первый фрагмент

В тот год я уволился из НИИ и искал работу.
          Искал недолго и, через неделю, уже работал в инструментальном цехе начальником бюро.
           В моём подчинении было восемь технологов, конструктор, табельщица, архивариус и две кладовщицы.
           Итого, тринадцать баб!
          Надо мной, в цехе, было три начальника. Начальник цеха, и два его зама: по производству и по технике.
          Зам. по производству и рассказал эту историю, почти что притчу.
          Я сидел за своим столом.    Мой стол у входа в бюро. Бюро на втором этаже корпуса, в котором, на первом этаже, и был цех.   Я просматривал чертежи изделий, поступившие из ОГК (отдел главного конструктора).
     - «Таак, раскатники … - я отложил чертежи, их было три, на резьбу от М4 до М6 – Что-то говорил о раскатниках зам. по производству?».
        С чертежами подошёл к Клавдии Васильевне, старшей, по возрасту, в бюро.
        - Клавдия Васильевна – я положил чертежи на стол – А почему мы их не запускаем?
            Клавдия Васильевна сняла очки и взяла чертежи  - Георгий Владимирович,  не сможем мы их изготовить. У нас нет станков для такой точности. И оснастки нет. Да вы – она встала – вы подойдите к Владимиру Павловичу. Он вам всё объяснит.
             - Ладно – я повернулся, но отойти, от её стола, не успел.
         - Нет. Георгий Владимирович, вы чертежи возьмите. А то будете потом с меня техпроцесс требовать.
        Я забрал чертежи, и спустился в цех. Меня, тут же, подхватила под руку начальник ОТК  и потянула – Пойдём-ка, рассудишь нас.
          В лаборатории, контролёр, седой и пожилой мужчина, рассказывал Мельнику про Стену Плача.   Михаил Осипович вышел на пенсию в разгар перестройки. И поддавшись общей волне, переехал в Израиль. Но что-то не зажилось ему там. И он вернулся в Советский Союз. Увидев меня, рассказ оборвал и шагнул к столу с электронным микроскопом.
          - Георгий Владимирович – Мельник улыбался - Ты то нам и нужен.
           - Так – Надежда перебила Мельника – Я сама объясню. У него партия твёрдосплавных заготовок, сто пятьдесят штук, которые для Риги – она глянула на мастера – Не соответствует ГОСТу.
          - Да выбросьте вы этот ГОСТ! – не вытерпел Мельник – Хорошие заготовки. И замес был качественный, и прессовка, и пеклось без нарушений режима. Отличные будут свёрла.
          - Отличные или нет, но заготовки ГОСТу не соответствуют, а значит брак – поставила точку Надежда и Мельник, махнув рукой и чертыхаясь, выскочил из лаборатории.
            - Ннда – контролёр взял из коробочки заготовку, цилиндр из твёрдого сплава, диаметром три с половиной и длиной сорок миллиметров – Я вот пробовал сломать, но они очень прочные – и вернул заготовку в коробочку – Не похоже на брак.
         - Михал Осипович – одёрнула начальница – Ты ещё при Мельнике это скажи, да. Ну, что делать то будем? – она уставилась на меня.
         - «Что делать-что делать? Я откуда знаю» - подумал я и уточнил - А в чём отличие от ГОСТа?
        - Срез не соответствует ГОСТ. Да сам посмотри – она кивнула на микроскоп и, взяв со стола ГОСТ, ткнула пальчиком в рисунок.
          На рисунке было фото шлифованного и травленного среза твёрдосплавной заготовки с увеличением в пять тысяч раз.  Я прочёл текст под рисунком: форма зёрен графита и площадь включений графита в процентном отношении к общей площади среза.
           - А теперь глянь, какой вид имеет срез на заготовке. И сравни.
           Я склонился к окуляру, но ничего не увидел – Не видно ничего.
          - Ну ка? – она склонилась к окуляру – Михал Осипович, ты крутил?
             Контролёр не ответил, только пожал плечами.
          - Сдвинули - она покрутила лимб - Вот, смотри.
          Я глянул в окуляр: действительно, и сами зёрна графита были очень маленькие по размерам, едва заметные, и число включений было незначительно.
            Я ещё раз посмотрел рисунок в ГОСТе: разница была существенная.
         - Какой сплав?
          - ВК6ОМ
           - Ладно, ты пока не бракуй партию (промелькнула мысль, но я не успел зацепиться), что-нибудь придумаю.
         - Что? – усмехнулась она – Ну ладно, подожду.
      Я направился к двери
          - Но ты не затягивай.
          Я ничего не ответил – «Сначала разберусь с раскатниками»
          Зама по производству искать не пришлось.   Подхватив меня под руку, потянул к ОТК – Ты уже знаешь?
        - Про брак у Мельника?
        - Да – Владимир Павлович поморщился.
       - Только что говорил с нею.
        - Что думаешь делать? – он остановился.
       - Пока не знаю – пожал я плечами.
        - Ты вот что, напиши служебную главному технологу, так мол и так, смесь новая, ГОСТа на неё ещё нет, а ОТК сравнивает срез по ГОСТу на другую смесь. ГОСТ то на ВК6М. А у нас ВК6ОМ.
         - И что, Владимир Павлович?
        - Как что? – загорячился он и набычился, словно перед ним стоял не я, а главный технолог – Пусть даёт добро на экспериментальную партию. Пусть договариваются с Ригой. Пусть пишут письмо в Госстандарт! – он перевёл дух – А то на нас всё свесили.
          - Палыч – к нам подошёл мастер четвёртого участка.
          - Ну что тебе?! – зам. не успел остыть.
          Мастер хотел обидеться, но из ОТК вышла Надежда – Ты идёшь на обед? – увидев Насонова, спросила она.
         Начальник ОТК и мастер четвёртого участка флиртовали.
           - Сейчас, покури пока – Насонов улыбнулся Надежде.
         - Что у тебя? – зам. глянул на часы – А то мож после обеда?
          - Да вот – Насонов сунул заму чертёж – Фасонный резец. Начальник его требует, а у меня кальки профиля нет. Опять Клавдия Васильевна просмотрела?
          - На! – зам. сунул чертёж мне – Разберись. Мы на обед.
             Они пошли к выходу, а я вернулся в бюро.
             У стола Мальковой, рыдавшей взахлёб, собрались все мои подчинённые.  Клавдия Васильевна гладила Малькову по голове, держа в левой руке очки. Остальные бабёнки жалостливо смотрели и перешёптывались. Все уставились на меня и только Малькова, уронив голову на стол, продолжала всхлипывать.
           Много лет спустя, я понял, что тогда было больше игры, чем настоящей обиды, от незаслуженного, по мнению обиженной, оскорбления.
            - Что случилось?
       Малькова порывисто встала, и закрывая платочком лицо, и всхлипывая, выбежала. Бабёнки разошлись к своим столам и продолжили прерванный обед.
Клавдия Васильевна кратко изложила суть - Опять он на неё наорал - и пошла к остывающему, на столе, супу в тарелке.
       Я глянул на часы: до конца обеда оставалось пятнадцать минут - «После» - положил на стол чертежи и пошёл в столовую.
       Малькова ревела из-за расточника. Станочника Дегтярёва, работавшего на координатно-расточном станке.  Придирался Дегтярёв к техпроцессу, когда, по его мнению, операция была расписана, либо слишком кратко, либо вообще неправильно, опять же, с его точки зрения. Наткнувшись на такой техпроцесс, и внимательно изучив описание операции – расточная – выключал станок, шлёпал техпроцесс на тумбочку и ждал, пока в комнату (расточные станки стояли в отдельном помещении цеха) не заскочит мастер участка, которому срррочно (!) нужна была эта деталь. Деталь находилась в аварийной позиции, и на каждом утреннем совещании, начальник цеха чуть ли не вытрясывал её из мастера.
          А посему, через пару минут, в комнату заскочил мастер, и к Дегтярёву – Ты чё куришь? Почему не делаешь? – и тычет в заготовку, зажатую в поворотном столе на станке.
          - А потомуу – Дегтярёв прихлопывает листок техпроцесса и двигает мастеру – что здесь написан полный бред.
         - Кто писал, Людмила? – мастер переворачивает листок – Малькова. Опять.
         - Вызывай её сюда – Дегтярёв выхватывает техпроцесс из рук мастера, шагнувшего, было, от тумбочки.
          - Да ладно тебе, Николай. Доведёшь бабёнку до слёз, месячные раньше придут - мастер пытается уладить конфликт полюбовно, но шутка пропущена мимо ушей.
        - Вызывай. Или я пойду к начальнику цеха. Пусть он разбирается.
        - Не с той ноги ты сегодня встал, что ли? – бурчит мастер и выходит.
          После обеда, едва я успел зайти и сесть за свой стол, в техбюро ворвался Владимир Павлович.
          Зам был невысокого роста, такой кубышка: не толстый, но плотненький. И шустрый, как электровеник.
          И сходу ко мне – Ты разобрался?
          - С чем, Владимир Павлович?
          - Как с чем? – возмутился зам и наклонив голову, сунул левую руку в карман пиджака, а правой опёрся о мой стол.
          - Свёрла или резец? – уточнил я.
         - Резец, конечно – он пожал плечами и обвёл взглядом техбюро – Ну и свёрла тоже.
             - Какой резец? – насторожилась Клавдия Васильевна.
            - Вот этот! – зам хватанул чертёж со стола.
             Клавдия Васильевна подошла, и сняв очки, взяла чертёж. И удивлённо уставилась на зама.
      – Я давно отдала техпроцесс, Владимир Павлович.
       - А калька где?
        - А Лена, разве, не сделала? Елена Дмитриевна – повернулась она к конструктору, за кульманом.
         Елена Дмитриевна довела линию на чертеже – Что, Клавдия Васильевна?
    - Я тебе вчера отдала копию вот этого чертежа – она подошла к столу конструктора - Да вот же он. Ты сделала кальку?
       - Я же не могу разорваться – Елена Дмитриевна была почти одного возраста с Клавдией Васильевной. Всегда с улыбкой, на полноватых, и смачно намалёванных яркой помадой, губах. Всегда в одном настроении: этакая весёлая задумчивость.  Но, иногда, и она злилась.
         Было, как раз, иногда - Владимир Павлович, ты же сам вчера сказал – Всё отложи и сделай чертёж приспособы на первый участок.
         Владимир Павлович вытащил руку из кармана и подошёл к конструктору – Елена Дмитриевна, чтобы сделать кальку, вам достаточно десяти минут - зам обвёл взглядом технологов, словно ожидая, что они сейчас, хором, подтвердят – Ну конечно же, десять минут! – и уставился на Елену Дмитриевну.
          - Да что вы говорите! – Елена Дмитриевна швырнула карандаш на стол, и он, докатившись до кромки, упал на пол – Ну так сделайте! За десять минут.
        Клавдия Васильевна наклонилась и подняла карандаш.
      Зам. завёлся – Я не конструктор. Во-первых. У меня своей работы, во! – он чиркнул по горлу – Начальник техбюро!
          Я встал.
           - Ты почему не отслеживаешь аварийные позиции? Я же не могу за всем уследить, и делать всю работу за вас.
          - Владимир Павлович – Елена Дмитриевна уже успокоилась, и улыбалась – Владимир Павлович -  она шагнула из-за стола и уцепилась за пуговку его пиджака – Не нападай на него. Я сделаю. Через полчаса.
        Зам мгновенно остыл - Через полчаса, калька, должна быть на оптикошлифовке. Я засёк время – глянул на часы, и улыбнулся.
        - Что у тебя? – и подошёл к Мальковой.
        - Вот – Малькова подала техпроцесс – Опять орал на весь цех – и захлюпала.
           Владимир Павлович взял техпроцесс, вздохнул – Ну что тут? Кто писал? – и перевернул листок – А где оригинал? Здесь подпись того, кто переписывал. А кто писал? Людмила?
    Людмила была в отпуске.
   - Я не знаю – Малькова вытерла платочком глаза и высморкалась – Уже больше месяца прошло. Я не помню.
        - Ну давай посмотрим. Где техпроцесс?
       Малькова подошла к стеллажам и отыскала папку – Вот.
      Владимир Павлович раскрыл папку, отыскал оригинал техпроцесса. Пробежался по тексту. Перевернул. Скользнул глазами к подписи, и хлопнул листок на стол – Это он писал! На лёгком труде был в техбюро. После операции. Сама пойдёшь?
      Малькова замотала головой и хлюпнула – Не пойду я туда.
       - Тогда я сам. Мне как раз по пути - зам тронул Малькову за плечо – Хватит нюнить. Могла бы и сама с ним разобраться, и носом натыкать.
       Малькова хлюпнула, и заулыбалась.
       Зам спустился в цех, зашёл в комнату к расточникам, и подошёл к тумбочке Дегтярёва - На! – он положил техпроцесс на тумбочку, и прижал палец к подписи, внизу – Кто писал?
      Дегтярёв вытер руки. Взял техпроцесс ...
     - Ну ты разбирайся – Владимир Павлович подмигнул второму станочнику – Будут вопросы, подходи.
      Когда зам вышел, Клавдия Васильевна спохватилась – Ой, а что за свёрла, Георгий Владимирович?
        - Твёрдый сплав.
         - Аа, ну это к Любе.
         - Это которые Надежда не пропускает? – подошла к моему столу Люба  - Я отслеживала процесс полностью. Нарушений на участке не было. Замес качественный. Прессовка выполнена правильно. Спекли тоже по технологии. Может правда, написать служебную в ОГТ (отдел главного технолога)?
      Я пытался вспомнить, что промелькнуло, когда меня перехватил в цехе зам.
    - Георгий Владимирович - Люба смотрела на меня и улыбалась.
     - Люба, я напишу. Сам напишу. Схожу в библиотеку ОГТ. Если будут спрашивать. Клавдия Васильевна.
       - Почему я, Георгий Владимирович?
       - Я по раскатникам, в библиотеку.
        - Аа, ну ладно.
         Я вышел из техбюро.
       - Падаажди! - следом вышла Елена Дмитриевна, подошла ко мне вплотную, и ещё приблизила лицо - Ты знаешь, почему он на меня такой злой?
       - Да он не злой. Просто иногда заводится.
       - Да не злой-не злой. Он на меня обижен. А знаешь, за что?
       - Не знаю -  я пытался отстраниться, но Елена Дмитриевна стала поправлять воротничок на моей рубашке, и удержала.
      - Я не дала ему по молодости - она, с самого начала, как я пришёл, обращалась ко мне на ты. И говорила, совершенно не стесняясь - Нет, ну ты подумай, у него молодая жена, дочка маленькая, а он увивается вокруг меня. Я и послала – она отпустила мой воротничок – Ладно, ты куда-то торопишься? - и благосклонно, и с улыбкой, разрешила - Иди.

      Он снился ей. Уже три раза. И все три раза она занималась с ним любовью. Во сне. Это смущало её. Ведь она об этом не думала.
       А ему тоже раз приснилось, как он возёкался с нею в какой-то клетушке из сетки-рабицы. Катались по, пропитанному мазутой, полу, он всё пытался ей засунуть, но никак не получалось. Наконец, сжав её в объятиях, и подмяв под себя, торкнулся в губы, но член не вошёл во влагалище. Словно в стенку ткнулся. Он тыкал, и тыкал, и тыкал, и проснулся с торчащим членом, и ощущением разочарования. И несколько минут лежал весь в напряжении, и когда озноб похотливого сна схлынул, тут же заснул.  Он никак не мог понять, почему приснилось такое? Ну да, женщина красивая. Но замужняя. Замужние бабы, для него, были табуированы.
       Наталья Викторовна встретилась в цехе - Георгий Владимирович, а я к вам.
    - Я в ОГТ, в библиотеку. Что-то срочное?
     - На седьмое три дня выходных. По заводу будет дежурство. Вы, как начальник техбюро, тоже в списке. Какой день выбираете?
       - Сутки, или двенадцать часов?
       - Двенадцать. Можете выбрать время: в ночь или днём?
      - Дежурство в цехе?
      - Да.
      - Тогда седьмого, в ночь.
    Она сделала пометку в листочке и мы разошлись.
       В библиотеке я нашёл книжку по раскатникам. А когда просматривал карточки в каталоге, наткнулся ещё на одну, по технологии порошковой металлургии. Взял и её. И полистал. И нашёл то, что ускользало: чем меньше содержание графита в сплаве, тем он качественнее.
      Я вернулся в цех и встретил Наталью Викторовну.
     - Ты чем-то озабочен?
    Меня это смущало: она обращалась ко мне то на вы, то на ты. А я не мог, почему-то, тыкать ей.
Я рассказал ей о том, что вычитал в книге, и о своих сомнениях насчёт служебной.
 - Можно оформить рацпредложение. ГОСТа нет на сплав?
     - Нет.
     - Оформляй, и к главному технологу со служебной.