеленые пупырышки молодых побегов – растет малышка.

     Мы неспешно идем по просеке и случайно обращаем внимание на густо разбросанные куски берёзовой коры. Подняв головы вверх, видим ствол березы, обглоданный метров с пяти до самой макушки: видать, порезвился тут черный дятел-желна. Видел я его тут осенью, ползала по сухим деревьям эта птица-перфоратор. Слева от нас продолжают попадаться завалы из мелких елок: с десяток лет назад вредитель по кличке еловый лубоед (а может и пилильщик-точильщик, кто их знает: прессу номенклатура лесных вредителей особо не интересовала – на них пиар не сделаешь) напал на местные ели, в результате чего последние безжизненно стояли в лесу, пока подгнившие корни их удерживали. Подходишь к небольшому деревцу, берешь за ствол и  вынимаешь его из земли. В сильный ветер в нашем лесу лучше не ходить.

      Среди чахлых прутиков лещины, тянущихся к солнцу, в хвое, я вижу пару отмытых дождем орешков: один пустой – погрызенный острыми зубами белки, другой – целый. Наверное, из белкиной кладовки урожая прошлого года. Один белка съела, а другой, похоже, выронила, когда мчалась по своим делам.

     Куртинка растений с многоярусными стеблями, украшенными розетками из восьми овальных листьев и гордо несущими на вершинах стеблей грозди из белых, крестобразных цветков, приятно пахнущих, привлекла наше внимание. Это – ясменник душистый, но я пока этого не знаю.  Я фотографирую растение (Господи, двадцать лет назад мы и не думали, что можно будет фотографировать карманным телефоном!) и кладу его фото в коллекцию трав.  Дома посмотрю, какое это растение. Здесь, в лесу, интернета нет. И хорошо: единению с природой ничто не должно мешать. Это как медитация.

     Ветерок стихает. Солнце опускается все ниже и ниже, к горизонту и в лесу понемногу темнеет. Мы с женой сворачиваем с просеки в лес, на хвою и, обходя заплатки с травами, двигаемся в сторону асфальта, к машине. В темном закутке, среди валежин, я замечаю шляпки рыжих грибков на тоненьких ножках. Понимаю, что это что-то несъедобное, типа ксеромфалины колокольчатой, но смотрятся здорово ; тоже тянутся к свету. «Разноцветные поганки так и лезут на полянки. Их обходим стороной –  нам не надо ни одной!» –  цитируя стишок из далекого детства, мы по-следопытски выходим на дорогу. Вот и наш «Лесник», дожидается нас. Садимся в него и покидаем гостеприимную лужу, ненадолго приютившую нашего четырехколесного друга.

     Мы медленно едем в сторону дома, поминая добрым словом Лес, а вместе с ним фотографа и природоведа Василия Пескова, всю свою жизнь посвятившего служению людям и природе.