Брачная песня ворона

               
   - Жили у бабуси, два веселых гуся, один белый, другой серый – два веселых гуся…
   Маленькая девочка лет пяти в белом сарафанчике и дебильноватый парень в мятых холщовых штанах, с не чесанными волосами и очень добрыми глазами, пели детскую песенку около вагонов остановившегося поезда дальнего следования.
   Железная дорога кормила все близлежащие села. К поездам, идущим на юг и с юга местные жители выносили все, что только можно – молоко, фрукты, семечки, пироги, горячую картошку, соленые огурцы. Все это очень быстро раскупалось. Поездов, особенно летом, было много.
   Маленькая девочка в белом сарафанчике держала панамку и туда бросали монетки и даже бумажные деньги. Особенно впечатлительным пассажирам поезда, глядя на девочку и придурковатого парня, почему-то хотелось плакать…
   Федька-дурачок очень любил поезда, всегда долго махал им в след и совсем не любил самолеты.
   - Смотри, Федька, вон самолет полетел, - кричали ему мальчишки.
   Федька поднимал голову к небу и начинал плакать, жалостливо морщась. Полина очень долго объясняла ему, что самолеты – это совсем не страшно. Она вообще очень многое ему объясняла, а он ей…
   Федька говорил на каком-то птичьем языке, но Полина его понимала и тетя Дуся, Федина мама, понимала его тоже.
   На все «заработанные» песнями деньги покупали мороженое, шли домой и дорогой угощали всех, кто попадался : и взрослых, и детей, и собак…
   Полина поселилась в деревне на лето. Ее родители сняли в доме у тети Дуси комнату.
   Федька-дурак и Полина за дружились сразу и стали просто не разлей вода. Куда он – туда и она, куда она – туда и он. Федька переболел в детстве менингитом и в свои двадцать семь лет оставался по уму пятилетним ребенком, поэтому-то они с Полиной так хорошо понимали друг друга.
   - Федька – дурак, в голове – чердак.
   - Федька – дурак, все делает не так.
   - Федька – дурак, подари пятак.
   - Федька – дурак, голова – бурак.
   Так кричали деревенские мальчишки, увидев Федьку на улице. Кричали больше по инерции, чем по злобе. Федька не обижался, а только улыбался.
   Зато у Федьки-дурачка была своя Тайна. В разрушенной церкви на краю деревни, где долго был мучной амбар и стены покрылись белым слоем муки, Федька нашел лик Спасителя ! Спаситель смотрел на Федьку со стены разрушенного храма так строго, что Федька чувствовал себя в чем-то виноватым. И только повинившись Спасителю во всем, во всем, Федька видел, что лик Христа на глазах добреет…
   Эту Тайну Федька никому не открывал, только Полине. У него вообще от нее секретов не было, а у нее от него…
   Всей детворе строго-настрого было запрещено ходить на карьеры. Заброшенные после добычи глины карьеры давно заполнились водой и в жаркие летние дни притягивали детвору как магнит. Еще не было лета, чтобы там кто-нибудь не утонул. Дно у карьеров глубокое, края очень отвесные и скользкие. Тут и взрослому не выбраться, что уж говорить про детей.
   Большая ватага мальчишек и девчонок играла вокруг карьеров в «казаков – разбойников». Полина с Федькой были «разбойники» и прятались от «казаков» в траве на краю самого большого карьера.
   Как Полина не удержалась и заскользила вниз – никто не заметил. Все только ахнули, увидев ее белый сарафан, барахтающийся в воде. Федька-дурачок прыгнул вслед за Полиной через секунду. Полина плавать не умела, а Федька, как оказалось, умел. Он сам об этом раньше как-то и не знал. Федька все выталкивал Полину над водой, а она все тонула, он ее опять выталкивал, а она опять тонула. Их головы то появлялись над водой, то исчезали. Ребятишки, видевшие все как в немом кино, были в ужасе. В полной тишине никто не кричал – ни тонувшие, ни свидетели…
   Федька-дурачок был физически сильным. Его сил хватило на время, пока кто-то из ребят добежал до деревни, пока примчались взрослые и бросили Федьке спасательный трос, с привязанной к нему поперечной палкой. А Федька-дурачок все выталкивал и выталкивал Полину к поверхности воды, к воздуху, к жизни… И остановить его не могла никакая сила.
   Когда у родителей Полины и у нее самой  прошел первый шок, она была поставлена в угол. Другого наказания к ней, как-то так исторически сложилось, никогда не применяли. Федька-дурачок встал в угол вместе с Полиной  за компанию и все время ее смешил, показывая разные рожицы. А  мама Полины все время плакала…

   - Да кто зимой на кладбище-то ходит? Сугробы-то, гля, какие !
   - Ничего, тетя Дуся, пройду.
   - Ты хоть отдышись с дороги. Согрейся. Я пока пирогов сотворю.
   - Я потом, тетя Дуся, ладно ? К Феде схожу, а потом посидим, чайку попьем. Я и бутылочку хорошего вина привезла.
   - Ты хоть скажи два слова, как у тебя дела-то ?
   - Да все хорошо, тетя Дуся. Муж отличный, добрый. Дочка уже большая. Скоро в первый класс пойдет.
   - Ты хоть привезла бы ее когда. Хоть посмотреть на нее.
   - Приедем, тетя Дуся. Обязательно как-нибудь приедем.
   - Полина, ты валенки, вон у печки стоят, надень. Снегу-то намело, ужас ! Там, небось, и могилки-то до самых крестов занесло.
   - Найду, тетя Дуся.

   Снег на могилках был первозданным, нетронутым, непорочным, непоруганным. Голый куст черемухи наклонился над могилой Федьки-дурачка. Пролетел, бархатно просвистев крыльями, ворон. Сел на высоченную сосну и завел свою не очень веселую брачную песню. Мудрый ворон на то и мудрый, что он раньше всех знает о том, что скоро весна, распустится куст черемухи над могилой Федьки-дурачка, вернутся из эмиграции птицы с красивыми голосами. Надо только немного подождать…
   - Жили у бабуси, два веселых гуся…, - запела Полина.
   У них с Федькой была своя любимая песня. А что ? Не хуже, чем у других…